Анонсы материалов журнала БЛИН
за 30 сентября-4 октября 2002 года

нетленка

(приводится полностью)

* * *

Ванечка смотрел по телевизору клип какой-то металлической группы. Издаваемые динамиками громкие звуки доходили до кухни, где жена Сермяжкина готовила обед и одновременно одним ухом пыталась послушать по радио новости о последнем скандале в мире шоу-бизнеса.

— Что там за шум? — спросила она у Сермяжкина, который, морщась и прикрывая уши руками, вбежал в кухню из комнаты.

— Да, вроде, какой-то мужик поёт, — сказал Сермяжкин и пожаловался: — Отверстие у него уж больно оральное.

* * *

По телевизору показывали Чемпионат Европы по боксу. Жене Сермяжкина понравился один боксёр, «потому что у него интеллигентное лицо и стильные фиолетовые трусы». Сермяжкин, конечно, поднял её на смех, сказав, что она ничего не понимает в боксе, и что лично ему нравится вон тот чернокожий парень.

— Что это ты нашёл такого в этом негре? — спросила его жена, и в голосе её послышались подозрительные нотки.

— Да он круче твоего дохлика в сто раз! — в запале проговорил Сермяжкин. — Он сейчас сделает из его интеллигентного личика котлету! А всё потому, что твой дохлик понимает в боксе примерно столько же, сколько и ты, а мой парень уже давно набил на этом морду.

* * *

Как-то Сермяжкин был так занят на работе, что даже не успел пообедать, и пришёл домой голодный, как волк. Он быстро съел свою порцию борща и курицы с гарниром, но сосущее под ложечкой чувство голода подавить не удалось.

Тогда Сермяжкин стал украдкой заглядываться на чужие тарелки. Заметив, как Манечка вяло ковыряется в куриной гузке, он негромко кашлянул и, указав своей вилкой на порцию дочери, как бы невзначай заметил:

— Мне кажется, что эта курица чувствует себя не в своей тарелке.

* * *

Сермяжкин стоял у окна и наблюдал за рабочими на стройплощадке. Настроение было какое-то приподнятое, и Сермяжкин принялся мурлыкать себе под нос песню Цоя: «За окном идёт стройка, работает кран...»

На этих словах стрела крана неожиданно начала поворачиваться, вызвав оживлённую суету среди рабочих. Затем из ресторана за углом выскочил парень и принялся устанавливать у входа стенд с огромной надписью «Закрыто».

Тут до Сермяжкина стала постепенно доходить связь между происходящим и словами из песни. По инерции он пропел ещё про банку на столе (он и впрямь заметил на своём столе банку с тюльпаном), замолк и впервые за долгие годы серьёзно задумался.

Чего бы такого пожелать? Мира во всем мире? Банально. Денег? Новую квартиру? Пошло и мелко. Гарем на тысячу душ? Глаза Сермяжкина масляно заблестели, однако тут его взору предстал образ жены, причём настолько реалистичный, что он живо взял себя в руки. Если на неё одну уходит вся его зарплата, то содержать на столь жалкие гроши этакую ораву казалось и вовсе утопией. Кроме того, он не знал ни одной песни на эту тему.

И тогда ему в голову пришло пожелать яблонь на Марсе.

Сермяжкин прочистил горло, сосредоточился и тоскливо завыл те немногие строки, которые знал и которые, по его мнению, должны были принести Родине счастье и процветание.

* * *

Однажды к жене Сермяжкина пришла подруга. Женщины оккупировали кухню, выгнав из неё Сермяжкина и детей, и долго убеждали друг дружку в том, что все мужики сволочи. Подруга жаловалась на своего мужа, уверяя хозяйку, что тот ей изменяет, и, кажется, даже регулярно ходит в публичный дом к какой-то лярве.

— Ну, за своего-то Сермяжкина я как раз спокойна, — заметила между прочим жена Сермяжкина.

— Да ну, все они одним миром мазаны, — махнула на ней рукой подруга. — Как ты можешь быть уверена, что он у тебя не ходит втихаря налево?

— Элементарная экономия, — улыбнулась хозяйка. — Ты ведь не станешь тратиться на талоны, если у тебя в кармане проездной?

