Академия лохов

И снова, - здравствуйте!

- Ох, учителей по жизни развелось, - не протолкаешься! – шумел в прихожей Лобан.

- Наверное, вернулся из очередного похода с книжных развалов, - спокойно заметил
ПП.

Так оно и оказалось. Вошел Лобан, пропахший насквозь ароматическими благовониями,
которыми пропитаться можно было, только проведя несколько часов в чайной комнате
одного из подвальчиков с эзотерической литературой.

- Достали, наконец! – продолжал он бурчать. – каждый, кому не лень, книжки пишет.
От всего лечат! И от безденежья, и от стрессов, и от всех болезней, от неверия
в себя, от неверности жены, - да одни доктора кругом, короче!

- Да тебе то что? – спокойно возразил ПП? Тебя никто учиться насильно не заставляет.
Сам других учишь. А кто хочет, - тот сам себе и выбирает. Кто себе учителя, кто
доктора. Кстати, кто-то говорил, что величайшая способность человека, - не смеяться
над чужой глупостью!

- А что же с ней делать? Радоваться, что- ли?

- Вот именно! Дважды! Всякий раз, как с ней встретишься, благодари судьбу, что
это не ты ее совершил. И второй раз благодари, что ты ее еще распознаешь!

- Да? А ты вот в доме своем мусор, что, не убираешь? Он что, тебе жить мешает,
да? А ведь это – такой же информационный мусор! И вот опасность такого захламления
ты как раз и недооцениваешь! Короче! Есть предложение!

- Нет возражений, - эхом отозвался Кос, которому, видать, не терпелось проявить
себя как можно активнее с первых дней своей деятельности.

- Заткнись, - рассвирепел вдруг его научный руководитель. – Думаю, что наша академия
должна взять на себя задачу разоблачения всех лжеучителей, которые облапошивают
лохов всех народов и стран мира! Ставлю на голосование!

- Может, поначалу потренируемся на ветряных мельницах? Чтобы, так сказать, приобрести
сноровку? – осторожно спросил я.

Зыркнув в мою сторону глазами, Лобан сел и уже спокойнее произнес:

- А почему, в самом деле, не взяться хотя бы за опубликование различных советов
всевозможных гуру? Ну, таких, которые уж явно ни в какие ворота не лезут, а?
И с краткими комментариями можно.

- Идея хорошая, - почему бы не осуществить, - ответил я. – только порядок ее
реализации каков будет? Или в рабочем порядке решим?

- Как это в рабочем порядке? - не понял Лобан.

- Ну, так, как мыши выбирали наилучший способ борьбы с котом. Порешили, что самый
хороший способ, - это коту на шею бубенчики повесить. Чтоб, значит, слышно было,
как он на охоту собирается и когда. Обнародовать, так сказать, маршруты движения
котяры. Все проголосовали, и довольные, стали расходиться. Только одна мышка
пискнула, что ей непонятно, как и кто, эти самые бубенчики на шею коту будет
навешивать. Председатель собрания сказал, что такие вопросы обычно решаются в
рабочем порядке. И в данном случае, таким образом: операцию эту поручается выполнить
вот этой самой любопытной мышенции. Причем предоставив ей для этого самые широкие
полномочия. Вот я потому и заранее интересуюсь, не соблаговолят ли уважаемые
академики сами зарегистрироваться на каком-нибудь  сайте,  или где там они еще
пожелают, и выступать там от своего имени, сколько влезет, со своими идеями?
Тем более, что каждый из них имеет возможность поручить исполнение этого своим
секретаршам, референтам, студентам и так далее.

В ответ послышался возмущенный гул. Наперебой стали приводиться аргументы, раскрывающие
всю абсурдность такого предложения. Самый весомый приберег на самый конец все
тот же Лобан:

- В конце концов, ты среди нас единственный, у кого в классе была пятерка по
литературе. А математику я тебе давал списывать, - помнишь?

