Сперва несколько пояснительных слов.
    Перед вами очередной рейтинг грядущих премьер фантастического кино. Надеюсь, это станет традицией. Как всегда сделан на год. Как всегда состоит из 10 позиций. Как всегда учитываются только те фильмы, которые имеют точную дату мировой премьеры именно в году 2006-ом. Как всегда под мировой премьерой подразумевается премьера в стране, ответственной за производство данного кино. Пример для пояснения: мультфильм Тима Бартона "Труп невесты" был премирован в ноябре прошлого года, но в России выйдет только в январе этого, следовательно, он не может попасть в данный рейтинг, как бы я сам этого не хотел.
    А теперь переходите к чтению самого рейтинга, ибо предисловие, на мой взгляд, как-то неприлично затянулось.

ПОЧЕМУ ЖДЕМ: Ради этого проекта Шьямалан отказался от экранизации "Жизни Пи", величайшего романа XXI века. Надеемся, что не зря.
СОСТОЯНИЕ: Послесъемочная подготовка.
МИРОВАЯ ПРЕМЬЕРА: Июль 2006 года.
ПОЧЕМУ НЕ ПЕРВОЕ МЕСТО: Мы, конечно, надеемся на Совершенно Неожиданный Финал, но все-таки помним "Знаки".

ПОЧЕМУ ЖДЕМ: Фильм-то может оказаться полюбопытней даже "Города греха".
СОСТОЯНИЕ: Послесъемочная подготовка.
МИРОВАЯ ПРЕМЬЕРА: Март 2006 года.
ПОЧЕМУ НЕ ПЕРВОЕ МЕСТО: Эксперименты с формой могут породить нечто настолько своеобразное и уникальное, что не всякий и переварит.

ПОЧЕМУ ЖДЕМ: Первый фильм для детей с таким бюджетом в нашей стране.
СОСТОЯНИЕ: Послесъемочная подготовка.
МИРОВАЯ ПРЕМЬЕРА: Март 2006 года.
ПОЧЕМУ НЕ ПЕРВОЕ МЕСТО: Вспомните, что творилось с датой премьеры "Дневного Дозора", и что творится до сих пор с датой премьеры "Волкодава". "Азирис Нуна" может взять и выйти всем на удивление не в 2006, а в 2007 году.

ПОЧЕМУ ЖДЕМ: Из-за положительного Хьюго Уивинга и лысой Натали Портман.
СОСТОЯНИЕ: Готов.
МИРОВАЯ ПРЕМЬЕРА: Март 2006 года.
ПОЧЕМУ НЕ ПЕРВОЕ МЕСТО: Надоели все-таки эти бесконечные экранизации комиксов.

ПОЧЕМУ ЖДЕМ: Хочется чего-нибудь красивого, зрелищного и фэнтезийного.
СОСТОЯНИЕ: Снимается.
МИРОВАЯ ПРЕМЬЕРА: Декабрь 2006 года.
ПОЧЕМУ НЕ ПЕРВОЕ МЕСТО: Из опасения, что опять будут одни только спецэффекты и красивые костюмы, а не хорошая актерская игра.

ПОЧЕМУ ЖДЕМ: Первоисточник вроде бы запрещен Ватиканом.
СОСТОЯНИЕ: Снимается.
МИРОВАЯ ПРЕМЬЕРА: Май 2006
ПОЧЕМУ НЕ ПЕРВОЕ МЕСТО: История эта относится к жанру фантастики лишь косвенно.

ПОЧЕМУ ЖДЕМ: У фильма, между прочим, бюджет 250 миллионов "зеленых"! Интересно же, на что такие деньжищи тратят!
СОСТОЯНИЕ: Послесъемочная подготовка.
МИРОВАЯ ПРЕМЬЕРА: Июнь 2006 года.
ПОЧЕМУ НЕ ПЕРВОЕ МЕСТО: "Тайны Смолвиля" уже давно убили идею всяких там Суперменов на корню!

ПОЧЕМУ ЖДЕМ: См. выше.
СОСТОЯНИЕ: Послесъемочная подготовка.
МИРОВАЯ ПРЕМЬЕРА: Весна 2006 года.
ПОЧЕМУ НЕ ПЕРВОЕ МЕСТО: См. выше.

ПОЧЕМУ ЖДЕМ: Потому же, почему всегда ждут продолжения удачных фильмов.
СОСТОЯНИЕ: Снимается.
МИРОВАЯ ПРЕМЬЕРА: Июль 2006 года.
ПОЧЕМУ НЕ ПЕРВОЕ МЕСТО: Потому же, почему не стоит отправлять на первое место продолжение удачного фильма. Для проверки тезиса смотрите "Матрицу-Перезагрузку", "Матрицу-Революцию", "Звонок-2" и т. д. и т. п.

ПОЧЕМУ ЖДЕМ: Вообще-то очень интересно, что там за тайну скрывает прошлое Росомахи.
СОСТОЯНИЕ: Снимается.
МИРОВАЯ ПРЕМЬЕРА: Май 2006 года.
ПОЧЕМУ ПЕРВОЕ МЕСТО: Завершение трилогий всегда вызывает нервное помешательство и желание побежать в кинотеатр за три дня до премьеры. К тому же все почти уверены, что фильм окажется достойным предыдущих частей и в плане сюжета и в плане спецэффектов. Хотя, в конце концов, какая собственно разница, какое место фильм занял, главное, чтобы хороший получился.

© Игорь Куншенко, 2006.

Валерий Капранов.
Роман «Волчья шкура». Часть первая, «Стая». Главы 6-9.