Подруга нахмурилась, не понимая, к чему та клонит, и жена Сермяжкина пояснила:

— Для походов налево нужны регулярные растраты. А дома у Сермяжкина — месячный абонемент.

* * *

К Сермяжкину пришёл в гости приятель. Как положено, сели на кухне втроём с бутылкой, разговорились о своём, о мужском. А жена Сермяжкина суетилась рядом по хозяйству, отбивные на завтра готовила.

После третьей Сермяжкин принялся расписывать приятелю прелести сауны.

— Это, брат, такие ощущения незабываемые, — говорил он, с трудом подбирая слова. — Попарился, стало быть, и такую, знаешь ли, лёгкость в членах ощущаешь...

— Лёгкость в членах, говоришь? — как бы между делом хмыкнула жена Сермяжкина. — Хорошо ещё, что не мягкость.

Она с силой ударила молотком по мясу, и Сермяжкин инстинктивно сдвинул ноги.

* * *

[ читать на сайте ] [ читать всё про Сермяжкина ]

библиофобия

Свои легенды есть у каждой уважающей себя улицы. Просто не каждая уважающая себя улица порождает умельца, способного рассказывать эти легенды смачно и увлекательно. А если рассказчик ещё и находит в себе силы эти легенды записать — с целью донести их до жителей других улиц, а то и вовсе иногородних, — это совсем уж редкость и даже дефицит. Всех таких уникумов следует ещё при жизни брать в музей в качестве экспонатов и водить туда экскурсантов толпами, чтобы означенные уникумы своим видом могли подать пример как можно большему числу людей.

[ читать всё ] [ информация по изданию ]

(приводится полностью)

С детства нам вбивали в голову, что «к сожаленью, день рожденья только раз в году». Так как именно в этот день открываются врата небесного хранилища халявы (его роль в связи с всеобщим и поголовным атеизмом исполняло какое-нибудь подсобное помещение, например, склад магазина), и тяжело нагруженный вертолет с неизменным волшебником на борту доставляет нам всякие разности: от мороженого до билетов в кино. Впрочем, кроме кино и мороженого в песне больше ни о чем речь не шла, но и этого в наши суровые времена было более чем достаточно.

Однако никто не поинтересовался у молодящихся поэтов-песенников, а действительно ли это правда? В смысле, не то, что день рождения бывает лишь один раз за целых триста шестьдесят пять с четвертью дней, а то, что это и в самом деле «к сожаленью». А, может, наоборот, к счастью? Ведь все зависит от подарков...

Каждое мое движение было быстрым и точным, я старался производить как можно меньше шума. В гостиной я встал на колени и достал из-под стола свой сюрприз, ухитрившись не потревожить хитроумный натюрморт, устроенный мной вчера. Коробка практически ничего не весила, но, вместо того чтобы унести ее, я принялся подталкивать ее по ковру в гостиной, затем по коридору и, наконец, вытолкнул ее на середину кухни. Я взял с полки нож, разрезал на коробке ленточку и снял упаковку.

Так она и стояла: обыкновенная картонная коробка, резко выделявшаяся своей белизной на терракотовом линолеуме. Я открыл ее и откинул крышку.

Коробка была пуста.

Кажется, до этого момента я и впрямь верил в то, будто в коробке припасен какой-то подарок для Анны. И все же, сам не могу объяснить, почему я нисколько не удивился, обнаружив, что она пуста. Я не мог вспомнить, что должно или могло находиться в коробке, не мог вспомнить, куда я спрятал ее содержимое и когда. Единственное, что мне было понятно, — в коробке должно было непременно находиться что-то, и этого чего-то там не было.

Могу повторить — и могу повторять это без конца: единственным, что я планировал заранее, был шуточный сюрприз ко дню рождения моей жены.

Как-то вдруг мне пришло в голову, что в коробку необходимо положить подстилку, хотя мне пока было непонятно, с какой целью. Я нашел куски черного линолеума и выстлал ими дно коробки, покрыв его целиком. Через пару минут я заметил, что и внутри начала сочиться какая-то влага, это заставило меня поторопиться, как будто я понял, что жребий наконец брошен.

Обувшись в резиновые сапоги и надев пару желтых резиновых кухонных перчаток, я снял с крючка на двери передник Анны — мясницкий, строго говоря, передник, в крупную полоску и с надписью «Босс» на груди, — и надел его поверх пиджака. Затем отправился в угол, где у нас хранились инструменты.

