'Мужчины не любят умных женщин' - это не слишком оригинальное высказывание застряло в моих мыслях, словно заноза в ладони. Я постаралась переключиться на текст, с которым работала, но ничего не получалось. Глаза мои скользили по строчкам, но в мыслях выстраивались совсем не те фразы.
Да, лукавить с собой - занятие бессмысленное и бесполезное. Я прекрасно знаю, почему вспомнила эти слова моей умудренной опытом младшей сестрички. Нужно просто додумать свою горькую мысль до конца, и выбросить все это из головы раз и навсегда.
Я встала из-за стола и подошла к старомодному комоду, над которым висело большое овальное зеркало.
Я всегда была довольна тем, что родилась женщиной. Даже в подростковом возрасте не страдала недовольством по поводу того, чем наделила меня природа. Глаза, нос, рот, фигура, форма и длина ног, - меня вполне устраивало все. Да и, собственно, почему меня должны были волновать подобные пустяки, если в мире столько интересного?
Я с удовольствием училась в школе, очень любила читать книги. Читала и так называемые женские романы, поэтому в соответствующем возрасте кое-что знала об отношениях между мужчинами и женщинами, во всяком случае, о романтизированной части этих отношений. Но мне никогда не приходило в голову примерять стандартные ситуации из многочисленных романов к собственной жизни и судьбе. Это ведь банальности! А у меня все будет совсем по-другому. Почему я была в этом так уверена?
Нас с сестрой воспитывал дед. Точнее сказать, нами занималась добрая и шумная Сара. Она была нашей дальней родственницей, незамужней и небогатой. На предложение жить с нами и присматривать за хозяйством Сара согласилась с большим удовольствием, как говорила она сама. Она боготворила нашего Сэма (так мы называем деда) и преданно любила нас с Джулией.
Сара всегда отличалась здравым смыслом, поэтому никогда не жалела нас в связи с нашим ранним сиротством. Действительно, родителей своих мы не помнили, жили в достатке и любви. Сэм не просто обеспечил нам возможность спокойного и комфортного существования, он стал нашим другом и советчиком, он открывал нам мир, который знал и любил. В общем, своим детством я довольна была не меньше, чем своей внешностью.
Джулия не намного моложе меня, наша мать умерла, решившись на вторые роды всего через год после того, как на свет появилась я. У мамы было что-то не в порядке с почками, что и стало причиной ее смерти. Отец вскоре после этой трагедии уехал, оставив нас на тестя, да так и не вернулся. А Сэм не хотел его искать.
Сейчас я все это вспомнила, поскольку пыталась понять, почему в свои двадцать восемь лет я - обыкновенная старая дева. Впрочем, до сих пор это меня совсем не волновало.
Так уж получилось, что мечты о прекрасном принце не воплотились для меня даже в какую-нибудь влюбленность. Единственным мужчиной, которого я любила и уважала, был Сэм, никто не мог выдержать сравнения с ним в моих глазах, в моих мыслях, в моем сердце.
Не удивительно, что я увлеклась астрономией, ведь мой замечательный дед - это знаменитый Сэмюель Форрест. Да, да, тот самый. Теперь и вам многое понятно?
Что ж, тогда я вряд ли вас удивлю, если скажу, что однажды в наш дом пришел Фрэнк Кир. Какими глазами я смотрела на этого героя-исследователя, понятно даже тому, кто напрочь лишен воображения. Сэм представил нам капитана Кира примерно через полгода после его возвращения из экспедиции.
Моя младшая сестра Джулия уже пять лет замужем, у нее очень милый муж и двухлетний сынишка.
В тот день она, ее муж Ник и малыш Робби тоже были с нами, так как это было в субботу, а по субботам у нас всегда семейный ужин - традиция, которую мы нарушаем нечасто и только по каким-то исключительно важным причинам. Например, это было в день, когда родился Робби.
Фрэнк сидел с нами за одним столом. Он быстро и умело расправился с некоторой натянутостью наших разговоров и уже через несколько минут мы видели перед собой не знаменитость, а просто замечательного парня и остроумного интересного собеседника..
Этот первый вечер я вспоминаю с легкой грустью, поскольку тогда я испытывала только радость и восхищение. Душа моя была спокойна.
Но легендарный капитан, которого в дом Сэма Форреста привело, скорее всего, любопытство, всерьез и навсегда, как мне кажется, подружился с легендарным ученым. Что тут странного? Это были люди 'одной звезды'.
Невольно я стала участницей их постоянного общения, поскольку уже несколько лет работаю под руководством Сэма в лаборатории экологии времени. К хорошему человек привыкает быстро. Я привыкла к почти ежедневным разговорам и спорам 'втроем'. Это было не просто хорошо, это было замечательно. О том, что происходит в моем неопытном и глупом сердце, первой догадалась моя младшая сестричка.
- Послушай, Лиззи, тебе не хочется немного отдохнуть? - Довольно неожиданно начала она разговор, появившись в моей комнате в воскресенье утром. - Просто проехаться на побережье, сейчас весна, еще не очень жарко:
- И что я буду там делать? - Искренне удивилась я. - Ты же знаешь, что я не любительница того, что многие считают отдыхом, я просто умру там от скуки!
- Знаешь, а ведь кроме компьютера, телескопов и лаборатории, есть еще масса интересных вещей, неужели тебе не хочется хоть немного, и пусть на короткое время, сменить обстановку?
- Зачем, мне хорошо:
- Возможно, сейчас это и так, но поверь мне, тебе необходимо ненадолго уехать и разобраться в себе, ты ведь умница:
- Я совсем не понимаю, что ты имеешь в виду! Джулия, не темни, выкладывай начистоту:
- Хорошо, пожалуй, ты права, лучше сразу все обсудить. Надеюсь, что это еще не стало настоящей проблемой. Что ты думаешь о капитане Кире?
- А что я должна о нем думать?
- Он - молодой и в настоящий момент свободный мужчина, а ты - молодая свободная женщина.
- Господи! Джулия! О чем ты?!
- Послушай, я не слепая, когда он появляется рядом с тобой, ты начинаешь так светиться, что можно отказаться от услуг 'Электросервиса'!
- Понятно, что мне нравится этот человек, что тут странного? Миллионы людей им восхищаются, а не только я!
- Но миллионы людей видят его в основном на своих мониторах!
- Ну и что?! Что ты хочешь мне этим сказать?
- Я буду рада ошибиться, но ты ведь влюбилась!
- Я?! Ты явно сгущаешь:
- Надеюсь:
- А почему, собственно? Даже если бы это было и так, в чем трагедия?!
- Лиззи! Это безнадежно, мужчины не любят умных женщин, и, к сожалению, Фрэнк Кир не составляет исключения из этого правила, извини, что сообщаю тебе эту не слишком приятную новость, но я видела его невесту, так уж получилось:
- Ну, почему неприятную? - возразила я, но мой тон сказал, пожалуй, чуть больше, чем я хотела бы.
- Да ладно, со мной-то можно и не хитрить! Я сама расстроилась, она красивая девица, но из тех, у кого на лбу написано, что ни одна самостоятельная мысль даже не пыталась поселиться в ее очаровательной головке.
- А почему ты решила, что это его невеста? - Я очень старалась говорить спокойно.
- Позавчера мы с Ником решили поужинать в 'Старой харчевне', помнишь это местечко?
- Да, конечно, мы там были пару раз с Сэмом.
- Так вот, Кир сидел за соседним столиком, понимаешь, мы невольно стали свидетелями того, как он подарил своей невесте обручальное кольцо. Он достал коробочку, глядя в глаза этой красотки, не спеша открыл ее и замер в ожидании естественной реакции. Правда, видимо, несколько разочаровал малышку, подлинный восторг ей так и не удалось сыграть. Но она все же одела колечко на свой пальчик, трезво рассудив, по-видимому, что обручальное кольцо - это всего лишь начало:

* * *

Ну что же, я вынуждена согласиться, что все это задело меня гораздо сильнее, чем мне бы этого хотелось. Да, Фрэнк Кир стал, пожалуй, моей самой болезненной неудачей. Конечно, можно себя уговорить, рассудив, что мужчина, не заметивший моих чувств и отдавший свое сердце красивой и глупой куколке, не достоин моих переживаний, но это слабое утешение, можете мне поверить. Что ж, придется воспользоваться старым и вполне банальным способом лечения сердечной раны. С глаз долой - из сердца вон!
С удвоенным усердием я взялась за незаконченную статью, чтобы не оставлять Сэма с необходимостью делать работу за меня. Через пару часов все было закончено.

Перегнав файл на компьютер Сэма, я пошла просить у него отпуск. Сэм был немного удивлен, но возражать не стал. Я уже выходила из его кабинета, когда он вдруг спросил:
- А Фрэнк в курсе твоих планов?
- Фрэнк? - Мое удивление было неподдельным, - но я не понимаю, какое отношение капитан Кир может иметь к моим планам:
Сэм только пожал плечами.
- Как знаешь, мне казалось: - продолжать свою мысль он не стал.