Незваные гости

  Как ни пытались, напрягая свои глаза, и как они ни старались, разглядеть во всепоглощающей тьме бойцам так никого и не удалось. Но на душе от этого не становилось спокойнее.
  На какой-то период волкодлачий вой прекратился но на смену ему появился настойчивый шорох и треск ломающихся веток и беспрерывное движение по всему внешнему периметру очерченного ведуньей круга. Кое-где раздавались всхрипы и злобное рычание, подтверждающие безуспешные попытки оборотней в одолении установленной преграды.
  Ребята как по команде потянулись к пристёгнутым на солдатских ремнях флягам и начали быстро опустошать их содержимое. Семен тоже не заставил себя долго ждать и изрядно приложился к горьковатому, терпкому напитку.
  Старуха остановилась в нескольких шагах от сгрудившихся в кучку бойцов и замерла на мгновение, опираясь на длинный посох. Морщинистые веки ведуньи были слегка опущены. Но не до конца. Присмотревшись, можно было увидеть мутноватые белки её закатившихся глаз.
  Тонкие губы плотно сомкнулись и на старческом лице, и теперь на нём нарисовалась маска всепоглощающего внимания и сосредоточенности. Старуха вытянула вперёд растопыренную пятерню и, бесшумно ступая, медленно обошла вокруг своего посоха. Она сканировала окружающее пространство.
  - Худо наше дело, соколики. - С горечью в голосе произнесла она, когда закончились её исследования.
  - Это почему же? - спросил, скорее утвердительно, чем вопрошающе, Семён и оглядел своих боевых товарищей.
  - Числом их девять и с ними ещё есть люди. Скорее всего, это ваши, из тех, кого давеча я упреждала. Совсем у ребят, душа еле-еле в теле. Как бы не вышло чего худого.
  - А что же может быть ещё хуже, чем оказаться в лапах у волкодлаков? - поинтересовался у неё Серёга.
  Но ответа услышать ему не удалось, так как в этот момент все присутствующие здесь услышали новый душераздирающий вой и последовавшие за ним едва различимые слова:
  - И снова ты здесь! Проклятая старая ведьма. До каких пор ты ещё будешь появляться на нашем пути и портить нам законную охоту?
  Слова слетали отдельными, захлёбывающимися в рыке нечленораздельными звуками, принадлежавшими явно не человеческому созданию. Видно, анатомическое строение челюстей и подобного речевого аппарата не особенно располагало для использования привычной человеческой речи.
  Ведунья выпрямила костлявую сгорбленную спину и, воинственно потрясая узловатым посохом, выкрикнула в темноту:
  - Ты, как всегда, не ошибся, Вельх. Это действительно снова я. И я буду вставать на твоём пути до тех пор, пока буду ещё жива и не отомщу за кровь невинных и беззащитных, павших от вашей проклятой стаи.
  - Ха-ха-ха, - прозвучал в ночи злобный хохот, сопровождаемый ехидным подтявкиванием и подвыванием возбуждённых сородичей.
  - Что можешь ты, дряхлая, полуистлевшая развалина? Силы твои уже на исходе, а зелье, сваренное наспех, не сможет удержать очерченную границу даже до захода Кровавой Луны. И это не говоря уже о первых лучах рассвета.
  Услышав эту неожиданную для них новость, солдаты нервно переглянулись. Но это уже не вызвало в них панического ужаса, а скорее заставило мобилизовать все внутренние силы и начать просчёт сложившейся ситуации. Что ни говори, а вовремя приготовленный и выпитый бойцами храбровый настой уже начинал действовать, вселяя в ребят неустрашимую уверенность, и придавал им силу.
  - Ты лжёшь, хитрый Вельх, а это что-то на тебя не похоже. С каких это пор лютый волк приобщился к повадкам своих извечных врагов из рыжего лисьего племени? Не сыскать вам сегодня здесь вожделенной поживы. Нынче дюжие воины, а не беззащитные овцы готовы противостоять вашей волкодлачьей стае.
  На какое-то время вокруг поляны среди непрошенных гостей воцарилась подозрительная тишина, прерываемая только разноголосицей лягушачьего хора, доносившегося с берегов небольшого озера. А потом ночь прорезал душераздирающий человеческий вопль, захлёбывающийся от боли и подавляющего страха.
  - Да сколько ещё можно терпеть?! - услышали бойцы, доносящийся из темноты крик, срывающийся на нервные рыдания. - Браточки, ну сделайте что-нибудь, живьём ведь сожрут волчары!!!
  Ребята вскинули автоматы на изготовку, и раздались звуки щёлкающих затворов. Они уж было собрались цепью ринутся в сторону раздававшегося призыва о помощи, как услышали грозный окрик сержанта:
  - Стоять! Или вы забыли о том, о чём вас предупреждали?! Немедленно всем вернуться к костру и занять линию круговой обороны.
  - Но ведь там же наши, - попытался было возразить Андрюха. - Не дело это - оставлять товарищей в беде.
  - Не дело конечно, - согласился с ним Семён. - Но это совсем не повод действовать необдуманно и поддаваться на провокацию. Или вы позабыли, что у нас только лишь холостые патроны? Да и судя по всему, этих тварей как минимум вдвое больше нас и нахрапом их не возьмёшь.
  Бойцы, секунду помедлив, нехотя отступили к костру.
  - Правильно он говорит, ребятки, - поддержала сержанта старуха. - В честной схватке вам их не одолеть. Уж больно они матёрые и числом их будет поболее. Девять старых и двое новых, тех, что взяты ими в заложники.
  - Значит девять, - сказал Семён. - Девять против нас пятерых. Ну а если завяжется бой до того как они не убьют заложников, то ещё и они постоят за себя и встанут нам на подмогу. В этом случае нас будет семь. Ну а семь против девяти - это уже хоть что-то.
  Ребята одобрительно закивали, взвешивая свои шансы.
  - Так-то оно вроде бы и так. Да на самом деле всё по-другому, - сказала, как отрезала старуха.
  - Это что ещё значит? - недоверчиво посмотрел на неё сержант.
  - А то и значит, - ведунья присела возле огня, и Семён увидел, как в её глазах заплясали искры, отражая танцующее пламя. - Не хотела я вам говорить, да теперь уж всё равно придётся. Слух у меня почище вашего будет, как у камышового кота. За версту треск ветки услышу...
  - Да при чём здесь слух? - вмешался неугомонный Серёга. - Тут пацанов надо выручать, а она нам сказки рассказывает.
  - Отставить, солдат, - резко оборвал его сержант. - Или уже позабыл, кому жизнью своей обязан. А то сейчас бы, как и те, что в лагере... Так что помолчи. Продолжайте, бабушка.
  Старуха никак не отреагировала на несдержанность ретивого радиста и, подтолкнув посохом выкатившийся из костра уголёк обратно, продолжила:
  - Так вот. Не стоит вам, соколики, рассчитывать на помощь этих двоих. Не пойдут они на вашу сторону.
  - Это почему же?
  - А потому. Вельх, вожак волкодлачей стаи, не случайно их взял с собой. На этот раз не в качестве жертвы, а для первого их боевого крещения.
  - Для какого ещё крещения? - недоумевая, переспросил Семён. - Что-то я ничего не могу понять. Объясни, бабуль, поточнее.
  - Эти двое - они не жертвы.
  - Не жертвы? - глаза сержанта в недоумении округлились. - А кто же они тогда?
  - Они уже почти что одни из них. Точнее те, кто по собственной воле желает войти в волкодлачью стаю. Вот только обрядом пока ещё не посвящены. Вельх очень мудрый и хитрый воин, не даром, что вожак. Для того чтобы их испытать и убедиться в их истинных намерениях он и взял их с собой в набег, чтобы они доказали на деле свою приверженность к волчьей стае. После нашего с ним разговора Вельх понял, что как бы они не старались, но преграду защитного кола одолеть всё же они не смогут. И тогда он решил прибегнуть к хитрости и подговорил людей, чтоб они просили у вас
  помощи. Ну а вы в ответ разрушили круг.
  Поверить в услышанное для всех было настолько трудно, что даже Семён закусил губу. Он не мог позволить своим возбуждённым эмоциям на глазах у товарищей одержать победу над практичным разумом. Прозвучало услышанное, конечно, дико, но после всего того, с чем им пришлось столкнуться за последние сутки, спорить с ведуньей было бы бессмысленно. Хотя...
  Червячок сомненья продолжал подтачивать его изнутри: "А что если старуха ошибается? Или просто жалеет их, оберегая от предстоящей схватки? А может быть и сама боится? Хотя нет. Уж больно она уверенно вела себя во время беседы с этим вожаком волкодлаков Вельхом. Ладно, посмотрим, что будет дальше. Может быть, она и права".
  - Хорошо. Допустим, всё именно так, как вы и говорите. Тогда как же нам поступать и что будем делать дальше?
  Старуха молча смотрела в огонь. Ни один мускул не дрогнул на её морщинистом лице. Трудно было понять, услышала ли она обращённый к ней вопрос или просто погрузилась в глубокое раздумье. Возможно, она просчитывала ситуацию и пыталась найти наиболее верное решение.
  Если бы не тот факт, что присутствующие здесь оказались в осадном положении, то явившаяся стороннему взгляду картина выглядела бы вполне непринуждённой и мирной. Яркий костёр на лесной поляне, несколько молодых бойцов и приблудившаяся старушка, присевшая погреться у солдатского очага. Однако, опять-таки - если бы...
  Ведунья прикрыла веки и всё тем же спокойным голосом сказала:
  - Если мы не нарушим защитного круга изнутри, волкодлакам к нам не проникнуть. До утра они ждать не будут. Но и просто так не уйдут.
  - Почему не уйдут, - нервно забеспокоился Серёга. - Ведь если здесь им ловить нечего, то тогда какой в этом смысл.
  - Ты же слышал, - урезонил его Тимур. - Что сегодня Ночь Полной Кровавой Луны и эти твари должны обязательно сожрать живой человечины.
  - Ну, так значит, пускай поспешат отыскать другое местечко. Тут-то им уже точно никакой халявы не будет.
  - Рядовой Трегубов! - на скулах сержанта задёргались желваки. - Думай, что говоришь, солдат. Ты зачем в Армию пошёл? Родину защищать или о шкуре своей беспокоиться?
  - Виноват, товарищ сержант. Это у меня непроизвольно. Нервы, мать твою... Больше не повторится.
  - Ладно, проехали. А действительно, если вокруг на десятки километров ни единой души, то, значит, просто так они нас не оставят. Будут придумывать новую хитрость.
  - А что если они, - предположил тут охотник Андрюха - поняв, что к нам им никак не подступиться - а выхода у них другого нет... - возьмут да и растерзают своих двоих. Тех, которые ещё не волки. А чего им в этом случае терять?
  - Нет, - категорично заявила старуха. - На это они не пойдут.
  - Это ещё почему? - удивился радист. - Ведь они им ещё не свои, а нас, как вы сами сказали, им не достать.
  - Потому, - угрюмо ответила ведунья, устремив свой взгляд на наливающуюся кровью луну. - Если Вельх допустит их смерти не в бою, а в качестве жертвы, да ещё после того, как принял решение причислить их к волкодлачьей стае, то тем самым утратит доверие соплеменников и вынужден будет сложить свои полномочия вожака. А на это он не пойдёт.
  - Ну, вот видите, значит, нам тогда незачем беспокоиться, - расставил все точки над "и" Серёга. - Это их проблема, пусть они её и решают.
  Семен в раздумье потер начавший покрываться небритой двухдневной щетиной подбородок и продолжил вслух свои раздумья:
  - С волкодлаками мне понятно, а вот люди. Ну, эти двое. Неужели и они тоже не смогли бы пройти сквозь защиту?
  - Если были бы людьми, то смогли бы, если бы вы им это позволили, - согласилась с Семёном старая ведунья. - А так как они этого не просят, то это ещё раз доказывает, что они уже не совсем люди, но и пока ещё не оборотни. Хотя...
  Старуха прикрыла ладонью рот, как будто бы что-то вспомнив и, сокрушаясь, закачала головой:
  - И как я сразу не догадалась...
  - Бабушка, вы чего? Что, что-нибудь не так?
  Старуха закрыла морщинистыми ладонями лицо и, покачиваясь из стороны в сторону, подалась всем корпусом вперёд. На ветру её седые, нечесаные локоны подрагивали, словно кусочки истлевшей пакли. На душе у Семёна стало неспокойно.
  - У нас проблемы? - спросил сержант.
  - Ещё не знаю, - ответила она. - Но очень бы этого не хотелось.
  - Может быть, вы всё-таки нам объясните?
  - Хорошо.
  Ведунья откинула упавшие на лицо пряди, и все присутствующие удивились произошедшим переменам в её лице.
  Вместо ожидаемой всеми гримасы накатившегося на неё отчаяния, на бойцов смотрело уверенно лицо волевой и необычайно мужественной женщины. Назвать её в этот момент старухой у ребят не повернулся бы даже язык.
  - Дело в том, что снаружи защитный круг разорвать может ещё одно средство.
  - И что же это за средство?
  - Добровольное принесение в жертву одного из стаи, - указательный палец ведуньи застыл перед лицом сержанта, подтверждая всю важность и значимость произнесённого. - Жизнь за право расторгнуть круг.
  - И вы думаете, кто-то из них согласится совершить такой жест добровольно? Ведь если я вас правильно понимаю - приказаний по этому поводу не дают. Да и этот, как там его? Вельх. Если он не захочет отдавать этих двоих на растерзание для того, чтобы сохранить свой авторитет, то о том, чтобы призывать кого-нибудь на самопожертвование, думаю, вообще не может быть и речи. Разве только что самому предложить себя во благо других.
  - Ну уж нет, - саркастически улыбнулась ведунья. - Для этого он слишком хитёр. И умён. А иначе бы не был вождём так долго. Сдаётся мне, что он уже что-то придумал. Уж больно нехорошая тишина вокруг.

