Как-то зимой школьникам большого донского села был задан вопрос, как помогают они зимующим птицам. Ответ был всюду одинаков.

— Синиц кормим.
— А кроме синиц?
— У нас только синицы, воробьи и сороки. Других птиц нет.

Пришлось показать в окно на двух небольших птиц с острыми хохолками, которые клевали у школьного порога раскрошенный и втоптанный в снег кусочек печенья. И весь класс, услышав, что эти свойские птахи — жаворонки, в удивлении прильнул к стеклам...

Эта птица грациозна и забавна. Оригинально ее яркое оперение: на голове — желтый хохолок и черные бусинки глаз, на щеках — ярко-оранжевые пятна и длинный изящный хвост. Название ее нимфа или карелла.

Нимфа умна, любопытна и наблюдательна. Любит лазать по клетке, используя клюв как главную точку опоры. Из наших отечественных птиц так поступают только клесты. Подружившись с человеком, становится удивительно ласковой и трогательной. Ей нравится сидеть на плече или голове хозяина, перебирая волосы. Она терпеливо ждет, чтобы ее приласкали, как кошку. Оставшись одна, беспокойно щебечет и бурно выражает свою радость, когда видит возвращающегося человека...

К середине мая чуть ли не до  пояса   поднялась густая рожь, готовясь к цветению, подровняла один к одному легкие усатые колосья. Гонят днем степные ветры через то поле невысокие, сизоватые волны. Плавает над ними седоперый лунь, а повыше, где ветер посильнее, трепещет «поднебесный певец» — жаворонок. К вечеру успокаивается ветер, замирают колосья, и солнце, закатываясь за березовую лесополосу, окрашивает все поле в красный цвет. Словно плоским огнем, не дымя, полыхнет рожь до самого горизонта и начнет темнеть, теряя свои дневные краски.

Посвежело. Исчез куда-то лунь, еще выше поднялся с песней невидимый жаворонок, а от стены берез, едва не касаясь широкими крыльями концов колосьев, легко и неторопливо летит другая птица. Еще не сгустились как следует поздние сумерки, только раз ударил в лощине перепел, а в свой охотничий полет вылетел ночной хищник, ушастая сова...

Кончается август, подходя к той неуловимой границе, которая проходит между летом и осенью. Но пока о недалекой смене двух сезонов напоминает лишь молоденький кленок на лесной опушке, горящий незатухающим, бездымным костром. Остывают реки, но дни еще жарки и тихи. Тихи настолько, что единственное облачко, заслонив полуденное солнце, словно повисает на его лучах, не сдвигаясь и не меняя очертаний.

Как бы укрывшись в тени того облачка, кругами набирают высоту две хищные птицы. Став едва различимыми, они прекращают кружение и вскоре скрываются из вида в южной половине небосвода. Это не охотничий и не прогулочный полет хозяев маленькой дубравы на правобережье Дона — орлов-карликов...