Рассылка закрыта
При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Книжная полка Бизнесмена" на которую и рекомендуем вам подписаться.
Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.
Гарри Гаррисон «Стальная крыса на манеже». Главы 3-5.
| Информационный Канал Subscribe.Ru |
Здравствуйте, уважаемые читатели! А сегодня у нас продолжение романа Гарри Гаррисона «Стальная крыса на манеже»! Главы 3-5. * * * Гарри Гаррисон. Стальная крыса на манеже.
Приятного вам чтения!
- Глава 3
- Не совсем. Хотя смог и акробатом, если б захотел.
- Ну, в этом не сомневаюсь. Несмотря на...
- Несмотря на почтенный возраст, ты хочешь сказать? - перебил я скрипучим стариковским голосом. После чего подпрыгнул и успел до приземления пятикратно ударить пяткой о пятку.
Анжелина восхищенно зааплодировала.
- Думаю, для меня найдется работенка полегче. - Я достал из кармана пять монет и погонял их между пальцами. - Фокусы. Всегда ими увлекался. Особенно карточными. Я буду каталой.
- Каталой? Я считала, так называют карточных шулеров.
- Ошибаешься. Катала - термин фокусников, определяет одно из направлений этой профессии. Сейчас покажу.
Я снял с полки запечатанную колоду карт, сорвал упаковку. Веером разложил карты на столе, собрал, лихо перетасовал и снова пустил веером, рубашками кверху.
- А теперь выбери карту. Любую. Вот так. Посмотри. Отлично.
Я смахнул карты в ладонь и снова разложил.
- Верни ее в колоду.
Когда Анжелина это сделала, я хорошенько перетасовал карты и разложил лицом вверх.
- Будь любезна, покажи ту, которую выбрала.
Она посмотрела на карты, затем на меня и снова - внимательно - на карты.
- Ее здесь нет.
- Уверена?
- Конечно, уверена.
- Король пик?
- Да! Но как ты узнал?
- Чего проще! Я вижу эту карту через карман твоей юбки.
Я вытянул пикового короля и вручил ей. Она ахнула:
- Это он! Да ты и правда фокусник! И столько лет скрывал! Я думала, в карты ты умеешь только жульничать.
Я поклонился, принимая комплимент.
- Фокусы только с виду похожи на волшебство. Но это дело непростое. Прежде всего надо отвлечь внимание, чтобы ты смотрела туда, куда мне нужно. Потом я заставляю...
- Заставляешь? Меня? Никогда!
- Это, опять же, профессиональный термин. То есть я добиваюсь, чтобы ты взяла именно ту карту, которую нужно. Потом я смотрю, как ты возвращаешь ее в колоду, и отмечаю эту карту ногтем мизинца. Но ты этого не видишь, так как карты обращены рубашкой к тебе. А тасуя колоду, я извлекаю карту и прячу в ладони. И опускаю ее в твой карман.
- Но я этого не заметила!
- И не должна была заметить. Остается только достать карту из кармана. Опля! Дело в шляпе. Однако на сцене одних манипуляций с картами, конечно, будет недостаточно. Как любитель я неплох, но пора идти в профи.
- Мысль здравая, - сказала Анжелина. - Тем паче что ты показал себя настоящим профессиональным фокусником, когда в последний раз очищал банк. - Она улыбнулась и восторженно хлопнула в ладоши. - А я буду твоей прекрасной ассистенткой. Какая женщина не мечтает об артистической карьере? Носить прелестные, потрясающие костюмы!
- Я об этом думаю. Очень серьезно думаю. А еще - о том, что пора получше изучить мое новое поприще.
Увы, это оказалось не так-то просто. Испокон веков фокусники не отличались разговорчивостью, когда дело касалось секретов мастерства. Держали их за семью печатями, под семью замками. И хотя я прошерстил миллиарды банков данных, стоящей информации удалось собрать очень мало. Так, карточные проделки, исчезающие кролики и прочие пустяки. И возникло нехорошее и стойкое предчувствие, что в "Большом Бигтопе" меня поднимут на смех, если я явлюсь с таким убогим репертуаром.
Я рявкнул компьютеру: "Отключись", - а затем прорычал:
- Ну, ничего. На худой конец остается акробатика.
- Не отчаивайся.
Анжелина наполнила мой бокал алкогольсодержащим средством от отчаяния. Я глотнул и благодарно улыбнулся своей верной боевой подруге.
- Ты права. Не к чему тревожиться, лучше напрячь старые мозговые клетки. Если бы профессия фокусника была такой простой, мы бы сидели по уши в факирах. А дело обстоит совсем иначе. Но по телику постоянно показывают фокусников, и я, глядя на них, благоговею. Каким удается то, что они делают? Вернее, как они научились этому? Не по книгам и не по компьютерным программам, я проверял. Но ведь научились! Как?
- Ты хочешь спросить, у кого, не правда ли?
- Хочу, хочу! - воскликнул я, вскакивая на ноги и тыча пальцем вверх. - Они перенимают тайны друг у друга. У каждого мага должен быть подмастерье. Вот кем я стану.
Я повернулся к давно уже привычному чемодану с "Нанотехтриком- 68Х".
- Мой верный компьютер, проснись!
- О великий, слушаю и повинуюсь.
Анжелина приподняла изящную бровь.
- Ты сделал из него электронного раба?
- А почему бы и нет? Чем бы мое старое эго ни тешилось, лишь бы не плакало. - Я снова обратился к чемодану: - Фокусники. Лучшие фокусники. Фокусники, знаменитые на всю галактику. Всех найти, составить список.
Я и договорить не успел, а из компьютера с тихим шелестом полезла распечатка. Всего-навсего шесть пунктов. Узкий круг избранных, ничего не скажешь.
- * * *
- Пора обедать, - проурчал, вторя ему, я. - Предлагаю сделать это в самом шикарном и чудовищно дорогом ресторане, а тем временем, надеюсь, кто-нибудь клюнет на мой крючок. И мы, возвратясь, узнаем, кого судьба прочит мне в наставники.
Мы пообедали шикарно и чудовищно дорого, и в тот момент, когда я дал знак официанту принести счет, появилась Сивилла. Да, это была Сивилла, потому что Сивилла, ее "второе я", вместе с Джеймсом вернулась на Усти-над-Лабам к работе над совместным компьютерным проектом.
- Поесть? - предложил я. - Или выпить?
- Нет, спасибо. Ну, может, крошку пирожного и каплю вина. Благодарю. - Она глотнула вина и улыбнулась.
- Урвала несколько минут - поговорить, пока Боливар на заседании совета директоров только что созданного нами частного банка "Кредитный ручеек". Мы решили поиграть с инвестициями.
- С инвестициями? Может, и мне попробовать? Надо же куда-то пристроить деньги Кайзи.
- Те же самые слова произнес Боливар. Вдобавок он неуверен, что твой сверхсекретный счет абсолютно надежен, и потому перевел все твои деньги сюда, чтобы лежали под его присмотром.
- Как любезно с его стороны!
- А также чтобы профинансировать учреждение "Кредитного ручейка".
Пожалуй, даже слишком любезно, подумал я. Но вслух этого не сказал. Я был уверен: Боливар знает, что делает.
- Еще вина?
Я наполнил бокалы. Мы выпили.
- Ведь ты не для того пришла, чтобы говорить о банках, - сказала Анжелина.
- Верно. Пока Боливар увлеченно Делает деньги, я думаю о новой карьере Джима. В Специальном Корпусе у меня есть связи, и я разузнала кое-что о цирках. Просмотрела самые популярные программы, и одна показалась мне очень интересной. Называется "Чудовищное шоу Гара Гуйля. Всегалактическое уродство".
- На мой взгляд, не слишком заманчивое название, - заметила Анжелина. - Вдобавок такие вещи, кажется, противозаконны.
- Я тоже так подумала, а потому провела через Специальный Корпус осторожное расследование. Нет, все совершенно легально и интересно...
Во мне проснулось любопытство:
- Интересно? В каком отношении?
- Боюсь, тебе придется выяснить самому. На сегодняшний день это все, что я раскопала. Ну, разве что еще одна мелочь: по мнению Специального Корпуса, Гар Гуйль заслуживает доверия. Если еще что-нибудь узнаю, непременно сообщу. Как продвигается освоение твоего ремесла?
- Это будет ясно, как только я получу ответы на несколько вопросов. У меня такое чувство, будто впереди - совершенно неизведанный путь.
