В БОЙ ИДУТ ОДНИ ИШАКИ

                                -  Это  он? - спросил Иа,  очень
                               удивленный.
                                Пятачок кивнул.
                                - Мой подарок?
                                Пятачок снова кивнул.
                                - Шарик?
                                - Да.
                                - Спасибо, Пятачок, - сказал Иа,
                               -     Извини,    пожалуйста,    -
                               продолжал  он, -  но я  хотел  бы
                               спросить,  какого цвета  он  был,
                               когда... когда он был шариком?
                               (Алан Александр Милн. "Винни Пух
                               и Все-Все-Все",пересказ Б.Заходера)

  Major, авантюрный роман "Мао"
  Роман,   написание   которого  ведется  в  реальном   времени.
Происходит  это  следующим образом: в Курилке  Нескучного  Жанра
появляется  очередной кусочек "Мао" -- с пылу, с жару,  с  кучей
опечаток.    Набегает  толпа,  читает  свежачок,  высказывается,
попутно  подбрасывая  Майору мысли  и  идеи.   Воспользуется  ли
таковыми автор, еще неизвестно, но сам факт соучастия -- налицо.
Слышал,  что подобным образом О'Санчес ("Побег от ствола  судьбы
на горе жизни и смерти") писал повесть "Нечисть", но меня там не
было, поэтому от комментариев воздержусь...
  Сюжет: road-movie c русским Форестом Гампом, или, если хотите,
Иваном-дураком  на  современный  лад.   Вместо  меча-кладенца  у
нашего  героя  любимая  отвертка, вместо  мозгов  --  инстинкты,
вместо  ангела-хранителя -- ишак Самаркандыч.   Мао  катится  по
жизни колобком, а где останавливается хоть ненадолго -- творятся
такие  дела,  что  свет туши.  Начинается история  с  призывного
пункта, а заканчивается...  Впрочем, сие тайна за семью печатями
-- Майор пишет и, похоже, будет писать еще долго.  Пока же лично
мной прочитаны части с 1-ой по 55-ю -- и история становится  все
интересней...
  Изложение  бойкое,  язык  простой.  Повествование  ведется  от
первого лица, а это "первое лицо", сиречь Мао, до 100 единиц IQ-
теста  немного  не допрыгнул.  Единиц на 10-15,  как  минимум...
Так  что  не Бенджи из Фолкнеровского "Шума и ярости", но  и  не
титан мысли.  Пример:
  Они   идут   по лугу,  бьют нечасто. Я иду  забором туда,  где
флажок. Его треплет среди яркой травы и деревьев.
  --  Пошли, -- говорит Ластер. -- Мы там уже искали. Они сейчас
не придут больше. Идем у ручья поищем, пока прачки не подняли.
  Он красный, его треплет среди луга. Подлетела птица косо, села
на  него.  Ластер  швырнул. Флажок треплет на  яркой  траве,  на
деревьях.  Я держусь за забор.
  Это Фолкнер.  А вот это Майор:
  Дальше  стало  совсем скушно. Николаев книжку мусолит,  Цуруль
песню  ноет.  Лег я спать. Пару раз просыпался, один  раз  видел
Цуруль  книжку  листал,  и  бесился. А Николаев  сосредоточенный
такой сидел, лоб морщил. А другой раз кто-то кричал наверху,  но
не нам, а вроде просто так. Или пел. Заливисто кричал, как будто
соловью по голове дали. Я спросил, кто это.
  - Это, - говорит Цуруль, - у этих гадов попы так кричат.
  Сложнее,   но  ненамного.   Читается  отлично.   Вообще,   Мао
напомнил мне Ходжу Насреддина, только не варианте Соловьева, а в
варианте народных анекдотов.  То же умение делать парадоксальные
выводы, оптимизм, самодостаточность.  Ходжа и Мао не созданы для
рефлексии.   Они хотят есть, пить, спать -- и если  чувствуют  в
душе тоску, то находят средства излечения простые, как сам мир:
  Бить  меня  отец перестал как-то резко, сразу. Даже учителя  в
школе   (а  отец  настаивал,  что  я  должен  научиться  писать)
переполошились: что это ты сегодня сам не свой и без синяков?  Я
страдал. У меня как будто отняли что-то, я чувствовал что  былой
близости  с  отцом уже больше не будет, он боится  меня.  Так  я
перестал быть ребенком. А мужчиной стал на другой день, выручили
инстинкты.  Какой-то  парень, года на четыре  младше,  спускался
впереди меня по лестнице в школе. Я сам не понял, как ударил его
ногой  в  спину.  Парень  скатился  вниз,  разбив  себе  лицо  и
заплакал.   Пиная   его  ногами,  я  понял,  что   теперь   могу
позаботиться о себе сам.
  Конечно,  не  обошлось  и  без  ляпов.   Стилевые  огрехи   не
упоминать   не  буду,  потому  как  черновик,  но  на  некоторые
фактические укажу:
  -  Вот  наша  плантация. - сплюнул Саид, он  откуда-то  взялся
рядом. - Чувствуешь запах?
  - Нет.
  - Ну ты баран. Здесь героином все пропахло.
  - А что такое героин?
  -  Это  так  куст называется. А куст этот имеет  коробочки  на
ветках,  в  коробочках порошок. Порошок - тоже  героин,  но  уже
самый тот героин. Понял?
  Впервые  слышу,  что  героин получают таким  образом.   Героин
получают  из  опиума-сырца, который в виде кашицы  выступает  из
специальных надрезов на коробочках мака.  Кашица высыхает, потом
ее собирают.  А уж после химической обработки опиума...
  Дядя  сказал:  не учишься, безобразничаешь, в  тюрьму  сядешь.
Сказал:  поедем в Америку, там будем дела делать, раз  ты  такой
бездельник.  И  я поверил! А он сказал, ствол дай,  посмотрю.  А
потом  я  под этим стволом в багажник залез и он меня из  Москвы
увез.
  Странно.  Война в Афганистане, а Саид, ломанувший (с оружием!)
киоск,  собирается с дядей в Америку.  Временное несоответствие.
Впрочем, думаю,  после переписки романа начисто (сколько  ждать,
эх!) ошибки будут исправлены, а несоответствия -- устранены.
  Отдельного  слова  заслуживает ишак,  исполняющий  обязанности
ангела-хранителя.   Роль  у  него непростая,  жизнь  сложная,  а
подопечный  Мао  --  далеко не подарок.  Советов  не  слушается,
побеги  совершает вопреки планам побегов,   ест  много,  пьет  и
спит  взахлеб...   Зовут ишака Апулей Самаркандыч,  колорит  его
личности   немногим   уступает  легендарному   Иа-Иа.    Вообще,
добродушие  автора  прямо отсылает к "Винни  Пуху"  --  с  таким
понимаем Майор относится к своим героям, ко всем без исключения.
С пониманием и любовью.
  Вывод:  хорошо.   Удовольствие от прочтения гарантировано.   И
если  концовка  не  подведет, то быть  "Мао"  номинированным  на
будущие "Тенета".  А там, бог даст, и победить.