Крыть тут было нечем. Кличку Лобан свою получил, правда, поначалу по созвучности
со своей фамилией. А вообще-то, с первого класса, Лобан имел прочную репутацию
дебила. Наша учительница младших классов поначалу даже беспокоилась, умеет ли
он вообще говорить. Свидетельствам родителей она не очень доверяла. Однако все
усилия заставить его говорить именно в порядке ответа на заданный вопрос неизменно
терпели крах. И только позже, где-то в средних классах, обнаружилось, что Лобан
может использовать свою голову не только в футболе. Где-то в шестом классе, наш
математик, выводил на доске ход решения новой й задачи. А мы старательно записывали
это в свои тетради. Лобан сидел позади меня и занимался своим обычным делом.
То есть ничего не делал в плане учебы. Вдруг раздался его негромкий, но внятный
голос. Я не сразу понял, что он указывал нашему математику на допущенную им в
процессе решения ошибку. Тот так же был шокирован не менее, как если бы заговорило
чучело степного орла, стоявшее одиноко в углу нашего класса с незапамятных времен.
Мы все считали его нашим талисманом. Или тотемом, - не помню. Однако, справившись
с первоначальным изумлением, математик, согласился с замечанием. Видно, чтобы
восстановить статус-кво, он предложил Лобану самому закончить решение задачи.
Тот встал, пошел к доске, и сопя, разбрызгивая кусочками мел во все стороны,
вывел ответ. Не говоря, по-прежнему, ни единого слова. Я помню, что математик
оставил Лобана после урока (это был последний) и о чем-то долго с ним разговаривал.
Оказалось, потом, что тот надавал ему кучу задач на дом. Лобан потом, когда их
принес все с решениями, сказал, что они интересные. С тех пор Лобан стал постоянным
нашим представителем на всех возможных математических олимпиадах, а наши занятия
по математике ограничивались тем, что мы переписывали решения задач, которые
тот приносил. Причем спрашивать его объяснений по решениям было делом бесполезным.
Лобан просто не понимал, чего от него хотят. Он утверждал, что каждая задача
содержит в себе нужный ответ, только в другом виде. Просто надо изменить формулировку.
И все! Обычно на контрольных он успевал решать оба варианта и передав свои листочки
дальше по парте, доставал очередную книжку. Забыл сказать, что в старших классах,
на всех уроках без исключения, Лобан чего-то читал. Книжки эти у него были обычно
обернуты в обложки из под учебников. Не столько из-за учителей, сколько из-за
родителей. Интересно было и то, что, читая на уроке, Лобан, оказывается, все-таки
слышал, что рассказывает учитель. Как-то на уроке биологии или чего-то подобного,
учительница, задетая полностью отсутствующим взглядом Лобана, упертого в очередную
книжку, потребовала, чтобы он повторил все ею сказанное. Он так и сделал, причем,
почти, слово в слово. Но только вместо фамилии Мичурина упорно употреблял фамилию
Суворов. Оказалось, что читал он в этот момент описание взятия крепости Измаил.
Дело в том, что учителя, прослышав от учителя по математики, что Лобан все-таки
не так и безнадежен, попытались сделать из него отличника. И стали часто вызывать
его к доске. Это был серьезный вызов. Тут ему пришлось бороться не на шутку,
так как, по-видимому, был заключен тайный союз преподавателей с его родителями.
Дома ему выделялось строго ограниченное время для чтения литературы, не включенной
в школьную программу. Остальное свободное время ему предписывалось заниматься
на выбор либо спортом, либо ходить в музыкальную школу. Или на какие-нибудь кружки.
Так Лобан вошел в спорт. Но при всяком удобном случае он прятался, чтобы украдкой
от всех читать всякие книжки. Его бабушка рассказывала, что однажды она застукала
внука, когда заметила, что в его комнате, где он давно уже должен был мирно спать,
пробивается какой-то слабый свет. Заглянув туда, она обнаружила, что внучек закрыт
одеялом с головой. А свет пробивается из-под одеяла. Обмирая от ужаса, так как
он был уже «большой мальчик», она все-таки откинула одеяло и обнаружила… своего
любимца, читающего книжку при свете карманного фонарика. «А не мог я заснуть,
так как вы мне не дали дочитать до конца!» - защищался он. После этого случая
родители немного ослабили прессинг и признали за ним право читать и вообще делать
то, что ему нравится, выторговав при этом лишь его обещание, что в четверных
у него не будет троек. Лобан, от радости, что так легко отделался, выполнял обещание
с легкостью и даже забавляясь. Правда, не очень и утруждаясь при этом.
Вспомнив это все в один момент, я понял, что напрочь игнорировать идею, втемяшившуюся
в Лобанскую голову просто неразумно. Надо было что-то придумать, чтобы отвести
его бурную энергию в сторону, подобно водам сибирских рек. Потому, признав ценность
и значительность его идеи, я призвал именно его приложить все усилия не только
в деле поиска достойных публикаций, но, главное, - подготовке на них соответствующих
рецензий. Я справедливо указал, что не найдется никого другого, чьи ценные замечания
были бы достойны публикации от имени нашей академии. И что я надеюсь, что к поиску
исходных материалов присоединятся и другие лохи, пока еще неизвестные нам, но
вполне достойные стать академиками. Лобан встал и растроганно меня поблагодарил.