- Желаю удачи. - Она глянула на часы, коснулась губ салфеткой. - Боливар, наверное, уже освободился, я должна лететь. Пока.
И она упорхнула на крыльях энтузиазма.
Мы расплатились и вернулись, сытые, в номер. Мне не терпелось узнать, кто польстился на мои денежки.
Никто! Ровным счетом никто!
Не лучшим образом дело обстояло и на другой день. Мои рекламные листки канули в межзвездную пустоту. Вот тебе и фокус! А потом звякнул колокольчик электронный почты, и я, исполненный восторга, подхватил лист с лотка.
Через секунду клочки полетели на пол. Сопровождаемые трехэтажной бранью на эсперанто:
- Fiegulo! Bastardego! Ekskrementkapo!
- Похоже, ты не слишком доволен результатом, - констатировала Анжелина.
Отвечать пришлось сквозь скрежещущие зубы:
- В жизни мне так не плевали в душу. Не просто отказ, еще и насмешки, унижение, оскорбление, хамство...
- И все прочее. Видать, и правда свою науку фокусники держат в строжайшем секрете. Каков будет твой следующий шаг?
- Спроси что-нибудь полегче, - проворчал я, нервно расхаживая по комнате. Чего стоило не рычать и не крушить мебель! - Проклятье! Ни один знаменитый фокусник не захотел взять меня в ученики!
- Тогда почему бы не обратиться к незнаменитым?
- Не пойдет. Мне нужны только лучшие.
- Может, все лучшие вымерли? Впрочем, если они действительно были лучшими, то сумеют, наверное, поговорить с тобой из могилы.
- Без шуток! Дело серьезное!
И тут я застыл как вкопанный. Меня осенило. Не живые, не мертвые... Но... отошедшие от дел! Мой верный чемодан ждал только команды. Новый список состоял лишь из двух имен. Обладатель первого находился во многих световых годах от нас. Затем мой дрожащий палец указал на адрес второго:
- Вышел на пенсию и живет в "Счастливых Гектарах", доме престарелых артистов. Мне это нравится!
- А ты знаешь, где они, эти "Счастливые Гектары"?
- Конечно! На Элизиуме слышал. Ничего удивительного - эта планета развлечений обслуживает тьму-тьмущую звездных систем. Ну что, звоним в "Самокат напрокат"? Заказываем транспорт?
- А то как же! Жду не дождусь встречи с Великим Гриссини. А пока ты будешь звонить, я распечатаю его послужной список.
- * * *
- Джим, рано заливать зенки. Сначала найдем фокусника.
Дама за стойкой бюро обслуживания, обладательница элегантного платья и изысканной прически, была сама обходительность.
- Великий Гриссини? Конечно, он проживает у нас. Ну-ка посмотрим...
Она перебирала ключи, а я ломал голову: где же я ее раньше видел? В таких ситуациях у Анжелины мозги работали гораздо быстрее.
- Да вы же Хеди Ластарр! Подумать только, я вас видела в "Планете страсти". Какое это было удовольствие - словами не передать!
- Неужто поклонница? - проворковала Хеди, приглаживая стильные седые локоны. - Как мило с вашей стороны. Мало кто в наши дни помнит старое доброе объемное телевидение.
- Кто забыл, тот очень много потерял. Старое кино - не то что нынешняя мура.
- Всем сердцем согласна. Ага! Великий Гриссини - в западном саду. Ступайте за служителем, он вас проводит. И не забудьте: мы освобождены от уплаты налогов. - Она деликатно указала на ящик для пожертвований с надписью красивыми узорными буквами: "Подавать бедным никогда не вредно". Я затолкал в щель несколько кредитов, и Хеди Ластарр просияла. Затем робот голубой окраски вывел нас в сад.
- Вот человек, которого вы ищете, - указал он на сидящего под зонтиком мужчину и покатил восвояси.
Великий Гриссини вовсе не выглядел исполином. Кожа да кости, бледный как смерть, парик смахивает на старую швабру. Нас экс-факир встретил подозрительным взглядом. Я вспомнил, как реагировали (и не реагировали) фокусники на мои попытки сближения. Ершистый народ. Не стоит повторять ошибки. Пока Анжелина везла меня в "Счастливые Гектары", я ознакомился с биографией Гриссини и решил не излагать свою фальшивую "легенду". Тут нужен деликатный подход.
- Позвольте спросить, имею ли я честь обращаться к Паскуале Гриссини, известному всей галактике как Великий Гриссини?
Невнятный горловой звук мог означать все, что угодно. Я попытался изобразить располагающую улыбку и представил себя и Анжелину. Гриссини не дослушал до конца:
- Тяпнуть хотите?
- Ода, конечно. Вы очень любезны.
Он снова булькнул горлом - на этот раз оживленнее - и нажал на столе перед собой кнопку. Когда он отводил большой палец, я увидел на ногте рисунок - стилизованный бокал для коктейлей. Что ж, вполне красноречиво.
Приехал робот - ящик на колесах. Ящик обладал руками и был увенчан головой мужского манекена.
- Чего изволите? - спросила эта штуковина. - Сегодня наш фирменный напиток - Цубенельгенубийский чай со льдом. Сто пятьдесят градусов.
- Мне двойную!
Великий Гриссини с заметным воодушевлением подался вперед.
Мы с Анжелиной тоже заказали фирменный.
Внутри у робота погудело, затем откинулась крышка люка и показался поднос с охлажденным напитком. За прозрачной перегородкой!
- Это стоит двадцать два кредита, - сообщил робот. - Только наликом. - И широко раскрыл рот, показывая прорезь для денег на месте языка.
Я покосился на Гриссини. Тот уподобился мраморной статуе. Стало быть, мой ход.
Я шпиговал робота монетами, пока вмонтированный в него рожок не исполнил краткий туш. Перегородка скрылась, механические руки водрузили поднос на стол.
- А еще - прожаренных крендельков из морских водорослей, - потребовал наш новый друг, улыбаясь одними глазами.
Я с удовольствием расплатился. А когда Великий Гриссини присосался к стакану с токсичным чаем, я ударил по самым ярким параграфам его карьеры:
- Ваш "Исчезающий бойспраут" - подлинная вершина циркового искусства. Настоящий мальчик поднимался по канату на глазах у публики, а затем мгновенно пропадал. Вам известно, что этому фокусу посвящены две книги? И оба автора утверждали, что знают, в чем тут хитрость.
- Они и правда знали?
- Нет. Во всей галактике ваша тайна - до сих пор тайна. И она жива в памяти благодарных зрителей.
- Да, им этот номер нравился.
Он покивал, но несильно, чтобы губы не оторвались от стакана.
- Но больше всего, насколько мне известно, завсегдатаев цирка восхищал "Исчезающий свинобраз". Прямо на глазах у зрителей огромная свирепая тварь просто-напросто дематериализовалась. О да, это было поистине чудо! Цирковое искусство в неоплатном долгу у Великого Гриссини, в галактике несть числа его почитателям, и он никогда не познает забвение.
- Дерьмо свинобразье! - рявкнул он, подавая наконец признаки жизни. - Если бы меня помнили, я бы не ушел с арены, не страдал бы от жажды на солнцепеке, не жил бы одними воспоминаниями!
У него на миг увлажнились глаза. Он осушил бокал, отодвинул, посидел с опущенной головой, жалея себя, а затем протянул к роботу руку с посудиной. И молчал, пока она не наполнилась. Изрядный глоток вернул ему самообладание.
- Когда ты стар, публика за тебя гроша ломаного не даст. Не дадут и продюсеры. Молодых фокусников со свежими номерами - пруд пруди. Вот я и ушел, не дожидаясь пинка под зад. И увяз в этой выгребной яме, чей девиз "Живи, пока не сдохнешь". Подписал контракт и получил обещанные стол и кров. Да вот незадача - не прочел набранный петитом текст. Самоуверенный я тогда был, самоуверенный и глупый. Положился на своего хитрозадого адвоката, а когда хватился, было уже слишком поздно. Он впал в маразм, и теперь с него взятки гладки. Представляете, этот олух устроил меня сюда, даже не заглянув в контракт! Даже не заметив, что меня брались обеспечивать лишь самым необходимым! Обещали кормить, но не вкусно. Обещали стелить, но не мягко. Захочешь еще чего-нибудь - плати. Разумеется, адвокаты забыли об этом предупредить.
