C автором публикуемого ниже рассказа я знаком лет двадцать пять. Рассказ этот тоже немолодой. Но как и всё настоящее, он длится.
М. М. когда-то опубликовал мой рассказ в своём журнале. Теперь я публикую его рассказ в своём журнальце. И это вовсе не "отдача долга" - я всегда восхищался мечтательностью произведений "Мигеля Моралеса". Он ещё раз доказывает, что всё, о чём мечтаешь - красиво. И прежде всего - задница.


Мигель Моралес
ЗАДНИЦА, КОТОРАЯ ИХ ПОГУБИЛА

Перевод с испанского Виоллеты Сароян


- Что-что, а задницу свою Тереза носила с большим шиком. И неправ был Тото, говоривший, что несёт она её так, чтобы завлекать мужчин. Нет, он просто не понял. Она действительно ужасно гордилась своей задницей, та была для неё как живая, как лучшая подруга, и носила она её бережно, как носят хрустальную вазу с красивыми цветами. В нашем районе было несколько девушек с выдающимися задницами, но она была чемпионкой в этом виде спорта. Однажды вечером я увидел ее, и она выглядела так, как, как львица в джунглях,
идущая на водопой. И вот хочу сказать об одном важном деле, - верьте или нет, но задница жила отдельной от Терезы жизнью. Есть же большие города, а возле них, чуть поменьше, и они живут самостоятельно. Но в ней всё было наоборот - её большим городом, её столицей была не она, а её невероятная независимая задница. Я хорошо понимаю парней, которые только цокали языками, когда она проходила мимо, но не пытались за ней ухаживать. Они боялись её, вернее её задницы, как боятся повадок неизвестного дикого зверя,
а вдруг бросится и загрызёт тебя.
Всё протекало спокойно, но чувствовалось, скоро что-то наступит. Я это ощущал, как чувствуют приближающуюся грозу в спокойный, знойный полдень. Вы понимаете, иногда вдруг до тебя доходит, что если присутствует такая необыкновенная задница, в мире не может быть долгого спокойствия.
Но кроме привычного цоканья вслед, ничего не происходило, пока не появился этот парень, которого звали Рэд. Этот Рэд год жил на Гавайях и научился играть на местных тонкоголосых гитарах. А когда играют на такой гитаре гавайские жалостливые мелодии, то эта музыка, как сироп заполняет все ложбинки твоей души, и пьянит тебя, как вино в какую-нибудь рыдающую от страсти тёмную гавайскую ночь. Этот Рэд был очень неплохим парнем, но только уже малость подпорченным жизнью. Он и красивый был, глаза, как синие рыбки,
так что девчонки свои глаза до краёв открывали. А раз, когда пацаны заговорили «об этом», он сказал, что заканчивать акт он может, когда хочет, захочет через 10 минут, а захочет, то через час, а может и через сутки. Мы смеялись. А он говорит: « Это вы пацаны напрасно, у меня такая кнопка в голове есть, я её мысленно как нажму, так и конец, а до этого, ни-ни… Она у меня, как ручка на унитазе, пока не нажмёте, вода не потечёт».
Вечером, в нашем латиноамериканском квартале все выходили на улицы, маленько выпивали, спорили о футболе, женщины судачили о всяком. В один из таких дней Рэд стоял в кругу ребят, перебирал струны гитары и о чём-то балагурил. А тут, и случилось это, Тереза со своей задницей проходит мимо. Задница, как шея лебединая изогнута, и пышет жаром, и швы на юбке разрывает горячей кровью. Рэд ничего не сказал, только своими синими рыбками на неё, как сумасшедший посмотрел, а гитара его заворковала умирающим от любви
голубем, а потом перешла на рычанье тигра, а после, запела одновременно в слезах и смехе. И тогда все присутствующие при этом ясно представили перед собой рыдающую от страсти чёрную ночь.
Вот с тех пор Рэд стал жить для Терезы. Но в ответ она такой гонор показывала, что все прямо ахали и охали. У неё какой то пункт появился, ставить Рэда в положение сопливого мальчика. А однажды взвыли даже те, кто к ней хорошо относился.
В один вечер, тёплый, как свежий вишнёвый пирог, Рэд прикатил на белом «Кадиллаке» взятом напрокат. Все столпились у машины, а Рэд изредка нажимал на гудок и поглядывал в Терезино окно. И тут она вышла, в специальных лайковых джинсах, и всколыхнула задницей воздух, который обдал нас тайным жаром. А Рэд говорит под музыку из радиоприёмника, совсем невинно говорит: «Могла бы пташка и раньше выпорхнуть из клетки». И рыбками синими жмурится, думает, что он так клёво пошутил. Наверное, она как-то