Стая

  Не каждому волку за его жизнь выпадает возможность стать вожаком стаи. И это не говоря о том, чтобы ещё продержаться на этом месте, когда необходимо держать нос по ветру и то и дело смотреть в оба, чтобы в стае всегда был надлежащий порядок, а из подрастающего молодняка никто и в мыслях не имел, чтобы тебя подвинуть. Только мудрый и сильный, матёрый волк достоин такого почётного положения. Здесь можно рассчитывать лишь на себя и всех держать на соответствующей дистанции. Пока ты силён и имеешь крепкие зубы, вся стая готовы стелиться перед тобой, заискивая с расчётом занять наиболее близкое расположение. Но доверять никому нельзя. Как только ты проявил слабину или не указал вовремя на их истинное место, согласно их положению в стае - знай, жить в вожаках тебе осталось недолго. При первой же удачной возможности тебя сметут, как ветер осенние жухлые листья, и будет лучше убраться из этой семьи подальше. Обиды опальным и свергнутым вожакам никто никогда не прощает, и мс тят по любому поводу. На то он и волчий закон, чтобы быть беспощадным и слишком суровым, а иначе стае грозит вырождение. Побеждает сильнейший. И это правильно. Хоть и жестоко - зато справедливо.
  Быть вожаком стаи волкодлаков ещё намного сложней. Потому как помимо волчьих проблем, приходится решать и те, что присущи непредсказуемой человеческой натуре. А кто, как не вожак, обязан заботиться о своём семействе и просчитывать ситуации на много ходов вперёд. Здесь приходится учитывать все особенности характеров каждого соплеменника и умело руководить, распределяя между ними сферы влияния и внутристайные приоритеты. Если у волка вся жизнь построена на зверином инстинкте и чётко разграничена на "чёрное" и "белое", то у оборотня присутствует интеллект, обогащённый многоцветной человеческой палитрой красок. Эти две стороны волкодлачьей натуры - инстинкт и интеллект - взаимно дополняют друг друга и в корне отличают его как от зверя, так и от человека.
  Вельх стоял, широко уперев передние мускулистые лапы на ствол огромной поваленной и наполовину трухлявой сосны. Его острые когти глубоко погрузились в ковёр покрывающего дерево моха. Серебристо-белая шкура контрастно отличала Вельха от остальных соплеменников его стаи.
  Широкая массивная грудь, под шерстью которой в лунном свете угадывался безупречный рельеф эластичных мышц, вздымалась в такт его мерному и разгорячённому дыханию. Внушительных размеров лоб рассекал глубокий и ровный шрам. Он пролегал через левое надбровье и опускался до самых скул. Это была давнишняя память о боевых заслугах молодого ещё тогда оборотня. С тех пор Вельх перестал быть таким горячным и стал предпочитать холодные и расчётливые приёмы взамен ретивым и безрассудным выпадам.
  Густая шерсть на крепком загривке оборотня вздыбилась тысячами колючих иголок. Это подчёркивало его возбуждение и более чем красноречиво указывало всем наблюдающим за ним соплеменникам на появившийся у вожака охотничий азарт.
  Он был просто создан для того, чтобы быть вожаком волкодлачьей стаи. Представить на его месте кого-нибудь другого никому даже не приходило в голову. Вельх отлично справлялся с этой задачей, подчинив всех своей непреклонной волей. Правя жёстко и даже порой сурово, он снискал к себе уважение, доходящее порой до раболепства. Любое отданное им приказание исполнялось беспрекословно и точно в срок. О таких понятиях, как обсуждение не могло даже быть и речи. Каждый строго отдавал себе отчёт в том, что может его ожидать за оплошность и непослушание.
  Но, несмотря на суровый нрав и столь тоталитарное управление, уважение к вожаку строилось не только на грубой силе и страхе.
  Каждый из членов стаи глубоко почитал его за искреннюю заботу о ней и полностью осознавал, что своим появлением в этой семье он обязан был только ему одному. Все они в своё время были приняты в клан по его единоличному решению. Кто-то был оборотнем от рождения, а кое-кто принял волчье обращение, являясь до этого человеком. Но каждого из них Вельх отбирал самолично, тщательно формируя свою волкодлачью стаю. Действуя по законам естественного отбора, он категорически отбраковывал тех, в ком не чувствовалось первородного звериного инстинкта и тех, кто не проявлял неутолимой жажды в борьбе за свободу и выживание.
  Никто из стаи не знал, откуда он появился и каков его настоящий возраст. Хотя для оборотней это было не так уж и важно. В людских понятиях оборотни не стареют. За исключением несчастных случаев и неизбежного вмешательства в их обособленную жизнь людей при использовании соответствующего оружия и соответствующих методов умерщвления, оборотни считаются практически бессмертными. Благодаря уникальности своего организма, когда ткани и клетки регулярно обновляются, они не подвержены физическим заболеваниям и практически не умирают. Долгие годы, проведённые в бесконечных странствиях и постоянные вылазки на ночную охоту до такой степени оттачивают навыки и натренировывают организм, что он становится уникальным. Постоянное сосуществование среди прогрессирующего человечества, а также стремление к усвоению ими новых знаний прибавили оборотням многогранный опыт и сделали их опаснейшими существами, матёрыми как волки и изобретательными до непредсказуемости как люди.
  Иногда всё же соплеменники, оказавшись вне поля зрения вожака, перешёптывались между собой, гадая, откуда всё же он появился. И как за такое короткое время Вельх смог снискать непоколебимый авторитет не только в кругу своей собственной стаи, но и среди остальных известных им волчьих кланов? Даже чёрная волчица Айна, верная спутница вожака, и та ничего не ведала о его прошлом. А если и ведала, то молчала, овеивая непроглядным туманом его ореол.
  Айну Вельх приютил в свою стаю одну из первых. Это произошло ещё во времена гражданской войны. Будучи командиром красноармейского отряда, воюющего в Восточной Сибири, он подобрал её маленькой сиротой, когда попал на продовольственные склады с обозом. Обоз был выделен командармом для пополнения провиантом скудных солдатских пайков, которых катастрофически не хватало. Там-то он и увидел чумазую маленькую оборванку, которая охотилась на огрызающуюся крысу, вылезшую из-под амбара с экспроприированным у раскулаченных крестьян зерном.
  Позже от девочки он узнал, что та давно живёт без родителей. Проникнувшись к нему доверием и почувствовав в широкоплечем командире родственную душу, она поведала ему свою историю.
  Мать Айны пришли арестовать по подозрению в связях с контрреволюционными элементами, к которым причислили и её супруга, скрывающегося от властей. Разнузданные и нахальные представители новой власти предъявили ей свежевыписаный мандат и хотели уже конвоировать в ГУБ ЧК, как тут произошло то, на что никто из них даже не мог рассчитывать.
  Увидев, когда комиссар с конвоем ещё только направлялись к дверям парадного, женщина быстро догадалась о цели их визита и предусмотрительно спрятала дочь в чулане. Оказавшись застигнутой врасплох, при аресте она оказала жестокое сопротивление. Изувеченное горло ретивого комиссара стоило ей целой обоймы, выпущенной в неё из маузера подоспевшим на помощь красному следователю матросом. Выстрелами в упор он превратил мать девочки в изрешечённое кровавое месиво, а потом для верности выстрелил из нагана в голову.
  Всё это бедная четырёхлетняя девочка наблюдала через замочную скважину. Прикусив до безумной боли ладошку, она смотрела на этот ужас расширенными зрачками, борясь с попытками закричать. Вместе со стекающими по щекам слезами она глотала солёную кровь, запивая ими свою беспомощность.
  После того, как всё закончилось, оставаться в доме врагов народа не представлялось никакой возможности. Маленькая девочка, получив узелок с продуктами от своих сердобольных богобоязненных соседей, была вынуждена бежать. Оказавшись одна на улице, она пополнила армию беспризорников и приняла это всё как должное.
  Когда Вельх увидел ребёнка, он сразу почуял в нём родственную натуру, и, несмотря на похабные и глупые шутки своих "товарищей по идее", командир решил её приютить.
  Буквально через неделю, когда налилась и вступила в силу полная Луна, он убедился, что не ошибся в девочке. Девочка становилась внимательней к окружающему миру и начинала проявлять поистине звериную активность. Но как волк пока ещё не трансформировалась.
  Истинное же превращение, когда она по-настоящему превратилась в оборотня, пришло в период полового созревания. Из шустрого и сообразительного ребёнка Айна преобразилась в высокую, статную и красивую девушку, с изумрудно-зелёными глазами и потрясающе длинными волосами, цвета вороньего крыла.
  Но больше всего в ней поражало Вельха её превращение в оборотня-волчицу. Такой грациозной и царственной осанки ему ещё никогда не приходилось встречать. О родовой чистоте и беспримесной крови её родителей волку-одиночке можно было только догадываться.
  Понемногу он начал приучать её к настоящей охоте. Вельх позволял ей насладиться не только мясом очередной жертвы, принесённым и уже успевшим слегка остыть, а истинным вкусом живого мяса, сочащегося кровью и жизненной энергией из распоротой когтями плоти.
  Он привил ей ни с чем несравнимое чувство азарта в момент выслеживания добычи и резкий запах адреналина, который готов был свести с ума.
