Читайте в номере статьи врачей-аспирантов, новости науки и медицины, цифровых технологий, медицинский юмор!

- Вирус по почте 
Недавно получил письмо с вложенным rar'ом, в котором был текстовый файл. Думая, что моя обновленная Panda может все, я открыл его...

- Как не пропустить конференцию? 
Существуют ли рассылки о дате, месте и тематике конференций для аспирантов?

- Таблицы и рисунки в статьях из Интернета 
Как сделать их читабельными и чтобы они распечатывались в контексте статьи?

- Антивирусные программы (help!) 
Использовала Norton Antivirus 2004, всем устраивала программа, но после переустановки системы начались глюки! Теперь нахожусь перед выбором - McAffe home или Panda...

Адольф Крей "Власть архетипа в психологии и медицине"

1. Избави нас от лукавого

Большинство профессий призвано нести людям благо и служить их исцелению. Деятельность врачей, учителей, психотерапевтов, социальных работников и священнослужителей заключается в непосредственном оказании помощи, прежде всего людям несчастным, больным или неспособным найти свое место в жизни. Каким образом и почему представители помогающих профессий могут причинять значительный вред, напрямую связанный с самим намерением помогать людям?

По профессии я врач-психотерапевт; в качестве эксперта по психиатрии я регулярно поддерживаю контакт с социальными работниками и часто ощущаю себя их коллегой. Работая над книгой, я прилагал все усилия для того, чтобы не проглядеть «бревно в собственном глазу», поэтому, в первую очередь я исследовал проблему проявления власти в психотерапевтической практике. Обращаясь к вопросу деструктивности других помогающих профессий, я осветил те важные психологические особенности социальной работы, которые остаются обычно в тени, а также затронул некоторые аспекты деятельности священнослужителей и учителей.

Я попытался выявить пути преодоления профессиональных основополагающих проблем врачей и психотерапевтов. Необходимо отметить, что решение проблемы злоупотребления властью в помогающих профессиях требует индивидуального подхода для каждой из них. Учитывая то обстоятельство, что опыт подобного исследования может оказаться полезным не только врачам и психотерапевтам, но и представителям других помогающих профессий, я решил не отягощать текст обилием психологических терминов. В том случае, когда использование малоизвестных понятий стало неизбежным, я сопроводил их краткими комментариями.

2. Всемогущий врач и по-детски зависимый пациент

Стремление к власти является характерной чертой не только, социальной работы, но и медицины. За последние сто лет медицина пережила большой прогресс. Новые технологии позволяют помогать тяжело больным пациентам, которые, например, в прошлом столетии были бы обречены на смерть. Многие инфекционные заболевания, в частности чума, искоренены. Эпидемии пресекаются вакцинацией. Туберкулез взят пол контроль. Развитие хирургической техники позволило проводить невероятные реанимационные операции. Конечности могут быть пришиты, сердца пересажены. Родовая горячка, уносившая когда-то жизни многих молодых женщин, сегодня уже в диковинку.

По прогнозам ученых, в скором будущем возможности медицины станут еще более невероятными: манипуляция генами и влияние на наследственность. А ведь еще только сто пятьдесят лет назад медицина была практически бессильна. Благодаря современной медицине продолжительность человеческой жизни возросла вдвое. Возможности ее столь ослики, что невольно задумаешься над тем, какую огромную власть имеет в своем распоряжении современный медик. Хорошо это или плохо, но проблема власти должна приобрести в связи с этим новое звучание и привлечь к себе серьезное внимание врачей. Возникает впечатление, что в прежние времена проблема власти врача не стояла столь остро. Этнографические исследования позволяют нам ознакомиться с образом примитивного, древнего целителя. Согласно этим исследованиям, знахарей почитали чудотворцами, которые использовали свою власть над соплеменниками и не гнушались никакими средствами, дабы сохранить свое могущество. Мне могут возразить, сказав, что власть и амбиции знахаря были связаны в первую очередь с тем обстоятельством, что он был по существу не столько медиком, сколько жрецом. Однако всем нам известно из истории, как часто современники превозносили и наделяли сверхчеловеческими способностями тех, кто обладал властью и ею злоупотреблял.

