Не упустите уникальный шанс получить блестящее образование в самой "горячей" области - финансовом интернет-трейдинге, тем более, что период экономического кризиса - лучшее время для начала биржевых инвестиций. Практически все состояния мира созидались именно в такое - кризисное - время! Мы ждем вас в vCollege!

Искренне ваш,

Сергей Голубицкий

Приветствую вас, коллеги!

Начну с приятного анонса: наконец-то мы открыли большой портал, на котором со временем будут собраны все-все-все мои статьи, книги, видеклипы, телевизионные интервью и программы - как-никак за 15 лет накопилось около полутора тысяч текстов :) Помимо архивов читатели смогут ежедневно следить на портале за моими аудио и видеоподкастами, которые будут эксклюзивно публиковаться только на sgolub.ru.

Разумеется, не обошлось и без трейдинга - ему отведен самостоятельный раздел на портале - vCollege.

Ждем вас на SGOLUB.RU!

Сегодня - история Дональда Рамсфельда, видного политики, предпринимателя и "отца" современных мистификаций вокруг птичьего и свиного гриппов.

* * *

Сергей Голубицкий

Мистер Грипп

«Существуют  известные  известные. Это – вещи, о которых мы знаем, что
мы  их  знаем. Существуют известные неизвестные. Это – вещи, о которых
мы  знаем,  что  мы  их  не знаем. Но также еще существуют неизвестные
неизвестные.  Это  –  вещи, о которых мы не знаем, что мы их не знаем»
Дональд  Рамсфелд  на  пресс-конференции, посвященной катастрофической
ситуации в оккупированном Афганистане, 12 февраля 2002 года

Британская ассоциация Борьбы за чистоту английского языка (Plain English Campaign) присудила министру обороны США за фразу, выведенную в эпиграфе, почетную премию «Нога во рту» (Foot In Mouth). Остерегаю, однако, соотечественников от поспешных аналогий с нашим хрестоматийным кремлевским кудесником афоризмов: аналогии эти иллюзорны. Не случайно, за первой реакцией общественности на высказывание Дональда Рамсфелда – «смутился от вопроса журналиста, запутался, попытался улизнуть от прямого ответа, проявил высокомерие» - последовал серьезный лингвистический анализ, неожиданно выявивший в каламбуре про «неизвестные неизвестные» (unknown unknowns) глубокие коннотации с логикой Людвига Витгенштейна и параллели в академических исследованиях по военной науке .

Иначе и быть не могло: какой несуразицы ожидали журналисты от выпускника Принстонского университета, министра обороны при двух президентах, главы Администрации Белого Дома, посла США в НАТО, летчика и дипломированного инструктора ВВС, видного члена практически всех без исключения институтов Нового Мирового Порядка (от Бильдербергского клуба до Богемной Рощи), мультимиллионера и блистательного бизнес-руководителя?

Поводом к изучению биографии Дональда Рамсфельда послужил очередной всплеск дорогой моему сердцу конспирологии: сценарий главной страшилки 2009 года браво и уверенно расписали накатанному сценарию - обнаружили на ровном месте свиной грипп, посовещались во Всемирной Организации Здравоохранения, постановили считать эпидемией, раздули истерию и тут же подсунули пилюлю-панацею,  препарат «Tamiflu» - тот же самый, что эксклюзивно использовался для «лечения» птичьего гриппа в 2005 году.

И что с того? Как же, как же: ведь «Tamiflu» изготавливает и продает швейцарская фирма «Hoffmann–La Roche», однако патент на препарат принадлежит калифорнийской «Gilead Sciences», в которой министр обороны в кабинете Джорджа Буша-младшего хозяйничал практически со дня основания в 1987 году! В 2005 году «Дабья» , адекватно оценив цифры урона, нанесенного человечеству птичьим гриппом – за девять лет «жуткой эпидемии» во всем мире скончался  121 человек, застращал Конгресс мрачными пророчествами: не сегодня-завтра в одних только Соединенных Штатах скончается в лучшем случае 200 тысяч человек, а при неудачном развитии событий – целых 2 миллиона. Спасение, однако, есть -  это «Tamiflu», о котором в отчете одного провинциального Центра по контролю и предотвращению эпидемий (Center for Disease Control and Prevention) сказано, что он точно помогает!