  Ученица, а, впрочем, и охотница тоже из Айны получалась просто великолепная. Она всё схватывала на лету и вполне могла бы уже обходиться самостоятельно в выборе, выслеживании, преследовании и убийстве жертвы. Но, несмотря на привитые ей Вельхом навыки, волчица всегда демонстрировала свою покорность и не стремилась к самостоятельной и свободной жизни. Она чувствовала нутром, что вдвоём они могут намного больше, да и общество простых людей казалось ей не таким уж прочным. А жить в одиночку в двадцатом веке не представлялось ей чересчур заманчивым. Вот тогда-то Вельх и решил оставить её возле себя и создать единую стаю.
  Айне была предоставлена возможность самой для себя определить спутника на всю дальнейшую жизнь. В отличие от людей оборотни моногамны и, выбрав один единственный раз свою вторую половину, не ищут связей на стороне и сохраняют прочные семейные отношения. Выше этого могут быть только законы стаи и непоколебимое, решающее слово вожака.
  В силу чуткой, присущей ей проницательности, или, может быть, из личного чувства привязанности и благодарности, Айна сделала выбор сиюминутно, заявив о своём желании. С тех пор они стали единым целым, упрочив навеки и без того сложившиеся между ними тесные отношения.
  За все эти годы Айна ни разу не дала Вельху ни единого повода для разочарования, а возникшая между ними любовная близость только ещё больше распаляла влечение друг к другу.
  Достигнув своего идеального биологического возраста: по человеческим меркам - это между двадцатью пятью и тридцатью годами, Айна по-прежнему оставалась соблазнительной и привлекательной. Много позже, когда в стаю начали прибиваться не остепенившиеся волкодлаки, они смотрели на неё с нескрываемым восхищением, пока сами не обзаводились своими спутницами. Что касается её истинного возраста, то, помимо шрамов на чёрной переливающейся шерсти, которые не проявлялись при обращении в человеческую натуру, Айна обрела ни с чем не сравнимый житейский опыт, помноженный на женскую интуицию и мудрость. Несмотря на то, что решения Вельх, как вожак, принимал всегда единолично, тем не менее, он никогда не гнушался выслушать её советов, если того требовали обстоятельства.
  За годы суровой диктатуры обосновавшейся новой власти с учётом ужесточившихся репрессий волкодлаки решили не рисковать и вели себя весьма осторожно. Позже, с наступлением более благоприятных условий, когда наступила пора низложения культа личности, они решили обзавестись ребёнком и положили тем самым начало будущей стае. Так родился их первенец Лобан, очень крупный и очень жизнеспособный ребёнок.
  Как и подобает, настоящей волчице, рожала Айна сама, не прибегая к посторонней помощи. Для того чтобы избежать ненужных разговоров и грязных сплетен, перед предстоящими накануне родами Вельх, под видом планируемого переезда, рассчитался с работы и вместе с супругою на сносях переехал на новое место жительства. На этот раз их выбор пал на славящуюся своими лесами Брянщину. Там-то впервые и увидел свет и огласил своим волчьим воем мир новорожденный мальчик-оборотень Лобан.
  Вообще, по причине своей особенности постоянно регенерирующего организма, оборотням довольно часто приходилось менять обжитые ими места. Иначе своей неувядающей молодостью и безупречным физическим здоровьем они бы быстро начали вызвать подозрение у окружающих их людей. А уж среди тех хватило бы "доброжелателей", чтобы привлечь неусыпное, доблестное внимание и интерес "горячо любимых" и компетентных во всех отношениях органов.
  Одиночка Лобан с детства был нелюдим и избегал дружбы с окружающими его детьми и сверстниками. Очень рано познав свою истинную натуру и почувствовав просыпающуюся в нём силу, он всё больше стремился к уединению, избегая сутолоки и многолюдных мест. Благо в этом ему никто не мешал и не ограничивал его свободу. Чтобы утолить гложущее любопытство соседей по поводу частых отлучек ребёнка в лес, предусмотрительные родители отвечали:
  - Мальчик склонен к натурализму и безумно любит родную природу. Пусть лучше уж так, чем со сверстниками пить портвейн в подворотне. Глядишь, может быть и "человеком" вырастет. Писателем, вроде Тютчева или художником, вроде того же Шишкина.
  Хотя самого Вельха это стремление Лобана к одиночеству беспокоило ни чуть не меньше всех остальных. Но на это были другие причины для беспокойства.
  Будучи вожаком волчьего семейства, он смотрел далеко вперёд. И когда в перспективе его семья превратится в могучий и сильный клан, то тогда внутри него могут возникнуть проблемы. В стае должен главенствовать единый закон и строгое соблюдение правил. А когда её член стремится к эдакой обособленности и свободе, то такому не место в ней. Лобан же по своей натуре, вопреки ожиданиям родителей, был отнюдь не сторонником стаи, а ярко выраженным одиночкой. Определение "волк-одиночка" как нельзя лучше подчёркивало его взгляды на жизнь.
  Видеть своего сына изгоем, которого, как бы там ни было, а придётся отвергнуть из клана, родители не хотели. И тогда проницательная волчица нашла способ его удержать в семье.
  Когда юноша возмужал и из любознательного волчонка начал превращаться в опасного и уверенного в своих силах зверя, на горизонте возникла Улга, обращённая родителями в волкодлака девушка. Как и заведено у оборотней, в миру у неё было другое имя, там её звали Анастасией.
  Девушка с детства росла без отца со спивающейся от безысходности матерью. Пережив все свалившиеся на её долю тяготы, укравшие у неё беззаботное детство, она поклялась во что бы то ни стало пробить себе дорогу в лучшую жизнь. Имея завидно отличающие её от сверстниц потрясающие внешние данные (это было единственным, чем её не обделили родители), Анастасия поехала поступать в московский торгово-экономический. Денег, без которых в период наступившей брежневской оттепели ну просто никуда... у неё, естественно, не было. Но, имея решительный и пробивной характер, она решилась на авантюру. Служить в качестве красивой подстилки для возомнивших о себе некоторых похотливых преподавателей было не в её правилах. К тому же, Настя поставила перед собой цель доказать им, что тоже кое чего стоит. Используя свою фамилию Громыко, созвучную с известным членом полит бюро ЦК КПСС, на вопросы приёмной комиссии: не является ли она родственницей уважаемого Андрея Андреевича, девушка отвеча ла кивком головы и, как бы стеснительно краснея, пожимала плечами. После подобного аргумента не мог устоять никто, а задавать уточняющие вопросы у них не хватало духу. Тем самым дальнейшее будущее Анастасии уже было предрешено. Блестящее окончание вуза и выбор при распределении. Чтобы не испытывать благосклонность удачно сложившейся для неё судьбы, она, вопреки ожиданиям окружающих, решила не оставаться в Москве и выбрала место в Крыму в тресте общественного питания.
  Дальше её карьера была стремительной. Буквально за пару неполных лет она доросла от администратора небольшого треста до заместителя управляющего общепитом одного из самых крупных курортов. Именно там-то она и познакомилась со своими будущими соплеменниками. Власть, которую она уже имела, открывала перед ней многие двери. Да и связи с высокими партийными чиновниками, приезжающими каждый год, гарантировали ей поддержку. Но когда, познакомившись с Айной поближе, Анастасия узнала о том, что у неё есть реальный шанс сохранить свою красоту и вечную молодость, она дала незамедлительно своё согласие на предложенное ей место в стае.
  После двухнедельной адаптации, в новом обличии и воплощении Улгу представили молодому Лобану. При виде изящной и длинноногой волчицы в нём сразу зажглось звериное чувство дремлющего инстинкта, неизведанное им ранее. Его молодое созревшее тело настойчиво требовало ответной близости, и в тот же день он её добился. Улга не думала сопротивляться, к тому же, умудрённая опытом, она вполне отдавала себе отчёт, что эта спланированная мудрыми родителями встреча сулит ей особое положение в формирующейся стае и к тому же немалые перспективы. Именно так всё и произошло. Когда распалённая чувствами плоть была основательно удовлетворена, интерес у Лобана к новоявленной соплеменнице не погас, а с каждым разом только усиливался.
  Что касается самой Улги, то Лобан был интересен ей не меньше. Сильный, умный и по-своему красивый, он разительно отличался от всех тех представителей сильного пола, с которыми ей приходилось общаться раньше. Лобан никогда не кичился своими природными качествами, унаследованными от необычных родителей. Вообще если оценивать его как оборотня, то, по мнению Анастасии, в нем в значительной мере свободолюбивая волчья натура преобладала над оседлой человеческой. Но это нисколько не портило его, а, напротив, подчёркивало его индивидуальность.
  Вскоре между ними действительно завязались достаточно тесные и доверительные отношения, и во время следующего полнолуния Лобан заявил на совете стаи о создании новой семьи. Эта ожидаемая родителями новость убедила их в правильности своего выбора и гарантировала укрепление созданного ими клана. Теперь их было уже четверо.
  Во второй половине восьмидесятых годов уходящего в прошлое столетия, стая успела дважды сменить обжитые ими территории, перемещаясь по начинающей распадаться стране. Новые политические перемены позволяли оборотням вести независимый образ жизни и избавляли от неудобств, вызванных бывшей жёсткой системой внутреннего контроля. Теперь получить необходимые новые документы не составляло особой сложности. Особенно если у вас есть деньги, а уж с ними-то в стае проблем никогда не возникало. Вельх, как и подобает истинному вожаку, тщательно следил за тем, чтобы его соплеменники, будучи в мире людей, обязательно были благоустроены. Здесь вступали в силу законы связей, наработанных прошлыми десятилетиями. Там где это не помогало, ставился расчёт на большие деньги или просто на откровенное запугивание с последующей ликвидацией неугодных строптивцев.