по-другому ответила, если бы вокруг никого не было. Но нас толпа стояла. И она вложила белый «Парламент» в свой маковый рот, прихлопнула его, и сказала, растягивая слова: «Такая пташка для слабых мальчиков не поёт. А то споёт, прижмёт, и мальчик станет мокрым…».
Тут, то ли шестерни в моторе, то ли зубы у Рэда заскрипели, он рванул, было, Кадиллак вперёд, но через 5 метров сдал назад, и засмеялся её шутке. Смеялся до тех пор, пока и она не начала смеяться, и задница её натягивалась и колыхалась, как парус во время ветра.
Не знаю, что у них было потом, но только вечером Рэд говорит всем нам: «Завтра бесплатное великое шоу в доме у хромого Стива». А Стив всегда на воскресенье уезжал к сыну и отдавал Рэду ключ. «Вы все приходите к 7 вечера, и смотрите в окно на первом этаже, то, что выходит в сад, я его оставлю открытым…»
Мы чувствовали, будет что-то необычное, почище бейсбольного финала, но настроение было у меня скверное. Выпили мы маленько, пришли заранее и спрятались в густых кустах под открытым окном.
Скоро появились Рэд с Терезой. Они выглядели, как в аргентинском фильме. Она закрыла задницу длиной белой юбкой, но от этого задница ещё больше торчала и подрагивала, как автомобиль на малых оборотах. Мы на расстоянии чувствовали, как от Терезы пахло восточными сандаловыми духами. Полилась такая же сладкая музыка, кто-то запел на диске о своей несчастной любви, и под эту музыку Рэд с Терезой стали танцевать. А потом Рэд положил руку на выступающий под юбкой выступ задницы и стал целовать Терезу в длинную шею.
Его рука отпечаталась на белой ткани юбки смуглым распятьем. И тут Тереза заговорила:
- Рэд, ты будешь у меня первым. У меня не было парня. Алкоголики однажды пытались меня изнасиловать, но Бог помог и я отбилась…
А Рэд говорил ей «Бесаме муче…» и «Люблю тебя…». Потом он стал усаживать её на диван, а она попросила: «Давай уйдём в другую комнату….» Но он улыбнулся, и буквально проворковал: « Зачем, любовь моя, здесь прекрасно…». И после этого он стал раздевать её. И она осталась в одних чёрных плавках, облегающих её, как два вороньи крыла. А потом и они промелькнули в воздухе. И Рэд клокочущим и почти сломленным голосом попросил: «Повернись на живот,
я стесняюсь тебя….». Она повернулась, и задница её затрепыхала, и потянулась к небу и любви. Что вам сказать?! Я видел в музее Метрополитен разных мраморных женщин, но такого там не было. Наверное, в то время, такие задницы природа ещё не изготавливала.
И конечно, вы не знаете, что было дальше. Дальше, он снял с джинсов свой широкий ковбойский ремень и очень сильно полоснул им по белому атласу её задницы. А потом ещё, и ещё. Затем бросил ремень на пол и пошёл к двери. И сказал по дороге: «Никогда не заставляй мужчин ждать себя больше 5 минут!» И ушёл. А мы окаменели. Мы этого не ожидали. И вдруг, мне показалось, что задница уменьшилась в размере. Она сжалась и сморщилась как белая роза, на которую наступила копытом лошадь. Потом все мы мигом сорвались
с места. Только Сэм стал переминаться с ноги на ногу. Но Тони закатил ему с лязгом в ухо, и тот всё понял, и припустился с нами.
Всё это происходило как в придуманной истории. Но скажу вам истинную правду. С этих пор задница Терезы стала сохнуть и уменьшаться. Она умирала у всех на глазах. Она перестала привлекать мужские взгляды. Теперь Тереза проходила в полной тишине, без привычного цоканья вслед. И в тот день, когда ни один мужчина не посмотрел ей вслед, - задница умерла. Она исчезла. Чёрная от горя Тереза ходила сгорбленная, и была сзади как доска.
Через месяц после задницы умерла её рабыня Тереза. Они не могли жить друг без друга.
Да, я не сказал о Рэде. Несколько человек видели, как он разогнал по мосту свой старый мотоцикл и упал в озеро. Конечно, сделал он это специально. Я уверен, что он очень любил Терезу и её прекрасную задницу. Но он был слишком гордым.

