Intravit Iesus in quoddam castellum et mulier quaedam excepit Illum.
Я произнес сейчас по-латыни слово, оно написано в Евангелии и значит по-немецки:
Иисус пришел в одно селение и был принят женщиной, девой, которая была женщина. Обратите
внимание на это слово: "был принят женщиной". Поистине она должна была быть девой,
та, что приняла Христа. Под девственностью разумеем мы то состояние, когда человек
свободен от всякого чуждого образа, так свободен, как он был, когда его не было.
Естественно, что здесь сейчас же напрашивается возражение: как человек, который
родился и достиг разумной жизни, может быть настолько свободным от всяких впечатлений,
как тогда, когда его еще вовсе не было? Ведь он же так много знает уже, а это все
отображение вещей? И как же может он в то же время быть свободным от них? Я укажу
вам, в чем здесь дело!
Если бы мой разум был настолько всеобъемлющ, что все образы, которые когда-либо
воспринимали люди и даже те образы, которые существуют только в самом Боге, находились
бы в моем сознании, но без того, однако, чтобы я считал их своей собственностью,
так чтобы я в действии и покое не прилеплялся ни к одному из них, ни к его "до",
ни к его "после", но теперь, в это настоящее мгновенье, был свободен, готовый отдаться
воле Бога и исполнить неудержимо все то, чего Он больше всего желает, - тогда воистину
все множество образов было бы для меня не больше, чем тогда, когда меня не было,
и моя душа была бы девственной.
И я утверждаю, что девственность эта не отняла бы у человека ничего из тех поступков,
что были совершены им раньше. Но вот, не обремененный ими, стоит он свободный в своей
девственной чистоте. И только так впервые являет он полное осуществление самого себя.
Как Иисус свободный в неприкосновенной чистоте...
Я прочел многие писания, и языческих учителей, и пророков, и Старого и Нового
Завета, и со всяческой строгостью и усердием искал лучшую и высшую добродетель, с
помощью которой человек мог бы наиболее уподобиться Богу, стать вновь насколько возможно
более похожим на тот прообраз, каким он был в Боге, когда между ним и Богом не было
различия, пока Бог не создал твари.
И когда я углубляюсь во все то, что об этом написано, докуда может доходить мой
рассудок с его свидетельством и суждением, то я не нахожу ничего иного, чем чистую
от всего созданного свободную отрешенность.
Многие учителя славят любовь, как высшее, подобно апостолу Павлу, который говорить:
"какое бы послушание я ни взял на себя, если я не имею любви, я ничто". Но я ставлю
отрешенность выше любви.
Во-первых, оттого, что любовь заставляет меня любить Бога. Но гораздо ценнее,
чтобы я привел к себе Бога, чем пришел бы к Богу, ибо мое вечное блаженство заключается
в том, чтобы Бог и я стали одно; потому что Бог может лучше войти в меня и соединиться
со мной, нежели я с Ним. А то, что отрешенность приводить ко мне Бога, доказываю
я так: каждое существо пребывает охотнее всего на своем естественном месте. Естественнейшее
и собственнейшее место Бога это цельность и чистота. Они же основываются на отрешенности.
Поэтому Бог не может не отдаться отрешенному сердцу.
Вторая причина, почему я ставлю отрешенность выше любви, следующая: если любовь
приводить меня к тому, чтобы все претерпевать ради Бога, то отрешенность делает меня
восприимчивым к одному только Богу. Это же самое высокое. Ибо в страдании человек
обращает еще взор на создание, из-за которого он страдает, отрешенность же, напротив
того, свободна от всякого создания...
"Знайте, что близко Царствие Божие!" говорить Господь. Оно в нас! И святой Павел
говорит также: "Спасение наше ближе, нежели мы думаем".
Знайте же, как близко от нас Царствие Божие! Мы должны со всею точностью уяснить
себе смысл этих слов! Если б я был царь, а сам того не знал - то, будучи царем, я
не был бы царем. Но если я твердо убежден, что я царь, и все люди вместе со мной
того же мнения, и я наверно знаю, что так думают все люди, тогда - я царь, и все
сокровища царства - мои. Но если не хватает хоть одного из этих трех условий, тогда
я не могу быть царем. Также и наше блаженство зависит от того, что мы познаем и сознаем
высшее благо - Самого Бога!
В моей душе есть сила, воспринимающая Бога. Ничто не близко мне так, как Бог.
В этом я настолько же уверен, как в том, что жив. Бог мне ближе, чем я сам себе.
Мое существование зависит от того, что Бог тут, что Он близок!
Он присутствует в камне и в куске дерева, но они этого не знают. Если бы знало
дерево о Боге и сознавало близость Его, как сознает это верховный Ангел, то и дерево
обладало бы тем же блаженством, что и верховный Ангел! Потому человек и блаженнее
куска дерева, что он познает Бога и знает, как близок ему Бог. И чем более сознает
он это, тем блаженней, а чем менее сознает, тем менее блажен.
Не потому он блажен, что Бог в нет и так близок ему, не потому, что имеет он
Бога, но только потому, что сознает Бога, сознает как близок ему Бог, как люб ему
и как присущ.
"Человек должен сознавать, что близко Царствие Божие". Когда я размышляю о Царствии
Божьем, то немею перед неизмеримостью его. Ибо Царствие Божие - это Сам Бог со всем
изобилием Своим. Царствие Божие не безделица. Если представить себе все миры, которые
мог бы создать Бог, все это еще не есть Царствие Его. Душу, в которой всегда восходить
Царствие Божие, нечего поучать, ибо этим самым научена она и твердо убеждена в жизни
ночной. Кто знает и постигает, как близко к нему Царствие Божие, тот может сказать
с Яковом: "В месте этом Бог, а я не знал этого"!..
Буду рад, если Вы разместите мою кнопку на Вашей странице, просто вставьте
этот код на страницу:
<a href="http://philosophy.allru.net/"><img src="http://philosophy.allru.net/button.gif"
alt="Золотая Философия" border=0 width=88 height=31></a>