  Позже, когда стая обосновалась на Севере, куда всегда стремились люди в погоне за длинным рублём, Лобан с Улгой впервые встретили себе подобных. Правда, встреча эта была не такой приятной, на которую можно было бы рассчитывать. Среди оборотней, как и среди волков, борьба за выживание диктует свои законы. Вторжение в чужую вотчину расценивалось равносильно захвату охотничьих угодий, дающих пищу и шансы на выживание. Именно это с ними и произошло, когда Вельх привёз свою стаю в заснеженную Якутию. Им пришлось повстречать на своём пути очень сильных и опытных противников. В лице противоборствующей стаи выступали три матёрые семейные пары с выводком маленьких и совсем ещё несмышленых волчат. Развязавшаяся война продлилась совсем недолго. Благодаря решительным и неожиданным действиям стая Вельха одержала победу, обратив оставшихся двух волчиц с малолетними волчатами в вынужденное бегство. Преследовать их они не стали, да и силы, растраченные в войне, этого сделать не по зволяли. Хоть и быстрая, но очень сложная победа досталась и так высокой ценой. Им самим требовалось ещё время для того, чтобы зализать и заживить ещё свежие и сочащиеся кровью раны.
  Каково же было удивление оборотней, когда к новому полнолунию на пороге своего логова они обнаружили маленьких волчат. Их привела с собой поджавшая хвост волчица, понимающая, чем ей это грозит. Вопреки её ожиданиям, ей позволено было остаться, для того чтобы рассказать о случившейся с ними трагедии.
  Оказалось, что местные старожилы уже давно охотятся на волкодлаков, ненавидя их лютой ненавистью. Охотники вымещали на них злость, впитанную с молоком матери. Несмотря на то, что подобные факты считаются в наше время суевериями, очень многие из них передают из поколения в поколения предания о беспощадных человеко-оборотнях.
  Обе волчицы были выслежены и обложены во время вылазки на тщательно подготовленную охоту. Благо не было рядом с ними щенков, затаившихся в надёжном схроне. Стриге, так звали пришлую к логову волчицу, во время облавы удалось порвать двух собак и загрызть одного из преследователей, пробиваясь через заграждение. А вот её соплеменнице повезло намного меньше. Угодив в один из поставленных капканов, она не смогла вовремя освободиться, и, истошно скуля и воя, погибла, извиваясь под градом серебряных и заговорённых пуль.
  Оставаться одной с четырьмя малышами во времена суровой и долгой зимы было равносильно самоубийству. И поэтому Стрига вернулась обратно, отдаваясь на милость своих победителей.
  - Ладно, - хмуря густые брови, Вельх оценивающе смотрел на израненную волчицу. - До весны поживёте с нами, и волчат мы твоих прокормим. Ну, а там уж время покажет.
  Стрига покорно склонила голову, выражая свою признательность. Не упускающий ничего из внимания, взгляд вожака заметил, с каким облегчением и чувством выполненного долга она посмотрела на маленьких детей.
  Хотя в волкодлачьих стаях оборотни предпочитали жить парами, но, как и у волков, потомство имели право носить только от вожака. Посему перспектива иметь молодое пополнение и не вносить конфликта в устои стаи явилась для вожака вполне приемлемой.
  - Кто из них твой? - поинтересовался вожак, выискивая взглядом внешнюю схожесть.
  - Здесь нет моих, - спокойно ответила Стрига. - Я ещё молода и не обзавелась потомством.
  - Значит, все они теперь сироты?
  - Можно сказать и так.
  Это ещё больше устраивало Вельха, так как придавало больше уверенности, что, если правильно вырастить и воспитать волчат, то можно будет не беспокоиться что, повзрослев и оценив своё положение в стае, кто-нибудь из них будет склонен к мести за смерть вожака и своих единокровных родителей.
  Так в стае теперь их уже стало девять. Помимо Вельха, Айны, Лобана и Улги, теперь появилась молодая волчица Стрига, два серо-пепельных близнеца Ворыня и Бедыня, чью мать подстрелили охотники, и брат и сестра от третьей пары, Рахан и Мара.
  Вслед трескучим, несносным морозам наступила обильная талой водой весна. Волчата настолько прижились в стае, что чувствовали в ней себя как дома. Стрига, вопреки ожиданиям Вельха, вела себя сдержанно и почтительно. Она приняла законы стаи и неукоснительно соблюдала их. Оценив по достоинству то единство и взаимное отношение между соплеменниками клана и вожаком, Стрига ощутила поразительное отличие между этим кланом и бывшей своей семьёй. Если там вожак со своей волчицей властно правили и зачастую попирали права других, то, в отличие от них, Вельх и Айна первым долгом считали обеспечивать жизнеспособность стаи, а потом уж думали о себе.
  С приближением долгожданного тепла Стрига стала проявлять нескрываемое беспокойство. Помня о предстоящем решении вожака приютить их только на время, она то и дело поглядывала на волчат и прикидывала свои шансы. Сможет ли она в одиночку обеспечить им то, в чём они нуждались?
  После долгих, мучительных раздумий о грядущей и ожидающей её и волчат нелёгкой доле она вновь обратилась к Вельху с просьбой разрешить им остаться в стае.
  Учитывая её положение и те преимущества, которые получит клан, разрешение было дано и теперь им нечего было бояться.
  По человеческим меркам, волчата были примерно одного возраста: от шести до восьми лет от роду, и, учитывая своё природное наследие, они с благодарностью отнеслись к тому, что их всё-таки приняли. Между собой они были дружны и почти никогда не ссорились, а принесённую матёрыми взрослыми добычу делили обязательно поровну. Члены стаи проявляли о них неподдельную заботу и всегда уделяли им максимум внимания. Несмотря на то, что волчата считались пришлыми, они приняли их как родных. Как и их сородичи, урождённые от природы волки, оборотни очень любили своих щенков и относились к ним с теплотой и вниманием.
  Когда наступила пора взросления и приобщения молодняка к охоте, их начали брать на вылазки. Правда, охота была не на людей. Для начала необходимо было привить навыки и отработать охотничьи приёмы. Человек, хоть и проигрывал им в силе, но считался добычей сложной, иногда даже, можно сказать, опасной. Посерьёзнее кабана или медведя.
  На охоте молодые оборотни действовали слаженно, понимая друг друга с полунамёка. Теперь между ними образовались более тесные чувства, чем просто ребяческая дружба. Мара с Ворыней решили образовать союз, о чём, после одобрения Вельхом, объявили во всеуслышание всем остальным соплеменникам на совете стаи. Бедыня уже давно добивался благосклонности со стороны соблазнительной Стриги, и она периодически отвечала на его заигрывания. Для стаи наступили хорошие времена, упрочняющие её позиции. Оставалось только найти подходящую пару Рахану, как в своё время это было сделано для Лобана, чтобы не разжигать в сердце не развязанного волка зависть и упрочить его клановую привязанность.
  Обретя уже значительный вес в качестве сильных и опытных добытчиков, стая из периферии перебралась в Москву, где после внушительного заявления о себе среди местных, но всё же разрозненных кланов заняла соответствующее положение.
  Столица предоставила неограниченные возможности для напористых и уверенных в своих силах вновь прибывших её обитателей. Отличающиеся своей предприимчивостью, члены стаи очень быстро влились в её бурный ритм жизни.
  Для того, чтобы не привлекать к себе пристального стороннего внимания, вожаком было принято решение на одном из первых стайных советов, чтобы каждый из членов клана выбрал для себя наиболее подходящее направление для деятельности и развивался в нём самостоятельно, прибегая к помощи остальных только в случае крайней необходимости. Этим самым они убивали двух зайцев. Первое - каждый из них мог проявить себя и доказать остальным, что по праву является членом стаи, принося весомый доход в семью. И второе - как можно прочнее и шире утвердить свою сферу влияния среди людей.
  Вместе же они собирались только по особым поводам, не считая советов и традиционной охоты, для которой столичная ночная жизнь подходила как нельзя, просто великолепно. Огромное количество жителей и всеми правдами и неправдами проживающих здесь незаконных эмигрантов, а так же приезжих гостей столицы создавало такое обилие для добычи, что порой даже не было животного азарта, если жертва им доставалась без особых сложностей. За последствия стая не переживала, так как действовала слаженно и осторожно, тщательно заметая за собой следы. Каждый оборотень знал отведённые ему вожаком обязанности и добросовестно их выполнял, избегая сурового наказания. А искать следственным органам без вести пропавших, без улик, а тем более без свидетелей - дело очень неблагодарное, да и чаще всего попросту безнадёжное.
  Чтобы не притуплять свои охотничьи и боевые навыки, стая дважды в год, во времена Полной Кровавой Луны под видом отпуска выбиралась за пределы столицы, выезжая в разные уголки страны, на просторы, свободные от цивилизации. Добыча, как правило, там была небогатой, да и чаще всего был риск нарваться на опытных лесников или охотников, но зато это всегда заставляло их находиться в хорошей форме и оттачивало мастерство.
  Есть закон - выживает только сильнейший. А сытые и ленивые из стаи волков превращаются в обыкновенное стадо, которое легко можно победить. Именно на этом принципе строилась внутриклановая политика, позволяющая легко потеснить встающих у них на пути конкурентов.
  Вот и теперь, прилетев под видом группы туристов в тайгу, стая начала большую охоту по просторам бескрайней Восточной Сибири.