Он с шумом высосал последние капли, и я азартно нажал кнопку на столе. На этот раз улыбка на моем лице была совершенно непринужденной. Что плохо для него, то хорошо для меня.
- Запомните сегодняшний день, - сказал я. - Поскольку это первый из дней, которые вам суждено провести в холе и неге. Подумайте о лучших яствах, какие только можно вообразить. Подумайте о холодильнике, где никогда не иссякнет выпивка.
- Чего ради я должен обо всем этом думать?
В нем мгновенно проснулась подозрительность. Впрочем, она не помешала сцапать бокал коктейля, едва тот появился на столе.
- А того ради, что все это вы получите. Плюс лучшие гериатрические процедуры. К чему вам столько морщин? Все это мы гарантируем, как и то, что ваши замечательные чудеса снова украсят звездные арены и принесут вам известность.
- Какие арены? Какая известность? Да из меня песок сыплется.
- Не волнуйтесь, вам не придется ударить пальцем о палец. Но вы будете почивать на лаврах, зная, что ваш ученик упрочивает благородную традицию...
- Нет у меня ученика. Всегда в одиночку работал.
- С этого дня будет. Договорились?
- Нет. Мои фокусы - это мои фокусы. Ни с кем не делюсь!
- Речь идет не о дележе, а о преемственности. - Я придвинул к нему полный до краев бокал. - Вы меня научите всему, что знаете, а я никому ничего не раскрою.
- Даже мне, - подхватила Анжелина. - Конечно, за исключением тех номеров, в которых мне предстоит ассистировать. Как это будет прекрасно! - Она погладила его по запястью и получила в награду безрадостную улыбку.
- А ведь неплохо было бы еще разок выйти на сцену. Подержите меня за руку, детка... - Вдруг он нахмурился. - Не согласен. Уйду в могилу я, уйдут и мои тайны. Меня не подкупите.
- Да я и не пытаюсь вас подкупить! - воскликнул я с жаром, который свидетельствовал как раз об обратном. - Но искусство не должно умереть вместе с вами. Как же без него обойдутся тысячи еще не родившихся зрителей?
На мой взгляд, это прозвучало неубедительно. Должно быть, спиртное затуманило мозги. Убийственная штука этот Цубе... небе... Тьфу, не выговорить.
- Я объясню, что пытается сказать мой муж. - Похоже, из нас троих только Анжелина осталась сравнительно трезвой. - Он до такой степени восхищен достижениями Великого Гриссини, что решил сделать его счастливым до конца дней. И если вы поделитесь своими секретами, он свое обещание сдержит. Для него - карьера. Для вас - счастливые годы. Вот и решайте.
- Ну... - промямлил он, и я понял, что этот бой мы выиграли.
- * * *
Мы заказали столь же дорогую, сколь и удивительную аппаратуру, и, пока дожидались ее, Великий Гриссини преподавал мне азы мастерства.
- Отвлекать, отвлекать и еще раз отвлекать! Накрепко зарубите себе на носу эти три волшебных слова. Не забывайте: публика хочет, чтобы ее надули. Пока она смотрит сюда, вы манипулируете здесь...
"Сюда" - это его поднятая белая рука, выхватившая из пустоты припрятанную в ладони монетку. "Здесь" был цилиндр, секунду назад пустой, а теперь таящий в себе белого грызуна, которого факир миг спустя вытащил за длинные уши. Меня он надул безупречно. Я и не заметил, как он достал зверушку из подвешенного под столом мешка, а затем, прикрывая ее собой, сунул в шляпу. Когда он продемонстрировал все медленно и открыто, фокус показался донельзя примитивным. Гриссини угадал мою мысль и улыбнулся.
- Конечно, когда объясняешь, в чем секрет, зритель разочаровывается. Думает: до чего же просто, как это я не заметил? Вот почему фокусник никогда не раскрывает своих тайн. Разоблачить его - все равно что лишить невинности. Он должен верить в волшебство, хоть и знает назубок рецепты своей кухни, и внушать эту веру публике. Не пренебрегайте сим правилом, и вам отплатят любовью. Скажете, в мире нет волшебства? Сделайте так, чтобы оно появилось, и вас будут носить на руках. А теперь исполните все, что я показал. Не торопитесь. Вот так, уже лучше... хоть и не слишком.
В дверь постучала Анжелина, я открыл.
- Доставка. Огромный ящик от "Просперо электроникс".
- Ага! - Гриссини возбужденно потер ладони. - Очень скоро мы воссоздадим потрясающее чудо - "Исчезновение свинобраза"!
- Глава 4
Все выглядело довольно просто. На сцене перед задним занавесом возвели двустенную клетку из металлических брусьев. В плане она образовывала треугольник. Одна сторона - занавес, две другие - металлические решетки.
Нас Гриссини удостоил вниманием лишь после того, как техники получили щедрый магарыч и разрешение отправляться восвояси.
- Для фокуса все готово, - объявил он. - Дело только за свинобразом.
- Это довольно хлопотно, - сказал я. - А нельзя ли при демонстрации использовать другое существо?
Он поразмыслил, затем указал на Анжелину.
- Конечно, большое и грозное животное чрезвычайно усугубляет эффект. Но в целях демонстрации сгодится и она. Прошу, дорогая.
Гриссини и мою жену скрыл занавес, а через минуту я увидел их в клетке.
- Вы должны стоять совершенно неподвижно, - предупредил он. - Что бы ни происходило, не двигайтесь. Понятно?
- Вполне. Я буду как статуя.
- Хорошо. Когда я делаю фокус по всем правилам, свинобраз скован цепями и не шевелится. Итак, начинаем.
Он скрылся за занавесом. Анжелина сложив руки на груди, терпеливо ждала, когда Великий Гриссини выйдет на сцену и поклонится публике, то есть мне. Я ответил бурными и продолжительными аплодисментами.
- Леди и джентльмены, - заполнил гостиную его усиленный электроникой голос, - вы только что видели, как униформисты заключили опасного свинобраза... простите, очаровательную леди в эту клетку. Она изготовлена из несокрушимых стальных брусьев. - Гриссини постучал волшебной палочкой с металлическим наконечником по прутьям решетки. Они звякнули, как и полагается несокрушимым стальным. - Вы видите крепкие замки и цепи, которые удерживают на месте огромного зверя. - Замки и цепи присутствовали, чего нельзя сказать о свинобразе. - Бежать из этой клетки невозможно.. ну, разве что с помощью волшебства. Волшебства, которое вас изумит и поразит. Держитесь за стулья!
Громом раскатилась дробь невидимых барабанов и оборвалась на последнем крещендо. В тот же миг на клетку упал черный покров. Он висел одну-единственную секунду, потом Гриссини сдернул его.
- Анжелина! - вскричал я.
Она исчезла. Клетка была пуста. Я вскочил и ринулся вперед.
- Спокойствие! - громовым голосом рявкнул Гриссини. Я остановился и сел. - Это же всего-навсего фокус.
Почему же с меня ручьями льется пот?
Пока факир уходил за занавес, мне огромного труда стоило усидеть на месте.
Он появился, ведя под руку Анжелину. Оставаться в кресле я уже не мог, подбежал к ней и заключил в объятия.
- Что произошло? - спросил я.
- Не знаю. Кругом; было совершенно темно, пока не появился мистер Гриссини н не вывел меня. А ты что видел?
- Ничего. На мгновение упал покров, и ты исчезла.
- А мне не казалось, что я исчезла. Или что меня передвигали. Вообще ничего не заметила, кроме темноты. - Она посмотрела на улыбающегося фокусника. - Что вы сделали?
Он поклонился и картинно раскинул руки.
- С удовольствием расскажу, поскольку вы собираетесь участвовать в этом представлении. - Улыбка стала еще шире, и он театрально ткнул пальцем вверх. - Все благодаря зеркалам.
Боюсь, в ту минуту мы с Анжелиной были способны только на то, чтобы показать Великому Гриссини наши миндалины.
Он велел нам посмотреть на металлическую решетку в упор.
- Сейчас все произойдет открыто, без черного покрова. Смотрите внимательно. Абракадабра!
Мгновенно и бесшумно промежутки между брусьями превратились в зеркала. Мы с женой изумленно переглянулись. Фокусник счастливо рассмеялся.
- В брусьях скрыты зеркальные полоски. Выдвигаются по сигналу радиопередатчика. Зрителям клетка кажется пустой, поскольку они смотрят на отраженный в зеркалах голубой занавес. И пока они сидят, разинув рты, ассистенты уводят свинобраза, зеркала исчезают, и на этот раз клетка действительно пуста. Не правда ли, просто и в высшей степени эффектно?
