Как
все подлинные поэты, она имеет свой неповторимый голос. Несмотря на
кровное родство и глубокую духовную близость к своему брату Георгу
Сеферису, она в своей поэзии совсем на него не похожа. Два других
писателя этой семьи – я имею в виду ее отца Стелиоса и другого ее
брата Ангелоса Сефериади – также не оказали никакого влияния на ее
творчество. Каждый, кто прочтет семь опубликованных ею поэтических
сборников, сразу почувствует индивидуальность стихов Иоанны Цацу –
как по мысли, так и по способу выражения. Она касается вечных проблем
человечества – их многосторонняя неоднозначность отбрасывает на нас
глубокие тени. Это и ранит, и вдохновляет ее, lacrimae rerum Вергилия
– слезы вещей – это почти непереводимая фраза. ...
16.03.2006 Книга:Век
перевода. Антология русского поэтического перевода XXI века.
– M.: Водолей Publishers,
2005. Составитель сборника – один из самых авторитетных современных
мастеров перевода и наш друг Евгений Витковский. В книге представлены
39 переводчиков и стихотворные переводы с 20-ти языков – и ни
одного, сделанного с подстрочника. Раскиданных по белу свету переводчиков
сплотил Интернет. А если быть точнее сайт Век
перевода, на котором за время его существования проведено
среди прочего более 30 переводческих конкурсов, охвативших поэзию
множества стран и языков.
Следует также добавить, что пока мы собирались рекомендовать вам
эту книгу свет увидел второй (если так его можно называть) том
Антологии (о нем можно прочесть
здесь, а здесь можно увидеть содержание).
Сердечно поздравляем издателей и авторов второго выпуска! CD:Music from Broken Flowers, a film by
Jim Jaarmush (2005) Один из лучших саундтреков последних
лет – по цельности восприятия, композиции и прочему (чтоб не увязать
в сравнениях). Как минимум пара вещей делают этот сборник больше
чем просто фонограммой, заставляя сердце биться учащенно – сердце
одинокого стареющего мужчины вдруг нежданно-негаданно получившего
шанс сменить стоящюю на пороге беспросветность пустого и постылого
будущего чем-то неведомым, но все же при этом родственным, родственным, хотя и неведомым.
Этот пугающий и сладостный нервный пульс бьется в двух композициях
Mulatu Astatke, эфиопского джазового музыканта, чье творчество
густо замешано на фольклорной традиции и не обошлось без фаталистской,
темной трансценденции, для которой у эфиопов даже имя есть: ихнее
"наше все", человек и идея, Хайме Селассия. А названия
двух этих композиций – Yegelle Tezeta и Yekerme Sew – дрожащие,
мантровые, попробуйте повторять их многократно, в паре: чем не
Харе Рама Харе Кришна?