Поединок

  Ловким прыжком Вельх перепрыгнул через ствол поваленного перед ним дерева и, смахнув коротким хвостом осыпавшиеся на него пожелтевшие сухие иголки, уселся на него с подобающим вожаку величием. Едва заметным кивком он подозвал к себе Аину, наставляющую молодняк и распределяющую задачи. Та, сделав упредительный жест остальным, чтобы они не теряли бдительности, мгновенно откликнулась на зов вожака.
  Бесшумно минуя сухие ветки, в три прыжка волчица оказалась возле поваленного ствола и замерла в покорном ожидании, внимательно вглядываясь в погрузившегося в раздумье вожака.
  Тот сверкнул загоревшимися в темноте зрачками и в знак одобрения смежил веки, выказывая этим свою удовлетворённость.
  На волчьей охоте не требуется слов. На ней достаточно использовать язык мимики и жестов. К тому же, разнообразие волчьего языка - от протяжного воя до тихого поскуливания - позволяет оборотням обмениваться информацией и давать своевременные сигналы о себе и о местоположении преследуемой ими жертвы. Но сейчас ситуация была другой и требовала дополнительного общения. Человеческий речевой аппарат был для этого случая наиболее подходящим. Для того чтобы можно было его использовать, Вельх произвёл частичную трансформацию и обрёл получеловеческие черты, так как волчья пасть для подобных звуков не приспособлена. Изменяться полностью он не стал, это потребовало бы больших усилий. Ну а сила ему сегодня ещё понадобится. Впереди предстояло серьёзное и опасное сражение.
  - Вышло не совсем так, как мы этого ожидали, - глотая звуки, обратился он к чёрной как смоль волчице. - Они успели подготовиться к нашему приходу и оградились защитным колом.
  Айна, шевельнув ушами, молчаливо ощерила клыки в знак того, что всё понимает. В отличие от Вельха, никто из оборотней в стае не мог оборачиваться дважды за одну ночь из волчьего облика в человеческий. Подобное превращение настолько обессиливало их организм, что после охоты требовался хотя бы час для того, чтобы восстановить израсходованную энергию. Поэтому волчица, как и все остальные соплеменники, оставалась в своём зверином обличии и общалась с Вельхом посредством мимики.
  - По воле судьбы они повстречали моего заклятого врага. Это женщина-воин, старая бестия Йага. Никогда не думал, что встречу её когда-нибудь ещё.
  Волчица с удивлением навострила уши и заинтересованно наклонила голову. На волчьем языке это могло означать: " Кто это такая? Ты ничего мне не говорил о ней раньше".
  - Это очень долгая и старая история. Потом расскажу, как-нибудь при случае. Несмотря на годы, эта старуха для нас по-прежнему является сильным противником. Она из числа тех воинственных дев, которые много веков назад посредством имеющейся у них боевой магии защищали Явь от навьих набегов. Благо, традиции древних теперь разрушены и стёрлись в песок в жерновах истории. Теперь остались лишь те из немногих, кто смог сохранить умирающее Знание. Правда, и они доживают последние времена, - после этих слов загадочная улыбка Вельха перекочевала в озлобленный оскал, и он продолжил, внимательно вглядываясь в Айну. - Но это не повод для расслабления. Ты должна быть осторожна вдвойне и ещё более чутко следи за молодняком. Так как в эту ночь потерь бы мне не хотелось. А они, к сожалению, могут быть.
  Распушившийся чёрный хвост, медленно раскачивающийся из стороны в сторону, подчёркивал то, что всё сказанное вожаком усвоено и будет выполнено надлежащим образом. Айна мотнула головой в сторону защитного круга и присев на задние лапы, вопросительно посмотрела на Вельха.
  - А... защита... Пусть это тебя не беспокоит. У меня на этот счёт есть кое-какая задумка. Надеюсь, это должно сработать. Старуха явно меня недооценила. Ну, ничего, мы сейчас это ей поправим, - он закатил глаза и от возбуждения встряхнул плечами, принюхиваясь к ночному воздуху. - У старой ведьмы, наверное, совсем прохудилась память. Неудивительно. Ведь столько лет прошло. Пусть эти трусливые молокососы не обольщаются на свой счёт. Не пройдёт и часа, как мы пробьём в их преграде путь для своего вторжения.
  Волчица подскочила со своего места и замерла в ожидании.
  - Ты спрашиваешь меня, как? - оскалился Вельх в самодовольной ухмылке. - Есть одно проверенное средство. Жертвенная человеческая кровь.
  Услышав это, Айна ощетинила на загривке шерсть и, попятившись, зарычала. Нарушение слова, данного двум пленным кандидатам на просьбу принять их в стаю и их обращение в волкодлаков, не предвещало для вожака ничего хорошего и грозило ему потерей авторитета перед соплеменниками. Нужно было отказать им и убить их сразу, чем вот так использовать, когда к ним в стае начали относиться как к своим. Несмотря на то, что оборотни не люди, законы чести здесь соблюдались строго. И вожак был примером для всех остальных волков. Ему могли простить излишнюю суровость и жестокость, но обман и подлость - никогда.
  - Успокойся, - рыкнул на неё Вельх, и волчица покорно опустилась на землю. - Я не собираюсь никого из них убивать. Жертва должна быть принесена только самим же человеком.
  Да и то, она будет действенной только при одном и единственном условии: если человек идёт на смерть сознательно и добровольно.
  Встретив удивлённый взгляд своей верной спутницы, Вельх не в силах был удержать улыбки.
  Айна почувствовала, что вожак уже что-то замыслил, и в очередной раз восхитилась его находчивостью. С самых первых дней своего знакомства, когда она узнала его поближе, волчица не переставала удивляться его потрясающему умению находить выход из любой, на её взгляд, безвыходной ситуации. Как вожак он обладал потрясающей предприимчивостью, изворотливым хитрым умом и чрезмерным, невиданным ею ранее коварством. Не хотела бы она когда-нибудь оказаться в числе его противников.
  Бросив взгляд на стоящих в готовности волкодлаков, властным жестом вожак указал им на людей.
  - Пусть они подойдут.
  Молодые ребята переглянулись и испуганно замерли в нерешительности. Тон, которым был высказан этот приказ, не сулил для них ничего хорошего. Окружающие бойцов волкодлаки, сверкая в ночной темноте глазами, кровожадно оскалились на людей, вынуждая тех подчиниться.
  Бесшумно пятясь, с утробным рычанием оборотни расступились в стороны, тем самым освобождая бойцам проход к ожидающему их вожаку.
  - Ну что зёма, вот мы и приплыли, - скрывая щекочущий его изнутри страх, сказал высокий десантник Саша, поглаживая сочащуюся кровью ссадину. - Сейчас чего-то да произойдёт. Нутром чую, не к добру это всё.
  - Чего уж теперь, - прошептал Вадим, его земляк и однополчанин. - Пошли, а то ишь, скалятся как нелюди. Того и гляди, прямо здесь набросятся.
  - Ну и угораздило же нас с тобой. Держись братан, погибать, так вместе.
  С этими словами Сашка, хлопнув боевого товарища по плечу, медленно и осторожно шагнул сквозь образовавшийся проход. Коренастый и низкорослый крепыш Вадим последовал вслед за ним, поглядывая на затаившихся оборотней.
  Когда до вожака осталось всего лишь несколько шагов, зеленоглазая черная волчица встала в оборонительную стойку и преградила десантникам дорогу. Своим рычанием она дала понять десантникам, что дальше приближаться им не следует. Остальные оборотни, как по команде, оставили занятые ими места и словно по отработанному сценарию окружили бойцов кольцом.
  - Наступает важный и очень ответственный момент, - обратился Вельх к молодым ребятам. - Эта Ночь Кровавой Луны будет знаком для нового перерождения. Перед тем, как провести обращение, я желаю узнать: вы ещё не передумали? Вы действительно хотите войти в нашу стаю, принимая это решение добровольно?
  - Да, мы действительно так решили, - расправив плечи, с твёрдостью в голосе заявил Саня, он казался более храбрым из них двоих.
  Вожак метнул на него суровый взгляд, и все услышали, как затрещала крошащаяся под его когтями кора лежащего перед ним дерева. Этот леденящий зловещий взгляд был знаком каждому члену стаи. И не было ни одного волкодлака, кто смог бы выдержать его до конца, не спрятав и не отведя от вожака глаз и не поджав хвоста в знак повиновения. Точно так же не смог этого сделать Саша.
  Словно ужаленный электрическим разрядом, он испугался. Саша пораженчески потупил взгляд и брезгливо почувствовал, как на спине выступают капельки холодного пота.
  В тот же миг стоящие вокруг волкодлаки стали нервно урчать и пощёлкивать острыми зубами. Возбуждающий запах адреналина доводил их до умопомрачительного неистовства. Он действовал на них сильнее любого наркотика и, не сдерживая своих эмоций, оборотни, пританцовывая, стали переминаться с ноги на ногу в предвкушении развития дальнейших событий.
  - Не слишком ли смело брать на себя ответственность, решать за себя и своего товарища? - при этом вопросе клыки вожака обнажились в зловещем зверином оскале. - Я хотел бы, чтоб каждый из вас отвечал сам за себя.
  Оказавшись в некотором замешательстве, десантники ощущали, как накаляющаяся ситуация начинает выходить из-под контроля. До недавнего времени нейтральное отношение членов стаи постепенно перерастало в раздражительность и агрессию. Ещё немного и будет поздно, метнулась мысль в голове у Саши. Будучи более предприимчивым, чем его товарищ, он решительно заявил:
  - Я желаю стать членом стаи и готов пройти обращение.
  Округлившиеся от неожиданности глаза Вадима, метнулись в сторону своего товарища. В этом взгляде улавливались смешанные чувства, от обиды, до зарождающейся ненависти. Заверения однополчанина о единстве начинали развеиваться на глазах, когда в силу вступила проверка на выживание.
  - Я готов пройти обращение и уже считаю себя членом стаи, - сквозь зубы выцедил коренастый крепыш, уже не глядя в сторону своего боевого товарища.
  Среди волкодлаков прошло одобрительное пофыркивание, и атмосфера мгновенно преобразилась. Члены стаи посредством звериного языка делились друг с другом своими мнениями, поглядывая на вожака, томимые ожиданием оттого, что же будет дальше.
  Нужно было отдать должное изощрённости натуры Вельха. Он не только умел управлять всей стаей, учитывая особенности каждого её члена, но и создавал особую атмосферу, заставляющую любого из них ощутить и проникнуться выпавшим на его долю правом оказаться в одной обойме с самыми избранными.
  Вот и теперь, поглощённый всеобщим вниманием, вожак выдержал небольшую паузу, тем самым распаляя и без того обострившийся интерес своих соплеменников. Затем Вельх, облизнув пересохшие губы, плотоядно улыбнулся и вымолвил сквозь зубы:
  - Если так, то тогда вы должны быть готовы жить по нашим законам и правилам. Закон стаи гласит, что войти в неё должен только сильнейший. Вы должны это сейчас нам доказать, что достойны по праву занять своё место в клане. Вы готовы к такому испытанию?
  - А что нам для этого нужно будет сделать? - в интонации Саши, почувствовалась осторожная неуверенность.
  Шустрый и предприимчивый в жизни, побывавший в различных непредсказуемых ситуациях, он своим никогда не обманывающим его подсознанием ощутил маскирующийся в этих словах подвох.
  Примерно об этом же самом сейчас догадывался и Вадим, судорожно перебирая в уме варианты последующей опасности.
  - Мы даём вам право, - острый коготь указательного пальца вожака указал на каждого из десантников и медленно поднялся вверх, - на поединок.
  Последнее слово, несмотря на то, что сказано было почти что шёпотом, прозвучало пафосно и торжественно, впиваясь в ночь тысячью иголок. Оно, как острое лезвие бритвы, полоснуло в мозгу ребят. Как змея, хладнокровная и коварная, это слово вползло и ужалило в сознание.
  - Наш закон - это сила и воля. А ценой является жизнь,- глаза вожака отражали холодное лунное сияние. - Каждому из вас предстоит доказать своё право на месте в стае, вступив
  в поединок между собой. Тот из вас, кто убьёт своего соперника и докажет, что принял волчий закон и готов будет жить по правилам нашей стаи, тот и будет принят и обращён.