  P.S.  Так как роман в процессе написания, то найти "Мао"  пока
можно  только  частями: или в Курилке НЖ, мелкими порциями  (см.
архив),   или   кусками   покрупнее  --   в   газете   "Вечерний
гондольер"(части  1-6).   Приятного чтения.


                      ЗАМОК ЛЕДИ СТРАУТЗЕЛЕ

                                   К чему мне эти минуты,
                                   Продлившие осенний дождь?..
                                   Еще одна цикада в хоре.

                                   (Олег Ладыженский, "Ночные
                                 цикады")

  Анна Страутзеле, повесть "Ловец отражений луны"
  Читая  повесть, я не мог избавиться от ощущения чего-то  очень
знакомого.   И  лишь  дочитав, понял:  "Замок  лорда  Валентина"
Силверберга.   Атмосфера,  неторопливость  действия,   жизненная
позиция  героя.   Как лорд Валентин, превратившись  в  жонглера,
путешествовал  без особой цели (и это была лучшая часть  романа)
так  и Ре, мальчик-актер, идет по жизни, оглядываясь по сторонам
и распевая песни.
  Самое интересное, что и лорд Валентин и Ре -- пассивны, словно
следуют принципу: бездействием не увеличишь зла.  Они, в отличие
от  традиционного  героя  фэнтези, не пассионарии  --  все,  что
Валентин  и  Ре  делают,  делается под давлением  обстоятельств.
Судьба  крутит  людьми,  а не люди --  судьбой.   Но  есть  люди
действия,  а есть -- созерцания...  И если первые -- это  скорее
западный  тип  человека,  то  вторые  --  восточный.   Японские,
китайские мотивы отчетливо звучат в повести, начиная с эпиграфа-
хайку  и  заканчивая... впрочем, даже название звучит очень  по-
восточному: "Ловец отражений луны".
  Созерцание -- вот главное.  Автор созерцает, поэтому  действие
течет  неторопливо, как широкая и спокойная  река  в  обрамлении
вишневых садов.  Цветущие деревья смотрятся в воду, роняют белые
лепестки.  Восточная неспешность...
  Озадачила  первая  часть:  если  повесть  в  целом  напоминает
буддистского   монашка,  шагающего  в   одному   ему   известном
направлении,  то  в первой части монашек сел в позу  "лотоса"  и
основательно  помедитировал.  Затянуто.  К тому же первая  часть
написана  от  3-го  лица,  но с глаголами  в  настоящем  времени
("делает"):
  Рё  тихо  напевает  себе под нос какую-то немудреную  песенку.
Идущий  рядом с ним Сэами, ученик актера, улыбается  --  мелодия
ему знакома.
  -  Хо-хо, - тянет Рё, - какие девушки на острове Золотой Лисы,
вот бы встретиться с такою, вот бы встретиться.
  Сэами чешет затылок, прищуривает глаз.
  - Не слишком ли ты мал, чтобы петь о девушках?
  - Бе! — Рё показывает Сэами язык, корчит забавную рожицу. Ему,
сыну первого актера и хозяина труппы, многое сходит с рук.
  Оттого  действие, и без того не слишком динамичное, становится
тягучим, как кисель, в который сыпанули лишку крахмала.  Если бы
повествование  велось  от  первого лица  ("делаю")  появился  бы
эффект  реального  времени,  а  так  --  устаешь.   Потому   что
использован  прием  не к месту.  Для примера могу  рекомендовать
"Пароль   не   нужен"  Юлиана  Семенова,  Лукьяненко  "Фальшивые
зеркала"  -- или Три мертвых бога" Врочека (см. "Айс-крим  4"),
где  время глаголов постоянно прыгает из настоящего в прошлое  и