- Разит наповал, - кивнул я.
- Совершенно с вами согласен, - заметил Кайзи, отворяя лично мною запертую дверь и входя в гостиную. - Джим, вы потратили кучу моих денег, и у меня возникло вполне естественное желание посмотреть, чем вы тут занимаетесь. Я читаю ваши ежедневные отчеты и, разумеется, отчеты моих агентов. Вы уверены, что цирк имеет отношение к кражам?
- Компьютерные программы не лгут. Мы составили перечень краж. Я дал компьютерам задание изучить и сопоставить малейшие детали всех преступлений. Мы прочесали файлы новостей, тщательно проанализировали расписания космопортов и аэропортов. Встречались довольно похожие эпизоды. Из горы данных, которую мы добыли и проанализировали, удалось извлечь только одно обстоятельство, связанное со всеми преступлениями. В каждом городе выступала цирковая труппа. То есть труппы были разные, но на манеже обязательно появлялся некий силач по имени Пьюссанто.
Пришел черед Великого Гриссини таращиться на нас, изумленно раскрыв рот.
- Пора сделать антракт. - Анжелина вежливо взяла его под руку и увела со сцены. - А заодно и горло промочить.
- Мысль здравая. - Кайзи уселся в кресло и пригладил мягкий мех утреннего костюма. - И все же она не решает главной проблемы: я трачу большие деньги и жду утешительных результатов. Если уж на то пошло, я готов вас материально стимулировать. То есть придержу ежедневные выплаты, пока вы не войдете в контакт с подозреваемым силачом.
- Вы не посмеете!
- Помилуйте, отчего же? Статья шестая, восемнадцатый параграф нашего договора.
- Что-то я не припоминаю такого параграфа. - У меня перед глазами живо встала горестная картинка: крылатые банкноты улетают в ночную мглу.
- Припомните, если повнимательнее прочтете документ, на котором стоит ваша подпись. Копия контракта при вас?
- Нет. Она в банке.
- Разумная предосторожность. Ничего, я прихватил свою - подумал, вдруг вам захочется взглянуть.
Он достал из мехового бумажника документ - на сей раз не шедевр полиграфии, а обычную принтерную распечатку. Я пробежал текст глазами и победоносно воздел копию контракта над головой.
- Я прав! В шестой статье всего семнадцать параграфов!
- Да неужели? - Кайзи выглядел сбитым с толку. Но тут он склонился над бумагой и ткнул пальцем в конец семнадцатого параграфа. - А на это что скажете?
Я заморгал.
- Похоже на чернильную кляксу.
- Внешность обманчива. - Он достал из саквояжа медную трубу и вручил мне. - Поглядите в микроскоп.
Я поглядел. Все равно обыкновенная клякса.
- Это потому, что он настроен на четырехкратное увеличение. Поставьте-ка на четыреста.
Я нашел регулировочное колесико, покрутил и снова посмотрел. Клякса превратилась в текст, в восемнадцатый параграф. Меня надули.
- Не отчаивайтесь, - посоветовал Кайзи. - Просто работайте энергичнее, и все будет хорошо. Вдохновитесь мыслью о кругленькой сумме, которая накапливается на вашем депоненте.
- Уже вдохновился. И уже работаю. Энергично. Мой агент связался с "Большим Бигтопом" и подписал контракты. Скоро я поступлю в труппу. Как раз накануне премьеры на Феторре.
В голосе моем звучала роковая решимость. Кайзи ни к чему знать, что я освоил еще не все заявленные фокусы. А также что здесь, на развлекательной планете, нет ни одной свинобразьей фермы. К тому же факт остается фактом: до сих пор Кайзи был добрым и щедрым работодателем, и мне не хотелось его разочаровывать. Пусть даже это требовало некоторой скупости по части правды.
Короче говоря, если он оказался способен натянуть нос старине диГризу, то и старина диГриз вправе кое-что оставить в загашнике.
- Позаботьтесь о том, чтобы не опоздать к открытию сезона, - сказал Кайзи. - Ради нашей обоюдной выгоды. Увидимся на премьере.
Он удалился так же внезапно, как пришел, а я огляделся в поисках Анжелины. Как там насчет упомянутого ею возлияния?
Анжелина и Гриссини сидели и болтали в саду, в крытом портике. Я подошел и скорее с вожделением, чем с простой благосклонностью устремил взор на полный до краев запотевший бокал. Он поджидал меня. Одним глотком расправясь с его содержимым, я сказал:
- Бальзам на мои раны!
Анжелина вопросительно подняла изящные брови.
- Похоже, кого-то из нас вдруг разобрала жажда. Проблема с Кайзи?
- Так уж и проблема... Хотя радоваться особенно нечему. Ты ведь знаешь, в последние дни он мне подбрасывал деньжат. Похоже, чернильная клякса на контракте позволяет Кайзи приостанавливать выплаты, когда ему этого захочется. И вот - захотелось. Но он обещал возобновить отчисления, как только мы поступим в цирк.
- Клякса? - удивилась Анжелина.
- Только для невооруженного глаза. Под лупой она превращается в кошмарный параграф.
- Значит, тем важнее то, о чем мы говорили, пока ты беседовал с Кайзи. Я имею в виду сроки.
- Подготовиться полностью все равно не успеете. - Гриссини поднес бокал ко рту и глубоко вздохнул. - Схватываете вы на лету, но этого недостаточно.
Я потупился и постарался выглядеть в глазах маэстро скромным.
- Я позабочусь о том, чтобы в вашем репертуаре было достаточно фокусов и трюков. Но все же "Исчезающего бойспраута" вам не осилить.
- Но как же без него? Это ваш коронный номер! Почему мы его не осилим?
- Ну, главным образом потому, что у нас нет бойспраута. - Как всегда, логика Анжелины была убийственной. - Я думала над этим, но трудно подыскать восьмилетнего мальчугана. К тому же это противозаконно.
- Когда я выступал, передо мной такой проблемы не стояло, - припомнил фокусник. - Гриссини - большая семья, и всегда удавалось найти маленького кузена или племянника. Увы, все они выросли и рассеялись по дальним уголкам галактики.
- А нельзя ли обойтись без мальчика? - упорствовал я.
- Ни в коем случае! На этом-то и построен фокус. Мальчика сажают среди публики, чтобы вызвался в нужный момент добровольцем. "Исчезающего бойспраута" я всегда приберегал напоследок, как долгожданный номер под занавес. Для начала встряхивал свою огромную крылатку. Взлетали голуби, выскакивали два кролика. Восторженная публика вопила и аплодировала. Я поднимал руки над головой, звучали оглушительные фанфары и громовой раскат. Зрители не умолкали. Я обращался к ним: "Вот он, момент, которого ждали все. Найдется ли среди вас бойспраут в мундирчике?" Всегда находилось несколько. "Ну-ка, - говорю, - покажитесь!" Дети вскакивали на ноги. "Идите сюда! - кричу. - Кто первым заберется на сцену, тот вместе со мной будет демонстрировать следующий фокус, а еще получит двадцать кредитов". Малыши кричали и отпихивали друг дружку. А мой помощник сидел в первом ряду, поблизости от ступенек. Он тоже вскакивал и устремлялся к сцене. При этом налетал на людей, даже на ноги наступал. То есть всячески доказывал, что он обыкновенный маленький зритель, а никакая не подсадка. Я просил его принести корзину, опустить на пол передо мной. Брал кусок веревки и бросал в корзину. Мальчик терпеливо ждал. И вдруг раздавалась сверхъестественная музыка. Я делал над корзиной магические пассы, веревка выныривала и без всякой поддержки, извиваясь змеей, поднималась в воздух. Казалось, мой мальчик поражен ничуть не меньше остальных. Я махал ему рукой, и он проходил позади меня к корзине. А музыка - все громче, напряженнее... Возьми веревку, говорил я, и мальчик боязливо пятился. Я делал пасс, и у него выпучивались глаза, а все мышцы деревенели. И вот он уже полностью под моим контролем. Что я ни прикажу, все исполнит в точности. Я машу рукой, и он хватается за веревку. И лезет по ней.
Мы с Анжелиной кивали, зачарованные рассказом. Я живо представил, как мальчик лезет по веревке, изумляясь этому ничуть не меньше зрителей.