  Ребята внутренне были готовы ко многому, но такого жестокого испытания из них не ожидал никто. Они, не сговариваясь, повернулись друг к другу и с отчаянием оценили безвыходность своего положения.
  В этот миг им и в голову не могло прийти, что сейчас разыгрывается безжалостная игра, правила которой им хитроумно навязывают. Времени на раздумье не оставалось, а выбор нужно было делать быстро.
  В глубине души привыкшего к блефу и риску Сашки, ещё теплилась маленькая надежда. Ведь должен же быть обязательно и другой выход. Думай, думай, но только скорей, пока эти распалённые азартом твари внимательно смотрят на вожака. Убивать вот так, ни за что, ни про что, своего единственного товарища. Да кем же я буду после этого?
  - А что, если мы откажемся? - в его начинающем храбриться голосе, заиграли весомые нотки, пробуждающегося из-под страха вызова.
  - Превратишься в кровавый ужин, придурок, - последовал резкий выкрик Вадима, обрушившийся на Саньку вместе с градом неожиданных молниеносных ударов.
  Такой прыти, от своего земляка, зарекомендовавшего себя нерешительным тихоней, Сашка просто не ожидал. Сваленный расчётливо направленными ударами в голову, он умышленно кубарем откатился в сторону, пытаясь взять ситуацию под контроль.
  Умело поставленным ударам Вадима нужно было отдать должное. Если бы не изнуряющие тренировки, которыми Сашка насиловал себя в свободное, послеотбойное время, то быть бы ему сейчас в нокауте. А так, вскочив на подгибающиеся в коленях ноги, он, превозмогая тупую боль в затылке, замотал головой из стороны в сторону в попытке восстановить утраченную координацию.
  Ситуация была преомерзительная. Кроме звёздочек, искр и плывущих перед глазами разводов, ни черта толком не разглядишь. Всё вокруг сливалось в тумане. Ну, Вадим... землячок... ну и удружил. В ушах отдавалось гулкое эхо, подобное гудению и вибрациям камертона. Здорово же он меня. От, падла...
  А это ещё, что за хрень? Саша провёл рукой по отдающей предательским жаром брови. Так и есть. Ладонь тут же стала тёплой и липкой от сочащейся из рассечённого надбровья крови. Вот зараза. Ну, землячок... ну, молодец. Хорошо ж ты меня припечатал. Чуть без глаза меня не оставил, сука.
  На дальнейшее осмысление случившегося времени уже не оставалось, так как, не видя и не слыша своего противника, Саша словно шестым чувством уловил приближающегося за спиной противника. Заливающая глаза кровь не давала возможности правильно сориентироваться. Оставалось только одно - действовать наугад, вслепую.
  Сконцентрировавшись и мобилизовав все силы, Сашка высчитал нужный момент. И, когда Вадим оказался близко, он стремительно канул вниз. Уход получился весьма своевременным. Почувствовав, как просвистели над головой кувалды увесистых кулаков товарища, Сашка резко, как циркуль, вращаясь на месте, произвёл стремительную подсечку.
  Результат превзошёл его ожидания. Коренастый крепыш, потеряв равновесие, грузно рухнул плашмя на землю. Неожиданное падение было настолько сильным, что выбило из него весь дух. Несмотря на отсутствие зрительного ориентирования, определить место положения своего врага, теперь было уже не так уж и трудно.
  По отчаянным сдавленным громким хрипам Санька быстро смекнул, где находится его противник.
  Откатившись на несколько шагов в сторону и встав затем на колени, Вадим с выпученными глазами раскачивался на месте, пытаясь восстановить отказавшее ему дыхание.
  Пользуясь временным замешательством однополчанина, Саша в два прыжка подскочил к нему и, вкладывая всю накипевшую злость за обидное, подлое предательство, ударом ноги опрокинул его навзничь.
  Крик поверженного, перешёл в завывание и всхлипывание. Он затрясся всем телом от невыносимой боли. Давясь раскрошенными зубами и хлынувшей из сломанного носа кровью, Вадим отплёвывался и хрипел. Изо рта на разбитом в кровавое месиво лице выдувались розовые пузыри.
  Как противник он был подавлен и уже не представлял опасности. Ещё не оставляя надежды на своё спасение, Вадим решил цепляться за жизнь до последнего. Перевернувшись со спины на живот, он поднялся на четвереньки, и уже было, собрался бежать с места проигранного сражения, как увидел перед собой сверкающего глазами оборотня. Тот оскалил клыкастую пасть и воинственно зарычал. Шерсть на его загривке вздыбилась и зашевелилась. От переполняющего возбуждения волкодлак начал проявлять агрессию. А запах свежей горячей крови усиливал жажду и зов охотника.
  Вадим хныкающе заблеял и попятился обратно в круг, затравленно озираясь по сторонам. Между тесно растущими стволами деревьев на него смотрели девять пар светящихся глаз. Они не без интереса наблюдали за поединком и, томимые ожиданием, с нетерпением начинали тихо поскуливать. Кое-кто уже взрыхливал когтями землю, пританцовывая в кураже. Жажда крови, позыв звериной натуры будоражили оборотней и возбуждали.
  Оценив обстановку и глядя на побеждённого Вадима, Сашка мучался внутренним противоречием. По натуре он не был трусом, да и собственно смерть его не пугала. Будучи ещё на гражданке, он с большим интересом и пониманием относился к людям, ударившимся в религию, которых его знакомые относили к категории "не от мира сего". От таких людей, при тесном общении, он усвоил, что человеческая жизнь - это лишь один из этапов в бесконечном круговороте событий. Несмотря на то, что семья, в которой он вырос, относилась к разряду благополучных, из-за сильной занятости своих родителей большую часть воспитания он получил всё-таки на улице. Именно здесь раз и навсегда Саша усвоил, что, чтобы ни говорили с высоких трибун и не писали убедительно в умных книгах, но законы жизни почти всегда диктуются с позиции грубой силы. Просто сила эта может проявляться везде по-разному. Либо явно, с позиции кулака или увесистой дубины, либо скрытно, с позиции хитрости и витиеватой политики. И поэтому с юных лет он готовил себя как воина. Так что решение о присоединении к стае было принято им сознательно.
  Никогда ещё никого не убивая, тем не менее, он был к этому готов. Молодой и сильный десантник Саша смотрел на убийство, как на действие, утверждающее его как охотника.
  - Весь мир делится на две категории, - наставлял его Грек (пожилой криминальный авторитет, отец его друга детства Егора). - Эти категории называются "охотники" и "жертвы". Третьего не дано. Выбери, пока ты ещё молод и полон сил, к какой из них ты хотел бы относиться и придерживайся строго своего пути. Но помни - охотником быть опасно!
  - А жертвой? - впитывая всё, как губка, спросил малолетний Санька.
  - Жертвой? - на устах пожилого Грека пробежала кривая, презрительная ухмылка. - Жертвой быть - это смертельно. Её обязательно съедят. Даже если кажется, что вокруг всё прекрасно и беззаботно. Это, мальчик, закон природы. И от этого никуда не деться.
  С тех пор мальчик Саша, несмотря на свои молодые годы, повидал в этой жизни многое. В том числе и людских смертей. Как случайных, так и преднамеренных. Вращаясь в кругах теневого бизнеса, возникшего, как могучий спрут, на заре начинающейся перестройки, Алекс - так его называли друзья, - выполнял несложные поручения Грека. Когда же срок подошёл для призыва в ряды Вооружённых Сил, Алекс решил не уклоняться от своей обязанности, да и Грек отнёсся к этому с одобрением.
  - Хорошо, парень, - хлопнул он его по плечу по-отечески. - Служи. А мы тебе в этом поможем. Чтоб и служба была соответствующей и не скучной, и от точек горячих тебя уберём подальше. А после армии, Алекс, двинем тебя в политику. Нам такие ребята нужны, с незапятнанной биографией.
  Теперь же ему предстояло убить. Не столько для того, чтобы выжить, сколько для утверждения своего статуса, принадлежности к настоящим охотникам. В его внутреннем противоречии был не сам факт убийства как такового, сколько то, что убить предстоит своего товарища, с кем последнее время приходилось делить по-братски и солдатскую пищу, и скромный кров. Проще было бы убивать человека, которого ты не знаешь. Ну а тут... выбирать уж не приходится.
  Вадим, оказавшись снова в самом центре круга, теперь уже не был похож на того, кем он был до поединка. Оказавшись униженным и побеждённым, он лежал на земле, съёжившись в комок и, охваченный нервной дрожью, убивался в горьких рыданиях. Участь жертвы была предрешена. И если не даже не его боевой товарищ Саня, то волчья стая всё равно разорвёт его тело в клочья, как и тех, кто погибли в лагере.
  Несмотря на то, что пауза затянулась, никто из присутствующих членов стаи не стремился выразить свого раздражения по поводу промедления победителя. Белогривый, широкоплечий Вельх хладнокровно взирал на обоих противников, будто знал исход поединка заранее, по написанному им же самим сценарию.
  В том, что этот высокий парень справится со своей задачей, он и не сомневался. Только вот сколько времени ему потребуется для этого? Для того, чтобы перебороть себя.
  Время...
  Времени оставалось мало. До захода Красной Луны оставалось не так уж и долго. Впереди предстояла большая охота, и оборотни это почувствовали.
  Стерев с лица рукавом начинающую запекаться кровь, Алекс двинулся по направлению к жертве. Вид, как баба, рыдающего Вадима, не вызывал в нем соответствующего сострадания. Не угасшее в нём раздражение и досада в отношении предательства своего товарища не затрагивало в нём никаких ответных чувств, кроме брезгливости и презрения.
  - Был бы ты мужиком, - процедил он сквозь зубы, - мы с тобой бы ещё поборолись. А теперь уже поздно молить о пощаде, и прими, боец, свою смерть достойно.
  - Саня! - Вадим со слезами на глазах кинулся обнимать его ноги. - Зёма, ну послушай. Ну, как же так? Мы же с тобой договаривались держаться вместе. Ну, вспомни. Ты же сам мне говорил...
  Но договорить ему было не суждено. Отшвырнув его в сторону, как надоевшую за попрошайничество дворнягу, ударом ноги Алекс опрокинул его навзничь.
  Спрятав и без того кровоточащее лицо в ладони, Вадим перевернулся на бок, и, не в силах больше сопротивляться, поджал под себя колени.
  Следующий удар тяжёлого десантного ботинка с толстой рифлёной подошвой пришёлся ему по почкам. Боль была настолько невыносимой, что парня выкрутило в дугу. Именно этим моментом Саня и поспешил воспользоваться. Ухватив Вадима за вьющийся чуб, он резко дёрнул, подняв его на колени, и отработанным до автоматизма движением ухватился за подбородок жертвы. Одним рывком голова противника стремительно развернулась вправо и хруст ломающихся позвонков известил его о свёрнутой шее бывшего товарища.
  Вот оно, это странное ощущение, совсем непривычное и до конца так им и не понятое. Теперь я охотник, подумал Алекс, и больше не будет другого пути отныне. Не знаю, вправе ли я вершить чужие людские судьбы, но выбор мною теперь уже сделан. А то, что будет со мною дальше, посмотрим. Время потом покажет.
  Тело Вадима с болтающейся головой на обмякшей свёрнутой шее упало на землю. И застыло в нелепой неестественной позе. Из бездумных затуманивающихся глаз трупа по грязным расцарапанным щекам медленно покатились слёзы. Глядя на влажные оставляемые от них дорожки, на какое-то мгновение Сашка даже усомнился, что Вадим уже мёртв.
  Чувство одиночества и опустошённости подкатило и замерло в области солнечного сплетения. Теперь триумф победителя сменился шоком. Словно продираясь сквозь тонны мутного ила, из груди Александра вырвался крик. Этим криком он хотел разогнать обуявшее его душу смятение и избавиться от угрызений совести. Этим воплем он рвал навсегда с прошлой жизнью, принимая разбуженную в своём подсознании сущность зверя.
  Когда крик победителя сменился на хриплый сдавленный волчий рык, ему завторила волчья стая. Для оборотней это было победным предзнаменованием и долгожданным сигналом к разделу закланной жертвы. Хор волчьих голосов слился в единый, протяжный вой и огласил необъятные просторы ночного леса, заливаемого холодным лунным сиянием.
  Получив сигнал от своего вожака, стая яростно кинулась на добычу.