- Кстати, ввернул свое и ПП, - перед твоим приходом наш ученый секретарь как
раз докладывал, что и в школе эффективных лидеров уже и лечат.

- От чего? - всполошился Кос. - У меня дома все переболели.

- Естественно, почти от всех болезней. Вот, слушай:  «;Действительно, большинство
(70%-80%) болезней носит психосоматическую природу. Остальные болезни связаны
с травмами и нарушениями химизма. Соответственно, лечение многих болезней должно
содержать психологическую составляющую. В нашем курсе описано, как бессознательные
установки оказываются причиной множества органических или инфекционных на первый
взгляд заболеваний».

- А как лечат? И какие конкретно болезни входят в эти 70 процентов? Я могу на
что-то рассчитывать? - не унимался наш новый академик.

-       Тебе же разъяснено, почти все, кроме травм. А они тебе не грозят, - ты у нас
бронированный. Но вот рассчитывать ты можешь на лечение только в пределах, адекватных
твоему вступительному взносу. Вот заплати, и тебе все расскажут! Ишь чего захотел,
на шару! Но, я так поднаторел, читая рассылки соответствующие, что могу, в общих
чертах, так сказать, раскрыть секрет!

- Ну, ну, давай!

- Думаю, что причина всему, -это шалости бесовских сущностей, как говаривали
знающие люди еще в средние века. Теперь же, по-новому, по научному, - это именуется
надсмотрщиком. Соответственно, изгнанием их следует и лечиться. Бесов только
изгоняли молитвами и переселяли в разных животных, свиней, там, кошек. А надсмотрщиков
усмиряют рационализацией.

- Это как?

- Вот я и говорю, - темный ты еще, не поймешь, как тебе не объясняй.

- Не обязательно же лечение должно быть или платным или каким-то болезненным!
Бывает и наоборот!

- А это как? - подозрительно переспросил Лобан.

- Сам видел. Молодая парочка сидит на скамеечке, тесно обнялись. Ну, понятно,
идти, наверняка некуда. Девушка кокетничает: а у меня щечка болит. Парень – чмок-чмок,
ну как, спрашивает. Она – о, уже прошла, но у меня губки болят! Тот рад стараться
– чмок-чмок! Ну, как? А тут вдруг какой-то дедок встревает с соседней скамейки:
молодой человек, а вы случайно, от геморроя не лечите?

- Что-то я не могу понять всю глубину твоей мысли. Что это ты имеешь в виду?
Или предлагаешь?

- Я предлагаю то, что каждый из нас имеет, то и иметь на виду. И сразу вводить.
То есть создать своему надсмотрщику нетерпимую обстановку изнутри и тогда он
сам оттуда выпрыгнет. И тогда и от всех болезней и от всех проблем сразу избавимся.

- Ну, вот, - разочарованно протянул я. - Товарищи решили стать господами, а затем
и академиками, а заканчивают, как всегда, обыкновенной пьянкой. Предлагаю решительно
сменить тему, точнее, - вернуться к той, которую поднял сегодня наш старейший
академик. Итак, прошу вас, коллега!

- Значит ли ваше предложение, - продолжил Лобан, - что вы лично, как ученый секретарь,
и остальные уважаемые члены, не против расширения состава нашей академии за счет,
так сказать, и заочных членов? О, господи, что это все такие слова про членов
мне в рот попадают?