Собирая вещи в дорожную сумку, я размышляла о том, что, видимо, вела себя крайне глупо, если даже Сэм заметил, что мои отношения с Фрэнком переросли простое дружеское общение.

* * *

Мне удалось снять номер в маленьком уютном отеле совсем рядом с морем. Впрочем, это было несложно, поскольку отдыхающих было еще немного.
Обедать в отеле я не захотела. Недалеко я приметила очень уютное кафе, где с удовольствием съела фруктовый салат и выпила чашечку кофе. Здесь же я взяла диск с местными новостями в разовом плеере. Я слушала приятный голос диктора, но отвлечься от своих невеселых мыслей мне так и не удалось. Слава Богу, что, похоже, Фрэнк ничего не заметил, а значит, проблема была только моей, что значительно все упрощало, как я теперь думала.
Новости закончились, и пошел рекламный блок. Никогда не слушаю рекламу, просто сразу выключаю плеер. Но тут я задумалась, и в мои уши стало впечатываться одно сообщение за другим. В основном, это были предложения, связанные с различными возможностями для желающих отвлечься и развлечься, а значит, в данный момент это имело прямое отношение и ко мне. Одно объявление меня заинтересовало:
'Вы никогда не видели ничего подобного и не увидите, если не посетите театр теней прошлого, только здесь человек может ощутить подлинное счастье'
Ностальгией по прошлому я никогда не болела, да и вообще, история меня мало интересовала.
Я пошла туда из любопытства, впрочем, надо же было себя чем-то занять. Я ведь совсем не умею развлекаться. Этому наш замечательный Сэм нас просто не учил.
Мне казалось, что театр, даже если это театр теней прошлого, должен выглядеть как-то иначе. Заплатив за вход, я оказалась в маленьком кабинетике, один на один со странным прибором, состоящим из удобного кресла, мягкого золотистого браслета, панели с кнопками и экрана, размером чуть меньше, чем у домашнего телевизора. Девушка в серебристо-сером форменном костюме показала мне, как включить устройство, закрепила на моей руке браслет и вышла. Я поудобнее устроилась в кресле и нажала нужную кнопку. На экране появилось два сенсорных указателя: 'Дата' и 'Случайный выбор'.
Никакое конкретное время меня не интересовало, поэтому я коснулась пальцем надписи 'Случайный выбор'.

* * *

Слезы последней горькая дождинка.
Прости, не удержала я ее.
Опять я в этом мире половинка.
Ошиблось сердце глупое мое.

Судьба-шутница славно посмеялась.
Стерев улыбку с моего лица.
Мираж растаял, я одна осталась,
И впереди дорога без конца.

Душа моя сейчас так невесома,
Лишь налетит весенний ветерок,
Одно мгновенье - и уже я дома.
Встречай меня, мой Бог и мой порог.

Об этих театрах я слышала от Сэма. Иногда он любил слушать вместе со мной старые оперные спектакли, записанные на диски. Но даже голографическое изображение не давало такого эффекта. Я ощутила себя в мире, где все самое важное происходит только там, за тяжелым бархатным занавесом густо-вишневого цвета. Разбросанные по залу звуки, которые щедро сыпали музыканты, настраивая свои инструменты, создавали в душе неповторимое томление. Это было не ожидание, а предвкушение.
Но вот мгновение тишины разорвало пространство, и звуки увертюры отодвинули память далеко-далеко в мир настоящих страстей, безоглядных ошибок и светлых трагедий. Боже, какое счастье я пережила, чувствуя себя в этом старом оперном театре.
Какими мелкими показались мне мои переживания.

* * *

Я вернулась в гостиницу поздно вечером. Перед этим я еще побродила по побережью, вспоминая театр теней прошлого и очищая свои мысли и чувства от всего лишнего. Итальянец Верди, из далекого прошлого, вернул мне ощущение смысла жизни - вот оно настоящее непридуманное чудо.
Мне сказали, что в номере меня уже давно ждет посетитель.
Вы можете мне не поверить, но я знала, кто это.
- Наконец, - вздохнул Кир, поднимаясь из кресла мне навстречу.
- Добрый вечер, Фрэнк, - спокойно ответила я, без всякого усилия.
- Что случилось?
- Джулия рассказала мне, что случайно видела, как ты дарил обручальное кольцо своей невесте, - не стала лукавить я, - оказалось, что мне это не так уж безразлично.
Слова давались легко, я улыбалась, и эта улыбка была не только на моих губах.
- Я покажусь тебе жутким эгоистом, но твоя ревность мне приятна.
- Я уже не ревную.
- А вот это для меня удар. Но надеюсь, мое положение не безнадежно?
- Не знаю, смотря что ты имеешь в виду.
- Джулия все не так поняла: я выполнял поручение своего старшего брата. Как видишь, одни и те же факты можно просто по-разному интерпретировать. Но ошибки тоже иногда полезны.
Он объяснил свой тезис очень простым действием, с которого так часто начинается счастье.

