iSec.ru :: Детектив Онлайн :: Криминал

Глава 31

За окном мягко качнулся и медленно поплыл назад перрон Московского вокзала.
Похоже, вагон целый день стоял на солнцепеке: в купе было душновато. Милый покосился
на лежащую лицом к стене Лену, кашлянул тактично:
- К-хм... Ничего, если я окно открою?
- Ничего, - глухо отозвалась она.
- Ты плачешь, что ли? - растерянно спросил Милый. Он не знал, что делать в такой
ситуации.
Лена поднялась, села, облокотившись на стол, сильно провела по лицу ладонью.
- Не плачу. Устала.
- Да уж, денек выдался..., - согласился Милый.
Уйти с кладбища "по-английски" им, конечно, не удалось. Налетели фээсбэшники,
капитан этот, Миша, еще майор какой-то... Лена незаметно, но весьма решительно
оттерла Милого в сторону, объяснялась с ними сама, жестко настаивала на чем-то,
потом подошла к нему, потребовала:
- Давай все пленки и мотай в гостиницу. Жди меня там.
Пленки Милый отдал, но в гостиницу не поехал. Взял какого-то частника и отправился
за "Волгой", на которой увезли Лену. По дороге его пробрал настоящий колотун:
он вдруг представил, что могло бы быть, если бы ему не удалось оттащить Лену
в сторону. И дело было даже не в бешеной ярости Дэна, которую тот наверняка
обрушил бы на голову Милого. Просто перед глазами назойливо всплывала одна и
та же картина: Лена с простреленным виском медленно оседает на землю... Сигарета
так плясала в пальцах, что частник не выдержал, поинтересовался:
- Весело вечерок провел?
- Веселее некуда, - буркнул Милый. - А ты что, дежурный опер?
- Нет, я так.., - стушевался частник.
Милый промолчал, но покосился так выразительно, что частник вцепился в руль
и вздохнул с облегчением, когда его здоровяк-пассажир высадился. Расплатился,
правда, не жадничая, некоторые и за половину суммы ездят, но - ну их всех от
греха подальше! Нервные клетки не восстанавливаются.
Мурыжили Лену часа три, не меньше, и когда она вышла, Милый обалдел: навстречу
ему шла усталая, постаревшая лет на пятнадцать женщина. Все ее тридцать с лишним,
как на ладони. Милый подошел, и она вздрогнула от его вопроса:
- Что, крепко приняли?
- Нет, все в порядке, - она опять отгородилась темными очками и вроде бы немного
помолодела. - Тобой никто интересоваться не будет. Можно ехать домой.
- Поедем, какие проблемы? - пожал плечами Милый. - Может, в кафешку какую-нибудь
зайдем? Я бы, честно говоря, пожрал.
Лена остановилась, коротко рассмеялась сухим дробным смехом:
- Ванечка, ты неисправим. А впрочем, - она снова шагнула вперед, - все правильно.
Так и надо. Жизнь продолжается, верно я говорю?
- Верно, - согласился Милый, хотя и не очень понял, о чем это она.
Потом они выписались из гостиницы и долго бродили по Питеру: Лена немного впереди,
Милый на полшага сзади. Ходили и молчали. Уже под вечер Милый предложил прокатиться
по каналам на катерке, но и эта прогулка была такой же странной, молчаливой
и тихой. И сейчас Лена сидит и смотрит в темное окно, подпершись ладонью, и
черт ее знает, о чем думает.
- Может, тяпнем по полтинничку? - предложил Милый.
Лена неожиданно оживилась:
- А чем угостишь?
- Коньяком. Будешь?
- Наливай. И надо у проводницы кофейку попросить.
- Ты же не уснешь, - удивился Милый.
Лена грустно усмехнулась:
- А я и так не усну.
Подняв к свету стакан с темно-коричневой жидкостью, она помолчала, пристально
рассматривая что-то, потом встала и негромко сказала:
- За Пянджский ДШБ.
И залпом выпила. Переведя дух, потянулась за сигаретой:
- Сам-то откуда будешь?
- Витебское.
- Сила, - уважительно кивнула Лена, - не ребята - звери. Ну, наливай.
- Куда гонишь-то? - поразился Милый.
- Так надо. Два подряд, а потом хоть два часа отдыхай.
- А вторую за что?
- За кандагарскую броню.
- Сила, - в тон ей кивнул Милый.
Выпили еще по пятьдесят. Лена фыркнула неожиданно:
- Милый, ты меня, кажется, чем-то элитным поишь?
- "Хеннесси", - не без гордости откликнулся Милый.
- Вот уж никогда не думала, что буду "Хеннесси" стаканами хлестать, - и без
всякого перехода спросила в лоб:
- Ты знал, что Серегин - отец моей дочери?
Милый обалдело помотал головой:
- Откуда? Ну ни хрена ж себе...
- Так-то вот.
Остатки коньяка они пили почти до самой Москвы. Милый, так и не решившись лечь
спать, разговорился.
- Ты скажи, - несколько раз допытывался он, - какого черта тебя на линию огня
понесло? А если бы я не успел?
- Значит, не судьба, - меланхолично отзывалась Лена.
- А если бы Мишаня промазал?
- Значит, там осталась бы.
- А с меня бы Дэн шкуру спустил. Об этом ты думала?
- Милый, я ни о чем не думала, ей-богу. Ты где воевал?
- Спроси, где я не воевал. В Прибалтике был, в Абхазии был, в Приднестровье
был. И в Чечне в девяносто пятом был. Везде помаленьку. Я же только год, как
у Дэна осел.
- Богатая биография. А к Дэну-то тебя зачем потянуло?
- А что я еще могу? В армии мне делать нечего. Два тяжелых, три легких. К институтам
мозги не приспособлены. А так болтаться... У меня мать, сестра и брат. Ну, сестра-то
замуж выскочила, да у нее муж лопух. Им самим на жратву только хватает. А брат
учится, я ему университет оплачиваю. Ну, матери помогаю, сестре. Где я столько
заработаю? На заводе, что ли?
- Ну да, ну да, - покивала Лена. - Ты мне вот что скажи: детей, женщин на тебе
нет?
Милый возмутился:
- Что я, отморозок что ли? Нет и не будет.
- Вот мне и захотелось проверить, стал Серегин отморозком или не стал. Он ведь
воин был.
- Как это? - не понял Милый.
Лена плеснула себе коньяка в остывший кофе.
- Как-то шли мы на "вертушке" над горой. А по горной тропочке едет всадник.
Солнце яркое, а он весь в черном, и конь под ним вороной, и вся сбруя в серебре.
Красотища! Так вот, увидел он "вертушку", автомат хватает - и очередью по нам.
Не задел, но ребята обозлились, в ответку дали пару очередей. Так он на землю
соскользнул и коня за собой кладет - чтобы не убили. Ребята хотели развернуться
и еще разок над ним пройти, но командир не дал. "Это, - говорит, - воин". Воин
воина всегда уважает. Понял?
- Угу, - кивнул Милый. - Так ведь, получается, стал Серегин отморозком, раз
заказ на тебя принял.
- Черт его знает...
В Москве Милый решительно усадил Лену в такси, хоть она и убеждала, что прекрасно
доедет на метро:
- Какое тебе метро? Тебя туда не пустят, - съехидничал он.
- Ну, тогда салам, бача, - улыбнулась Лена, протягивая руку. - Счастливо, брат.
- Счастливо. Может, увидимся.