Letters from "The Flying Dutchman"
рассылка сайта: "Летучий Голландец- http://mer-maids.com"

.	Три пути ведут к знанию: путь размышления - это путь самый благородный, путь подражания - это путь самый легкий и путь опыта - это путь самый горький. Конфуций

	Каждый выпуск этой рассылки является продолжением предыдущих выпусков. Первый выпуск рассылки 22.02.2006, все выпуски можно посмотреть здесь. Отправить свой материал или написать составителю: inet.thoughts.letters-owner@subscribe.ru Отписаться от рассылки: inet.thoughts.letters-unsub@subscribe.ru Выпуск: 13 Дата: 2006-04-30 Здравствуй, дорогой Друг! В прошлом выпуске рассылки я вплотную подошел к размышлениям о медицинской и социальной моделях инвалидности. Посмотрим, о чем именно может идти речь, на примере Франции. История отношения к инвалидам во французском обществе (от средних веков до наших дней) Каролин Жиро Средние века: благотворительность и искупление грехов В средние века калеки являлись прежде всего объектом хри­сти­­анской добродетели. Они составлли одну категорию на­се­ле­ния с бедняками и стариками. В монастырях к ним отно­сились как к гостям, ведь в Евангелии сказано, что они пер­выми окажутся в Царстве Христовом. Живя на пожертвования родственников, соседей и прихожан, инвалиды зани­мали строго определенное положение в обществе. Их особой функцей было искупление грехов богачей. С одной стороны, ими восхищались из-за близости их судьбы с судьбой Христа. С другой стороны, они внушли тре­вогу и страх. Гуманизм = маргинализация По мере того как гуманизм привносил в общество новые ценности, обращение с калеками переходило из ведения це-ркви в область социальной морали. С кризисом феода-лизма общество приняло в качестве класси-фикационного критерия материальное благосостояние. Таким образом, произошел раскол между миром успеха, богатства и могущества и миром неудачи, бедности, социальных низов. Так же как бедняк, старик и проститутка, калека был от­брошен на периферию об­щест­ва; при этом у него одного было право просить ми­ло­с­тыню, по крайней мере до се­редины XIV века. Впрочем, история помнит и су­деб­ные процес­сы против попрошаек, притворявшихся увеч­ными. Ко­ролевский аб­солютизм изолировал калек в приютах и работных домах. В 1656 году королевский эдикт запретил попро­шайничество как дееспособным, так и не­де­еспособным граж­данам. Гуманизм утвердил принцип персональной ответст­вен­ности как за успех, так и за поражение, и те, кто не соответство­вал гу­ма­нистическому идеалу,  осуждались с моральной точки зрения. На ка­лек начали смотреть с недоверием, и милосердие по отношению к несчастному стало си­но­нимом его изо­ляции. 1789–1905: общественная благотворительность и маргинализирующие институты Недоверие долгое время окрашивало отношение французского общества к калекам. В первой половине XIX века появился Комитет по нищенству. Благотворительность стала рас­сматри­ва­ться как гражданский долг. Ларошфуко-Лианкур разработал комплексную стратегию по отношению к безработным, ни­щим, калекам и неизлечимо больным. Они получили гражданские права, могли быть низкоопла­чива­емыми работни­ками, кроме того, они получили «юриди­чес­кую приви­легию» на право просить милостыню. Признавая за ними рав­ные с другими права, их парадоксальным образом про­должали подозревать в праздности. Комитет по нищенству основывался на трех принципах, объединявших государственное пе­ре­рас­пределение и недоверие: борьба с бродяжничеством, создание приютов в каждом департаменте и борьба с празд­ностью посредством фиксации поденной заработной платы. Дифференцированный подход к обычным работникам и к инвалидам нашел особенно яркое выражение в дебатах 1848 года. В политическом дискурсе появился новый концепт солидарности. Он охватил и общественную, и частную благотворительность. Однако этот момент нельзя признать пово­рот­ным в отношении к инвалидам, потому что солидарность по­нималась как условие сохранения социального порядка, который на деле порождал нищету и зави­си­мость. Инвалид не являлся деятельным субъек­том индустри­ального мира: он всегда находился в социальной изоляции. По мере появления новых законов свет­ские респу­бли­канские институты брали на себя заботу о нищих и инвалидах. В на­чале XX века поя­вилась альтернатива между страхо­ванием, не ис­ключавшим инвалида из общественной жизни, и обще­ственной благотворительностью, подра­зуме­ва­вшей некую неполноценность ее объектов. В это время преобладала обществен­ная благотвори­тель­ность, которая одновременно служила поли­цей­ским целям контроля над бродяжничеством. В 1905 году появился закон, со­гласно которому не имевшие определенного места жительства инвалиды должны были находиться в прию­те. С этих пор соци­альная