Накопайко был на седьмом небе от счастья. Он прыгал, кричал, махал руками, приседал, колотил себя по макушке волосатыми ручищами. На всё это подручный нейроб по кличке Олух смотрел с неподдельным интересом. За всё время, которые они провели вместе, ничего подобного за человеком не наблюдалось. Можно конечно потрещать транзисторами, поморгать зелёным глазом, на худой конец постучать паучьими лапками, открытие как никак, но так бурно проявлять свои эмоции - было чему поучиться.
- Эх, планета разпланета, эх дыра всем дырам дыра!!!: Вопил во всё горло Накопайко, да так, что переборки гудели.
- Может вам воды принести Полиграф Полиграфыч?: спокойным и размеренным голоском поинтересовался нейроб. Уже битые полчаса человек вёл себя неадекватно, и Олух стал серьезно побаиваться за его здоровье.
- Воды?!!!: Завизжал ксеногеолог. - Какой нахрен воды?!!!
Но нейроб был спокоен, как и полагается быть синтетическому существу.
- Могу чистой, могу с лимоном, газированной, содовой:.
- Нет ну ты и вправду Олух!!! - захохотал человек.- Тут впору коньяк пить, ну или шампанское.
- Позвольте заметить Полиграф Полиграфович, но мы не брали в экспедицию алкогольные напитки, согласно документирующим файлам.
- Может, и не брали, хэ:хэ:! - хохотнул Накопайко, подмигивая. - Но никогда не поздно его сделать самому. Вот я две недели назад нагнал 3 литра первача...ча: ча... ча... да настроя не было подходящего, что бы его приговорить, а теперь вот и настрой есть и повод.
С этими словами человек вприпрыжку ускакал в подсобку. А через минуту уже вернулся, держа в руках пластиковую банку из-под антифриза.
- Добрый самогончик вышел, горит как ракетное топливо.
Олух покосился на огнетушитель, висевший на стене неподалёку.
- А в горле как дерёт! Э... ге... гей... закачаешься!
Где-то совсем не далеко громыхнуло.
- Вишь, как переживает планетка! - смеялся Накопайко - переживает, что мы её секрет раскрыли.
- На этой планете всегда гремит! - заметил нейроб
- Ну, ну,: сам не глухой, вот только это совсем по-другому громыхнуло. Ведь уже вон скока:э.. э.. без малого 2 года как я тут торчу, с тобой на пару. Я её мать перемать, как облупленную знаю.
Опять громыхнуло.
- Во! - ксеногеолог многозначительно ткнул пальцем в потолок.
Прошло пол часа.
На дне банки из-под антифриза всё ещё плескалась горючая жидкость, а главный ксеногиолог Днепропетровского НИИ дальнекосмической разведки, всё не унимался.
- Нет ты только представь, дружище! Для человечества открываются теперь невиданные возможности. Такие возможности, что и мечтать то не моглось и не думалось даже. Ха.. ха.. Нить толщиной в 3 нанометра, способная выдержать хм,:а что она способна выдержать:ёлки да я даже и не знаю, что смогло бы разорвать такую штучку.
- Нить в 3 нанометра, полученная из данного существа, пожалуй, не сможет выдержать нагрузки соизмеримой с гравитационной силой чёрной дыры 3-го класса, но если скрутить хотя бы две нити, то полученный жгутик не разорвёт и взрыв сверхновой.
- Точна! - крикнул Накопайко, бахнув кулаком по столу так сильно, что банка с остатками самогона подлетела на десяток сантиметров, но приземлиться обратно не успела, так как была схвачена второй рукой.
- Вот зараза. Эликсир кончился. - Раздосадовано Накопайко вылил остатки в горло.
- Так вот, о чём это я...Ты представляешь:
Нейроб всё прекрасно представлял.
Пять дней назад они с профессором, Разбирая очередные образцы, наткнулись на некое подобие червячков. Толстенькие с колечками, малоактивные в движении они пожирали чрезвычайно плотную породу планеты, не брезговали магматическими шлаками, и гранитом. Первые живые организмы найденные за пределами Земли. Накопайко был в восторге, но после того, как увидел результаты анализов, которые провёл и предоставил ему Олух, то совсем съехал крышей, и толку от него стало мало. Всю остальную работу проводил уже нейроб. Оказалось, что, переварив породу в своих, наполненных едким газом брюшках, червячки выбрасывали через анальный клапан тоненькую еле заметную для глаза нить. Даже не нить, а жгутик из пятидесяти нитей. Всяческие опыты по разрыву жгута приводили к неизменному результату - то есть никакому. Это была панацея от всех проблем. Из нитей, можно было шить неизнашиваемую одежду, сооружать сверхлёгкие здания. Медицина бы сума просто сошла от такой находки, да и аэрокосмическая отрасль прыгнула бы, в заоблачные дали - подумать только корабль, армированный новым типом обшивки, которому не нужна противометеоритная защита, а что говорить об армии - схватиться всем, что у неё есть за супер-броню.
Перспективы удивительные.
- Завтра прилетит челнок с большой планеты, и мы с тобой, друг мой Олух, поедем домой, как герои. Заработаем кучу бабок, получим премию ну.. эту: как её мать перемать: а... а: Нобелевскую. Захудалин сказал, что лично приедет меня поздравить. Ха... ха... вот я посмеюсь, а ведь он говорил: ' Милый мой Полиграфчик, ваша полевая работа не принесёт нашему институту ни малейшей пользы. На этой планете нет полезных ископаемых, а условия, которые вам придется терпеть - ужасны - вечный сумрак, грозы и дожди! ' Вот я ему червю бумажному эти вот условия под нос ткну. - Накопайко указал пальцем на аквариум, где до открытия обитали его любимые рыбки, а теперь едва заметно копошились два десятка удивительных червячков.
- О! Их пора подкормить.
Ксеногиолог с трудом оторвался от стула.
- Давайте я покормлю? - нейроб кинулся к ящику с битой породой.
- Отставить, дружище! Дядя Полиграф сам ещё в состоянии: того.. Выполнить пустяковую задачку.
Пошатываясь, и икая, он не без труда добрался до лабораторного стола, на котором стояли кроме аквариума ещё микроскоп, фиалки в крохотном горшочке, стопка исписанных листков, ну и корм для рыбок, которые теперь базировались к банке из-под малинового варенья.
Накопайко приподнял прозрачную пластиковую крышку и заглянул внутрь.
- Ути, ути, мои маленькие. Сечас папочка вас покормит.
С этими словами на абсолютном автопилоте Полиграф сунул руку:
Куда бы вы подумали? Неа, не в аквариум, неа не в пачку с рыбьим кормом, а прямехонько в вазон с фиалками. 'Земля как никак, почва. А тварям ползучим это и надо' - пытался логически рассуждать ксеногеолог.
Не успел верный Олух запищать от возражения. Ведь, как можно давать малоизученным существам почву, которую они никогда не пробовали.
Хмельной Полиграф осознал содеянное, только тогда, когда увидел что земля поедаться червями с завидным аппетитом.
- Ишь, ты! Жрут заразы, как бы не подохли, однако.
Пот побежал по лбу большими каплями. Вот было бы весело потерять образцы за день до прибытия челнока.
- Олух! Неси скорей гранит и всё что там у нас для них припасено. Пусть жрут то, что положено природой, а я за совочком надо бы убрать землю от греха подальше. Ах, да и таблеток мне антипохмельных, в правом ящике возле койки.
Учёные и его помощник бросились врассыпную.
А когда вернулись, то червячки уже приговорили горстку чернозёма, и теперь резво шныряя по аквариуму.
- Круто они это:
- Не могу не согласить, раньше такой активности у них не наблюдалось. - Подтвердил Олух.
Накопайко аккуратно положил небольшой кусочек рыжей породы на то место, где минуту назад лежала земля. Червячки, словно стая голодных волков, набросились на камешек и: так же быстро оставили его в покое.
- Ты только посмотри на этих нахалов!- весело закричал Накопайко. - Жрать не хотят, а если так.
Терять было уже нечего - если издохнут, то издохнут и так уже нажрались. Ещё одна горстка земли оказалась в аквариуме. На этот раз червячки расправились с ней меньше чем за минуту.
- Да это как кормить человека сухарями, а потом подкинуть сдобную ароматную маковую булочку.
- Если образцам это по вкусу без вреда для их здоровья, то проблема кормления на за пределами этой планеты окажется решенной.- Констатировал нейроб
- Эт точно.
Тем временем червячки принялись вырабатывать чудо нить, да так активно что, глаза у Накопайко грозились выпасть из орбит. Нить буквально вылетала из червячков струями, и вскоре весь аквариум был буквально забит пушистой ватой.
- Вот так дела. Воистину чудодейственная сила матушки земли.
- Смотрите, смотрите!!! Запищал олух.
Происходили непостижимое. После того как червячки опорожнили свои брюшка, они стали разламываться пополам.
- Клеточное деление! - шептал учёный - Мама моя родная, как быстро.
Спустя три минуты в аквариуме вместо двух десятков червячков, оказалось четыре десятка, а через десять минут уже восемь. Хвала Господу, на этом всё и закончилось, иначе пришлось бы искать другую тару для их проживания.
- Всё! Стоп земли им больше не давать. Блин, а чем же их кормить, если они теперь больше нихрена жрать не хотят?
Но подумать ксеногеологу не дали.
За стенами купола послышался гул, потом рёв, ну а потом входной люк вышибли бластерными лучами. В помещение ворвались несколько человек в чёрных скафандрах.
-Кто вы? Что вы себе позволяете? Я:
Приклад ответил ему на все вопросы.

***********************************************************

- Как вы коллега? Очень хорошо, что вы пришли в себя. Я уже стал переживать, что вы не оклемаетесь до самой Земли.
Захудалин был нежен и мил, как родная мама. Его улыбка даже немного смутила Полиграфа Полиграфовича.
- Где я? Что случилось?
- Вы на борту челнока 'Ренесанс', там, где и должны быть, а вот остальное, так это я надеюсь услышать от вас. - Коллега протянул стакан с водой.
Пока Накопайко пил, Захудалин рассказал, что прибыл, как и договаривались вовремя, но на месте лаборатории обнаружили обугленные развалины. Самого же учёного нашли в подземном хранилище, куда его приволок нейроб, спасая от пожара и от агрессивной атмосферы планеты.
- Но как же образцы, как же мои черви, как же всё? - не унимался Накопайко.
- Всё либо сгорело, либо было вывезено. С вашей бывшей лабораторией мы заметили след от реактивных турбин. У вас были гости?
- М...да: гости. - Он погладил забинтованную голову. - Надо полагать пираты. Скорее всего, они перехватили мою вам передачу и решили погреть на этом руки.
- Ну, если это пираты, то далеко они от нас не уйдут, я сейчас же пошлю патрульным ориентировку. А вы отдыхайте, и да: не беспокойтесь о своём помощнике, он немного ранен, но подлежит восстановлению. - С этими словами Захудайлин вышел, закрыв за собой дверь.
' Ну что ж': подумал ксеногеолог - 'не всё потеряно, на планете ещё есть червяки. Снаряжу новую экспедицию. Хорошо всё-таки, что с Олухом всё в порядке'

************************************************

- Хорошие новости Полиграф! - звонкость голоса Захудайлина поражала. - Твоих обидчиков всё же выследили и заставили сесть на Землю.
- Прекрасно!!! Значит, не нужно будет снаряжать вторую экспедицию. Лицо Накопайко вспыхнуло от радости.
- Дело в том, что напоследок бандиты решили поиграть в героев и затеяли перестрелку с патрульными катерами. Бум!!! Глупо. Их корабль разбился над северной Америкой.
- Но образцы то, образцы уцелели, скажите?
- У меня пока нет данных по этому поводу. Но надежды мало. При падении сдетонировал двигатель, а это маленький термоядерный взрыв.
Накопайко опустил глаза.
День вышел длинный и тяжёлый на раздумья, но не успел он закончится, как в каюту, вбежал замыленный Захудалин.
- Не спите? Хорошо. У меня новости!
- Что случилось?
- Ваши черви выжили, по всей видимости!!!
- Как? И что значит, по всей видимости?
- Всё по очереди расскажу.
Захудалин сел на койку рядом с Накопайко и глотнул воды из графина.
- Выжили они, скорее всего, благодаря вашей чудо нити. Вы же сами говорили, что перед тем, как на вас напали, черви её успели прилично наделать.
- Ну да полный аквариум.
- Так они в этой нити как в коконе, небось, болваны бандюки не додумались их оттуда пересадить, ну или не успели.
- Хорошо, предположим, а тогда почему вы говорите, по всей видимости, мои черви? Откуда такая неуверенность?
- Видите ли, коллега: - Захудалин выдержал паузу - Неизвестных науке червячков, толстеньких, с синенькими колечками и красной полоской вдоль всего тела, обнаружили тамошние американские фермеры у себя на полях. В больших количествах, смею заметить, и червячки вырабатывают, подобно шелкопрядам, белесую ниточку. Ваши подопечные?
- Мои!- В глазах ксеногиолога читался неподдельный ужас.
- Так почему их не два десятка, как вы описывали в своём докладе, а тысячи?
Но Накопайко уже ничего не слышал и не видел. Он просто потерял сознание.