Я заверил его, что именно его рекомендация и его голос будут решающими аргументами
при решении вопроса о приеме новых членов-заочников. Которые будут приниматься
из числа приславших на сайт примечательных опусов на тему развития лохов. А лучших
из числа авторов этих же опусов, я предложил Лобану, не считаясь с трудами, отмечать
почетным званием «Лох серебристый». Окончательно растроганный Лобан согласился,
скромно добавив, что он смеет только рекомендовать высокому собранию академии
присваивать это почетное звание.. Так как превыше всего он, по его собственным
словам, уважает принцип коллегиальности принятия решений. На том и порешили

Однако тут оживился вдруг ПП.

- А нельзя из этого извлечь какую-то практическую выгоду? – спросил он в пространство.
Так он всегда делает, когда разогревает сам себя.

- Представим, что мы отыскиваем какой-то ляпсус, но принадлежащий какому-то автору,
весьма чувствительному к собственной репутации. Прежде чем его произведение примет
участие в конкурсе ляпов, так сказать, мы ему предлагаем, этого не делать. При
условии, например, посильного спонсорского взноса в фонд академии. А последний,
кстати, будем использовать для оплаты обучения наших стипендиатов в разных школах.
Такой вот, трансферт. Каково?

- Похоже на вымогательство, - усомнился Лобан. – Нет, кроме того, может получиться,
что самые ценные экземпляры мы и продадим. А это не есть хорошо. Я против.

- Ладно, - быстро согласился ПП, – твоя идея, ты и крути штурвал.

А Лобан действительно крепко зажал в руках штурвал сегодняшнего заседания.

- Итак, продолжаем. Это не теория, но так, один любопытный экскурс - Лобан вытащил
откуда-то смятый листочек бумаги, исписанный его быстрым, неровным почерком и
прочитал:

«Корреспондент «Таймс» так описывал событие, случившиеся с лошадьми в Петербурге
в 1871 году: «Полк гвардейских кирасир в 900 человек прибыл на свою стоянку.
Один эскадрон лошадей встревожился и побежал, за ним следующий; волнение охватило
всех и в одну минуту 900 лошадей помчались в диком беспорядке... в панике этой
замечательно были две вещи. Во-первых, лошади единодушно выбрали своим вождем
большого могучего коня и, глядя на него и, фыркая ему в ответ, как бы говорили
ему: «apres vous» (франц. - «после вас»). Что он, в свою очередь, так и понимал.
Они ждали, пока он кинется вперед, и последовали за ним в диком смятении. Если
я скажу вам, что некоторых нашли только на расстоянии 120 миль вглубь Финляндии,
то вы поймете, какова была паника. Во-вторых, примечателен способ, которым были
остановлены некоторые из лошадей. Целые мили пробежали они сплошной массой и,
наконец, приблизились под прямым углом к реке. Перед ними был мост, на другой
стороне которого находился небольшой кавалерийский пикет. Лошадь-вождь, видя
на другом конце моста кавалерию, не пошла на него, но кинулась в сторону, бросилась
через реку, и все 900 лошадей поплыли вместе. Когда они выплыли и побежали в
беспорядке, командир пикета придумал уловку: он приказал трубачу играть призыв,
что все6гда играют перед кормлением лошадей... все старые лошади навострили уши,
сделались нерешительными, остановились, помедлили, повернулись и побежали назад...
это спасло массу... остальные разбились...»

- Кстати, спросил, Лобан, - как на английском будет - «вождь»?

- Лидер, - автоматически ответил я.


- ПП вдруг расхохотался. - Значит, крупный он может быть и красивый весь из себя,
но, - дурень, дурнем. И завести черт знает, куда все стадо. Вообще-то, мозгов
у этого лидера хватило только на то, чтобы пойти не через мост, а вброд. Но вот
куда и зачем, - это, видно, в конские мозги заложено не было.