*

Михаил Армалинский
Чувства и механика.

Doris Lessing. The Golden Notebook. HarperPerennial, New York, 1999. 640 p. ISBN 0-06-093140-X

С невероятным усилием я заставил себя прочесть сто страниц из шестисот сорока. Остальной текст я прицельно просматривал. Я подверг себя таким мучениям лишь потому, что Doris Lessing (родилась в 1919 году) получила Нобеля за литературу в 2007 году. Именно этой вещью она якобы потрясла фемин и принесла им свободу феминистическую.
Впервые "Золотая тетрадь" была издана в 1962 году. То есть автору было 43 года - должна была быть опытной женщиной. Но, как известно, всякий опыт (даже мой) - относителен.

Состоит книга из пяти глав, и все они имеют одинаковое назввание: Free Women. Это зело говорит о фантазии авторши и о её упёртости в тему. Хорошо хоть, что номера у глав разные.
Мелкая вязь текста говорит о мастерстве литератора (и вязальщицы), но рассматривать её почти так же утомительно и нудно, как и плести. Тем более, что текст это не ковёр, который надо сделать определённого размера, чтобы им укрыть данное пространство. Пространство книги определяет сам автор, в зависимости от своего чувства меры. А в этой книге можно было бы поставить слово "конец" после первых пятидесяти страниц без всякого ущерба для общего содержания.

Прежде всего книга вызывала у меня непреходящее раздражение, ибо загажена коммунизмом. Все или почти все герои книги - коммунисты, активные или пасиивные - то есть, бывшие. Сплошной Сталин, кое-где Хрущов, Коммунистическая партия и обсуждения "что такое очень хорошо" коммунизма и "что такое очень плохо" капитализма. Назойливо описывается затянутая фаза прозрения западных коммунистов после "разоблачения культа личности Сталина". И бесконечные, безбрежные, бескрайние разговоры и разговорчики.
Не раз уже доказано, что, вся суть политики и причины, по которым женщины и мужчины ею занимаются (в этой книге и в жизни), состоят в неспособности вдоволь оргазмировать, или говоря красивше - вдоволь любить. Свободные, бля, женщины (героини романа) растят детей без мужей и становятся членами компартии, так как не могут найти хорошего члена. Вся эта партийная сублимация, которая стоила жизней сотен миллионов людей, решалась бы просто, смоги героиня и ей подобные иметь хорошего мужика. Вот признание одной из
"свободных женщин":

"Истина в том, что мне наплевать на политику и философию и на всё остальное, всё что для меня важно, чтобы Майкл повернулся в темноте и уткнулся лицом в мои груди". - 285

То ли с иронией, то ли с марксистской серьёзностью героиня замечает:

"Если марксизм имеет какой-то смысл, то этот роман должен отражать истинное положение вещей в обществе, поскольку эмоции есть не что иное как результат функционирования общества". - 41

Вся эта несчастная женская политика сдабривается сексуальными откровениями, которые и произвели впечатление на женщин времени выхода книги из печати. В этих откровениях светятся набитые столетиями "фонари" женских заблуждений о мужчинах.
Так авторша вкладывает в уста мужчины такую чушь. Он жалуется на своё безразличие к некогда желанной жене:

"- Как сделать, чтобы у меня вставал на женщину, на которой я женат пятнадцать лет?" - 30 - сокрушается муж.