Перепуганный Конгресс поспешно выделяет «Дабья» 7.1 миллиарда долларов на борьбу со смертельной угрозой «птичьего гриппа», из которых 2 миллиарда идут прямиком на закупку 20 миллионов доз «Tamiflu» по 100 долларов за штуку! Продажи «Hoffmann–La Roche» молниеносно вырастают с 254 миллионов (2004 г.) до 1 миллиарда (2005 г.), после того, как истерические закупки США поддержали правительства Великобритании, Японии и Израиля. 

Читатели помнят, что эпидемия птичьего гриппа канула в никуда также неожиданно, как и появилась на свет – едва ли не на следующий день после удачного  распила выделенных на борьбу средств. Все то время, что «Дабья» стращал человечество апокалиптическими перспективами, за его спиной стоял Дональд Рамсфелд и, скромно потупив очи, подсчитывал прибыль от мажоритарного пакета акций «Gilead Sciences», находящихся в его распоряжении (по прикидке журналистов – на сумму от 5 до 25 миллионов долларов).  Не удивительно, что стоило в 2009 году сценарию практически дословно повториться со «свиным гриппом», как раздраженная дежавю общественность тут же припомнила Рамсфельда, тем более, что и панацея оказалась знакомой – «Tamiflu».

Рамсфилда сразу же обвинили во всех смертных биохимических грехах: и то, что он, якобы, раскрутил вреднейший для здоровья аспартам в конце 70-ых годов, и то, что выпустил из секретных лабораторий Пентагона «чуму ХХ века» СПИД, а за одно синтезировал птичий грипп, а теперь - еще и свиной. Именно это последнее обвинение, точь-в-точь повторяющее предыдущие, наполнила меня скепсисом и сподвигла на более глубокое изучение биографии Давида Рамсфельда.

Дело в том, что ситуация с рукотворными эпидемиями, лекарствами и политиками в 2009 году коренным образом отличается от той, что была в 2005-ом.  Когда население планеты спасали по первому кругу от птичьего гриппа посредством миллиардодолларовых закупок «Tamiflu» (сделанные тогда запасы поныне пылятся невостребованными на стратегических складах), Рамсфельд работал министром обороны, был правой рукой Буша и патроном-покровителем «Gilead Sciences», а «Hoffmann–La Roche» эксклюзивно грузила  мировые правительства волшебными пилюлями по заоблачным ценам.

В 2009 году все по-другому: Рамсфельд пишет мемуары, заседая в почетных фондах в пенсионном статусе, «Дабья» томится в тревожном предвкушении судебного разбирательства по совокупности чудовищных злоупотреблений его администрации, «Gilead Sciences» вяло и тщетно переругивается с «Hoffmann–La Roche» на предмет отзыва лицензии на эксклюзивное производство «Tamiflu», а сами швейцарцы давно потеряли контроль над  рынком: дженерики волшебного лекарства производит Вьетнам, Таиланд, Китай и Индия. Последний случай особо показателен: фармацевтическая компания «Cipla» обвинила в индийском суде «Hoffmann–La Roche» в преступном укрывательстве от человечества противогриппозной панацеи и потребовала разрешения производить собственный дженерик вообще без всякой лицензии. В декабре 2008 года «Cipla» дело выиграла, а в мае 2009-го Всемирная Организация Здравоохранения официально признала, что ее дженерик «Antiflu»  не уступает «Tamiflu» по эффективности, и включила индийский препарат в рекомендательный список.