по­литика по отношению к инвалидам прешла в ве­дение таких общественных инстанций, как коммуны и гене­ральные советы. Уже в это время различным аспектам жизни инва­лида была придана юридическая форма: эта тенденция будет уси­­ливаться на протяжении всего XX века. Первая мировая война: перелом в сознании? Переломным моментом стала Первая мировая война, в резу­ль­тате которой общество должно было взять на себя ответ­ственность за сотни тысяч людей, покалеченных в боях за оте­чество (388 тысяч калек, 1 миллион дееспособных инва­лидов и сотни тысяч душевнобольных). Инвалиды войны осно­вали общества бывших воинов, и те стали играть все более важную роль в социальной и политической жизни страны. Они пользо­вались народной поддержкой и старались показать отличие инвалидов войны от гражданских инвалидов. В первое время после окончания войны политика по отношению к инвалидам отличалась от общественной благотворительности и изо­лирования, характерных для прежних времен. Идея солидарности на­шла выражение в профессиональном статусе инва­лидов: следовало вер­нуть инвалидов к социальной жизни и к производству, в частности в области сельского хозяйства, пото­му что в области промышленности тейлоризм не оставил для них места. (Отметим, что вопрос солидарности с инвалидами из колоний поднимался крайне редко; некоторые парламен­тарии утвер­ждали даже, что, если им предоставить те же пен­сии, что и инвалидам в метро­полии, «они погрязнут в лени, пьянстве и разврате».) Но вскоре судьба инвалидов Первой мировой войны стала походить на участь гражданских инвалидов. Когда период нехватки рабочих рук закончился, инвалидов стали считать «обузой для предприятий» (показательны в этом смысле де­баты по подготовке закона от 24 июня 1924 года об обяза­тельной за­нятости инвалидов). Благодаря получению особого полити­ческого и юридического статуса, инвалиды стали частью про­мыш­ленного общества. Однако французскому обществу не удалось справиться с недовольством сотен тысяч человек. Провозглашенные сначала героями, а затем ставшие обузой, инвалиды испытывали горечь по отношению к несправедливости общества — и это чувство парадоксальным образом по­могло утверждению режима Виши. Отметим, что в период между Первой и Второй мировыми войнами появился также ряд ассоциаций гражданских инвалидов. Например, в 1933 году была создана Ассоциация па­рализованных больных Франции, создавшая сеть взаимопомощи (уход, предоставление специального оборудования, образование). В это время был разработан понятийный аппарат, различавший людей с врожденными и приобретенными аномалиями, тех, кто был ранен на войне или стал инвалидом в ре­зультате несчастного случая на работе, и тех, кому посто­янно нужна помощь третьего лица. Режим Виши: между патернализмом и пассивным убийством Политика по отношению к инвалидам в период режима Виши представляла собой клубок противоречий. В логике режима Виши, опиравшегося на семью, частная благотворительность вновь стала основным способом помощи инвалидам. Инва­лиды Первой мировой войны находились в привилегированном положении и получали даже прибавку к пенсиям, так как некоторые из руководителей ассоциаций бывших воинов под­держивали маршала Петена. Что касается пострадавших в ре­зультате несчастных случаев на работе, они тоже пользо­вались особым расположением режима и получали бесплатные протезы. Петен поддерживал также инициативу ассо­циации парализованных больных Франции, ратовавшей за социальное признание гражданских инвалидов. Но политика режима по отношению к инвалидам не исчер­пывалась этими патерналистскими инициативами, рассчитанными на рост популярности. Как и евреев, инвалидов считали человечески и экономически неполноценными. Так, специальный декрет запрещал наем на работу людей с физиче­скими недостатками. В июле 1942 года было запрещено допускать в область народного образования всех людей «с заразными болезнями и пороками физического строения, которые делают их непригодными к исполнению образовательных фун­кций». Этот критерий «физиологической ценности» позволял избавляться от людей с самыми разнообразными болез­нями и особенностями — от бронхита до заячьей губы. В декрете делался также намек на так называемые «уродства назальной пирамиды», которые в случае семитской характеристики служили основанием для депортации. Эти декреты были отменены лишь в августе 1949 года. С другой стороны, тысячи инвалидов и душевнобольных умерли от голода во французских психиатрических лечеб­ни­цах. Этот факт стал достоянием общественности лишь спустя многие годы после освобождения. Макс Лафонт в своей книге «Тихое уни­чтожение» говорит о 40 тысячах больных, умерших в боль­ни­цах между 1940 и 1945 годами. Нельзя сказать чтобы врачи намеренно издевались