Небольшая предыстория.

В 2003 году мы решили поехать в Санкт-Петербург на большую экскурсию, чтобы хорошенько познакомиться с «самым умышленным городом».

«Мы» - это Вета и Толя Белоусов, мои друзья из Москвы, и Дима Бридня с Таней из Киева. Ну, и я, конечно.

Время, когда ехать, выбирать не пришлось. В начале июля у Веты должна была состояться конференция по нейроиммунологии, и мы решили совместить полезное с приятным: сначала конференция, а потом все остальное.

Это были времена накануне создания Московского Клуба Предпринимателей: до Клуба тогда оставалось каких-то полгода.

По возвращении я написала нижеследующий очерк, который в этой рассылке ни разу не публиковался.

А недавно я снова была в Питере, уже по делам МКП. И снова поехала в Петергоф.

А по приезду…

Я ничего не стала писать, потому что все уже написано J.

Итак, «5 дней в Санкт-Петербурге» в 5-ти частях, часть 1.

5 дней в Санкт-Петербурге.

Еще в Киеве расставаясь с Димой мы подумали, что неплохо бы вскоре снова увидеться, как вдруг Толя вспомнил, что у Иветы (его жены) планируется доклад на конференции по нейроиммунологии в Питере в начале июля. И мы тут же решили поехать туда все вместе…

День 1:

Ода Татоше L

и дому на Васильевском острове J .

Сказано – сделано. Итак, 2-го июля в 9 утра мы в Петербурге, и первым делом едем в Юсуповский дворец на Лиговском проспекте, где проходит конференция по нейроиммунологии, на которой Вета должна делать доклад в рамках своей кандидатской работы.

Сам по себе Юсуповский дворец, который мог бы быть главнейшей достопримечательностью другого города, в Петербурге ничего особенного из себя не представляет. Несмотря на роскошную отделку, хоть и подпорченную временем и коммунизмом, статуи, картины и артиллерийский след на зеркале при входе с памятной доской (“След осколка от артиллерийского обстрела Петербурга в годы войны”), туда даже не водят туристов. Это было первое, что нас удивило в Петербурге: что ни дом, то памятник, то целая история…

Мы с Толей честно выслушиваем доклады – один за другим. Я понимаю примерно одну двадцатую часть произнесенных вслух слов, а Толя – продвинутый, он понимает одну десятую, а в докладе Веты – и вовсе, каждое пятое слово.

Тем не менее, мы усиленно делаем умные лица и создаем иллюзию того, что мы самые внимательные и заинтересованные слушатели конференции. К нашему образу, пожалуй, только не хватает восторженных междометий вроде: “Вот как!”, “Неужели?”, “Да что вы говорите?!”, “Безусловно – это величайшее открытие века!”.

За полчаса физического присутствия на конференции я поняла только то, что опыты ставились сначала над обезьяной по кличке Татоша, а потом над обезьяной по кличке Чи-чи. Я долго размышляла над тем, куда это в процессе проведения опытов могла деваться Татоша, и почему ее пришлось заменить на Чи-чи? Спрашивала Толю, но он про Татошу тоже ничего не слышал.

Тогда я подумала, что вклад Татоши в мировую науку безусловно, окончательно и бесповоротно превышает мой собственный вклад в оную. Однако чуть позже я успокоила себя мыслью, что хоть Татоша в отличие от меня и оставила яркий след в нейроиммунологии, зато она ничего не смыслит в овердрафтах, фондовых индексах, револьверных аккредитивах и даже в простых оптовых продажах…

Эта мыслительная деятельность окончательно переполнила оперативную память моего мозга, и потому мы с Толей пошли пить кофе в ближайшую кофейню.

Чашка кофе подействовала на меня так же, как кнопка Reset на оперативную память компьютера, поэтому после кофе я продолжила размышлять, но уже вслух: “А ведь у них в медицинских ВУЗах поди еще и учиться нужно…”, - сказала я Толе. Он согласился.

После кофе мы выслушали доклад Веты, который отнюдь не добавил нам ясности по нейроиммунологии. Что до меня, то я и вовсе потеряла связующую нить предмета, т.к. в докладе Веты про Татошу уже ничего не было сказано.