Ну и где же во всей этой истории конспирология? Тем паче -  в контексте Дональда Рамсфельда как отца всех современных биохимических надругательств? Да, подсобил  родному предприятию, будучи министром обороны. Случалось, подсоблял и ранее. Даже так: подсоблял при малейшей оказии всегда, когда только мог. Так ведь это ж естественно! Взгляните на то, что вытворял в Ираке Дик Чейни со своим «Halliburton’ом», не говоря уж о «Goldman Sachs», щупальца которого, кажется, торчат из каждого правительства Западной Европы (об Америке вообще речи не идет – там у «Сакса» все схвачено сверху донизу). Так что подобными подвигами сегодня никого не удивишь.

Между тем, фигура Дональда Рамсфельда не проходная во всех отношениях. Скажу больше: трудно назвать второго деятеля современной истории, который бы добился столь уникальных результатов одновременно в политике, идеологии и бизнесе. Дональд Рамсфельд, оставаясь всю жизнь на вторых ролях в тени харизматичных своих товарищей, достигал результатов, которые харизматичным товарищам даже не снились.   Постараюсь продемонстрировать свою гипотезу на биографическом материале.

***
Жизнь Дональда Рамсфельда начиналась без гандикапов. Никаких тебе родовых замков, никаких жизнеутвеждающих связей, и главное – никакой генетической форы. Последнее обстоятельство больше всего опечалило конспирологов примитивного толка: покапавшись в генеалогии и узнав, что Рамсфельд вопреки многообещающей фамилии не иудей, у сторонников «мата в два хода» опустились руки. Мучительно узнавать, что вот так вот, прямо с улицы, человек становится членом попечительного совета института Гувера, членом Правления «Freedom House», членом Правления корпорации «RAND», председателем Комитета За Свободный Мир, соучредителем Проекта за Новый Век Америки и членом Богемского клуба.

Бог с ними, со звездными политическими должностями: в конце концов, политики на всеобщем обозрении, как правило, марионетки. Однако каждая из перечисленных выше организаций – это святилище подлинной мировой власти, неприметная кузница магистральных векторных решений, по которому развивается вся политика последних 50 лет. Факт, однако, остается фактом: Дональд Рамсфельд засвидетельствовал свое присутствие во всех святилищах и кузницах благодаря неким важным обстоятельствам.

Что это за обстоятельства?  Пойдем по порядку. Отец – Джордж Рамсфельд, скромный агент по недвижимости, мать – Джанетт Хастер, домохозяйка. Прадедушка перебрался в Соединенные Штаты в 1876 году из немецкой деревушки близ Бремена. Две великие добродетели наполняли дом, в котором появился на свет Дон:  яростное трудолюбие и религиозное благообразие вплоть до самопожертвования.

Спросите меня, что придало главный жизненный импульс Дону Рамсфельду, и я без колебаний отвечу: пресвитерианская церковь! Именно эта кузница кальвинистских добродетелей служит последние сто лет главным источником пополнения неисчерпаемых резервом атлантистской пассионарности. Если оставить за кадром общее для протестантизма представление о божественном предопределении и спасении через веру, энергетический стержень пресвитерианства явно просматривается в таком элементе доктрины как групповое действие. 

Попадая в богоизбранный круг через крещение, которому в пресвитерианстве придается особое символическое значение, член паствы обретает пожизненную круговую поруку, выражающейся в деятельной взаимоподдержке и взаимовыручке. Групповой дух пресвитерианства усиливается и жесткой структуризацией паствы по линии церковный приход – конгрегация – пресвитерия. Короче, перед нами идеальная церковь для свершения великих мирских дел.

Пресвитерианский приоритет группового действия с детства определял формы самовыражения Дона Рамсфельда: юноша никогда не замыкался в себе, не мучился индивидуализмом, не противопоставлял себя общественному мнению, а напротив стремился постоянно быть в коллективе и завоевывать авторитет популярными методами, например, спортивными достижениями и успехами по  комсомольской линии. В 18 лет Дона удостоили Знака Отличия Орла-Скаута, присуждаемого Всеамериканской Ассоциацией Скаутов. В девятнадцать Рамсфельд уже вожатый в одном из пионерлагерей родного Иллинойса,  еще через год -  рейнджер во всесоюзном  лагере в штате Нью-Мексико.