Вот она, извечная иллюзия женщин по поводу мужчин, что, мол, желание непременно и обязательно выражается в эрекции. А если нет эрекции, значит мужчина женщину не хочет. Это заблуждение подобно мужскому по отношению к женщинам: раз она мне даёт, значит она меня хочет. Тогда как, разведя ноги, женщина думает об ожидающей её большой стирке, пока муж в ней копошится. Так и женщина приравнивает мужское желание к эрекции, тогда как импотент может безумно желать женщину, а у другого мужика эрекция возникла без всякого
желания, например, утром, проснувшись. Однако именно в этом заблуждении и сказывается практичность женщины: по сути дела ей наплевать на желание мужчины, а ей нужна долгая и сильная эрекция, чтобы успеть самой кончить и не раз. И поэтому эрекцию она радостно и с готовностью посчитает и за свидетельство любви. А если на неё не стоит, значит он её не любит - такова практичная женская логика. Именно проблема с эрекцией и является основополагающей в "Золотой тетрадке" - одна из свободных женщин сокрушается:

"Из десяти мужчин, с которыми я переспала за последние пять лет (всего-то два в год? и это называется свободная женщина? - М. А.), восемь были либо импотентами, либо кончали слишком быстро." - 439

Хорошо хоть, что эта женщина не говорит "романтическим" языком, навязанным ей мужчинами: "восемь либо меня не любили, либо любили, но недолго".

Весь роман полнится по меньшей мере раздражением против мужчин, а иногда - просто ненавистью. И эти чувства весьма обоснованы: мужчины недодают женщинам наслаждения веками и к тому же преследуют и уничтожают тех женщин, кто осмелится распоряжаться своим телом в поисках денег или наслаждений.
Но в то же время традиционное женское непостоянство желаний вызывает раздражение и ненависть у мужчин, поскольку у многих женщин в период овуляции, менструации и в прочее время желание меняется по силе и направленности, тогда как мужчина пребывает всегда с одинаково сильным и направленным желанием при наличии обновляющихся пизд. Однообразная прямолинейность мужского желания воспринимаются женщинами как глупость:

"Мужчины глупы и они думают, что мы этого не понимаем." 267 иронизирует героиня с полным на то основанием.

Перманентная неудовлетворённость и разочарование в мужчинах определяет взгляд героини на мир:
"Иногда мне кажется, что мы все находимся в сексуальном сумасшедшем доме" 438

Женские жалобы в книге можно разделить на две категории:
1. Нет мужиков.
2. А если есть, то они дрянные и глупые.

Так актрисочка Молли жалуется: "Все мужчины в труппе - гомосеки, кроме одного, которому шестнадцать. Ну что я там делаю?" - 45
Работа для женщины (даже творческая, на примере актрисы) ей интересна только, если рядом жаждущие её мужчины.

Или другая свободная женщина Анна думает, глядя на мужчину, взвешивая дать или не дать: "Что ж, он не хуже прочих отморозков, с которыми я спала." 43

А вот и пример из подавляющей второй категории жалоб. Бедная писательница пишет:
"Он вошёл в неё почти сразу и кончил через несколько секунд... Она лежала рядом с ним, улыбаясь, стараясь удержать своё физиологическое разочарование" - 309

Тем не менее, правомерные женские претензии к мужчинам не в состоянии существовать самостоятельно, ибо претят женской натуре, состоящей в непрестанной смене настроения, а, следовательно, неуверенности в себе, неуверенности, которая выражается в утомительной саморефлексии, почти непроглядно обволакивающей эти претензии. Вот ход мышления героини.

"Она понимает, что он не хочет заниматься с ней любовью. Его пенис вялый, хотя он трётся о её бёдра.
Она говорит резко: - Я хочу спать.
Он останавливается, а она сразу чувствует себя виноватой, что задела его самолюбие. И вдруг она ощущает, что член стал очень большим. Но теперь её сковывает мысль, что он захотел её лишь из-за того, что она ему отказала (это же надо так изощрённо интерпретировать стоячий хуй! - М. А.). Но она ведь влюблена и поворачивается к нему."