Я подумала, что, учитывая вклад Татоши в нейроиммунологию, Вета поступила с ней несправедливо, забыв ее упомянуть в своем докладе, но Вета, похоже, никаких угрызений совести не испытывала, и тогда мы с Толей покинули конференцию и поехали в гостиницу.

Там мы встретились с Димой Бридня и с Таней, и я первым делом поинтересовалась, понимают ли они что-нибудь в нейроиммунологии, и, услышав отрицательный ответ, облегченно вздохнула… J

В этот день мы с большим трудом нашли гостиницу, которая оказалась без горячей воды, взяли на прокат маленькую машинку - “половинку девятки” J - точнее, ДЭУ, которой Толя делал честь, именуя ее целой машиной…

На вечер у нас был запланирован ужин у Сергея Сидоренко.

Вечером Сергей Сидоренко рассказал нам о своем бизнесе. Ему принадлежит первый этаж жилого дома, и доход его составляет арендная плата, которую ему выплачивают многочисленные расположенные здесь фирмы и фирмочки. Он рассказал о том, как приобреталась эта площадь, и как она отделывалась, и как ее удалось увеличить за счет надстройки внутри одного этажа еще одного этажа. Мы прошли по этим помещениям и не нашли ни единого не задействованного квадратного метра.

Помещение это и основная квартира Сергея расположены в двух шагах друг от друга на Васильевском острове – в центре Санкт-Петербурга.

Окончив обзорную экскурсию по бизнесу Сергея, мы проделали эти два шага, и поднялись в его квартиру – она на 22 этаже 24-ех этажного дома.

Вот представьте себе квартиру на Васильевском острове, у которой наружная стена гостиной полностью состоит из стекла. Когда-то на этом месте был второй балкон. Его убрали, комнату продлили на место балкона, а стену застеклили. Получилась стеклянная стена с углублением в том месте, где был балкон.

Мы попали на смотровую площадку, с которой весь центр Питера: реки, речушки, каналы, пристани, церкви, замки, парки, театры и бывшие доходные дома просматривались как на ладони.

Эта “смотровая площадка” была оборудована накрытым Ингой (женой Сергея) обеденным столом, который в ближайшие три часа мы безуспешно пытались очистить от вина, салатов, осетрины, севрюги, разнообразных рыбных блюд, тортов, меда, варенья и пр., пока Сергей рассказывал нам о поиске земли под загородный дом в районе деревни Кучугуры. А так же о моральных мучениях поисковой команды, связанных с тем, что в деревне уже был свой гуру в лице простой русской женщины. Но, в конце концов, остановились все же именно на этом местечке, подумав о том, что раз деревня называется “Куча – гуры”, то гуру может быть не один, а целая куча… J

Впрочем, подробнее об этом лучше почитать в рассылке Сергея Сидоренко: http://subscribe.ru/catalog/job.education.sdpiter

Когда мы пришли к Сергею домой, два места на смотровой площадке было уже занято, правда, это нас совершенно не расстроило, учитывая, что заняли их Катя и Наталья Левашовы J.

Кроме того, теплую компанию нам составили Денис Сомов и Александр Олейников, который ездил в Кучугуры вместе с Сергеем.

Три часа пролетели как несколько минут – на одном дыхании и незамеченными. Было начало двенадцатого ночи, но темнеть еще даже не начинало: в Питере стояли белые ночи, мы застали самый их хвост.

И Наталья с Катей, присоединившимся к ним Женей и Саша Олейников повезли нас на обзорную экскурсию по ночному Питеру. Мы были на Стрелке Васильевского острова у Растральных колон, смотрели на разводящиеся мосты, стояли на набережной, общались с лошадью, которая работает на набережной, гуляли по Дворцовой площади.

Потом нам пришлось расстаться т.к. вскоре должны были развести мосты и Катя, Наталья и Александр разъехались по домам, а мы поехали на речную экскурсию по ночному Питеру. Времени было около 2-х ночи, было по-прежнему довольно светло.