Спортсмена и общественника Дона Рамсфельда заприметила Служба вневойсковой подготовки офицеров резерва ВМС США: стипендия этой почтенной организации позволила перспективному юноше поступить в Принстонский университет, в котором он возглавил одновременно команду по борьбе и футболу. В свободное от спорта время Дон Рамсфельд изучал «гуманитарные науки» .

В Принстоне Рамсфельд открыл для себя второе – после пресвитерианского группового действия – обстоятельство жизненного успеха: студенческое общежитие! Соседом Дона по комнате оказался Франк Карлуччи – будущий министр обороны в кабинетах Рейгана и Буша-старшего.  Когда долгожданный час Х пробил в судьбе Дона Рамсфельда, букет недокументированных связей, завязанных в общежитии Принстонского университета, послужил идеальным трамплином для старта в большой политике.

После окончания Принстона Рамсфельд честно вернул долг родным ВМС: отслужил три года во флоте в авиационном подразделении. В 1957 году «фактор общежития» выдержал тестовое включение: Дон отправляется в Вашингтон, где три года стажируется на подхвате в аппарате конгрессмена от родного штата (Иллинойс).

В 1960 году Рамсфельд внешне неожиданно, а по сути – вполне программно – переключается на бизнес и проходит двухлетнюю подготовку в инвестиционном банке . «A.G. Becker».

Через два года все готово к началу Большого Отчета: Дон баллотируется на должность конгрессмена от местечка в пригороде Чикаго по линии республиканской партии и выигрывает. В 1962 году он возвращается в Вашингтон – на сей раз уже в статусе полноправного фигуранта Великой Шахматной Доски. Близкий кореш, конгрессмен Роберт Элсворт с хода выделяет фантастическую бронебойность молодого Рамсфельда: «Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – перед тобой чемпион по спортивной борьбе. Это проявлялось во всем: в его походке, в том, как он занимался политикой. Очень агрессивно, очень умело, очень жестко».

Жестко – не то слово: первым же демаршем Рамсфелда на Капитолийском холме стала организация переворота, направленного на смещение престарелого лидера республиканского меньшинства в Конгрессе Чарльза Халлека. Революция под лозунгом «Дорогу молодым в политике!» увенчалась триумфом и в кресло Халлека сел конгрессмен от Мичигана Джеральд Форд, который сразу же сделал Рамсфельда своим главным советником.

С этого момента можно сказать, что все последующие события политической карьеры Дональда Рамсфельда развивались по инерции, заданной описанным выше первоначальным импульсом. Разумеется, максимальную выгоду Рамсфельд получал в периоды, когда у власти находились его прямые протеже  (вроде Форда и, много позже, Буша-младшего). Однако и политики-республиканцы из отдаленных лагерей постоянно испытывали потребность в незаменимом кадре, который всем своим видом и поведением демонстрировал ключевое качество – бронебойной машины по продвижению интересов!

Обратите внимание: неважно каких интересов: предпринимательских, политических, социальных, семейно-личных, групповых или кастовых. За что бы не брался Дональд Рамсфельд своей бульдожьей хваткой, он доводил поставленную задачу до победного конца. Обычно результат достигался тонким маневром, лавированием, умением идти на компромисс и сочетать кнут с пряником, однако по требованию момента Рамсфельд с легкостью демонстрировал несгибаемую решительность и жесткость. «Безжалостный маленький негодяй – можете в этом не сомневаться!» - восхищенная и исполненная пиетета характеристика Рамсфельда, данная ему в 1971 году президентом Никсоном.

В 1969 году после четырех переизбраний в Конгресс Дональд Рамсфельд получает должность руководителя департамента экономических возможностей (аналог министерства по борьбе с бедностью населения) в кабинете Ричарда Никсона. Именно в этот период Рамсфельд принимает на работу скромного и неприметного стажера Дика Чейни, который со временем становится самым преданным его соратником.