Все эти саморефлексии, женские умничанья, бесконечное взвешивание и примеривание прежде, чем развести ноги, а также в процессе и после, вызывают у героини, которая является писательницей, сомнение в честности изложения своих мыслей и чувств даже в самом откровенном своём дневнике:
"Если бы я написала: в девять тридцать я пошла в туалет посрать, в два поссать и в четыре я вспотела - это было бы гораздо честнее, чем описывать то, что я думала". 448

Лучший тест на честность (и на ум) - это описание женщиной, как она достигает оргазма и в чём она видит его суть. Doris Lessing берётся за эту задачу и проводит непреодолимую границу между клиторальным и вагинальным оргазмом и ставит вагинальный оргазм превыше клиторального, что вызовет торжество у фрейдистски настроенных мужчин и недоумение у многих женщин.

"Поль стал всё больше полагаться на возбуждение рукой наружной части, вызывая в Элле клиторальный оргазм. Это было прекрасно, но что-то в ней всегда возмущалось таким оргазмом. Поль этим показывал своё нежелание сближения. Вагинальный оргазм - это чувство и ничего более, он ощущается как чувство и выражается так же как оно. Вагинальный оргазм напоминает растворение в туманном, тёмном всеохватывающем чувстве, напоминающем пребывание под тёплыми струями в ванне. Имеется несколько различных видов клиторального
оргазма и они более сильные (это мужское слово), чем вагинальный оргазм. Может быть тысяча острых ощущений, восторгов и т. д. но существует только один настоящий женский оргазм и это когда мужчина в пике своего желания и нужды берёт женщину и жаждет её ответа. Всё остальное это суррогат и подделка. И даже самая неопытная женщина чувствует это инстинктивно.
Ей не нравилось, что Поль всё больше предпочитал её доводить до оргазма клиторально." 204-205

Давайте-ка разберёмся в этой логике, которую приходится назвать женской. Прежде всего из описания следует, что Поль дрочил её пальцем, не лизал языком. Так как она объясняет это нежеланием Поля с ней сближаться, значит ли это, что он даже хуй не вводил ей в пизду? Он явно не хотел, чтобы она забеременела, а это для женщины оскорбительно, если она любит мужчину, ибо она от любимого мужчины хочет рожать детей. Вот она откуда жаждала вагинального контакта с Полем. Кроме того, пальцем доводить себя до клиторального
оргазма женщина может и сама.
Если бы этот Поль лизал ей клитор, да ещё бы в это время ебал её пальцами в две дырки, то тогда эта баба подобрела бы к клиторальному оргазму.

Более того, вагинальный оргазм, по мнению героини, является манифестатцией и неоспоримым доказательством любви женщины к мужчине:

"Когда Элла впервые совокупилась с Полем... она сразу испытала оргазм, причём вагинальный оргазм, что тотчас скрепило их отношения доказательством, что она его любит. И она не могла бы испытать оргазм, если бы не любила Поля. Оргазм создан мужской нуждой в женщине и её уверенностью в этой нужде" - 204

А я уверен, что женщины посмеются над этим бредом громче, чем мужчины (см. сатью "Миф о вагинальном оргазме", написанную Anne Koedt http://svobodna.org.ua/anatomy/50.html , а также GE139 http://www.mipco.com/win/GEr139.html и GE131 http://www.mipco.com/win/GEr131.html ). В особенности смешно (или совершенно серьёзно?), если предположить обратное, мол, раз испытала с кем-то оргазм (ладоно уж, вагинальный) то значит этого мужика любишь. Есть легко кончающие женщины, которые, следуя такой схеме, полюбят любого
мужчину.
Doris Lessing осмелилась говорить о своём оргазме, клиторе, влагалище, что для того времени представлялось подвигом, а получилось, что она осмелилась говорить чушь.
Написалась удобная высокоморальная ложь, что, мол, вагинальный оргазм для женщины - это награда за её любовь. А если не любишь, то получай себе только убогий клиторальный оргазм (за который, кстати, большинство женщин радостно отдадут свои души и тела).

Даже обыкновенную мастурбацию, авторша пытается выдать за ещё одно доказательство необходимости любви без которой якобы не существет полного сексуального удовлетворения для женщины.