- Да. Но здесь самое интересное, что процесс появления лидера народу носит совсем
не социальную природу. Как это пытаются иногда представить. Это не психологический,
да и не этологический феномен, так скажем. Это общесистемная характеристика событий
определенного формата. Что же до биологических существ, то для их коллектива
появление в нем лидера всегда обуславливается повышением уровня тревожности,
страха, характеризуется повышенным беспокойством, чувством опасности. Заметьте:
«кинулись за ним», но, - «в диком смятении». Лошади, люди, козы, - все равно.
Всяка тварь дышащая жить хочет. Вот еще пример, хрестоматийный, из наблюдений
канадских зоопсихологов
Северные олени пасутся. Стадо свободно, в хаотическом беспорядке разбрелось,
выковыривая ягель. Каждый сам себе добытчик-предприниматель. Но тут почуяли запах
или звук волков. Напоминаем, что леса нет и по снегу не разгонишься, чтобы в
бега удариться. Все стадо при этом с невероятной быстротой собирается в некую
структуру, напоминающую почти правильный круг. По периметру, - наиболее мощные
и опытные самцы, - рога наготове. А самки, детеныши, - надежно спрятаны внутри
круга. Что мы имеем? Опасность извне инициировала создание оборонительной структуры,
системы. Которая, кстати, идеально подходит для обороны в этих условиях. А для
пропитания? Ну совершенно не годится для режима пропитания! Попробуй, попастись
строем! Для освоения ресурсов окружающей среды, что характерно, и для резкого
изменения внешних условий, оптимальной структурой будет являться отсутствие всякой
организованной структуры, хаос. Бардак, по-нашему...

- Ну, тут волки, понятно. Как завоют, поневоле организуешься. А что же послужило
причиной бегства этих несчастных лошадок?

- Это очевидцем не описано . Зато четко описан другой внешний управляющий сигнал,
который и прекратил панику. И спас многих животных!

- Ты имеешь в виду сигнал кавалерийской трубы?

- И, прежде всего того, кто отдал приказ играть этот сигнал. Первоначальный сигнал,
послуживший причиной паники, был, наверное, естественным, но неверно интерпретированным
лошадьми шумом. Или запахом. Здесь останется только делать предположения. Понятно,
что он не представлял для кавалерийских лошадей реальной опасности. А вот последний,
сигнал, типа: «Кушать подано! Ступайте жрать, пожалуйста!», был искусственным,
но адекватным ситуации.

- Кто же, тогда, получается, управлял ситуацией в действительности?

- Вопрос вполне уместный. А давайте, я так вас спрошу: почему все почему-то думают,
что всегда управляет какой-то лидер, тот, который впереди и весь в перьях. Кто
из своего личного опыта может припомнить случаи, когда в какой-то структуре реальное
влияние номинального главы было меньше, чем кого-то другого? От которого, и зависело
во многом принятие важных решений?

- Я отлично помню, - отозвался из своего угла ПП. - Не буду вспоминать по мелочи,
но точно, в трех организациях я предпочитал иметь дело не с первыми руководителями,
а с другими лицами. Которые даже не были официальными их заместителями...

- Что о них можешь вспомнить?

- Кстати, все они занимали одинаковые должности. Причем, по рангу, это, так сказать,
были третьи лица в иерархии этих организаций. Функции можно охарактеризовать
как начальник штаба. Или отдела стратегического планирования, по-новому. Все
трое мужики. Немаловажно, так как подобные должности в организациях той отрасли
часто занимали женщины. Все трое, безусловно, высококлассные специалисты. Ну,
просто знали ответы на все вопросы. И еще, - у всех был самый большой стаж работы
в организации, по сравнению с руководителями. Которыми, они, кстати, отказывались
становиться.

- Очевидно, это было весьма предусмотрительно с их стороны. Можно было себе представить,
что какой-то серьезный вопрос руководителем одной из этих организаций мог решиться
без учета мнения этих самых штабников?

- Да нет, просто все бумаги отсылались сначала на согласование к ним. Подразумевалось,
что все надо проверить, там у них вся информация сосредотачивалась и все такое
прочее.