обратно  --  и  правильно делает!  Приемы  (литературные  в  том
числе) нужно применять умело.
  Огрехи:
  Он  надеялся лишь на то, что его бросили на обитаемом острове,
иначе  (и  он это прекрасно осознавал) ему конец — его  отец  по
роду своей деятельности предпочитал густонаселенные места,  и  у
мальчика  не  было опыта выживания в диких, лишенных присутствия
людей землях.
    Вышеприведенная  цитата  чересчур  суха,  современна,  резко
контрастирует  с поэтикой основного текста.  Желательно  сказать
по-другому.
  Мысли  актера, однако, были далеки от игры. Он думал  о  своем
сыне,  оставленном на попечение жриц. Как там Рё? Не  скучно  ли
ему в храме, среди одетых в белое женщин?
  Женщины  вокруг, одни женщины!  Красивые, ухоженные,  много...
И один я -- мужчина.  Блин, со скуки умереть можно!
  - Это вполне возможно, — жрица слегка наклонила голову на бок,
посмотрела на своего собеседника исподлобья.
  "Что  ж  ты,  девица, смотришь искоса, низко голову  наклоня?"
Описать  все  движения человека -- невозможно, а  попытки  будут
вызывать   скорее   смех,   чем  восхищение.    Согласен,   "она
нахмурилась", "она задумалась" -- заезженные штампы, но без  них
литература  станет...   Видели  в  магазинах  автомат   "Достань
игрушку"?    Кидаешь  монету,  с  помощью  джойстика   подводишь
манипулятор к приглянувшемуся пупсу, жмешь кнопку --  и  игрушка
твоя.   Если  повезет...  А пацаны делают  так:  один  управляет
джойстиком,  другой стоит сбоку, прижавшись носом  к  стеклу,  и
командует  "На  себя,  от себя, еще, ближе,  дальше...  давай!".
Корректировщик.    Без  простейших  штампов  литература   станет
инструкцией  корректировщика.  "Голову  наклонить  чуть  вперед,
градусов на тридцать... еще! Нос выше!"  Поза внимания.  "Уголки
губ растянуть до проявления между ними зубов, щеки..." Улыбка.
  Финальная же часть -- монашка приспичило.  То ли есть захотел,
то  ли  живот подвело -- вскачь несется действие, оставаясь  при
этом  неспешным и спокойным.  Не в обиду будет сказано, но экшен
автор  все-таки  писать не умеет.  Динамики нет.   Вернее,  само
действие,  пока оно касается разговоров, путешествий,  описаний,
то  есть  событий, не связанных с рукоприкладством -- достаточно
динамично, но стоит появиться в кадре кулаку -- динамизм  уходит
на  отдых.  Экшен-сцены -- провал.  Полный.  С этим нужно что-то
делать.   То  ли  описывать  бой  как  рассказ  после  окончания
схватки, то ли еще как... но -- по-другому.
  Вывод:   понравилось.    Почему?   Потому   что   понравилось.
Сыровато, но -- чтобы научиться писать, нужно писать...  Кажется
мне,  повесть эта -- заявка на роман, а то и сериал.  Уж  больно
много  сюжетных линий осталось незавершенными --  город  на  дне
моря,  Лунный ключ (для чего он?), живые злодеи...  Жаль только,
лихо  поубивали  всю  труппу отца Ре -- как  будто  и  собрались
актеры только для того, чтобы лечь в одну могилу.  Вообще-то  до
момента  убийства  я все ждал: после истории Ре  пойдет  история
Сэами  (ну было такое чувство...), его несчастной женитьбы.   Но
что   делать?   Автору  позволено  убивать.   Автору   позволено
спасать. Автору...
  Единственное, что автору не позволено: быть равнодушным.

  С уважением,
  Screamer

У Screamer 2000