Врачи Древней Греции были жрецами Асклепия, бога исцеления. С течением времени образ Асклепия утратил свои божественные черты. Асклепий превратился в покровителя медицины. Средневековые арабские и еврейские лекари отошли от жреческих традиций и были врачами в современном смысле этого слова, однако вместе с тем они находились под сильным влиянием алхимии, подразумевающей контакт со сверхъестественным. Врачи Ренессанса отбросили увлечение потусторонним, а современные медики, кажется, начисто утратили жреческие черты. Однако греческий врач, ученик Асклепия, арабский лекарь, итальянский врач Ренессанса и медик девятнадцатого столетия пользовались уважением и вызывали страх у современников, поскольку последним казалось, что целитель обладает властью, связан с дьяволом и т.д. Мы можем со всей ответственностью утверждать, что и в те времена, когда возможности медицины были весьма ограничены, а врачи уже успели отделится от среды жрецов, их уважали и боялись не меньше, чем сейчас. Не связана ли власть врача, власть медицины вообще со страхом людей перед обладателями научных знаний?

Поставив такой вопрос, мы подойдем к изучению проблемы с позиции психологии. Здоровые люди могут вести самостоятельную жизнь, полную достоинства и порядочности. В том случае, если и жизненные обстоятельства благоприятны, то здоровое тело позволяет людям свободно и независимо заниматься своим делом. Но стоит человеку заболеть — все меняется. Он оказывается пациентом; взрослый человек превращается в малое дитя. Некогда достойный, здоровый человек становится теперь больным, пугливым, стонущим существом, которою терзает страх смерти. Происходит своего рода регрессия. Пациент перестает управлять собственным телом, становится его жертвой, психическое состояние человека резко меняется. Женщины, которым приходилось когда-либо ухаживать за своими больными мужьями, подтвердили мои слона, сильный мужчина, защитник отечества, хозяин дома превращается в маленького ребенка, который плачущим голоском просит апельсинового сока. Подобная регрессия часто наблюдается у пациентов в больницах, которым присущи детские черты. Больной человек полон слепой веры во врача и при всем том непослушен, как школьник. Он может следовать предписаниям врача, может нарушать их по собственной прихоти. Судя по поведению, пациентов не назовешь взрослыми людьми. В такой ситуации врач становится единственной надеждой больного, который боится, уважает, ненавидит всемогущего целителя, восхищается им и ценит его советы на вес золота. Врач, способный избавить от боли и болезни, приобретает черты Спасителя. Без него пациент пропал.

В ситуации стационара врачу бывает крайне тяжело избавиться от ощущения, что пациенты подобны неприятным, назойливым и глуповатым детям. Чисто теоретически врачи считают, разумеется, что их пациенты — такие же люди, как они сами. Но честному врачу часто приходится констатировать, что он не в состоянии избавиться от негативного отношения к пациенту, признать на практике, что больные люди — это не сборище бедных, несчастных, затравленных созданий, лишенных положения и достоинства. Порой у врача возникает впечатление, что он и пациенты принадлежат к разным классам человечества. Пациенты нередко укрепляют его в таком убеждении. Поэтому, хотим мы того или нет, специфика стационара состоит в том, что с одной стороны, выступают по-детски зависимые, пугливые пациенты, а с другой — отстранившийся от них, высокомерный и при этом вежливый врач.

3. Архетип "целитель-больной" и власть

"В здоровом теле - здоровый дух" - образ прекрасный, но, увы, здоровому телу постоянно угрожает болезнь. Человек всегда был предрасположен к болезням, тело его слабо, с момента рождения обречено на смерть. С тех пор как существует человек, он болеет и с болезнями борется. Люди лечили ранения, которые получали, противостояли распространявшимся, как смерч, эпидемиям. Борьба между «здоровьем» и «болезнью» бушует с первобытных времен, и уже тогда появился целитель — некто, готовый извлечь тип из стопы раненого, неспособного сделать это самостоятельно. Больной и целитель—фигуры архетипическне. Раненый взывал о помощи, и другой человек спешил на этот зов.

Ситуация, в которой сталкиваются два человека, из которых один — больной, а другой — целитель, предпринимающий попытки его вылечить, возникла в незапамятные времена и архетипична не меньше, чем отношения мужчины и женщины, отца и сына, матери и дочери и т. д. Именно об этом говорил К. Г. Юнг, понимая под архетипом врожденный стереотип человеческого поведения. Подразумевает ли архетип целителя и больного власть? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо кратко рассмотреть общее содержание понятия власть.

В человеческих отношениях участвуют два субъекта, воспринимающие партнера как субъект. Отношения, в которых на первый план выступает власть, характерны тем, что субъект стремится превратить партнера в объект. В том случае, если партнер покоряется, субъект получает возможность манипулировать объектом в своих целях. Такая ситуация вызывает у доминирующего субъекта чувство собственной значительности и вместе с тем снимает с объекта любую ответственность. Таков одни тип власти.