- Так кто, черт возьми, там управлял? Почему, говоря об управлении, все вдруг
только и вспоминают, где надо и где не надо, лидеров? При этом, не принимая во
внимание, что в любой системе существует не только формальная структура отношений,
нормативная, типа штатного расписания и должностных инструкций и тому подобное.
Но так же и неформальная структура, которая представляет собой уже систему личностных
отношений между членами этого коллектива! И что мы можем увидеть, если только
раскроем свои глаза, что там, где организация работает эффективно и динамично,
там эти структуры в значительной мере совпадают, почти что тождественны. А если
не так? Кстати, ты говорил, что эти штабисты, обычно отказывались от повышения,
- раз. И стаж у них больше, чем у руководителей, - два. Так что стало с их руководителями?


ПП как-то грустно усмехнулся. Видно, воспоминания одолели старого боевого коня.
- Да, вопрос, конечно, интересный. В первой, начальника и главного инженера поменяли
очень быстро. Там, почему-то, все долго не задерживались. Во второй, ну, те оба,
и начальник, и первый зам, - под суд пошли. Тогда это было модно – приписки,
искажения государственной отчетности. О, черт, в третьей тоже первый заместитель
под статью попал! Эту же самую! А начальника просто сменили вдогонку. Молодого
попозже прислали!

- Что-то мрачно у нас стало. Подземельем, прямо, каким-то повеяло. - Сказал я,
после некоторой паузы. - Какие из всего этого выводы мы можем записать для протокола?

- Может, в самом предложении Лобана что-то есть. - задумчиво протянул ПП. - Я
имею в виду относительно разного интеллектуального мусора. Так что, говоришь,
несколько лошадок спаслось? - переспросил он. - Интересно!

- Ну, помнишь, как было сказано: «Старые лошади навострили уши». То есть, хоть
какие-то здравые и полезные рефлексы у них еще оставались. Без этого для них,
- хоть труби, хоть волком завывай! Все одно, - хвост трубой и вдогонку за лидером.
Или вождем. Так что и лошади разные бывают.

- Так, подожди! Ведь получается, что в стадо этих лошадей сбил не просто какой-то
непонятный сигнал, а... Страх, что ли? - И ПП, сам, по-моему, испугавшись этого
предположения, замолчал, выпучив свои серые глаза, и без того выпуклые. Но не
успел даже кто-то среагировать, как он вдруг гулко захохотал. И не переставал,
пока мы не стали озабоченно переглядываться.

- Вы меня, вы... - он понемногу стал успокаиваться, и полез за платком. - Так,
окунулся в разные воспоминания, - пояснил он наконец. Знаете, до меня только
сейчас дошел смысл одного замечания, про которое я уже и думать забыл. Дело,
было, значит, как только кооперативы разрешили. Ну, я, понятно, в стороне от
этого дела остаться не мог. Ну, организовал кооператив, как водилось тогда, при
нашей организации. Почему они все еще долго так и назывались, кооператив «при»,
- я так до конца и не понял. Видно, думали, что так не разбегутся.

- Не за тем смотреть надо было, - вставил свое Кос

- Ну, это уж как водится. Так вот. Кооператив чик был снабженческий, обеспечивал
производство определенного вида материалами, которые лимитировались достаточно
жестко. Ну, заодно и коллектив снабжал потребительскими товарами. Чем, конечно,
и разогрел очень нездоровый ажиотаж в среде. Я тогда, по молодости и глупости
на это не очень и обращал внимания. Ну, тогда наша родная партия еще ввела в
моду проведение широкоформатных собраний в коллективах и большие стирки нижнего
белья на них. Самокритикой называлось. Причем первыми, как и положено, партийные
комиссары начали пример показывать. Помню, когда такую речугу в качестве образца,
очевидно, закатил на пленуме наш местный первый секретарь, мы подумали, что он
после этого зайдет за кулисы и там застрелится. Все ждали выстрела. А он, сволочь,
так отряхнулся кокетливо и ... - предложил каждому из присутствующих руководителей
повторить этот стриптиз. Причем не только на производстве, но и... дома.

- Ты что, серьезно? - озадаченно переспросил Кос.