"С момента как ушёл Поль она не могла достичь оргазма вагинально, а только получала острый и буйный оргазм наружным прикосновением, представляя руку Поля вместо своей руки, полностью забываясь в стонах." - 293

Итак, острый и буйный оргазм с полным самозабвением - это плохой оргазм, а вот вагинальный - это всё, что женщине поистине нужно. Но по тексту становится ясно, что вагинального оразма она не может достичь с другими мужчинами, потому что они кончают слишком быстро, а вовсе не потому, что она их не любит.
Lessing защищает вагинальный оргазм по той же причине, по которой хочет отвлечься от "механики секса" (см. ниже), ибо клиторальный оргазм - это и есть чистая механика, которой разум женщины не способен противостоять - ведь если лизать клитор правильно и достаточно долго, то женщина кончит как бы она этому умственно ни сопротивлялась и это ущемляет её самолюбие, попирает её "женскую гордость", которая есть ни что иное как способность противостоять своему желанию. Так что "острый и буйный" клиторальный оргазм
женщина хитро не принимает в расчёт, а ставит акцент на вагинальный, который по её собственному определению есть чувство. А в эмоциях, как известно, женщины рулят - здесь они могут выкидывать кренделя, наворачивать и выпендриваться. Но лишь только приступаешь к клитору, женщине становится никуда не деться от наслаждения и она теряет контроль над ситуацией, то чего феминистки страшатся допустить. Женщина с присущей ей лёгкостью не испытывает вагинальный оргазм и, если это ей покажется выгодным, объясняют это
отсутствием любви. А при клиторальном оргазме места для интерпретаций да и просто для болтовни не остаётся.
Утверждение вагинального оргазма как настоящего, ибо основанного на чувствах, позволяет женщине удобно приравнять его к любви. Вот как разглагольствует одна из героинь:

"Где же наша свобода! У них стоИт только на женщин, на которых им наплевать, а мы не можем достичь оргазма, если не любим его. Разве в этом есть свобода?" - 439

Следующим шагом женской логики является испуг от чистой похоти, то есть похоти, не направленной на какого-то конкретного мужчину (которого любишь), а такой похоти, когда просто хочется чуть ли не любого. Нравственность женщины от этого, разумеется, страдает. И она начинает выдумывать приятные обществу оправдания, чтобы из себя сделать любящее существо, а не существо, радостно ебущее всякий длительно стоящий хуй.

"Элла начинает мучаться похотью. Это её пугает, так как раньше похоть связывалась у неё с каким-либо мужчиной или фантазией о нём. Теперь она не может заснуть, она мастурбирует под аккомпанемент фантазий и ненависти к мужчинам. Она испытывает сексуальное влечение в пустоте. Она глубоко оскорблена, придя к выводу, что она стала зависима от мужчин, от необходимости, чтобы те её ебли, обслуживали, удовлетворяли. И этими фразами она нарочно унижает себя.
Она вспоминает, что с Полем она чувствовала похоть только тогда, когда он был рядом. А когда он уезжал, она ничего не чувствовала, пока он не возвращался. Она стала думать, что её нынешняя похоть есть просто голод по чувствам. А когда она снова полюбит мужчину, тогда она вернётся в нормальное состояние: она станет женщиной, у которой сексуальное желание будет, как прилив и отлив - реакцией на желание мужчины. Женская сексуальность, можно сказать, ограничена мужчиной: если он настоящий мужина, он её усыпляет,
и женщина не думает о сексе." - 436

Вся эта трескотня, которой "хероиня" хочет оправдать свою похоть, вовсе не освобождает от похоти, как надеется авторша, а делает женщину ещё более затюканной собственным трусливым умишком.

На вечеринке Элла знакомится с мужчиной. На следующее утро он является без приглашения с цветами и джином. Без долгих разговоров они оказываются в кровати. И происходит привычное:

"Элла даёт ему наслаждение, но сама ничего не испытывает.
А потом он спрашивает: Что случилось? Разве я тебя не удовлетворил? Она торопится заверить его, что удовлетворил, хотя вовсе нет.
У него большой пенис, и он думает, что из-за этого он хорош в постели." - 437

А произошло-то именно то, что мужик слишком на хуй положился то есть на вагинальный оргазм, так сказать. Элла оргазма не испытала и заключила, что этого мужика не любит. Простенько, но со вкусом. Дерьма. Дерьма морали.