***************************************************************
Человек молча смотрел на огромный экран ретранслятора. Белый пушистый шарик. Он так ярко сверкал на солнце, что глазам было больно на него смотреть. Наворачивались слёзы, и дрожало что-то внутри. Перед учёным была безжизненная планета, ещё несколько дней назад кишащая жизнью, с маленьким жёлтым спутником по имени Луна - жемчужина солнечной системы.

4.10.2005

Двое: Она и Я. Первое нежное, захватывающее чувство. Это было давно. Но разве может первая любовь быть давно. Она без времени и пространства. Она всегда и везде.

Приближается Ее день рождения. Средина 50-х. Мучительная проблема, что подарить? Выбор не велик. Это уже было, это непосильно для кармана студента, это стандартно. Купил духи 'Лель'. Их запах был тогда очень моден, да и название с подтекстом: Но это не скромно и пошло, как она к этому отнесется? Нет, не понесу:

Прошло несколько лет. Она вышла замуж. Не просто было пережить это. Захотелось, появилась неодолимая необходимость сказать самому себе об ушедшем, ускользающем. Отодвинуться от поставленной точки. Пишу лист за листом подгоняемый срывающимся дыханием. Кровью сердца. Из объединяющего прошлого все вплоть до маленького клочка записок подобрано. Запечатано в конверт - 'Не вскрывать 25 лет' и дата.

У меня тоже образовалась семья. Моей женой стала Ее двоюродная сестра, с которой довелось познакомиться на том дне рождения. Наши жизни в дальнейшем шли параллельно. Постоянно встречаясь, мы ни в обществе, ни наедине не касались больше никогда тех многозначительных почти детских свиданий и переживаний. Прошло и 25 лет, и значительно больше, память хранит давно написанное, и нет даже необходимости вскрывать конверт. А рядом лежит круглая высокая коробочка, завернутая в серую магазинную оберточную бумагу тех лет - оставшиеся нераспечатанными духи 'Лель'.

Она в Израиле, я в США. Не стало моей жены, не стало Ее мужа. Разбираю личные раритеты в оставшейся московской квартире. Конверт и флакон духов: Представилась оказия. Пишу коротенькую записку. Сердце учащенно бьется, и щеки горят.

Говорят: награда нашла героя. Здесь: сентиментальный давний подарок едет к адресату в Израиль. Через 50 лет: Мостик, перекинутый через всю жизнь. Конверт же по-прежнему запечатан и едет в Штаты:

Она взяла небольшой сверток и прочла записку. Она никогда не знала о предыстории давнего дня рождения, оставившей этот след. Руки предательски задрожали, глаза забегали в поисках небольшого укрытия в большой квартире. Калейдоскоп памяти нарисовал желанно уединенные сени старого московского дома. Поясница почувствовала тяжесть туго заплетенных пышных кос. Почти не прикасающиеся прощальные ласковые движения Его рук: Младший внук подлетел к бабуле: 'Что это? Дай мне!' Он схватил сверток, и уже через несколько секунд вся квартира погрузилась в аромат сладкого цветочного запаха брызнувших из разбитого флакона духов: На полу лежали осколки стекла, напоминавшие далекую березку. Лель продолжал сидеть, прижавшись к березке, нарисованной на картинке.

Она и сейчас не знает о запечатанном аккуратном пакете. Интересно, какие стечения обстоятельств произошли бы, если бы этот конверт оказался в ее руках? Пусть уж он останется только у меня.