Далее я помню все довольно слабо, т.к. всю ночную экскурсию я проспала, уютно устроившись в кресле бара теплохода J .

В гостиницу мы вернулись около 4-х часов ночи.

День 2:

Восстановлению не подлежит…

А с утра 3-го числа уже в 10 часов мы впятером сидели в машине и направлялись в сторону Петергофа. Приехав на место мы взяли экскурсовода – Галину Петровну, которая показала нам Петергоф и рассказала его историю.

Когда Петр I победил шведов, и освободил исконно русские земли Ингерманландии, занятые до того Швецией, то он решил построить здесь парк в честь победы над шведами, а основой идеи послужил французский Версаль.

Было найдено место под парк на естественном холме, спускающемуся к самому берегу Финского залива и с великолепным видом на открытое море с берега.

На холме возвели роскошный дворец, парк оборудовали целой системой фонтанов, от природы бедные болотистые земли с небогатой растительностью были засажены привезенными со всей России деревьями, цветами, и даже фруктовыми садами в теплицах.

Впрочем, есть на свете места, описания которых, какими бы талантливыми они не были, выглядят тускло и бледно в сравнении с оригиналом… К их числу относится и Петергоф, существенно превзошедший красотой Версаль, поэтому представить себе то, что мы там увидели можно только увидев это воочию J.

В свое время Петру I подали на рассмотрение план Петергофа с механическими фонтанами, основанными на насосах, которые качали бы воду из Финского залива.

Петр отклонил проект, заявив, что насосы будут ломаться, и требовать постоянного ремонта и замены. И самостоятельно создал свой собственный проект.

По проекту Петра вода в фонтаны должна была поступать с верхних озер: весь Петергоф представляет из себя холм, поднимающийся от берегов Финского залива, на вершине которого целая система озер, найденная Петром.

Эти найденные озера и послужили основой новой предпринимательской идеи Петра Великого. Петр приказал провести по трубам воду из озер к Петергофу. Таким образом, вода, спускаясь по трубам вниз, создавала естественный необходимый для фонтанов напор, а уже высота бьющей воды регулировалась выходными отверстиями на фонтанах.

И разбился великолепный парк между построенным роскошным дворцом и Финским заливом. От подножья дворца спускается каскад фонтанов, украшенный чудесными статуями, каждая из которых представляет из себя произведение искусства. На постаментах каскада сюжетные картины, посвященные победе над шведами. Журчащая вода дополняет картину, а озеро со статуей Самсона, разрывающего пасть льва, завершает ее. Дальше от озера идет искусственно-вырытый канал до самого залива, по которому когда-то корабли подходили к самому озеру – к подножью дворца.

Прямо напротив основного дворца на берегу Финского залива Петр Великий, любивший простоту и скромность и презирающий излишнюю пышность, приказал возвести еще один дворец, которому суждено было стать любимым пристанищем государя, и получить от Петра имя “Мон Плезир”, что значит “Моё удовольствие”. Дворец одноэтажный и небольшой. Содержит несколько галерей, украшенных статуями и картинами со сценами из битвы со шведами, мифологическими и религиозными сюжетами. И несколько комнат – рабочий кабинет императора, его спальню, зал для приемов – столовую, комнату денщика и маленькую кухоньку – немногим большую, чем тремя веками позже строил Никита Сергеевич в жилых домах J.

В этой кухне был оборудован самый настоящий, и, может быть, один из первых в России водопровод.

Обратными окнами дворец выходит на берега Финского залива. Здесь частенько видели царя с подзорной трубой в руке, наблюдающего за кораблями в Финском заливе, подходящими к портам Петербурга и Петергофа.

В годы Великой Отечественной Войны фашисты, занявшие Петергоф, устроили в Монплезире казармы, будучи полностью уверенными, что русские не станут бомбить любимое детище Петра Великого. Так и получилось. Дворец Петра устоял, хотя и был полностью разграблен.