Проблема возможности любви на деле определяется возможностью оргазма. Мен хорошо знаком тип самок, которые тревожились тем, что поначалу кончают с трудом или вообще первый раз с новым любовником не могут кончить, что им надо приладиться к мужчине и не к каждому удаётся. Но как только они испытывали со мной первый оргазм (а долго это не занимало), то они сразу с облегчением давали понять, что теперь они могут планировать длительные отношения со мной, ибо необходимое условие (оргазм) было выполнено. Истинная проблема,
как правило, заключалась в том, что только это необходимое условие меня и интересовало выполнить, а достаточные условия, которые женщины навешивают, как гирлянды на ёлку-палку, являются не гирляндами, а гирями и цепями и волочить их на себе я не намеревался.
Именно такой метод женского мышления и демонстрируется в диалоге, что ниже.

"Секс. Для женщины сложно писать о сексе, потому что он лучше всего тогда, когда о нём не думаешь, не анализируешь его. Женщины умышленно решают не думать о механической стороне секса. Они раздражаются, когда мужчины говорят о механике, и делают это женщины из самосохранения: они хотят сохранить спонтанные эмоции, которые им необходимы для удовлетворения - 203 (Откуда ей было знать, что у многих женщин возникает спонтанная эмоция, когда она видит большой хуй и представляют механику его движения в своих нутрах
- М. А.)
Секс в основном для женщины - это эмоциональное состояние. Сколько раз уже об этом писали? И тем не менее всегда наступает момент, когда даже самый тонкий и умный мужчина не в состоянии понять женщину (авторша имеет в виду меня - М. А.). И она вдруг чувствует себя одинокой, стремится забыть это непонимание, потому что если ей это не удастся, то ей придётся думать (о клиторальном оргазме - М. А.).
Боб рассказывает историю о чьём-то разводе:
- Всё дело было в сексе. Несчастный мудак, у него был член размером со спичку.
Юлия:
- Я всегда думала, что она его не любила.
Боб, решив, что она его не расслышала:
- Нет же, он всегда ужасно переживал, что у него такой маленький.
Юлия:
- Но ведь она никогда не любила его, каждый замечал это, глядя на них вместе.
Боб, теряя терпение:
- Это не их, несчастных кретинов, вина - природа была против них с самого начала.
Юлия:
- Конечно, это была их вина. Она не должна была выходить за него замуж, если не любила его.
Боб, раздражённый её глупостью, начинает длинное техническое объяснение, в то время как она смотрит на меня, вздыхает, улыбается и пожимает плечами.
Через несколько минут она резко прерывает его злобной шуткой, не позволяя ему продолжать."- 204

Таким образом, женщина, согласно Lessing, ни за что не хочет думать о сексе, а предпочитает эмоции, которые ведут к вагинальному оргазму, а следовательно к убеждению, что она любит этого мужчину, иначе бы она вагинального оргазма с ним не испытала.

Это мне напомнило женщин, которые оскорбляются или равнодушны к фотографиям хуев, присылаемых претендентами по эл. почте или выставленным в объявлениях искателей пизд. Женщина не хочет начинать с хуя. (Но это относится только к определённой категории женщин, а есть, к великому счастью, и такая категория, которая именно с хуя и хочет начинать). Женщина обычно ориентирована на продолжительные отношения, и она понимает (или чувствует), что процент времени, отводимый под еблю в длительных отношениях не превышает
считанных минут. Ну сколько чистого времени в течение суток парочка будет заниматься еблей? В первые дни близкого знакомства, ну, скажем, четыре часа в сутки, а через пару месяцев, если это будет час, то это будет прекрасно. А через лет пять по пять минут в неделю. Ну возьмём оптимистичекий случай: полчаса чистой ебли из 24 часов. Ну восемь часов на сон. Остаётся 16 часов минус счастливые полчаса ебли: 15 с половиной часов. Чем их занять? Как партнёр будет вести себя с женщиной и она - с ним? Очевидно, что по
времени именно несексуальная часть становится значительно важнее сексуальной. А для женщины это особо важно, ибо она настроена на последствия ебли, то бишь на детей. Потому, глупо первым делом совать ей хуй под нос, который-то (хуй) она будет чувствовать да ещё не известно как, всего минут десять в день, а то и в неделю. Но зато, если мужик злой и хам, то она будет это чувствовать из часа в час, изо дня в день, из года в год. Баба ведь не мужчина, который пизду увидит, и этого ему вполне достаточно, чтобы в
неё быстро кончить и дать дёру. Вот женщина и не хочет этих начальных "механических сторон секса". Но зато когда она сочла характер мужика приемлемым для возможных продолжительных отношений, тогда она может и расслабиться и посвятить своё внимание и похоть самому хую. И размер хуя ей тоже становится небезразличен:
"У него был большой хуй. Мы совокупились." 568 - ведёт повествование Lessing.