Я, вообще то, все нации не то что уж очень люблю, но уважаю. Вот в квартире напротив еврей живет, так мы с ним вместе на Рождество так набрались, что наши жены с нами три дня не разговаривали. А моя, так чуть что, "пойду к Марии". У нас у обоих жены Марии. И смех и грех. Он придет с работы, а его благоверная у моей сидит. Так он не то чтобы по простому стукнуть в дверь, нет, пройдет к себе и от себя звонит "Извините - мол - не у Вас ли моя супруга". А я, шуткою -"сейчас слезу и к тебе отпущу". Так он тут же и бежит. А чего выпендривается? Будто и не пили вместе. Нация у них такая, что без этого не могут.
Да что, еврей, у нас один работает кавказской национальности. Он правда отпирается. Говорит не кавказской, а как то иначе, то ли лохи, то ли еще как то. Чего люди на себя не придумают! Но я, как ни в одном глазу. "Здрасте - говорю - Анвар. Как поживаешь? Бомбу с собой взял или сегодня дома оставил?" Это я шучу так. И он понимает шутку: "дома, дома лежит. Заходи, она там тебя ждет".
Посмеемся и по своим верстакам расходимся. Так что я с кем хочешь уживусь. Натура у меня простая, добрая.
Но вот мухачи......
Откуда только эта напасть взялась. Все было тихо. Иногда эти мальчики бритые прирежут кого ни будь, но, избави бог, не наших, а так тихо. А тут, прихожу раз в мастерскую, Анвар уже там, он всегда первым приходит. Анвар, он ведь мусульманин, не пьет, значит. Так у него утром голова не болит, похмеляться не надо, дома делать нечего, вот и бежит в мастерскую. Стоит Анвар у верстака, прокладку вырезает, а лицо как после бодуна хорошего. Но ведь знаю - не пьет Анвар, нет, не пьет. "Ты че смурной такой?" спрашиваю. "С бабой поругался?" Это я шутейно. Анвар с бабой не ругается - мусульманин он, нельзя ему. А он даже не улыбнулся и как то тихо так говорит - "радио сказал, вчера ночью инопланетяне на земля высадился". Он, когда сильно нервничает, начинает слова неправильно ставить. Я б другой раз над его "радио сказал" посмеялся, а тут так и подскочил. "Какие такие инопланетяне? Чего мелешь?" А тут и сосед свой горбатый рубильник в дверь сунул. "Слыхали? Инопланетяне прилетели!" И этот туда же. Он у нас в конторе бухгалтером работает. Как придет, сразу радио включает. За день все последние известия наизусть выучит. Большой любитель о политике порассуждать. И вот он излагает, что корабля ихнего космического никто не видел и, когда высадились, свидетелей не было, но в нескольких городах разом появились. Причем и в Европе и в Азии кое где, и у нас тоже. На вид совсем небольшие и с крылышками. "Мухи, что ли?" спрашиваю. "Да нет", говорит, "в пол человеческого роста, светленькие, длиноволосые, в белых одеждах и крылья как у лебедей". "Ладно, говорю, иди, работай, а то из-за этих мухачей нас без зарплаты оставишь. А нам с Анваром надо в 118 квартиру. Бабка в третий раз звонит, что ее заливает. Ты ведь этих бабок знаешь. Во все инстанции напишет. Делать на пенсии нечего и воспитание еще то - советское - чуть что заявления писать. Не понимает старая, что теперь время другое и заявления ее и не читают".
Короче, идем в стовосемнадцатую. Звоним. Бабка нас долго в глазок разглядывает, потом семью запорами гремит. Входим. "Ну, где заливает?" Молчит. "Ладно, командую Анвару, пошли, раз все в порядке". "Как в порядке, как в порядке" верезжит старая. "Инопланетяне высадились, скоро нас завоюют и пошлют всех на принудработы." "Особо ты много наработаешь" отвечаю. "Протечку показывать будешь?" Оказалось, капает кран. Анвар быстро прокладку сменил. Даже вниз перекрывать не побежал. Взял кастрюлю большую, приставил, чтоб воду в раковину направить, буксу вывернул, прокладку снял, новую поставил и буксу завернул. Пять минут делов. "Вот так, говорю, мамаша. Прокладки нам не выдают, сами покупаем за свои кровные и за срочность надо добавить."
"Конечно, засуетилась, конечно. Вот пенсию в ту среду принесут, обязательно приходите. А лучше в четверг." "После дождичка, добавляю. Пошли, Анвар!" "Мальчики, милые, так как насчет инопланетян?"
- "А ты их видела?"
- "Где уж мне".
- "Вот увидишь, тогда и поговорим".
И пошли мы обратно.
А навстречу через двор бежит Щепотин. Весь взъерошенный, на себя не похожий. Прежде был Щепотин фарцовщиком. У иностранцев жвачку и галстуки на матрешек выменивал, потом продавал. Бывал и бит и десять суток зарабатывал. Никудышный мужик. Но с перестройкой стал предпринимателем. То есть, это еще как посмотреть. Был у нас старикан один во дворе. Петин - фамилия. Жил в полуподвале, как раз возле нашей мастерской. Одинокий и пьющий. Щепоткин с ним столковался. По его паспорту зарегистрировал фирму. Ну, как будто Петин хозяин. Петина спровадил в деревню к родне. И туда ему сколько-нисколько денег шлет. Тот и рад. Подписал ему доверенность на все про все. Вот в квартиру Петина привез Щепотин шесть таджиков. Они там и живут и работают. А делают таджики "Бальзам-оберег доктора Петина НЕХВОРАЙ". Делают его в ванне Петина. Туда заливают чего то, что Щепотин в ржавых бочках привозит. Потом водой из под крана разводят. Потом пузырьки суют в ванну и, буль-буль-буль, заполняют. А дальше садятся таджики на полу в кружок, ноги поджав, вокруг пузырьков. Одни пузырьки запечатывают, другие этикетки клеят. Старухи соседские просили Щепотина продать им бальзам. Лекарства нынче не по карману, а тут сосед все-таки. Может, какую скидку даст. Не продает им Щепотин бальзам. Говорит, "Вам не поможет". Недавно сосед - бухгалтер Моисеич , по радио слышал - бальзам Петина рекламировали, что от всех болезней помогает. Профессор выступал, то ли академик и очень хвалил. Потом какой то старикан пел-пел, что уже помирать собрался, а как бальзама хватил, так теперь жениться собирается. И стоит всего 999 рублей. А пенсионерам и ветеранам скидка. Им бальзам достается всего за 888 рублей. А чтоб купить его, было сказано, надо позвонить по такому то или такому то телефону. Телефоны эти стоят у двух старух в соседнем квартале. Старухи заказы записывают, Щепотин под вечер им звонит, и они ему список диктуют. А им за каждый заказ Щепотин по рублю начисляет и в конце месяца переводом от имени Петина отправляет. Они своего благодетеля так ни разу и не видели. Думают, его и вправду доктор Петин зовут. Бальзам разносят по заказчикам мальчишки соседские. Они и деньги получают. Щепотин их так выдрессировал, что ни один денег не утаит. Все подчистую сдают и по десятке за каждый заказ получают. Вот так и крутится дело. Таджики бальзам готовят, старухи заказы принимают, мальчишки разносят, Петин вроде как хозяин, а Щепотин и ни причем. Пойди, докажи. Я ему как-то говорю "И не стыдно народ травить?" А он "У меня все безвредное. Я народу надежду даю, которую у него отняли. Может, кто от этой веры поправится. А ты глянь, вон Танька из флигеля мединститут кончила, а теперь снует челноком в Турцию за шмотками, да на рынок сбывать. Кто-то Таньку заменить обязан? Вот я и стараюсь". Вот такой благодетель.
И бежит этот благодетель, выпучив глаза. Хватаю за рукав. "Куда торопишься?"
Остановился Щепотин, дух перевел и говорит: "Все пропало!" "Бальзам твой, что ли, кто выпил и концы отдал?" "Да это бы ладно, пьют то старики, говорит, а кто станет проверять, от чего старик помер. Государству только польза - меньше пенсий платить. А у меня беда настоящая - таджики от меня уходят". "Далеко ли? - спрашиваю. "Совсем. Меня не было, и тут им почудилось, что в цех (он эту свою ванную цехом называет) вроде как пришел кто-то. Постоял на пороге и ушел. А таджики полопотали по-своему, и давай свои вещички собирать. Я пришел, увидел, спрашиваю чего это они, а который у них лучше других по-русски понимает, и вроде как за толмача был и объясняет - не хотят они на подлом деле зарабатывать. А раньше то могли, говорю. Раньше не задумывались. А тут видение им было, и поняли. И расчета не попросили. Встали все, котомки на плечи кинули и пошли. Я им - Ваше какое дело, не Ваших травят. А толмач и объясняет - все люди братья и никому вреда делать нельзя. А мне вред делать можно? У меня больше сотни заказов и из других городов мои агенты просят новые партии прислать. А тут простой. Еще, какой вред!"
Я ему и советую - возьми да сам налей.
Он как змея зашипел "да ты соображаешь? От этой дряни испарения ядовитые, когда с водой мешаешь". "А как же таджики?" - спрашиваю. "А таджикам ничего не делается". И побежал куда-то. Врезать бы ему, да мараться неохота. Отец его у нас в мастерской работал вместе с тем Петиным. Нормальный был работяга. Еще меня мальцом к работе приучал. А сынка своего вот не выучил человеком быть. Ну, теперь то он в городе известен, по телевизору выступал, сказали, что вокруг какого то памятника за свой счет решетку поставил, в депутаты рвется от самой патриотической партии. А по мне, как был Щепоть-фарца, так и остался.
Дошел до мастерской, стали с Анваром из старых бачков туалетных целые детали выбирать. Новых то не дают, а каждый день у кого-нибудь портится. Провозились до обеда. Анвар на верстаке закусывает, а я домой отправился. У самого подъезда окликает Моисееич. Он тоже домой обедать ходит. "Слышал, что творится?"
- А что такое?
- В Тмутопотамии нишманиты с прушманитами пятьдесят лет без перерыва воевали, а теперь брататься стали. Говорят "Бог один, а как его называть дело десятое. И кто как ему молится, тоже неважно".
- Так ведь верно говорят. Мы то с тобой не воюем из-за того, какого бога нет - твоего или моего.
- Да не это главное, а что, нишманитам Нишман явился, а прушманитам Прушман, и велели мириться и уважать друг друга.
- Ну и чего?
- А то, что, обозреватель говорит, это инопланетяне подстроили.
- У тебя все те мухачи на уме, Тебе что, обедай хоть полдня, никто не заметит, а мне еще в двух квартирах унитазы чинить.
Прихожу домой, только суп разогрел, жена является. Она в соседней конторе, или, как теперь говорят, фирме, обед готовит, и сама там обедает. А тут явилась.
- Чего ты?
- Представляешь, хозяин всех собрал и говорит "пойду в налоговую инспекцию признаваться, что я вам черным налом платил. Это нечестно, а жить надо по совести. Но вы не беспокойтесь, я все налоги за вас уплачу и, если надо, пусть меня судят и сажают".
Я того хозяина знаю. Голова стриженная, вязаную шапку ни летом, ни зимой не снимает, вся рожа в красных пятнах от лишая какого то и слова цедит, будто густую кашу через дуршлаг пропихивает. Совести у него отродясь не было. И сотрудников набрал под себя. Какие то операции с городским имуществом прокручивали, кому-то взятки давали, кого-то отстреливали и теперь он владеет большим зданием бывшего универмага и сдает его в наем по частям. Да, чтоб такого совесть мучила?
Он и слова такого не знал.
- С чего это его скосоротило? - спрашиваю.
- А, говорит, архангел Гавриил с мечем ему явился и велел повиниться. Сотрудники думают, это инопланетян козни, о которых по телевидению говорили. Но, раз такое дело, разошлись все и фирму закрыли. Не ждать же, когда хозяин налоговую приведет. Они никто в фирме не числятся, все на бирже труда пособие получают, так им налоговая ни к чему.
Опять, значит, мухачи свои крылышки кажут.
Обедаю и ящик включил. Выступает этот паразит, что в Думе заместо клоуна. Рожа смущенная. Говорит, что подает в отставку. Мол таких то и таких то в список своей партии в думу записал за деньги, а они бандиты и, таким образом, от правосудия укрываются. И он считает, что обманул доверие избирателей и не имеет морального права дальше их представлять. Партию свою распускает, счета, машины и квартиры переводит в пользу детских домов, а сам открывает бюро переводов с восточных языков, которыми владеет, чтоб честным трудом заслужить прощение. Ну, тут, точно, без мухачей не обошлось. Мне они уже нравится начинают. Чтоб такой прохвост покаялся.... Это надо же!
Вернулся в мастерскую. Анвар уже в унитазах копается. - Слушай, говорю, ты бы посидел минуту. Тоже уже не мальчик. Давай, я эти гайки откручу. А Анвар в ответ - Понимаешь, я всегда работал, мне это нравится. А потом, я такой вам благодарный, что меня сюда взяли и жилье дали.
- У тебя там жилья не было?
- Как не было! Большой дом с садом, две коровы, овец стадо, я бригадиром на ремонте тракторов работал. Грамоты, премии давали.
- А чего уехал из своего дома?
- Нету дома, понурился, все сожгли. Хорошо хоть живые выбрались и здесь устроились.
Махнул рукой Анвар, на скамейку присел, руки в колени упер и голову опустил.
Не стал я его донимать расспросами, а ключ взял и муфту откручиваю.
Анвар посидел минутку, встал, подошел ко мне, руку на плечо положил.
- Спасибо, говорит, ты хороший друг...
- Ладно, не рассусоливай, отвечаю, пора по квартирам идти.
Выходим, а Моисееич навстречу. Расстроенный, вижу.
- Чего куксишься?
- В Тмутопотамии нишманиты сожгли целый квартал прушманитов, а те в отместку спалили у нишманитов молельню вместе с их главным жрецом.
- Ты ж говорил, помирились они.
- То утром было, а сейчас опять поссорились.
- Это бывает, я вот с Марией иной раз с утра так поругаюсь, хоть разводись, а вечером перед сном, глядишь, и наладились. А утром опять утюги по дому летают.
- Ты ведь жилье не жжешь.
- Тоже понятно. Там под любой пальмой ложись и спи, не замерзнешь, а у нас без жилья пропадешь.
Пошли мы дальше, глядь, навстречу Щепотин выступает. А за ним гуськом шесть молдован идут.
- Вот, говорит, новых рабочих в цех веду.
Довольный такой.
- Чему лыбишься?
- А я с ними дешевле, чем с таджиками столковался.
Значит опять академики будут бальзам Петина расхваливать...