Его, возможно в память о надежном пристанище, а может быть, просто не успев, фашисты не стали минировать, даже отступая и покидая Петергоф. Основной же дворец и парк были полностью разрушены: заминированы и взорваны. Осталась одна ободранная и полуразрушенная передняя стена, жутковато выглядящая даже на фотографии с пустыми просвечивающими окнами – словно пустыми безжизненными глазами…

Так и остались в память о том времени лишь фотографии, да документ от 1944 года с четкой надписью: “Восстановлению не подлежит”…

Восстановление началось спустя уже лет 10, а не закончилось до конца и по сей день. Очень трудно идет реконструкция, т.к. из источников информации о старом дворце сохранились только фотографии, сделанные наспех отступающими из Петергофа русскими войсками…

После Петра Елизавета и Екатерина продолжали отстраивать Петергоф – были построены еще несколько дворцов, расширен главный дворец, добавлены фонтаны.

Часть фонтанов “с секретом”: не стоит брать фруктов из вазы посреди стола в гроте… как только вы протяните руку над столом, как по краям стола забьют фонтанчики, и вы насквозь вымокните. Здесь любители пошутить – Петр Великий, а за ним Екатерина Великая почивали своих гостей… J. На выходе из грота путь вам вдруг перегородит непонятно откуда явившаяся водная стена. В парке вы, нагулявшись, захотите присесть на скамейку и попадете под холодный душ. Когда вы пойдете к памятнику Петру по основной аллее парка, с двух сторон дороги забьют скрытые в траве фонтаны как раз в тот момент, когда вы окажетесь посередине дороги J. Всеми этими ловушками, как и во времена шутников (Петра I и Екатерины II) руководят сидящие неподалеку сотрудники парка.

Еще в гроте меня удивило, что фонтан начинал бить из краев стола, и обливал посягнувших на фрукты в вазе, когда кто-то из нашей группы протягивал руку над столом, но почему-то не появлялся вовсе, когда я протягивала руку, позволяя мне дотронуться до фруктов… J. Мы пробовали несколько раз различные комбинации, протягивая руки по очереди, но история повторялась: меня фонтан упорно игнорировал…

И я уже было начала вырабатывать теорию об особенной энергетике, исходящей от меня, и нейтрализующей действие фонтана J, и вероятно, это теория увидела бы свет, а я, увлекшись экспериментами со столом, и не смотря по сторонам, так и не заметила бы в стороне молодого человека лет 17 – 18, нажимающего на рычажок, если бы давно догадавшийся в чем дело, и веселившийся, глядя на мои эксперименты, Толя Белоусов мне не показал на него и не объяснил, что просто, как только я протягиваю руку, молодой человек убирает руку от рычажка… J

По той же схеме работают и остальные ловушки, к каждой из которых приставлен смотритель.

История Петергофа, однако, кроме великих, хранит и трагические страницы… 20 тысяч крепостных крестьян погибли на строительстве дворца и парка. Не щадивший себя Петр, не щадил и никого вокруг… Крестьяне, сумевшие добиться успеха на строительстве фонтанов, щедро награждались императором, отправлялись на обучение за границу и даже получали дворянские титулы – Петр выискивал талантливых людей всюду, не придавая значения происхождению…

Но большинство погибало, не выдерживая каторжного труда… Работали по 14 часов в условиях вечной сырости и холода, порой, все 14 часов по пояс в холодной воде... Средний срок жизни рабочего после начала работы на фонтанах – 2 года. На первом году он заболевал чахоткой и на втором умирал уже совсем инвалидом…

Работали так же дети, мальчики 11 – 12 лет. Эти погибали еще раньше: их задача состояла в том, чтобы влезать в узкую трубу и прочищать ее изнутри от налета.

В Петергофе мы посетили кроме парка главный дворец и Монплезир.

В общей сложности мы провели там около 6-ти часов.

Страшно голодные и усталые, выйдя за ограду этого Чуда Света, мы сразу же принялись искать кафе, где бы можно было бы перекусить и отдохнуть.

Обойдя несколько мест, которые нам не понравились, мы нашли место, которое привело в полный восторг нас всех – Кафе “Вена”.

Оно славится отменно вкусной едой в принципе, а так же несколькими ноу-хау, но сладкие пироги с яблоками, изюмом, грецкими орехами и корицей, которые пекут тут же, как только вы их заказываете, и подают горячими, сразили нас буквально наповал.