Вторжение

  - Что будем делать, сержант? - проверяя на прочность крепление примкнутого штык-ножа, Серёга то и дело вглядывался в мглистую темень.
  Остальные бойцы прилаживали снаряжение. Несмотря на начавший действовать сваренный старухой отвар, они были обеспокоены этим вопросом не меньше своего товарища. Сохраняя видимое спокойствие, ребята на время прекратили свою возню и внимательно ожидали последующего ответа.
  - Будем ждать, - взгляд сержанта упёрся в застывшую возле костра старуху. - Больше нам ничего пока не остаётся.
  Обращаться за советом к ведунье сейчас было бесполезно. Предыдущие попытки, предпринятые Семёном, оказались напрасными и безрезультатными. Бабка, скрестив ноги подобно китайскому болванчику, истуканом сидела возле костра. Её открытые, остекленевшие глаза выражали абсолютное спокойствие и безмятежность. Они смотрели вдаль, сквозь танцующие языки пламени и не реагировали на посторонние раздражители.
  Авторитет старушки среди бойцов за последние часы существенно вырос. И поэтому, несмотря на нервозную неопределённость, беспокоить её никто не решался. Трудно даже было себе представить, в ком ребята сейчас нуждались больше. В твёрдом и уверенном в себе командире или странной, но сильной духом старухе, чей богатый и умудрённый годами опыт уберёг их от злой напасти.
  - Смотри-ка, - затянувшуюся молчаливую паузу оборвал взволнованный шёпот Тимура. - Да, нет. Не туда. На луну смотри.
  - Ого. Никогда ещё такого не видел, - откликнулся на призыв своего товарища Сергей. - Вы только взгляните. Как будто бы кровь по диску течёт.
  И вправду, устремив свои взоры наверх, бойцы наблюдали, как на звёздном холодном небе бледно-матовый диск луны заливали багрово-алые кровоподтёки. Они медленно проступали на поверхность у верхней кромки диска и лениво, неровными кляксами расползались по всей поверхности.
  - Видать правду бабушка говорила, что сегодня Ночь Кровавой Луны.
  Чувствуя, что отданные ему в подчинение солдаты начинают вновь подпадать под влияние обстоятельств, Седых твёрдым командным голосом отдал распоряжение:
  - Прекратить отвлекаться на ерунду. Сохранять бдительность и боевую готовность. Всем распределиться по секторам и занять круговую оборонительную позицию. Корнеев...
  - Я, товарищ сержант, - рефлексивно отозвался охотник Андрюха.
  - Вам поставлена задача ни на шаг не отходить от ведуньи и поддерживать огонь в костре. Головой за неё отвечаешь. Она - наше стратегическое преимущество. В случае вторжения отвечаешь за северное направление. Ведёшь за ним наблюдение и обороняешь этот участок.
  - Есть, товарищ сержант.
  - Рядовой Трегубов.
  - Я.
  - Ваша задача - вести наблюдение за восточным направлением периметра. И личная просьба - не нарушать тишину, чтобы не отвлекать внимания боевых товарищей. Если всё обойдётся, наговоритесь позже.
  - Слушаюсь, товарищ сержант, - с пониманием ответил Серёга и направился занимать позицию.
  - Рядовой Азизов.
  - Я.
  Тимур был уже готов услышать относящийся к нему приказ. И поэтому, взяв свой АКМ на изготовку, он по-армейски вытянулся во фронт.
  - Вы ведёте наблюдение за южным направлением периметра, где с наибольшей вероятностью располагается боевая сила наших противников. Поэтому на вас возлагается повышенная ответственность, от которой зависит жизнь ваших товарищей. Надеюсь, поставленная перед вами задача ясна и вы отнесётесь к ней с надлежащей ответственностью.
  - Так точно, товарищ сержант.
  Ивану же следовало оборонять оставшееся северное направление.
  Когда каждый боец из отделения получил соответствующие инструкции, Семён дополнительно пояснил:
  - В случае обнаружения неприятеля или действий, требующих активного вмешательства, немедленно подавать сигналы. Голосом или, по необходимости, предупредительным выстрелом в воздух.
  Не успели ещё бойцы занять указанные им позиции, как ночной, отдающий промозглой изморосью воздух прорезал гортанный, с прихлёбыванием вой. От такого звука волосы у бойцов поднялись дыбом, а в сжимающихся рефлексивно венах застывающая кровь замедлила свой бег.
  Вслед за воем раздалось многоголосье возбуждённого хриплого рычания и прерывистого остервенелого лая. После, словно по воле зловещего дирижёра, в небо взвился воющий волчий хор. Этот шквал неистового, воинственного порыва, не присущий обычному вою звериной стаи, отдалённо напоминал боевой призыв и слепое желание утолить неуёмный голод.
  - Значит, всё-таки, он это сделал.
  Взгляд Семёна метнулся в сторону ветхой старухи. Она по-прежнему сидела возле костра со скрещёнными и поджатыми под себя ногами. Испещрённые глубокими бороздами морщин, старческие веки ведуньи, как закрытые ставни, плотно скрывали её глаза. Чётко очерченная линия тонких губ сохраняла покой и неподвижность. У Семёна даже возникло вдруг подозрение, не почудилось ли ему это высказывание в порыве нахлынувшего смятения.
  - Он сделал это, - повторила старуха, почти не раскрывая губ.
  - Что сделал? - переспросил сержант.
  Эти слова вырвались из него сами собой, возможно даже быстрее, чем он об этом успел подумать. Скорей всего, это было даже не любопытство, а способ подавить в себе накатившую вдруг внезапную слабость и внутреннее желание сохранить самообладание.
  - Жертвенная кровь добровольно принявшего смерть человека. Вот издревле верный способ рассеять границу защитного оборонного круга.
  Старуха открыла окутанные поволокой глаза и, глядя в огонь, промолвила:
  - Но, всё-таки, как же он этого сумел добиться? Не думаю, чтобы пленённые отроки решились бы на такой поступок по собственной воле.
  Словно в ответ на её слова из леса, со стороны голосящего воя в их сторону пролетел предмет. Он снарядом пронёсся, минуя неровный и беспорядочный частокол деревьев, на лету с сухим и надрывным треском ломая ветки и стряхивая иголки.
  Предмет с гулким стуком влетел в самый центр пылающего костра и ядовито зашипел, когда невольно встревожил пышущие жаром угли. Сноп искр взлетел разметающимся салютом и сотней маленьких светлячков начал медленно таять в холодном ночном пространстве. Подобно шлейфу, идущему от хвоста кометы, с деревьев на землю посыпалась сбитая с веток хвоя.
  Из костра на Семёна взирали безжизненные, остекленевшие глаза непривычно и мерзко оторванной головы солдата. Короткий ёжик с клоками в запёкшейся крови волос под языками нещадного пламени стал потрескивать и смолиться удушливым едким дымом. Ещё мгновение, и он превратился в сереющую и осыпающуюся на глазах горстку пепла. Кожа на омертвевшем лице бойца начала пузыриться и покрываться румяной коркой, а неровная, рваная бахрома из мяса на остатке короткой шеи опоясалась кромкой шипящей пены. Пена стала с шипением капать на жаркие возмущающиеся угли, вытекая из шейного обрубка множеством выдувающихся и лопающихся пузырьков. В воздухе повеяло сладковатым запахом пряного запекающегося человеческого мяса.
  - Что это? - воскликнул отпрянувший от костра Семён, так ещё до конца и не веря своим глазам.
  - Это знак того, что они наступают, - в голосе старухи почти ничего не изменилось, разве что только прибавилось больше решительности и твёрдости. - И теперь надежда только на нас самих.
  Она подтянула к себе узловатый посох и точным расчётливым движением выкатила им из костра дымящуюся голову ритуальной жертвы. Затем с несвойственной для её возраста сноровкой она вскочила с места и с мягкой грацией камышовой кошки в мгновение ока оказалась возле неё. Раскрыв залатанный, повидавший виды походный мешок из грубой холстины, ведунья вкатила в него продолжающую тлеть голову и резво закинула его за плечи. Теперь, взяв посох наперевес, подобно грозному боевому оружию, старуха уверенным твёрдым шагом направилась в сторону образовавшегося прорыва.
  - Командуй теперь своим ребяткам, чтобы были готовы принять сражение. Нападут волкодлаки теперь оттуда, - её шишковатый в суставах палец указывал в направлении прилетевшей из темноты головы бойца. - И это их единственный путь.
  И откуда в старушке такая сила? Подумал, не сдерживая своего восхищения, Андрюха и поблагодарил судьбу, что именно он приставлен сержантом к её персоне. Аж завидки берут. Тут не известно ещё по правде, кто из них кого охраняет по-настоящему.
  - Отделение-е-е! К бою! - разнесся по периметру резкий голос сержанта, заставляя бойцов избавиться от нерешительного ожидания. - Враг приближается с северной стороны, поэтому срочно передислоцироваться. Ориентир...
  Для более детальной постановки задачи у Семёна уже не оставалось времени, поскольку шорох листвы кустов и треск ломающихся неподалёку веток сами за себя говорили о том, что оборотни уже вторглись за пределы оборонительного круга.