Другой тип — «самообожествление». Человек с комплексом бога желает господствовать над людьми, подобно божеству. Данный тип власти исключительно опасен как для тирана, так и для простого народа. Цезарь, Наполеон, Гитлер — вот некоторые примеры самообожествления. Якоб Буркхардт считал, что первоосновой такой власти является зло. Другой тип власти наблюдается в архетипической коллективной ситуации главаря и его банды, короля и его дружины и т.д., чему в принципе соответствует власть в политике, промышленности и армии. Такая власть не несет безусловное зло. Обратимся к врачу и разберемся, какое влияние оказывают на него данные типы власти.

Культ, сложившийся в настоящее время вокруг образа врача (социальный престиж, поклонение тому, кто «держит в своих руках жизнь и смерть, здоровье и болезнь»),— следствие этой проблемы. Подобное отношение к медикам находит свое отражение в романах, биографиях врачей, в популярных фильмах и телевизионных постановках.

Культ и власть, которой обладают врачи, взаимосвязаны. Диктаторского типа главврач, капризы и смены настроения которого пугают пациентов, а малейшие приказания выполняются медсестрами и студентами, персонаж общеизвестный. Он не терпит никаких возражений, пациенты не смеют задавать ему вопросы, студенты восхищаются его властностью и уважают «великого лекаря», повелителя жизни и смерти, который подобно полубожеству, сопровождаемый шлейфом из ассистентов, шествует по коридору госпиталя. Чем-то неприятна эта картина. В ней проглядывает штамп. Многочисленные романы, мемуары и телевизионные постановки о врачах страдают, как правило, сентиментальностью, дурным вкусом, и художественные достоинства их сомнительны.

Политику бывает свойственна категоричность, но ему необходима власть. Руководителю фирмы, одно слово которого может парализовать всю индустрию, менеджеру, чьи решения влияют на будущее тысяч людей, генералу, от которого зависит жизнь и смерть солдат,— всем им свойственна некоторая категоричность. Однако врач, злоупотребляющий своим положением, выглядит на их фоне, как маленький смехотворный тиран, дутый и морально ничтожный злодей. Он заставляет своих пациентов часами ожидать «аудиенции», а сам тем временем болтает с медсестрами. Он дает больным людям рекомендации, ничего им не объясняя. Он вызывает страх даже у родственников пациента и вместе с тем наслаждается своей способностью их успокоить. Он шагает по отделению, как восточный деспот, управляющий рабами и беспомощными... Но все это мизерно, мелко, ничтожно, во всем этом нет ничего величественного.

Какой же тип власти характерен для врача? Архетип короля и его дружины? Если бы дело обстояло действительно так, то примеры власти врача не были бы столь тщедушными и тривиальными. Архетип — это изначальная данность, поэтому он не может носить мелочный характер. Может быть власть, проявляющаяся в отношениях между врачом и пациентом, является следствием попытки превратить субъект в объект и способствовать человеческой деградации партнера?

Однако утверждение о том, что большинство врачей руководимо деструктивным началом, не выдерживает критики. В конце концов, человек выбирает себе профессию медика для того, чтобы помогать людям, и нет никаких оснований полагать, что им двигают в первую очередь разрушительные мотивы. Тогда, быть может, самообожествление? Мой контраргумент прежний: мелочность врачебной власти. Самообожествление — конечно, большой грех, но в нем нет ничего смехотворного. Напрашивается вывод, что ничтожность власти врача не может быть простой случайностью. Различные типы власти, описанные в этой главе, оказываются неприменимы к данной проблеме. Почему?

4. Расщепление архетипа

В литературе по аналитической психологии описано множество различных черт архетипов, однако одной их особенности придается чересчур малое значение. Во избежание недоразумений следует еще раз, но иным образом, чем в предыдущей главе, коснуться самой природы архетипов, а, прежде всего одного ее аспекта. Архетип можно определить как врожденную возможность поведения, выработавшуюся в процессе человеческой истории, или как класс психических содержаний, события которого не имеют своего источника в отдельном индивиде. Люди архетипически реагируют на кого-либо или что-либо в стереотипной, но всякий раз переживаемой заново ситуации. Мать или отец архетипически реагируют на сына или дочь, мужчина реагирует архетипически на женщину и т. п.

Определенные архетипы имеют два полюса, поскольку в основе архетипа лежат полярности. Каким образом возникло архетипическое поведение, мы можем лишь догадываться. Можно предположить, что первоначально в сознании индивида доминировал один полюс архетипа, а другой полюс независимо существовал у иного человека. Однако исторические факты убеждают в том, что оба полюса архетипа всегда были заключены в одном сознании. В человеческой психике с момента рождения присутствуют архетипические полярности, потгому при контакте с «внешним» полюсом архетипа активизируется полюс «внутренний» (необходимо отметить, что он может проявляться и без внешней активизации).