- И вот, - драматически интонировал Гриссини, - мальчик добирается до верхнего конца веревки. Музыка обрывается оглушительным громом литавр, и я всплескиваю рукой. И в тот же миг мальчик пропадает, исчезает, а обмякшая веревка падает в корзину. Я переворачиваю корзину, веревка вываливается. И все. Я кланяюсь. Занавес.
- Чудесно, - сказала Анжелина. - В чем же фокус?
- Вам его не показывать, а потому и знать ни к чему.
И никакая лесть не убедила его передумать.
- Я вам не расскажу. Зато раскрою загадку "Левитирующей леди". Сегодня утром прибыла аппаратура, пойду устанавливать. - Он повернулся к Анжелине. - Вы купили черное платье, о котором я упоминал?
- Да.
- Замечательно. Если соблаговолите надеть его сейчас, перейдем к следующему номеру.
Я остался в одиночестве. Гриссини возился с аппаратурой, Анжелина переодевалась. Я пил. Разумеется, в меру. Только для того, чтобы поднять настроение, испорченное коварным мошенником Кайзи. Мне ведь уже понравилось звонить по утрам в банк.
- Божественно!
Платье заслуживало этой похвалы. Оно было черное, бархатное, длиной до пят, с изумительно глубоким вырезом, и ткань развевалась, когда Анжелина поворачивалась.
- Сойдет, - бросил из дверей Великий Гриссини. - Ну что ж, начнем. Я должен объяснить Анжелине ее роль. - Он глянул на часы. - Джим, приходите к нам ровно через полчаса.
- Будет сделано. - Я тоже посмотрел на часы, потом на бутылку. Пожалуй, бокал-другой поможет мне скоротать вынужденный досуг.
В наш домашний театр я возвратился изрядно навеселе. На этот раз голубой занавес не закрывал авансцену. Она была пуста, если не считать трех больших кубов. Волной накатывала музыка, предвещая выход Гриссини. И вот магистр на сцене. Он поклонился, а публика, то бишь я, неистово захлопала.
- Благодарю вас, леди и джентльмены, благодарю. А сейчас вам необходимо подготовиться к потрясающему чуду, которое обязательно вас изумит, зачарует и заставит теряться в догадках. - Он один за другим повертел кубы, демонстрируя, что у каждого отсутствуют две противоположные грани. Кубы были черны снаружи и белы внутри. В руке у факира появилась волшебная палочка, и он провел ею внутри каждого куба, показывая, что они полые.
- Простенькие четырехгранные конструкции, совершенно пустые. Сейчас я их поставлю вот так.
Волшебная палочка исчезла, руки фокусника освободились. Он поднял первый куб и перенес на середину сцены. Потом переместил остальные. Получилась платформа. Снова я увидел волшебную палочку. Гриссини постучал ею по кубам и еще раз помахал внутри каждого. Затем повернулся и поклонился.
- А теперь, леди, джентльмены и почетные гости, прошу поаплодировать моей очаровательной ассистентке.
Я изо всех сил захлопал в ладоши, не сомневаясь, что любой зритель на моем месте точно так же встретил бы появление Анжелины. Она ступала неторопливо и безмятежно, и чарующе улыбалась, и махала восторженным толпам, состоящим, разумеется, из меня одного.
Под спокойную мелодию Гриссини взял Анжелину за руку и подвел к рампе. Они поклонились, затем вернулись к кубам. Анжелина медленно и осторожно села на средний куб, затем закинула ноги и улеглась на все три ящика. И улыбнулась зрителям, подпирая ладонью подбородок. Юбка свешивалась и была черна, как смоль, на фоне белых внутренних поверхностей кубов. Гриссини делал пассы, его волшебная палочка снова исчезла.
Он нагнулся и выдернул из-под Анжелины средний куб.
Я изумленно ахнул, как ахнул бы на моем месте любой зритель. Анжелина лежала как лежала, совершенно неподвижно, хотя средняя часть ее тела лишилась опоры.
А потом я ахнул еще громче - Гриссини выдернул куб из-под ее локтя, и она повисла в воздухе. В довершение всего он убрал и третий, последний куб.
Когда факир отвернулся, Анжелина улыбнулась мне и помахала рукой. Я хлопал так, что даже руки заболели.
Под мои аплодисменты и под крещендо Гриссини поднял над головой металлический обруч и грохнул им об пол - дескать, убедитесь, какой он крепкий и цельный. А затем повел им вдоль тела Анжелины, доказывая, что она действительно висит в воздухе.
Мои руки онемели от восторженных хлопков. Обруч скользнул назад и со стуком покатился за кулисы. Музыка оживилась, фокусник один за другим вернул кубы на место. Затем помог Анжелине спуститься и поклонился вместе с ней. Я вскочил на ноги, чтобы заключить ее в объятия.
- Моя волшебница! - воскликнул я. - И не больно тебе было висеть на проволоке?
- Никакой проволоки. Ты же видел, как проходил обруч.
- Видел и ничего не понял. Настоящая магия?
- Скажем так: настоящая иллюзия.
Гриссини вышел из гостиной. Я заметил, что направился он к портику. Фокусы - дело утомительное. А может, старик не желал слышать, как раскрывают его тайны.
- И все-таки не понимаю, как это удалось. Может, дело в кубах?
- Нет. Они в точности такие, какими выглядят. Прочное дерево. Устанавливаются, как ты помнишь, рядком. Потом, как ты помнишь - мой выход.
- Это незабываемо!
- И привлекает внимание. Гриссини идет по сцене встречать меня, и луч прожектора движется за ним. Вот тут-то и делается фокус, а не в тот момент, когда он убирает кубы.
- Ну, конечно. Многие фокусы делаются задолго до того, как их показывают. Публика смотрит на тебя и на Гриссини и не смотрит на кубы. Тут-то все и происходит.
Я направился к кубам, лежащим на сцене у черного занавеса. Фокус был столь хорош, что я лишь в футе от себя разглядел тонкую черную платформу, висящую в воздухе. Она-то и поддерживала Анжелину.
- Но это все равно волшебство! Не может она просто так висеть!
Я рассмотрел платформу, заглянул под нее, провел по ней руками.
И обнаружил прочный черный стержень. Он торчал из занавеса. И, несомненно, крепился к скрытой там прочной раме. Меня осенило:
- Все ясно! Когда он обходил сцену, а затем укладывал кубы, платформы здесь не было. Она появилась, лишь когда он пошел навстречу тебе и за ним поплыл луч юпитера. В темноте выдвинулся стержень, несомненно управляемый по радио, и поместил платформу над ящиками. Публика ее не видит, потому что она черна, как и наружная поверхность коробок. Ну, а обруч? Он прошел вдоль твоего тела...
- И назад, - напомнила она. - Он достаточно широк.
- Все ясно! Обруч уперся в брус, и его пришлось возвращать. Тем же путем.
Мы пошли поздравить Гриссини. Он по обыкновению пожал плечами и напомнил, грозя пальцем:
- У вас мало времени, а научиться надо сочень многому.
Разумеется, он был прав. Я располагал одной-единственной неделей. Все эти дни я трудился не покладая рук, не брал в рот хмельного и спал урывками. И вскоре научился ловко доставать больших птиц прямо из воздуха и сотнями вытаскивать платочки из пустой тубы. Я тренировался с аппаратурой для подвешивания человека, что особенно нравилось Анжелине, и мастерски освоил этот фокус. Я даже постиг искусство читать записки из зрительного зала, прижимая их неразвернутыми ко лбу.
Научившись, я был на седьмом небе от счастья. Раньше, видя это диво на сцене, я неизменно приходил в восторг. А все оказалось так просто! Вы прижимаете ко лбу сложенный клочок бумаги, произносите имя приславшего записку зрителя, и он откликается. Ответив на его вопрос, вы разворачиваете записку и читаете ее вслух для сверки, затем отбрасываете и берете следующую. Отвечаете и на нее, а затем разворачиваете и прочитываете вслух под аханье публики. Дело в том. что первый зритель - подсадка, и никаких записок он вам не присылал. Зато благодаря ему вы получили возможность прочитать настоящую записку. Вы постоянно обгоняете публику на один вопрос. Чудо? Отвлечение внимания!
Прошла неделя, и вот наши чемоданы уложены, билеты куплены. Пора в путь-дорогу. И пора снова зарабатывать деньги. С тех пор как Кайзи ткнул меня носом в микроскопический параграф контракта, я нес убытки, и это причиняло невыразимые мучения.