Другим достижением женской свободы, провозглашённой Doris Lessing, является принятие женщиной собственных запахов без стыда и отвращения.

"В какой-то рецензии мужчина критик писал, что ему было бы отвратительно читать описание об испражняющейся женщине. Мне было это неприятно, потому что он в действительности имел в виду, так это то, что он не хотел бы романтический образ женщины сделать менее романтичным." - 325

Ей не хватает чувств (или ума) чтобы указать, что романтический образ женщины должен включать в себя её испражнения, которые должны украшать, а не обезображивать мечту о женщине.
Но и здесь Lessing делает исключение. Все запахи хороши, кроме менструальной крови, который ей всё-таки не нравится (325) (несмотря на то, что она против называния менструации "проклятием женщины"), а значит тем самым она позволяет и всем своим читательницам и читателям отвращаться от запаха менструирующей женщины. Но хотя бы говорить о менструации она считает нужным:

"Я забыла что у меня начинается менструация. Я решила, что инстинктивное чувство стыда и скромности является фальшивым, нечестным - чувства не годящиеся для писателя". - 324

Пиком женской свободы в романе является даже не событие, свершившееся с героиней, а фантазия, рассказ, который она хочет написать - на само действие у героини всё-таки не хватает свободы. Голубая эротическая мечта женщины, предстаёт в виде такой фабулы рассказа: женщина решает быть свободной и заводит двух любовников, с которыми спит попеременно: одну ночь с одним, другую - с другим. Любовники друг о друге знают и каждый хочет её иметь только для себя. И освобождением для женщины в рассказе должен стать момент,
когда она может себе сказать, что с каждым из них она получает равное наслаждение.
Но спрашивается, о каком равенстве наслаждений может идти речь с двумя различными мужчинами - уж такую азбуку знает любая баба, у которой было большое одного любовника. И если от двух любовников два одинаковые наслаждения, то зачем тогда, спрашивается, второй любовник? В том-то и смысл, что одинаковых наслаждений быть не может - от каждого и от каждой наслаждение различное (с теми любовниками, от которых женщина получает наслаждение, а с импотентами или "скорострелами" - с ними и впрямь может быть одно и то
же).
На этой невежественной глупости свобода героини и, следовательно, авторши кончается. Представить и описать ситуацию, где бы её ебли два любовника одновременно, такое её литературный и женский таланты не позволяют. А что они позволяют, так это бесконечно занудствовать, переливая из пустого в порожнее. Делаето это она - да, с проникновением в женскую психологию, но психологию не только не свободную, а изощрённо рабскую.

Я не знаю, о чём пишет Lessing в других своих книгах, но количество ею написанного - огромно. За одно только терпение писать в таких деталях - талантливую хуету - можно дать Нобеля. Вследствие своего многословия Lessing говорит детально о сексе только потому что не может ни о чём говорить не детально и это уже не столько её смелость, сколько болезнь. Она вынуждена излагать правду, так как правда состоит не из обобщений, а из деталей. А коммунизм, на который клевали героини её романа, состоял именно из обобщений,
которые привлекали женщин как раз тем, что отвлекали их от ненавистных деталей, или как называет Lessing - "механики любви".

Осмелиться говорить о ебле, бесконечно болтая о чувствах и политике - это вовсе не освобождение женщин, а ещё большее закабаление их во лжи и невежестве. К счастью, большинство женщин полагаются в познании наслаждения не на нобелевскую лауреатку, а на свой клитор и прочую "механику". А то, что они говорят и пишут - дело десятое. Ведь женщина становится честной в своих чувствах только за мгновенье до того, как её пронзит оргазм.

Михаил Армалинский