Когда их подали, никто из нас, знакомых с лучшими ресторанами Петербурга, Киева, Москвы есть, уже просто физически не мог, тем не менее, через 5 минут пирогов на столе больше не было… J

Около 8-ми вечера мы вернулись в Санкт-Птеребург и отправились на экскурсию по рекам и каналам Петербурга.

Эта экскурсия – страшное дело J. Представьте себе, вы плывете по Неве, вокруг на берегах дома… Так вот, каждый из этих домов имеет свою собственную историю, и чем-нибудь, да знаменит… Задача экскурсовода говорить очень быстро – буквально тараторить, а задача капитана – плыть так, чтобы экскурсовод успевала бы все протараторить J.

Вот дворец Анничкова, в саду которого были закопаны все четыре скульптуры коней с моста во время бомбежек, включая того столь известного кое-чем, о чем никак не скажешь публично, коня... J

Вот второй дворец Юсуповых, где был сначала отравлен, потом убит десятком пуль, а потом утоплен в Неве неоднозначный исторический персонаж Распутин… Говорят, после яда, 12, кажется, пуль, и двух часов пребывания в Неве, он еще был жив…

Вот дом на Мойке, в котором жил, куда вернулся после дуэли и спустя два дня умер, Александр Сергеевич Пушкин…

В этом доме жила Анна Ахматова, а вон там виднеется дом Сонечки Мармеладовой по Грибоедову, 73, описанный Федором Михайловичем Достоевским…

Вот мосты, которые Екатерина приказала выкрасить в разные цвета, чтобы петербуржцы их не путали…

Вот дом, в котором жил и умер величайший полководец Суворов.

Знаменитая решетка летнего сада, за которую американцы предлагали России сто паровозов, а Луначарский отказался ее продавать.

Вот дворец Меньшикова, в котором Петр I проводил наиболее значимые приемы, т.к. равных по богатству дворцов у Петра в Петербурге не было, а Алексашка Меньшиков – бывший конюх, частенько грел руки над казной Петра, за что не раз получал взбучку, но каждый раз Петр его прощал… J.

Вон там за домами виднеется переулок, где жил Раскольников, а на другой стороне канала – дом старухи процентщицы, чья жизнь прервалась под топором студента Родиона, задумавшем проверить свою теорию “о праве сильной личности на преступление”… Впрочем, об этом позже.

А я, слушая экскурсовода, не переставала думать о загадочной личности русского императора Петра Великого… Когда-то я услышала, как кто-то назвал его “святой черт”… Безжалостный… но к другим не более, чем к себе…

Гениальный предприниматель, строитель, архитектор, физик, моряк… Царь, женившийся по любви на немке-прачке, и лучшим своим другом называющий конюха-казнокрада Меньшикова…

Ненавидевший роскошь, и построивший самое роскошное сооружение России, а то и всей Европы – Петергоф…

Убийца своего сына – предателя, ценой собственной жизни спасший из холодного моря терпящих бедствие финских рыбаков…

После экскурсии Питер нас снова удивил. Не было еще часа ночи, а мы с огромным трудом отыскали чуть ли не единственное открытое кафе на Невском, где нам не сообщили уже на пороге: “Извините, мы закрываемся” или “Извините, мы закрыты”… J

Зато работали все экскурсионные палатки, где предлагали массу различных экскурсий по Питеру и окрестностям. Экскурсий по местам Достоевского и Пушкина не было – оказывается, массовым спросом они не пользуются. Поэтому тематические экскурсии, как нам объяснили, могут быть заказаны лишь в частном порядке. Мы купили обзорную экскурсию по Петербургу на следующий день, посидели полчаса в единственном открытом кафе, где я, глядя на белые ночи, дегустировала коктейль с аналогичным названием J, а потом поехали в гостиницу.

Хуже всего приходилось Толе Белоусову. Он был нашим водителем 4 дня, и потому 4 дня не мог ничего пить, кроме соков и безалкогольного пива… J

Счастливо,

ЛЛ

l-lunkova@yandex.ru