Когда мы прощались, Великий Гриссини вовсе не выглядел великим.
- А все-таки славно было вновь постоять на сцене, - сказал он с тяжелым вздохом.
- Остаюсь навеки вам благодарен. Вы уж простите, что все так быстро кончилось. - Я отвернулся, чтобы не видеть тоску в его глазах.
- Берегите себя, - сказала Анжелина.
Он скривился.
- Пускай меня берегут "Счастливые Гектары". - Особой радости в его голосе я не услышал.
У меня рука не поднялась нанести задуманный удар.
- Послушайте, - сказал я, - мне выпала великая честь поработать с вами и чуточку скрасить вашу жизнь. Поверьте, вам не придется об этом жалеть.
- Что вы имеете в виду?
- Деньги. Еженедельно вы будете получать чек. Хватит и на еду получше, и на выпивку поприличней, и на все маленькие радости, ради которых стоит жить. Его это потрясло. Он сощурился.
- В чем подвох? Почему вы это делаете?
- Потому что он хороший человек, - ответила Анжелина.
- Так уж и хороший, - пробормотал я. - Признаюсь, столь исключительная щедрость не входила в мои планы. Скажем так: я внял голосу сердца.
- О, черт! - Анжелина была растеряна. - Джим, о чем мы вообще говорим?
- Видишь ли, я собирался платить и дальше, но лишь за тайну "Исчезающего бойспраута". А сегодня вдруг понял: в моем послужном списке нет ни одного случая шантажа. И я уже слишком стар, чтобы за него браться. Так что живите на пенсии в свое удовольствие и поминайте меня добрым словечком по вечерам, в час коктейля.
Я свистнул. Загудели моторчики, чемоданы поехали за нами.
- Не верю! - крикнул Великий Гриссини нам вслед.
- Поверьте, - сказала Анжелина. - Старина диГриз только с виду кремень, а сердце у него нежное.
- Если не прекратишь меня нахваливать, я покраснею.
Я поцеловал жену в щеку.
Когда я подошел к такси, позади отворилась дверь коттеджа.
- Я вам скажу, - произнес факир. - Я решился.
- Лайнер ждать не будет, - предостерегла Анжелина.
- Это и минуты не займет. Вы бы сами могли догадаться, когда я сказал, что мальчик заходит мне за спину. На секунду он исчезает с глаз публики. Отвлекай внимание!
- И тут кое-что происходит. - Я обрадовался. - Но что?
- Он останавливается. Его скрывает моя крылатка. Вот почему я всегда оставляю этот номер на конец представления. Когда он заканчивается, падает занавес. Но прежде, чем он поднимется снова, мальчик успевает убежать за кулисы. Я кланяюсь.
- Но если не он поднимается по веревке, то кто?
- Никто. Нет никакой веревки над корзиной, это изображение. В тот момент, когда мальчик заходит мне за спину, я включаю проектор. Передо мной тотчас появляется голографическое изображение веревки. Помните, настоящий мальчик скрывается от публики за моим плащом. А в следующий миг из-за меня выходит голографическое изображение мальчика и поднимается по голографической веревке. И исчезает, как может исчезнуть лишь изображение. А изображение веревки падает в корзину. И остается только настоящая веревка на дне.
- И тут опускается занавес, - со смехом добавила Анжелина, - и довольные зрители расходятся по домам.
- Пора и нам честь знать, дорогой магистр. Великий Гриссини, вы действительно великий.
На сем мы и расстались. Он - кланяясь, мы - смеясь. Под занавес жизни он дал великолепное представление.
- Глава 5
- Что скажешь о бокале шампанского перед ленчем?
Из моего пересохшего горла вырвался хрип, и Анжелина похлопала меня по руке.
- Да, милый.
- Тогда - в "Звездный бар"!
Тут пискнуло сигнальное устройство коммуникатора и засветился экран.
- Ну, конечно, - фыркнул я и состроил кислую мину своему отражению в зеркале. Это было несложно - я как раз причесывался. - Сейчас нам прочтут нуднейшую лекцию о применении спасательных средств.
- Ошибаешься, - возразила подошедшая к экрану Анжелина. - Это от Джеймса. Ниже все подробности. Он договорился, чтобы нас встретили, как только пройдем таможню. Некто Игорь, владелец грузовика. Игорь знает, куда нам надо ехать. Еще Джеймс желает удачи и всего наилучшего.
Она нажала кнопку принтера, и машина выдала распечатку.
- Он подготовил для нас полное расписание.
- Наш мальчик! - с любовью и воодушевлением отозвался я. - А сейчас - шампанского!
"Звездный бар" вполне оправдывал свое название. Потолочным сводом служил огромный хрустальный купол, за ним раскинулась космическая тьма в желтую крапинку. Впрочем, я очень сомневался, что в корпусе звездолета прорубили окно только для того, чтобы пассажиры имели удовольствие посмотреть на космос. Нет, это был фокус, и не из плохих. Мы попивали шампанское и строили планы. Я делал заметки на листе с посланием от Джеймса. Если звездолет не выбьется из расписания, а законы космической механики позволяют на это рассчитывать, мы прилетим на Феторр всего за день до открытия циркового сезона. Свинобразье ранчо примерно в пятистах километрах от космопорта, еще двести километров до Феторрскории. Если и успеем, то впритык.
- Твоя правда, но что поделаешь?
- Ничего. А потому давай отложим тревоги на потом.
Я сунул лист в карман, осушил бокал и отодвинул бутылку.
- Надо извлечь из полета максимум пользы, то есть постоянно упражняться. Без похмельной дрожи в руках.
- А как же стаканчик перед сном?
- Это святое. Я не намерен записываться в абстиненты.
Дни проходили быстро. Я упражнялся, пока мои пальцы не приобрели змеиную изворотливость. В последние дни перед отлетом Анжелина взяла на себя все покупки. Тогда я не осознавал, сколь хлопотное это дело - все мое внимание было отдано фокусам. Однажды она появилась из спальни, когда я отрабатывал очень сложную карточную манипуляцию.
- Ну, как тебе? - спросила она.
Я обернулся.
- Ух ты!
Карты порхнули во все стороны. На Анжелине был настоящий шедевр швейного искусства - сногсшибательное алое платье с высокими разрезами на бедрах, глубоким декольте и облегающее везде, где только можно. Я бросился обнять ее, но застыл, как вкопанный, от ласкового удара кулаком в челюсть.
- А тебе не кажется, что для женщины в моем возрасте оно слишком много открывает?
- Ты в самом подходящем возрасте! - воскликнул я. - Ты шикарная и желанная, и любой зритель мужского пола, достигший половой зрелости, будет пялиться не на меня, а на тебя. Я уже слышу шипение перегретых оргонов2 в зрительном зале.
- А изумрудная тиара - это не чересчур?
- В самый раз. Подчеркивает осиную узость твоей талии.
- Не уверена. - Она проделала перед зеркалом изящный пируэт. - Может, лучше зеленый цвет?
- У тебя есть еще наряды вроде этого?
- А как же?
- Доставь мне удовольствие! Давай устроим дефиле.
Я отложил карты, пододвинул кресло, зажег сигару, налил себе бокальчик белого вина. Анжелина запаслась костюмами для всех фокусов. Зеленый - в пару бурому, как ржавчина, окрасу нашего предполагаемого свинобраза. Черное с красным платье - чтобы ассистировать, когда я буду показывать карточные фокусы. Полуночно-черное - для левитации. Мы чудесно провели время, пока гонг не возвестил начало обеда.
В подобном духе истекли последние дни полета. Пока я пестовал в себе таланты фокусника, супруга доводила до совершенства наряды. Мы хорошо питались, прекрасно высыпались, и я позволял себе лишь бокал-другой вина за обедом.
Мы уже знали, что по прибытии на место назначения свободного времени у нас почти не будет. А значит, надо избежать лишнего стаптывания подметок и распихивания локтями остальных пассажиров. Иными словами, меня ждала дружеская встреча с корабельным экономом.
Им оказался слащавый тип с привычкой то и дело вытирать влажные ладони и скалить в улыбке белоснежные зубы.
- И чем же я могу служить вам, дорогой сэр?
- Советом насчет багажа. Если мы уложим чемоданы заранее, вы возьмете на себя их выгрузку?
- С превеликим удовольствием.
- Значит, если вы получите наш багаж вечером накануне прибытия, ничто вам не помешает выгрузить его в первую очередь?