Дитя пробуждает в женщине материнские чувства, поскольку такое отношение к ребенку является у женщины врожденным и обусловлено тем, что младенец длительное время находится в чреве матери. Быть может, не следует вообще вести разговор отдельно о материнском, детском или отцовском архетипах, а правильнее будет говорить об архетипах: мать-дитя, отец-дитя и др.

Продолжая эту мысль, мы можем предположить, что не существует изолированных архетипов целителя и пациента. Целитель и пациент —это лишь аспекты данного архетипа.

Подобно тому, как не существует материнский архетип, а лишь архетип "мать-дитя" нет и архетипа целителя, а есть архетип "целитель-пациент". То, что целитель и больной связаны друг с другом архетипически, может покачаться на первый взгляд утверждением теоретическим. Эта мысль станет более наглядной, если мы ее конкретизируем. Когда человек заболевает, проявляются черты архетипа врач-больной. Больной стремится получить помощь у «внешнего» целителя, в то же время у него активизируется целитель «внутренний». Это психологическое явление получило название «исцеляющего фактора». Последний олицетворяет «врача» в самом пациенте, помогающего ему ничуть по меньше врача «внешнего».

Исцеляющий фактор — это врач, заключенный в человеческом сознании. Некоторые болезни могут излечиваться без участия «внутреннего целителя». О пациентах, пассивно воспринимающих собственное лечение, часто говорят в обиходном языке, что «они не хотят выздоравливать». Отсутствие воли к выздоровлению, разумеется, не имеет отношения к воле эго, поэтому правильнее в этом случае было бы не описывать данный феномен словами «пациент не хочет выздоравливать», а говорить, что «внутренний целитель проявляется слабо».

Многие болезни и травмы требуют врачебного вмешательства, но ни один врач не сможет помочь, если отсутствует врач «внутренний». Хирург может накладывать швы на раны, но в душе пациента должна существовать некая сила, способствующая преодолению болезни.

Здесь мы сталкиваемся с архетипом «раненого целителя». Кентавр Хирон, ученик Асклепия, страдал от неизлечимых ран. В Вавилоне существовал культ богини-собаки, которая под именем Гула олицетворяла смерть и болезни, а под именем Лаборту — исцеление. Индийская богиня Кали насылала оспу и одновременно ее исцеляла. Мифологический образ раненого целителя очень развит. В контексте психологии данный образ констатирует наличие в целителе черт больного. Образно говоря, больной содержит в себе черты врача, а врач — черты больного.

Рассмотрим аспекты расщепленного архетипа, взяв за точку, отсчета проблем власти. Психике индивида нелегко переносить полярности, человек любит ясность и, как правило, стремится к устранению внутренних противоречий. Потребность в однозначности может обуславливать тот факт, что полярности архетипов в известном смысле расщепляются. Одна из полярностей вытесняется в бессознательное, что может приводить к психическим расстройствам. Вытесненная часть архетипа может также проецироваться вовне. Например, больной может проецировать «внутреннего целителя» на лечащего врача, а врач — собственное «ранение» на больного. Проекция полярности вовне моментально создает удовлетворительную ситуацию. Однако в перспективе психический процесс начинает, образно говоря, блуждать в чаще.

Такая ситуация характеризуется, к примеру, тем, что излечение пациента перестает касаться его самого и становится обязанностью врача, медсестры, медперсонала больницы и т. д. У самого пациента не остается никакой ответственности за происходящее, в надежде на улучшение он сознательно или бессознательно начинает уступать инициативу лечащему врачу, перекладывая на него функции «исцеляющего фактора».

Такой пациент может следовать предписаниям врача и нарушать их, принимать прописанные ему лекарства или спускать их в унитаз; в поликлиниках и больницах можно встретить тысячи пациентов такого рода. Они всегда на что-то жалуются. Воли к выздоровлению и веры в него у них уже нет. Они ведут себя как школьники, полагающие, что во время занятий активным должен быть только учитель. Вытеснение одной из полярностей архетипа приводит врача к обратной ситуации. У него появляется впечатление, что слабости, болезни, ранения не имеют к нему никакого отношения. Он начинает ощущать себя всесильным, неуязвимым целителем, живущим в ином измерении, чем бедные существа, именуемые пациентами. Такой врач не способствует проявлению у своего подопечного исцеляющего фактора. Он является только целителем, а пациент - только больным. Ситуация предельно ясна: с одной стороны, врач, здоровый и сильный, с другой — пациент, больной и слабый.

Источник: хрестоматия "Введение в философскую метафизику" (составители: Е.А. Андриянова, М.Н. Кузнецова, В.Г. Вишневский, А.С. Ососков). Саратовский медицинский университет, 2003 г.