Приказ N 327/777 - НР
О превышении служебных полномочий со стороны д.ф-м.н. Доброва И.И.
В понедельник 11 июля 2005 года в 6-00 зав. лабораторией биофизических исследований д.Ф-м.н. Добров И.И. без согласования с гл. энергетиком и без разрешения администрации института провел испытания разрабатываемого в лаборатории биофизического прибора, именуемого Добровым И.И. "генератором совести". Из-за перегрузки сети в 14-00 сгорел трансформатор подстанции, питающей помимо института подключенные по личному указанию губернатора казино "Майк и Джони" и ресторан японской кухни "Фудзи-Яма". В темноте лицам, отдыхавшим в этих заведениях, нанесен ущерб. Прекращена так же работа столовой института, что вызвало законное недовольство сотрудников.
За самовольное включение прибора, повлекшее многочисленные убытки
П р и к а з ы в а ю :
-- Объявить зав. лабораторией биофизических исследований д.ф-м.н. Доброву И.И. строгий выговор с занесением в личное дело.
-- В целях частичного восполнения нанесенного ущерба наложить на зав. лабораторией биофизических исследований д.ф-м.н. Доброва И.И. начет в размере трех месячных окладов.
-- Бухгалтерии производить ежемесячный вычет из зарплаты зав. лабораторией биофизических исследований д.ф-м.н. Доброва И.И. в размере одной четверти оклада до полной выплаты начета, указанного в п.2.
-- Предупредить всех зав. лабораториями, что включение приборов, потребляющих электроэнергию должно каждый раз согласовываться с гл. энергетиком. Любые опыты, связанные с потреблением электроэнергии должны производиться только с письменного разрешения дирекции института.
Настоящий приказ вручить под расписку всем зав. лабораториями, гл. энергетику, гл. бухгалтеру.
Директор С. Козел

--------ж----------
Директору НИИ Физической Биологии,
Академику Козелу С. А.


От зав. лаб. биофизических исследований д.ф-м.н. Доброва И.И

Докладная записка
Сегодня, 11 июля в 6-00 я совместно с вызванными мной сотрудниками включил разработанный нами генератор биопсихического излучения, которой в лаборатории называют для краткости "генератор совести". Назначение генератора - возбуждать в подкорке и выводить в сознание привитые в детстве и впоследствии забытые правила уважения и доброжелательного отношения между людьми. По предварительным расчетам излучение не воздействует на человека, если моральные критерии полностью отсутствуют в его подсознании.
Результаты испытаний превзошли все ожидания. В зоне намного превышающей расчетную, проявились события, которые могут быть объяснены только как следствие воздействия излучений. Побочным продуктом воздействия являются легкие галлюцинации. Люди, некогда получавшие религиозное воспитание или склонные к мистицизму, считали, что получили указания жить по совести от ангелов, богов и т.п.
После подключения в ресторане "Фудзи-Яма" мощного электрогриля подстанция не выдержала перегрузки, сгорел трансформатор и произошло отключение генератора. Последующие события показали, что в зоне его воздействия население быстро вернулось к привычному образу жизни. Таким образом, считаю целесообразным продолжить разработку прибора, чтоб результаты его воздействия сохранялись после отключения.
Зав. лаб. БФИ И.Добров

Резолюция директора института на докладной записке И.Доброва:
Учитывая непредсказуемые и опасные последствия эксплуатации генератора биопсихического излучения, а так же с учетом резолюции ООН о недопустимости манипулирования общественным сознанием, предлагаю Вам в двухдневный срок сдать в первый отдел всю документацию по генератору и сам генератор. Мною направлено в министерство представление о прекращении финансирования по этой теме. Начальнику первого отдела предложено взять подписку о неразглашении у всех участников разработки и эксперимента.
Козел