С этими словами я сунул ему пятьдесят кредитов.
- Сэр, считайте, что это уже сделано. Даю слово, вам не о чем беспокоиться.
- Тогда, если не возражаете, я попрошу вас о дополнительной информации. С кем бы мне поговорить, чтобы мы с супругой получили возможность первыми покинуть этот гостеприимный корабль?
- Со мной, сэр. Высадка пассажиров - в моем ведении.
В его потливой ладошке исчезла вторая банкнота.
- Судя по всему, вы часто летаете этим рейсом. Не поделитесь ли опытом ускоренного прохождения через таможенный контроль?
- Как кстати, сэр, что вы завели об этом речь!
Мой кузен - сотрудник таможни в космопорте, и я...
У меня основательно полегчало не только в кармане, но и на душе. И я отправился в каюту собирать вещи.
Встреча с бесстыжим взяточником дала плоды - мы первыми сошли по трапу, первыми преодолели таможню, где царил любезный кузен нашего мздоимца, и получили свой багаж нетронутым и непросвеченным. У выхода нас дожидался коренастый субъект в промасленной и мятой спецовке, державший лист бумаги с надписью "Мистюр Догрыз". Я помахал рукой, и он приблизился.
- Это вы - Догрыз?
- Это я - диГриз. С кем имею честь?
- Игорь. Поехали.
Я свистнул, и багаж последовал за нами, а мы - за Игорем на пыльную и дымную улицу. Анжелина фыркнула.
- Мне не нравится это место. А еще мне не нравится наш односложный приятель Игорь.
- Боюсь, вся планета такая. Тут первую скрипку играют добыча природных ресурсов и тяжелая промышленность. Ты разве не заметила в последнем письме Джеймса легкий тон отчаяния?
- Заметила. Пошли поглядим, на чем нас собираются везти. О-о!
И правда, о-о! Нас ждало огромное, обшарпанное, грязное кубовидное нечто о четырех колесах. Когда-то его, несомненно, по ошибке покрасили в розовый цвет. На боку я с трудом прочел под слоем грязи: "Грузоперевозки Игоря. Куда захочешь, туда и доставим".
Я надеялся, что это не пустые слова. Игорь открыл дверцу и затолкал в кузов наш багаж. Потом по лестнице забрался в установленную наверху кабину. Зарычал, залязгал двигатель, выхлопную трубу стошнило зловонным черным дымом. Мои слезящиеся глаза увидели, как из кабины вынырнула рука, приглашающе махнула нам один-единственный раз и снова исчезла. Мы залезли в кабину, уселись на обшарпанное залатанное сиденье, уставились в грязное ветровое стекло. Где-то внизу скрежетали шестеренки. Грузовик дернулся, затрясся и наконец с грохотом покатил вперед.
- Вы знаете, куда нам надо? - спросил я, стараясь не кривиться при виде унылого ландшафта.
- Угу, - ответил Игорь. Или что-то вроде этого.
- Мы едем в Лортби, верно? На свинобразью ферму "Бекон и иголки"?
Очень нескоро дождался я от Игоря утвердительной фонемы. Затем последовала целая речь:
- Грязь возить - вдвойне платить.
Я решил, что это следует перевести примерно так: если вы намерены погрузить в мое транспортное средство нечистоплотное животное, вам следует учесть, что и без того возмутительно высокая плата будет удвоена.
В свою очередь я невнятно буркнул, и на сем наш разговор окончился. Постепенно и с великой неохотой фабрики, дымовые трубы и закопченные стены уступили место невзрачным пустошам. В основном болотистым, декорированным свалками обочинам дороги. Мы с Анжелиной попытались завести легкую беседу, но из этого ничего не вышло. Оставалось лишь подскакивать и качаться на сиденье и отупело разглядывать чахоточные пейзажи. Спустя несколько часов, а может, веков мы свернули с шоссе и разухабистым грейдером миновали дорожный знак, который гласил: "Бекон и иголки". Его дополнял не слишком отвратительно намалеванный геральдический свинобраз. Надпись под ним предупреждала: "Нарушителей права частной собственности расстреливаем на месте".
Ободренный сим посулом теплого приема, я дождался, когда грузовик остановится, и сполз на землю. Со стоном потянулся и направился к большому приземистому строению. Когда я отворял дверь, звякнул колокольчик и сидящий за столом человек поднял голову. Телосложением и манерами он был ровня Игорю. Я хотел сказать "Доброе утро!", но вовремя одумался и лишь хмыкнул. Он точно так же хмыкнул в ответ.
- Нужен свинобраз, - сказал я.
- Туша? Или разделанный?
- Зачем мне труп? Я приехал за живым свинобразом. Целым и невредимым.
Это застигло его врасплох, и лоб избороздили непривычные морщины. В конце концов он выдал:
- Живьем не продаем.
- А сейчас продадите.
Я катнул к нему по столу монету в сто кредитов.
Он ее сцапал и буркнул:
- Противозаконно.
- Я этот закон отменяю.
Вторая монета покатилась следом за первой.
С чудовищным усилием улыбка исказила его гранитные черты. Он с шумом поднялся на ноги и направился к двери. Снаружи ждала Анжелина, ее глаза метали молнии.
- Еще минута в обществе Игоря, и я бы его прикончила. И в налитых кровью глазках я читала взаимную любовь. Его счастье, что нам нужен водитель. У тебя все готово?
- Искренне надеюсь, - ответил я с натужной бодростью. - Я повстречал еще одного балагура, он отведет нас к свинобразу.
Предвкушая встречу с этим чудесным существом, я снова повеселел. Мы не должны забывать, что свинобразы вместе с человечеством покоряли звезды, защищали нас и кормили. Эти гибриды, потомки смертоносно-колючих дикобразов и могучих кабанов, настоящие красавцы.
- Ах, - сказал я, входя в хлев и оказываясь лицом, к морде с гигантским хряком.
У Анжелины дрогнули ноздри. Она не разделяла моей любви к свинобразам.
- Поистине, я вижу свинью моей мечты!
При виде нас хряк вздыбил рыжеватые иглы, крошечные глазки сердито заблестели. С клыка скатилась капля слюны.
- Фью-фью-фью, - тихо позвал я. - Ах ты, славная хрюшечка!
Я просунул руку между прутьями решетки и почесал его за ушами. Он загремел иглами, довольно заурчал. Свинобразы обожают чесаться, а до затылка им не достать. Анжелина уже видела меня за этим занятием и никак не отреагировала, зато свинмейстер выпучил глаза и побагровел, как при закупорке коронарной артерии.
- Берегись! Это убийца!
- Не сомневаюсь. Но он суров лишь с теми, кто этого заслуживает. Для всех остальных, то есть для прогрессивного человечества, свинобразы - верные, надежные и даже почтительные друзья. Хо-орошая свинка, - сказал я, любуясь огромной зверюгой.
Ужасно не хотелось уходить, но время поджимало. Как ни красив этот кабан, он не годится для циркового номера. Нам нужен актер поминиатюрнее.
Мы пошли дальше, минуя настороженных свиноматок с поросятами, минуя сотни неуемных пятачков и тысячи острых игл. Когда свернули за угол, я ахнул и замер. Передо мной в загоне стоял самый очаровательный подсвинок на свете. Добродушно блестели глазки-пуговки, дыбом стояли тонкие иглы. Самочка побежала на мой зов, стуча копытцами, и захрюкала от удовольствия, когда я почесал, где нужно.
Мы быстренько поладили с ее хозяином. В его руки перешло еще несколько сотен кредитов, в мои - кусок веревки. Свинка спокойно приняла поводок и послушно засеменила перед нами к машине.
- Чудо-свинка, - сказал я. - Назовем ее Глорианой.
- Это в честь кого же? - вмиг насторожилась Анжелина. - Одной из подружек твоей юности?
- Да Бог с тобой! Это имя из легенды, из мифологии. Глориана - богиня скотного двора, ее часто изображали с поросенком на коленях.
- Ты выдумал!
- Ну, что ты!
- Джим диГриз, если бы я не знала тебя так хорошо, приняла бы за скрытого зоофила.
- Маленьким я дружил с этими симпатичными зверушками.
- Сейчас ты большой, так что изволь держать свои симпатии в узде. И вообще, поехали-ка в цирк.
Я выдвинул из кузова сходни, и Глориана бодро взбежала по ним. Из кабины кузов просматривался через оконце, и я поглядывал на нашу покупку. Но Глориане было не занимать самообладания, и вскоре она уснула.