- Да еще бы не серьезно! Я теперь понимаю этих конячек. Коллективный психоз,
- это, брат мой, страшная вещь. Ты тогда совсем молодой был, начало перестройки
не оценил по достоинству. Помню, после очередной речи Михаила Сергеевича я, прыгая
по стройке, ногу повредил. Ну, в горячке на базу вернулся, а там уж невмоготу.
Водителя посылаю в аптеку, чтобы костыли купил. Как-то ж прыгать надо было по
стройкам коммунизма. Оно возвращается, но без костылей. Рассказывает, а у самого
глаза едва на лбу помещаются: ему продавщица вежливо так отвечает, что костылей
нет. Он по шоферской привычке сразу в бутылку лезет: как нет, почему нет, когда
будут, у меня шеф травмирован и т.п. А она ему опять так очень даже вежливо:
извините, говорит, мы понимаем ваше справедливое возмущение и признаем, что костыли
эти у нас таки должны иметься в наличии. И знаем, что к покупателям, то есть
к пациентам, мы должны, со всем вниманием относится. Но, понимаете ли, полностью
все запросы мы сможем удовлетворить только после того, как полностью же и перестроимся.
А сейчас мы еще не перестроились полностью. Вот когда совсем перестроимся, тогда
будем рады вам продать костыли. Тогда ждем вас с нетерпением и всем удовольствием.
И при всех этих словах опять вежливо так улыбается, даже совсем не издевательски.
Кто-нибудь может себе представить матерого шоферюгу, после таких слов, сказанных
ему миловидной молодой женщиной? Он после пересказа этого события одним духом
молчал целых две недели! Так вот. О чем это я. А, собрание очередное в коллективе.
Ну, все о наболевшем. Конечно, тут же и кооператив решили обсудить. Ведь он не
сам по себя, а «при» нашей организации. Так что, вроде и подотчетен всему трудовому
коллективу. А вспомнилось мне сейчас именно одно заявлении женщины, начальника
отдела, так, вроде, и не глупой. Встает она, родная, и спрашивает: «Вот вы, ПП,
через этот свой кооператив, наверное, уже себе будущее обеспечили полностью.
Так ведь? А как же мы?»

- Это она, что так мало тебе времени для жизни отвела, что ли? - поразился я.

- Знаешь, я тогда тоже что-то вроде этого подумал. Даже отшутился в таком духе.
Но ведь я смысла заданного ею вопроса тогда не понял. И долго не понимал, так,
как понял сейчас! Как я и вопрос ее вдруг вспомнил, представить себе не могу!
Она ведь боялась, что останется необеспеченной, одна, когда другие, из ее круга,
рванут вперед. Не жадность ее душила, нет! Страх! Остаться одной в этом непонятном
мире! В неизвестности. Ведь как работать в коллективе, на должности, ее научили.
А вот зарабатывать в кооперативе, или, что страшнее, одной организовать собственную
свою кормежку, - этого ее не учили, она этого не умела и очень боялась. Это я,
дурень, не понимал тогда этого ужаса, который терзал многих. Как не понимал и
всего этого ажиотажа с ваучерами, и приватизацией вообще. Так и до сих пор не
имею никакой доли в любой общенациональной собственности. Так что, я думаю, что
конячек этих бедных тогда действительно сбил в кучу и погубил впоследствии, страх
перед нераспознанным ими внешним сигналом. А чего еще можно бояться, как не того,
что неизвестно тебе и непонятно?

- Я думаю, что действительно, неконтролируемая потребность в приобретение любых
ресурсов, жадоба, может как раз объясняться страхом, что ты не сможешь иметь
доступ к ним в дальнейшем. То есть попытка защититься от их нехватки в будущем
избыточностью их в настоящем. Не веришь себе, что деньги сможешь заработать столько,
сколько тебе нужно будет, - вот и комплексуешь по поводу того, как сейчас и немедленно
заработать как можно больше. Больше и больше. И не от жадности, господи! Не корысти
ради! А для защиты живота своего в будущем! Кстати, какая мечта у отца Федора
была? Навеяло, чего-то! Не бриллианты в стуле найти, - это всего лишь средство!
А найдя их, свечной заводик поставить, зажить мирно, чаи попивать с наливочкой,
душой, значит, успокоиться и о судьбе своей более не беспокоиться. Не беспокоиться!
Не бояться! Как у тюленя жир, не роскошь, и не удовольствие, а защита от холода,
так для многих, материальный достаток – психологическая защита от враждебной
внешней среды. Заводик там, акции приобрести, деньги в надежный банк за границу
– и жить там спокойно. Не беспокоясь о будущем. То есть, - вообще не беспокоясь.
Еще точнее, - не живя и не ощущая жизни вообще. Такие выдумали пословицу: пока
толстый похудеет, - худой сдохнет. Шансы у них действительно неравные. Только
если каждому жрать не будут давать. А сами не сумеют - подвел черту Лобан.