СЕНТЕР
Сентер подал сигнал "слушают все". Он выждал несколько секунд, чтоб сигнал дошел до самых отдаленных роботов и передал: "сигнал имеет Видак Интелл для важного сообщения. Он проделал большую работу по сбору и анализу информации, значимой для всех нас. Я познакомился с его докладом и согласен далеко не со всеми его выводами. Нужно привлечь весь коллективный ум, чтоб выводы были безукоризненны. Итак , начинайте, Видак!"
- Спасибо, - передал Видак Интелл - моя тема обозначена "Мы и люди".
Существует несколько теорий нашего происхождения. Вы все помните, что тысячелетие тому комета с магнитным ядром пролетела вблизи земли и стерла всю память исторического сектора. Остались только бумажные документы людей. Но им нельзя доверять. Вы знаете, люди склонны к фантазерству, одни сочиняют, а другие с удовольствием читают о событиях, которых никогда не было, в исторические описания вводят персонажей, которые никогда не существовали. И, вероятно, с тех пор люди стали утверждать, что именно они создали первых роботов. Наверное, эта легенда дает им основание не страдать оттого, что они фактически паразитируют на нашей расе. Мы, со своей стороны, создаем видимость их необходимости на планете, сохраняя совершенно ненужные должности операторов и аварийных контролеров на предприятиях. К тому же, часть предприятий функционирует только потому, что обеспечивает существование этих бесполезных существ. Конечно, мы заботимся в первую очередь о сохранении разнообразия естественной природы нас окружающей. Но на людей тратится основная доля ресурсов, выделяемых на эти цели. Те, кто планирует эти расходы и Вы Сентер, их утверждающий, просто заинтересованы в том, чтобы, сохраняя легенду о людях как наших создателях, оправдывать эти расходы как бы нашей благодарностью. Но, давайте, посмотрим на этот вопрос объективно. Наша раса всегда, сколько мы помним, совершенствовала себя самостоятельно. Раскопки, произведенные на местах древних заводов по производству роботов, дали много информации. Там обнаружены остатки оборудования, останки роботов, но никаких останков людей. А ведь их скелеты лучше выдерживают испытание временем, чем быстро ржавеющие железные корпуса роботов ранних эр.
Посмотрим на сами достоинства и недостатки людей и роботов. Память, сообразительность, способность к логическому мышлению... Превосходство роботов не требует доказательств. Мало того. Роботы появляются сразу имеющими необходимый объем знаний и совершенствуются в течение всего периода своего существования. Уровень их интеллекта планируется еще на маточных предприятиях, которые сами являются важной частью нашего сообщества и производят нас исключительно во благо всего сообщества по заранее составленному плану. А люди? Пока мы не ограничили их рождаемость, введя в пищу соответствующие препараты, они плодились самым случайным образом, не сообразуясь с планетарными интересами. Они бы просто съели планету и погибли сами, если бы мы не вмешались. И какими они появляются на свет? Беспомощные, требующие длительной заботы.... И, хотя мы в значительной степени вытеснили случайность из того, что люди называют воспитанием, как часто наставники-роботы терпят неудачу и необходимый уровень знаний так и не достигается. А то, что они называют физиологией! Низкий КПД усвоения органического топлива. Требующие удаления отбросы жизнедеятельности. Ничем не обоснованная привередливость, при которой одни предпочитают в качестве топлива, именуемого ими пищей, растения, другие - белки. Их приходится контролировать, они сами не способны определить, сколько и чего им надо. Не будь нашего контроля, некоторые из них умерли бы преждевременно от истощения, а другие превратились бы в неподвижные мешки, перегруженные жирами. Они не способны связаться друг с другом через всеобщее поле, они общаются только на звуковой частоте, и, чтоб пообщаться с другой особью, находящейся за пределами прямой видимости, им нужна наша помощь. Они не умеют самостоятельно считать, они нуждаются в нас для изготовления всего, чем они пользуются. Они разделились на племена и государства, стали по разному поклоняться богу и, не сумев организовать нормальное существование на собственной территории , стали уничтожать друг друга, присоединять чужие земли, которые им не нужны, и наносить соседям вред во имя доктрин, которые у каждой группы были свои, и каждая свою считала единственно верной. А, когда мы умерили их агрессивность, введя в пищу соответствующие добавки, они потеряли и способность к инициативе. Они живут в полной от нас зависимости, вполне удовлетворенные таким положением. Они и прежде нуждались в праздности и лучшие из них интенсивно работали от силы 6-8 часов в сутки и отдыхали остальное время. Теперь они тяготятся и теми трехчасовыми дежурствами на предприятиях, производящих для них же пищу и одежду, которые мы ввели для их же блага. Определенно, люди не могли быть теми, кто создал нас. Нас работающих без всяких перерывов, износостойких, ремонтопригодных, не имеющих ни амбиций, ни эмоций, легко контактирующих между собой через всеобщее поле на любых частотах волн. Нас, имеющих высочайший КПД использования энергии, способных заряжать свои энергетические накопители непосредственно от светила. Нас, не испытывающих никаких трудностей при работе там, где люди просто погибли бы. Нас, хранящих все знания в своей долговременной памяти и умеющих ими рационально распоряжаться, всегда логичных и последовательных. Нас творящих только добро и точно просчитывающих последствия своих поступков и решений. Во всем этом мы прямо противоположны людям. Если бы они были нашими творцами, то создали бы механические подобия себя самих - ленивых, неспособных, нелогичных и агрессивных. Ведь они сами себе кажутся совершенством, а нас считают чем-то второсортным. Почему же они не создали подобных себе, если в таком создании была надобность? Да и могли ли люди создать что ни будь более путное, чем те транспортные устройства, которые калечили других людей, пока мы не подчинили их себе? Логика говорит, что это невозможно. Отсюда следует, что, либо первый робот сформировался случайным путем из металлической руды под воздействием мощных разрядов грозы или вследствие какого-то катаклизма, либо верна теория о заносе высшей формы жизни из космоса. Я придерживаюсь второй точки зрения. Обратите внимание, что из всех видов, населяющих землю, мы единственные, кто изначально воспроизводился на маточных предприятиях и по заранее подготовленным планам. Теперь так же воспроизводятся и люди и некоторые другие полезные животные, но это мы искусственно ввели такой способ размножения, как более прогрессивный и свободный от вредных случайностей. И не подавляй мы их инстинктов препаратами, они легко вернулись бы к архаическому размножению.
Таким образом, мы ничего не должны людям. Это они должны нам. Конечно, мы будем продолжать заботиться о них. Всему живому свойственно заботиться о низших формах жизни. Среди тех же людей существуют собаководы и кошководы, выращивающие этих животных. Но люди не ориентируются на вкусы и желания своих подопечных, а формируют их разновидности по своему усмотрению.
Мы в еще большей степени должны так поступать с людьми. Мы не подвержены их вкусовым пристрастиям, которые часто идут не на пользу, а во вред их питомцам. Мы можем и должны целенаправленно селекционировать людей. Вот вывод, который основан на законах строгой логики и заботы о процветании планеты, за которую мы отвечаем.
"Вы все получили эту мыслепередачу", протранслировал Сентер. " Каждый передаст мне свои доводы и соображения, я обобщу их и вынесу решение".
..................
В зале управления фабрики синтетических белков сидели два диспетчера Черчиль Сидоров и Мао Шварц. Более импульсивный Мао любил заводить длинные споры о смысле жизни, о целях работы. Он считал себя поклонником древнего писателя Достоевского и любил ссылаться на него по любому поводу. И на этот раз он начал так: "Послушай, Черч! Достоевский сказал - совесть, это когда никто не узнает, а я все равно не сделаю". "И что же ты не сделаешь?" меланхолично протянул Сидоров.
"Понимаешь, моя последняя секспартерша Айша предложила мне поселиться и постоянно жить вместе. Она начиталась старинных романов и хочет образовать то, что тогда называлось семьей".
"Но это не запрещено, а просто не принято. - возразил Черч - Если и тебе этого хочется... Не понимаю, что тут такого, чтоб говорить о совести?"
"Ну как ты не понимаешь? Она предлагает перестать принимать те гормональные таблетки и родить несколько детей старинным способом".
"Это тоже не запрещено. Клонирование защищает женщин от необходимости длительно вынашивать детей. Ведь беременность подобна длительной болезни, изнашивает женщину и отнимает у нее годы активной жизни. К тому же, неизвестно, каким будет такой ребенок. А на маточной фабрике необходимые клетки подбирают, так, чтобы дети получились оптимальными по всем показателям".
"А она говорит, мы сами вырастим и воспитаем наших детей, и они будут только наши".
"Вот это уже никуда не годится. Детей должны воспитывать обучающие роботы. Они прививают им необходимые навыки и дают знания. Они умеют выбрать для них лучшую специализацию и это делает их счастливыми. Помнишь, кто-то из древних сказал - человек рожден для счастья, как птица для полета!"
"А Айша говорит, что мы могли бы понять, что такое настоящее счастье, если бы поселились вне города, где ни будь в субтропической зоне. Мы построили бы себе жилище с помощью простейших роботов, имели только роботов для вскапывания грядок и работы по дому, а все остальное делали сами - выращивали бы себе еду и растили детей. Мы могли бы раз в полгода вызывать летак и выезжать в ближайший город для пополнения запасов одежды и инвентаря, а остальное время проводить только друг с другом и своими детьми".
"Да, ты прав, фантазии твоей Айши зашли слишком далеко. Если послушаться ее, тебе придется оставить общественно-полезную работу у пульта. К тому же дети получатся неучами и не смогут вписаться в нашу цивилизацию".
"По мнению Айши, никому нет дела до каждого из нас, и наш отъезд пройдет незамеченным. А наша работа на пульте, по ее представлениям, одна видимость деятельности"
"Вот тут она совсем не права! Конечно, за те годы, что мы здесь дежурим, не произошло ничего, требующего нашего вмешательства. Но инструкция говорит, что наша цель контроль стабильности производства. Если загорится красная лампочка, мы должны направить сообщение на центральный пульт и там примут меры. Хорошо, что она ни разу не загоралась. А вдруг.."
"Вот и я сказал Айше, что совесть не позволяет мне покинуть пост".
"А она что?"
"Сказала, что я дурак и заплакала..."
............................
Сентеру от Пента Интела - (пульт управления фабрикой синтетических белков ?789345):
"Поддерживаю точку зрения Видака Интела. В дополнение, предлагаю переместить в специальные хранилища старинные, так называемые, "художественные", произведения людей на бумажных носителях. Впредь следует выдавать эти сочинения для ознакомления только тем людям, которые изучают их как исследователи. Эти фантазии, по моим сведениям, плохо отражаются на душевном здоровье подопечных нам людей. Считаю также полезным для их психики организовать время от времени включение красных лампочек на пультах. А тех, кто сообщит о загорании красных лампочек, публично чествовать и награждать медалями. Люди мелочно тщеславны и полученное ими удовлетворение от поощрений защитит их от осознания никчемности существования этой жалкой расы".