О том, как мы добрались до Феторрскории, рассказывать особо нечего. Бывают впечатления, которые лучше поскорее выбросить из клеток памяти, развеять, как страшный сон. Когда мы пересекли городскую черту, наше настроение подпрыгнуло... по крайней мере, чуточку приподнялось. Уже в су мерках мы добрались до цели - большого здания. Игорь сбросил в сточную канаву наш багаж и скривился при виде семенящей мимо Глорианы.
- В кузове свинячье пу. Еще двадцать кредитов.
Я заглянул в кузов и отрицательно покачал головой:
- Нет пу, нет и кредитов.
И вручил ему оговоренную сумму.
Он медленно сосчитал деньги, убрал в карман. Затем его чело пробороздили глубокие складки. Очевидно, мышление не входило в число его привычных занятий.
- Я вижу пу. Плати.
- А я не вижу пу, и ты не увидишь денег.
Он замахнулся гранитным кулаком и ринулся вперед. Анжелина улыбнулась:
- Моя очередь, если не возражаешь.
Ответить я не успел. Анжелина махнула ногой и врезала Игорю по лодыжке. Пока он падал, она сомкнула руки и треснула его по шее. Он восхитительно шмякнулся оземь.
Пока он, исторгая грязные ругательства, поднимался на ноги, я указал на грузовик и предупредил:
- Езжай отсюда. А то хуже будет.
Я слегка надеялся, что Игорь не уймется. Он оскорбил мою обожаемую Анжелину, а я такие штучки прощаю нелегко.
Не я один испытывал по отношению к нему подобные чувства. Краем глаза я заметил рыжеватое пятно. Глориана, встопорщив иглы, метнулась вперед. Игорь взвизгнул и запрыгал на одной ноге, держась за лодыжку, по которой ударил острый бивень. А затем, нечленораздельно ругаясь, поспешил вскарабкаться в кабину. Фургон исчез в ночи, увозя Игоря с полными карманами моих денег.
Глориана, довольная собой, уже рылась в мусорном баке у двери. Я нажал на кнопку под табличкой: "Колоссео. Вход для работников сцены". Дверь со скрипом отворилась, появилась усатая физиономия.
- Че надо?
- Здесь находится "Большой Бигтоп"?
- Ну.
- В таком случае, добрый человек, отвори дверь шире. Перед тобой не кто иной, как Могучий Марвелл собственной персоной!
- Ты опоздал.
- Я никогда не опаздываю к благодарной публике, которая очень скоро будет взирать, затаив дыхание, на Могучего Марвелла. Дружище, веди нас в наши покои.
Обладатель усатой физиономии повел нас в недра "Колоссео". Мы с Анжелиной шли рука об руку, Глориана семенила сбоку, следом катился багаж. Все предвещало мне начало новой эффектной карьеры.
- Вы опоздали, - произнес другой голос.
Я обернулся.
- Те же слова изрек цербер у вашего портала. А вы?..
- Харли-Дэвидсон. Со всеми вопросами - ко мне. Он вошел в артистическую уборную, и мы пожали друг другу руки. Харли-Дэвидсон был высок и черняв, и в наряде инспектора манежа выглядел щеголем. Все, начиная от блестящих черных сапог и заканчивая еще сильнее блестящим черным цилиндром, выдавало прирожденного артиста.
- Надеюсь, вы стоите своих афиш, - сказал он. Я тоже на это надеялся, потому что, придумывая афиши, полностью расстреножил фантазию.
- Еще бы!
Я пытался излучать шарм и пробуждать положительные эмоции.
- Последний наш факир пил горькую и пропускал почти все выступления.
- Уверяю вас, я с младых ногтей не прикасаюсь к спиртному. Позвольте представить Анжелину, мою жену.
Он, как истинный актер, поцеловал ей руку.
- А это - Глориана.
Харли-Дэвидсон одобрительно посмотрел на свинку, но от поцелуя воздержался.
- Мне нравится, когда в номерах участвуют животные. Это стильно. Вы знакомы с Великим Гриссини? У него есть несколько фокусов наподобие ваших.
- Так вы его знаете? Это мой наставник. Я ему обязан всем, что умею.
- Приятно это слышать. Гриссини - профессионал высочайшей пробы. Ну что ж, до начала еще часа два. Располагайтесь, отдохните. Если что понадобится, не стесняйтесь, зовите коридорного.
- А где тут ближайший ресторан? - спросила Анжелина. - Мы давно не ели.
- Увы, ни одно из окрестных заведений я рекомендовать не берусь. Но возле вашего телефона лежит список фабрик-кухонь, они доставляют вполне приличную еду...
- Харли, че ты от меня прячешься? - прогрохотало, как вулкан. - Есть разговор.
В комнату вошел человек примерно моего роста, но, как минимум, вдвое шире в плечах и талии. Он был наголо обрит, с вислыми черными усами. Казалось чудом, что одежда на нем не лопается от малейшего движения. Мышцы бегали и сплетались в узлы диаметром с древесный ствол. Его предплечье было толще моего бедра. Я видел этого человека на фотографиях и афишах и сразу узнал его. Ради него-то мы и преодолели бесчисленные световые годы.
- Подумать только! - воскликнул я. - Вы не можете быть никем иным, кроме знаменитого на всю галактику Пьюссанто! Поистине, встреча с вами - великая честь для меня. Я - Могучий Марвелл.
Я шагнул вперед и протянул руку. Он подал только два пальца, и это было вовсе не чванство - три его пальца я бы попросту не обхватил. Я энергично пожал, но с таким же успехом можно пожимать арматурные прутья. Красные глазки богатыря моргнули, на лбу пролегли морщины.
- Че, правда? Слыхал обо мне?
- Вам поют оды в самых дальних звездных системах.
На его лице промелькнула хиленькая улыбка - видно, грубую лесть он принял за чистую монету. Но к Харли-Дэвидсону повернулся с прежней гримасой на физиономии.
- Че это ради сторожа меня не выпускают?
- А того ради, что тебе запрещено покидать город. И учти, каждый кредит на взятки, без которых не удалось бы спасти тебя из кутузки, вычитается из твоего жалованья.
- Но тута же скучища!
- В городе - тоже.
- Все вранье! Напраслина!
- Ну, конечно! Да знаешь ли ты, сколько свидетелей пришлось подкупить, чтобы держали языки за зубами? Ты и раньше выкидывал такие номера, и сколько раз!
- На меня напали!
- Что я слышу?! Двадцать восемь сталеваров напали на одного лысого клоуна? Трое сейчас в больнице, а когда прибыла полиция, все до одного, без малого три десятка, лежали в отключке.
- Да я же пошутил только.
- В последний раз предупреждаю! Еще одна подобная выходка, и ищи новый цирк.
Харли, видать, был не робкого десятка. Уж не знаю, смог ли бы я вот так отчитывать монстра вроде Пьюссанто. Секунду-другую я даже ожидал кровопролития и разрушения. Пьюссанто напрягся, бицепсы вздувались, вены под кожей извивались, как змеи. Потом он пробормотал что-то не слишком приличное, круто повернулся и вышел.
- И часто он так? - спросил я, когда атмосфера слегка разрядилась.
- Увы, слишком. Как закончим сезон, он получит расчет. Хватит с меня возни с этим двуглазым циклопом. - Харли-Дэвидсон мрачно посмотрел на Глориану. - А ей лучше не пакостить в коридорах.
С этими словами он вышел. Анжелина затворила двери, села и сказала:
- Фу-ух!
- Присоединяюсь.
Она улыбнулась.
- Добро пожаловать в шоу-бизнес.
Конец главы пятой. Продолжение следует.
2 Оргоны - гипотетические частицы живительной космической энергии, питающей, по мнению известного психоаналитика Вильгельма Рейха, нервную систему человека (сравн."ци" и "прана" из цигуна и йоги). (Прим. перев.)
Критику, пожелания, вопросы направляйте по адресу drahus@yandex.ru.
Предыдущие выпуски вы можете найти в архиве рассылки.
Вниманию авторов! Если вы пишите в жанре фантастики и хотели бы чтобы ваши рассказы были опубликованы в рассылке, можете присылать их по выше приведённому адресу с пометкой «Рассказ».
До встречи!
С уважением, Хуснуллин Давид.
| http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru |
Отписаться
Убрать рекламу |
| В избранное | ||