В 1972 году по удачному стечению обстоятельств Рамсфельд покидает Белый Дом, получив от Никсона новое назначение - должность посла в НАТО. Удачному, поскольку через пару месяцев разразился Уотергейтский скандал, не затронувший Рамсфельда даже географически!

Пришедший на смену Никсона Джеральд Форд тут же выписал старого кореша обратно из Европы и придал его карьере новый импульс, назначив министром обороны (самым, между прочим, молодым в истории Америки).

В 1977 году Форд проигрывает выборы Джимми Картеру, и Рамсфельд впервые за последние 20 лет оказывается вне контекста большой политики. К счастью, к этому времени он находится на такой высокой орбите, что никакие гравитационные неприятности по жизни уже не грозят:  Рамсфельд быстро соглашается на предложение своего старого приятеля Дэна Сирла и становится генеральным директором его компании - G.D. Searle & Co.

Еще годом раньше Дональд Рамсфельд яростно боролся с «большевистской угрозой», блокируя все попытки Генри Киссенджера утвердить в Конгрессе соглашение ОСВ-2. Теперь же с такой же всесокрушающей энергией новоиспеченный директор фармакологический компании  занимался проталкиванием противозачаточных таблеток (специализация  G.D. Searle & Co). Таблетки Рамсфельд проталкивал методично, уверенно и умело, задействуя все наработанные годами, проведенными в политике, связи и рычаги влияния. Пожалуй никогда в истории Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов не регистрировало препараты с такой прытью, как это получалось у фармакологических компаний, который в своей жизни возглавлял Дональд Рамсфельд!

Результат усилий не заставил себя ждать: когда в 1977 году Рамсфельд пришел в G.D. Searle & Co., компания демонстрировала 28 миллионов долларов убытков. Четыре года спустя, когда Рамсфельд уходил из бизнеса и возвращался в большую политику, его подопечный бизнес рапортовал о 120 миллионах чистой прибыли. Разумеется, выходное пособие Рамсфельда было на высоте.

На этом, собственно, биографическую справку можно смело прервать: все последующие события в жизни Рамсфельда развивались по утвержденному паттерну – уход из политики в бизнес, возращение в политику, опять уход, опять возвращение. В 80-ые годы наш герой в должности личного посланника президента Рональда Рейгана на Ближнем Востоке крепко дружил с Саддамом Хусейном, затем баллотировался (неудачно) на президента. В 90-ые вернулся опять в бизнес: возглавлял General Instruments Corporation (1990 – 1993) и уже знакомую читателям «Gilead Sciences» (1997 – 2001).

Очередной виток карьерной спирали – и кресло генерального директора  сменяется креслом министра обороны. Именно в кабинете «Дабья» Дональду Рамсфельду удалось обрести вожделенную гармонию: совместить одновременно бизнес и политику! С блеском проведенная операция «птичий грипп» - вершина творческого симбиоза в биографии.

Какой же мы можем сделать вывод из всего сказанного? Очень простой: Дональд Рамсфельд – никакой не мистер Грипп, не отец современного биохимического оружия и даже не Антихрист. Наш герой – идеальное воплощение концепции Высшей Целесообразности, которая определяет практически все пассионарные импульсы, расходящиеся по миру из-за океана. 

В концепции Высшей Целесообразности, корни которой легко угадываются  в протестантской этике, по определению нет места для злых умыслов (конспирологического толка) и сильных эмоций (любви и ненависти). Единственный вектор этой концепции – достижение выгоды. Выгоды универсальной, без всякой привязки к деталям.

А потому нет никакой разницы, чем занимается Дональд Рамсфельд: продает противозачаточные пилюли и таблетки от гриппа или уговаривает Саддама Хуссейна травить иранские войска ипритом. Главное – универсальные групповые интересы: страны, пресвитерии, касты и семьи! В беззаветном служении обозначенным групповым интересам и кроется разгадка феномена Дональда Рамсфельда.