над своими паци­ентами — при­чиной этих страшных деяний служило всеобщее равнодушие. Про­исходило «тихое убийство» людей с психическими рас­стройства­ми и неизлечимо больных: оно не так бросалось в глаза, как в Германии, но было продикттовано той же идеоло­ги­­ей ев­геники. Правомерно говорить как об официальных, так и о не­официальных репрессиях во время режима Виши. Этот страш­­ный период нель­зя сравнивать с современной си­ту­а­цией, но вспомним, что и сегодня административные барь­еры ограничивают инва­ли­дам доступ к преподавательским должностям. Современные тенденции и проблемы: статус, права, дис­криминация После 1949 года условия работы инвалидов значительно изме­нились. «Мастерские охраняемой работы» и «центры помощи посредством работы» начали признавать за работой инва­ли­дов терапевтический характер. Речь шла о «социаль­ных» предпри­ятиях, где работники-инвалиды работали в своем рит­ме, под­чиняясь правилам, отличным от правил обычного мира. У них был особый профессиональный статус: меньше от­вет­ствен­ность, но ниже и зарплата (закон разрешал двадцатипроцентное снижение минимальной зарплаты при низкой выработке). Кроме того, инвалиды не имели профсоюзных прав. В 1957 году появился закон об обязательном предоставлении инвалидам работы. С этих пор юридический статус препятствует их исключению из социальной жизни, но способствует их маргинализации: они почти никогда не получают престижных и ответственных должностей, а их зарплаты не могут обеспечить экономическую независимость, обрекая большинство инвалидов на зависимость от государственных пособий. Политика по отношению к инвалидам огра­ничи­ва­лась фи­нан­совой поддержкой и не затрагивала социальных отношений. В 1968 году вышел закон, ставящий под вопрос юри­дическую правоспособность инвалидов, что усилило их социальную отъединенность. Стремление защитить особо хрупких и уязвимых людей, с помощью системы социального контро­ля, призванной управлять их жизнью, привело к умалению инди­видуальной свободы инва­лидов. Все предусмотрено, предугадано, за­регистрировано: как места работы, так и места отдыха. В 1975 году появился закон, поставивший своей целью заменить благотворительность государственной солидарностью, соци­альные и административные технологии сегрега­ции — интегра­цией в обычную среду. Затрагивая широкий круг вопросов: жилье, школа, доступность общественных учреждений, социаль­ные права, — он поставил перед собой задачу пре­вращения инвалидов в полноправных граждан и субъектов права. Но настоящей интегрирующей политики так и не возникло. Между 1975 и 1987 годами основной темой дебатов было опре­деление понятия «инвалид» и классификация инва­ли­дов. Генеральная Ассамблея Организации Объединенных На­ций предложила называть инвалидом «человека, не способ­ного самостоятельно удовлетворять часть или всю совоку­п­ность потреб­ностей нормальной личной и социальной жизни по причине врожденного или приобретенного дефекта физических или умственных способностей». Во Франции выде­ляют три класса инвалидов в зависимости от тяжести порока. Специальные организации определяют, кого можно считать инвалидом, в какой степени и какова его пригодность к работе. В 1987 году появился закон, вменяющий в обязанность пред­приятиям с более чем двадцатью работниками предо­ставлять 6% рабочих мест инвалидам. Но исследования показали, что этот закон имеет и отрицательные последствия. Если инвалид хочет найти и сохранить за собой рабочее место, он должен оставаться в определенной медико-психологической категории, а это тоже определенного рода дискриминация, санкцио­ни­рованная законом. Специалист по истории инвалидов Пас­каль Диногуцци видит в мании создания терминов отголосок тоталитарной идеологии. Основная проблема, которую се­годня необходимо решить во Франции, заключает в себе сле­дующий парадокс: как гарантировать инвалидам защиту и особые права, не дискриминируя их, рассматривая их как полноценных сограждан, призванных войти в общество полнопра­вными субъектами? Положение инвалидов никогда еще не было столь бла­гополучным. Современную ситуацию нельзя даже сравнивать с со­циальной изоляцией инвалидов эпохи Просвещения или с «тихим убийством» при режиме Виши. Тем не менее во Франции пред­стоит еще многое сделать. Жизнь инвалидов будет уныло окольцована административными предписаниями, пока общество не возьмет на себя смелость предоставить слово им самим. Каролин Жиро Источник информации: http://tumbalalaika.memo.ru/articles/artn17/n17_2p2.htm Вот так, дорогой Друг! Вот так ... Удачи тебе! Твой почтальон с "Летучего Голландца" Оценить эту рассылку (голосование) вы можете здесь: http://mer-maids.com/poll/letters.php

Рассылки Subscribe.Ru

Letters from "The Flying Dutchman"