К электроножу был еще приложен ценник. Электронож был одним из тех экономящих физические усилия приспособлений, которыми мы никогда не пользовались. Я включил его, чтобы проверить аккумулятор. Нож зажужжал и задрожал у меня в руке. Я опробовал острие на испеченном Анной домашнем хлебе. Резал нож быстро и безупречно — куда лучше, чем самый остро заточенный обыкновенный нож...

Помните классику, насчет ружья на сцене? В соответствии со всеми канонами, раз уж герой взял в руки электронож, то он всенепременно должен пустить его в ход. И, поверьте, для этого вам вовсе не придется ждать окончания пьесы. Время — вперед! Каждому ножу — достойное применение! Каждому имениннику — индивидуальный сюрприз!

А вы говорите «к сожаленью»...

* * *

Чарлз Маклин начал свой роман «Страж» не просто резво — он начал его шокирующе. Убийство, о котором вы наверняка уже догадались, происходит буквально на пятнадцатой-двадцатой странице (а вот кого и как убили — я вам, разумеется, не скажу). Но самое интересное, что это — всего лишь необходимая затравка, наживка для читателя. Так как основное действие книги заключается вовсе не в беготне по следам маньяка и не в самодовольной похвальбе очередного американского Потрошителя, а в вещах сугубо интеллектуальных.

Психиатр и пациент. Больной и здоровый. Взгляд на одни и те же события, но брошенный разными людьми, по определению антагонистичными друг к другу. Два повествования, переплетающиеся между собой: сухие и профессиональные записи в истории болезни — и полные эмоций и несуразностей, но, тем не менее, имеющие право на существование автобиографичные заметки. Картина, которая складывается у читателя, абсолютно полна. В ней есть и черное, и белое, и, более того, вы вольны смешивать их в меру собственного разумения. Однако наступает момент, когда вам приходится сделать выбор, ибо без него теряется смысл происходящего.

Выбирайте, с кем вы? Готовы ли принять логику иррационального или же вам по душе иррациональность логичного? С кем вы, читатель? Лекарь вы или же его пациент? Или все-таки правильнее говорить — «жертва»?

Вердикт:

Жанр: Мистический триллер

Стиль: По мере необходимости: от рассудочно-сухого до нервно-алогичного

Перевод: Качественный

Нужно ли читать: Обязательно

[ читать на сайте ] [ информация по изданию ]

Восток в глазах европейцев всегда был магическим и волшебным местом, а средневековый Восток сказочен вдвойне. Рассказ о приключениях английского паломника и шпиона Бэльяна из Нориджа в мамлюкском Каире середины XV века способен увлечь читателя не на шутку. Тем более что рассказывает эту историю Грязный Йолл, профессионал в своём деле.

[ читать всё ] [ информация по изданию ]

аудизм

У нас в стране мораторий на смертную казнь? Жалко. Хотя и пожизненное заключение, правильно организованное, сможет стать достойной наградой за подобное деяние. Только поймите меня правильно, пожалуйста. Эти пожелания адресованы не вам, и не абстрактно в воздух, а вполне конкретным людям...

[ читать всё ]

агентство БЛИ-Ньюс

02.10.2002 Редакция БЛИНа продолжает принимать участие в проекте «Помоги малому». Оставшись около недели назад без своего питомца, сотрудники сайта, наконец, нашли ему достойную замену. А точнее, замена сама их нашла.

Произошло это не далее как сегодня утром. Придя по обыкновению на работу, главный редактор неожиданно обнаружил на своём рабочем столе таракана, пребывающего в состоянии сильного истощения. Таракан озабоченно передвигался по глянцевой поверхности одного из лежащих на столе редактора кулинарных журналов и громко клацал жвалами. Очевидно, к людям зверька выгнал жестокий голод. Силами мужской части редакции новый питомец был немедленно изловлен и помещён в достойные условия существования.

Рады сообщить, что животинка всем пришлась по душе. Девушки, упавшие было духом в связи с потерей первого подшефного зверька, воспрянули им обратно, да и мужчины перестали злобно коситься в сторону редакционного питомника. Главный же редактор БЛИНа практически не отходит от любимца ни на шаг, кормит его печеньем и читает ему вслух рецепты из кулинарных журналов.