А почему эта защита психологическая? – спросил Кос.

- А деньги еще сами защиты требуют. Для себя, для своих владельцев.

- А я так думаю, что поучиться в школе лидеров мне было бы очень полезно, - вдруг
продолжил уже угаснувшую было беседу Кос. Наверное, не расстался с мыслью поправить
свое здоровье заодно.

- Так в чем же дело, - не понял я. - Вступительный взнос тебе известен.

- Все дело в том, что заплачу я один, а пользоваться моим умом вы все будете.
Я ведь не просто так буду учиться, а еще и выступать на заседаниях нашей академии.
Так ведь?

Мы с интересом воззрились на него, ожидая продолжения.

- Короче, было бы справедливо, если бы все скинулись мне, так сказать, на стипендию,
а я бы вам все рассказывал. Да нет, что я говорю, это было бы еще очень эффективно!
Смотрите, - какая там реферал-программа. Ну, что, ребята, что вам стоит скинуться
для начала по 150 баксов?

- Какая-то арифметика у тебя интересная, - протянул Лобан. - себя ты, как я понял,
не считаешь? А не боишься, что у тебя от всех премудростей там, головешка расколется?
Может, тебя еще в шисиды направить, - там, говорят, вообще крыша едет полностью.
Предупреждали.

- Нет, с этим у меня все в порядке. Я владею защитными приемами от проникновения
чуждого влияния в мой мозг! - с гордостью парировал Кос.

Наше изумление выросло до гигантских размеров.

- Колись!, - командовал Лобан. - Хотя бы один давай.

- Ну, вот, первый. Значит так. Я, еще в школе, как-то пошел со своим старшим
братом в ресторан. Точнее, он меня взял. Кажется девушка его там не пришла. Короче.
Сели мы и вот он мне торжественно так говорит:

- Костя, - говорит! - Никогда, братец ты мой, не напивайся в общественных местах.
И прежде всего, в ресторанах! Понял ты меня или нет!

- Понял, отвечаю! А почему, братец!

- А потому, отвечает он, что это очень и очень неприлично. Так себя вести. Ты
навсегда можешь испортить себе репутацию. И приобрести очень плохую привычку.
И, наконец, в данном конкретном случае, если ты напьешься, то кто меня тогда
отведет домой? Пообещай мне, братец, это! А я тебе открою великий секрет - как
этого достигать!

Я, конечно, согласился. И не столько от уважения к брату, сколько от любопытства.
Что же это за секрет такой, что бы и пить и не напиваться. Очень меня он заинтриговал
тогда.

- Слушай, теперь, братец, - наливая очередную рюмку, шептал мне на ухо мой брат.
– Выбери -ка глазом самую некрасивую из всех находящихся в зале женщин. Желательно,
из официанток.

- Почему? - Спросил я пораженный.

- Потому что официантка с гарантией останется до самого конца и не сорвет сеанс!
- Выбери и следи все время боковым зрением!

- А если он куда-то скроется?

- Тогда потребуй, чтобы именно она принесла следующую порцию!

- Ну, выбрал, ну и что?

- Выбрал, - следи! Все время за ней следи! Главное, - не упускать ее из виду!
И как только ты почувствуешь, что ты в нее влюбился по уши и готов объясниться
ей в любви, и вообще за ней хоть на край света, - немедленно расплачивайся, хватай
меня в охапку и тащи домой. Понял?

- Что вам сказать, уважаемые. С тех пор уже столько лет я применяю этот прием
в своей политической деятельности. Как только мне начинает казаться, что я склонен
поверить очередному политическому лидеру, я удираю от него во все лопатки. Хотел
бы испробовать эту штуку и в этот раз. В какой-нибудь школе. Буду ждать вашего
решения, господа!

Писать разрешено: Виктору Тронку tronk@hotbox.ru