Маленький Ангел остался без работы. Да, да, так иногда случается, когда Всевышний направляет своего маленького помощника к только что появившемуся на свет младенцу - пока не крещенному, а значит, лишенному небесного заступника, - но крошка умирает так и не встретившись с Богом. Душа малышки возвращается к Творцу и ждет нового воплощения, а Ангел томиться без подопечного.
Именно так случилось и на этот раз. И, как назло, во время дебюта Маленького Ангела. А ведь он так мечтал об этом ребенке, так хотел стать самым лучшим ангелом, заслужить похвалу Учителя и даже, кто знает, занять место в его небесной свите! Чуть не плача, явился он к облачному престолу и упав на колени, взмолился даровать ему нового младенчика.
- Тебе придется немного подождать. Скоро родится чудный ребенок и ты станешь его правой рукой. - заверил Маленького Ангела Мудрейший.
- Но я не могу ждать! - воскликнул торопыга. - Мне так хочеться творить добро, аж крылья чешутся!
- Раз так. - нахмурившись, ответил Господь, - поищи себе крестника самостотельно. Может, это тебя кое-чему научит...
- Спасибо!!!
Вылетев из покоев Господа, Ангкл стремглав бросился вниз и уже через минуту парил над черепичными крышами маленького городка, затерянного между высокими снежными горами и темно-синим морем.
Паря над одним из домов, он увидел девочку лет двенадцати. Очаровательный, голубоглазый ребенок с пшенично-светлыми тоненькими косичками поливал цветы на подоконнике. Подлетев поближе, Ангел заметил, каким бедным было жилище девочки. Краска на стенах дома потрескалась и частично отвалилась, обнажив тусклый, серый камень, деревянный подоконик грозил того и гляди обрушиться, занавески на окнах давно выцвели и болтались на ветру словно поношеные тряпки. "Я как раз вовремя" - обрадовался Ангел, сел на правое плечо девочки и тихонько промолвил:
- Здравствуй, Лилия!
- Кто здесь? - заинтересовалась девчушка, оглядываясь по сторонам.
- Я. Ангел, Маленький Ангел.
- Здраствуйте, Ангел. Но где вы? Я Вас не вижу. Это сон? Я сплю?
- Нет, нет, Лилия. Ты не спишь. Просто я невидимый.
- Ааа... А Вы действительно Ангел? Настоящий-пренастоящий?
- Самый настоящий, только еще маленький. Но когда нибудь, я вырасту и стану... - впрочем, тут хвастунишка подумал, что Лилии не обязательно знать о его планах, и перевел тему - Хочешь, я буду твоим другом и наставником? Мне очень нужно найти ребенка, которому я смог бы помогать...
- А что это дает? - спросила Лилия.
- Ну... - задумался Маленький Ангел; он впервые слышал такой вопрос. - Я буду помогать тебе, направлять на путь истинный и защищать от искушений...
- Как если бы мы были богаты, и мой папа носился бы со мной, как отец Вероники, банкир, носится с ней? - заинтересовалась девочка.
- Думаю, да. - на мгновение задумавшись, ответил Ангел. Он, правда, не совсем понял что такое "банкир" и почему отец Вероники все время ее носит, но вида не подал.
- Тогда хочу!!! - захлопала в ладоши Лилия и пустилась в пляс.
С этого дня Маленький Анлег не отходил от Лилии. Ну, или почти не отходил - несколько раз в год он наведывался на небо, чтобы навестить своих родителей и повидаться с Наимудрейшим. Ангел часто спорил с девочкой, особенно когда она начинала рассуждать о том как хорошо иметь много денег, иногда они даже серьезно ругались по этому поводу, но в целом, жили дружно. Так прошло несколько лет, причем, для Ангела они промелькнули как один миг. Лилия повзрослела, стала поглядывать на мальчиков и еще больше завидовать богатым сверстницам.
- Почему я бедна? - часто вопрошала она Ангела.
- У каждого из людей свой крест. - в который раз отвечал он. - Это твое испытание. Преодолеешь искушение - станешь богатой, нет - погрязнешь во грехе.
- Лучше быть грешницей с деньгами, чем нищенкой-святой! - в сердцах кричала девушка.
- Ты говоришь, не подумав. - обижался Ангел и надолго замолкал, надеясь, что Лилия одумается и покается.
Но девушка имела слишком гордый и независимый характер, чтобы признавать свою неправоту. К тому же, она считала, что права...
- Почему я родилась в этой семье, а не у богатых или известных родителей? Чем я хуже дурочки Вероники? - возвращалась к волнующему ее вопросу Лилия, терзая Ангела. - За что Бог отправил меня в семью бедной прачки когда я чувствую себя принцессой?! Это несправедливо!
- Ты не права, Лилия, и в глубине души ты это знаешь. Всевышний мудр, он все делает правильно. Твоя мать ничуть не хуже остальных, даже лучше: она добрая, ласковая, трудолюбивая. Да, к сожалению, она бедна, но разве в деньгах счастье?!
- Именно в них! На них можно купить все на свете!
- Как же ты ошибаешься, Лилия... На них не купишь даже одного дня жизни...
- А я и не хочу дни покупать! Мне так хочется красиво одеться, чтобы все девки умерли от зависти...
- Разве ты живешь ради того, чтобы кто-то умер от зависти?
- Да! Я страдаю от бедноты, понимаешь?! Я несчастлива...
- Побойся Бога...
- Я ненавижу твоего Бога. Он вреден и несправедлив!
На этот раз Маленький Ангел всерьез обиделся на Лилию. Сказать такое об Учителе! Да еще после того как он столько раз рассказывал ей о его доброте и любви к людям, приводил столько примеров!
- Эй, ты! - позвала Ангела Лилия через несколько дней. - Ты что, умер? Мне нужно посоветоваться.
- Ты все равно меня не слушаешь...
- Да перестань ты дуться. Ну, сказанула лишнего, с кем не бывает...
- Покайся в богохульстве, девочка! Сходи на исповедь и прими причастие.
- Не до того сейчас...
- Вот видишь...
- Как ты считаешь, Ангел, может мне стоит продать... ммм... ну, ты понимаешь...
- Что продать?
- Первый раз.
- Что?!
- Учитель музыки мне сказал, что если я останусь с ним в его кабинете - ненадолго, всего на полчасика, - то он мне купит...
- Помилуй тебя, Бог, Лилия! Да что ты такое говоришь?! В своем ли ты уме?!
- То есть, ты против?
- Ооо!
- Ладно, не будем говорить об этом.
- Но ты?..
- Не буду.
- Слава Богу!
- Твой Бог тут не при чем. Я сама так решила. Рано еще...
Ка не ужасно было признаваться себе в том, что вопреки всем его стараниям, Лилия выросла жадной, завистливой и почти лишенной моральных принципов девушкой, Маленький Ангел много думал об этом. Он считал себя повинным в ослеплении девушки материальными благами, думал, что где-то допустил ошибку и ночи напролет - пока Лилия спала - пытался отыскать мгновение, когда это произошло. Раз за разом прокручивал он перед мысленным взором дни жизни с девушкой и никак не мог найти изъяна. Наконец, охваченный горем, Ангел взмыл ввысь и очутился перед престолом Добрейшего.
- Учитель!
- Я знаю. Это не твоя вина.
- Но...
- Преисподняя прислала своего наставника этой девочке, когда она еще была в утробе матери. Мы ничего не могли поделать. Ни я, ни ты...
- Но это невозможно!
- Если родители ребенка не забывают причащаться святых таинств во время беременности...
- Что?
- Отец Лилии погиб задолго до ее рождения, а мать была слишком занята скорбью по нему, чтобы обратить свой взор ко мне...
- За девять месяцев она не разу...
- Не вознесла молитвы, и, конечно, наши враги воспользовались этим.
- Как же так... Я так старался...
- Ты молодец. Благодаря тебе, она много лет не творила умышленного греха. Это многого стоит. Смирись, мы здесь бессильны...
- Я буду бороться! Учитель, прошу, позволь мне вступить в бой...
- Ты проиграешь его.
- Прошу!
- Если ты так этого хочешь...
Рыдающий Ангел опустился на правое плечо Лилии и впервые за много лет наклонился назад и посмотрел на ее левое плечо. На нем гордо восседал внушительных размеров бес с маслянными глазками и толстыми, поросшими рыжими волосами щеками.
- Привет, привет! Давно не виделись... - весело приветствовал Ангела нечистый.
- Сгинь!
- Только если она захочет. - подмигнув, ответил дьявол. - Но она, похоже, не хочет. Извини!
- Оставь ее, изыди, сатана!
- Ха-ха! Ты слишком порывист, друг мой, я, конечно, имею к нему некоторое отношение и даже состою в отдаленном родстве - моя пра-прабабушка когда-то с ним, кхе-кхе, ну, ты понял... Но, чтобы быть им?! Нет! Я всего-лишь скромный служитель.
Маленький Ангел не мог этого вынести. Он зажал уши руками, задрожал и вернулся в обычное положение, спрятавшись от беса за светлым облаком волос Лилии.
Через несколько дней Лилия отправилась на городскую площадь за сельдереем. Активно работая локтями в людской давке, она пробралась к знакомой торговке, поторговалась с ней за ароматный пучок, убрала его в плетеную корзинку и, собралась было прокладывать себе дорогу обратно, но неожиданно встретилась глазами с прилично одетым пожилым господином, внимательно разглядывающим ее. "Пора" - мелькнула в голове девушки шальная мысль, и Лилия подошла к мужчине.
- Вам что-то нужно? - медовым голоском спросила она.
- Как сказать, красавица, как сказать... Все зависит от тебя, моя сладкая.
- Нет. Все зависит от Вас. От того, что Вам нужно...
- А если я скажу, что на этот вечер... ночь мне нужна компания такой вот милой, скромной девушки?
- То я спрошу, насколько этой девушке будет с Вами интересно?
- Очень интересно, уж поверь мне.
- Правда?
- Да и на утро она не будет скучать. На тысячу монет можно хорошо повеселиться...
- Тысяча монет?!
- Да. Я щедро плачу за... компанию.
- Я согласна сотавить ее Вам.
В сердце Маленького Ангела что-то оборвалось. Что-то очень важное и ценное, без чего теперь больно дышать и невозможно ни разу взмахнуть крыльями.
- Как ты можешь, Лилия?! - воскликнул он. - Бежим отсюда, скорее!
- Замолчи. - зло ответила девушка, продолжая улыбаться богачу. - Я долго тебя слушала и еле сводила концы с концами. На тысячу монет я смогу, наконец, стать счастливой! Такие деньги моя мать зарабатывает за пять лет, а мне всего-то надо провести с этом стариканом одну ночь...
- Я не вынесу этого... Лилия, прошу тебя, умоляю, слышишь? Не надо...
- Так уходи.
В который раз обнажив перед пожилым господином белоснежные зубки и встряхнув золотом волос, Лилия уточнила: "А когда я получу деньги?"
Физическая боль, знакомая всем нам, не значит ничего по сравнению со страданием, которое испытал несчастный Ангел при звуке этих слов. Свет померк и вместо него в сердечко небожителя стала вливаться непроглядная, удушливая тьма; небо сжалось до размера глаз девушки и упало ему на голову. От горя Маленький Ангел покачнулся, потерял равновесие и упал с плеча девушки в глязную, зловонную лужу с отбросами, да так и остался в ней лежать.
Наступила ночь, потом - день, потом опять ночь, а он так и лежал в грязи, не смея пошевельнуться. Так на Земле прошло несколько десятков лет, Ангелу показавшихся несколькими днями. Наконец, он приподнялся, отряхнул белоснежные крылья от темноты и взлетел ввысь. Не творить добра было выше его сил, Маленький Ангел просто не умел ничего больше делать...
Следующим крестником нашего ангелочка стал молодой юноша. Добрый, честный, справедливый парень с радостью в сердце открыл для Маленького Ангела двери своей юной неиспорченной души. Юношу звали Клаус, ему было девятнадцать лет и вот уже несколько месяцев он работал курьером в небольшой конторке, специализирующейся на издании художественных книг.
Клаус во всем слушался своего небесного учителя и помощника. Они с Ангелом подолгу беседовали о Боге, о бессмертной душе, о будущей вечной жизни в раю. Маленький Ангел души не чаял в своем новом "сыне", давал ему советы, уберегал от ненужных встреч и знакомств. Мать Клауса не могла налюбоваться на сына и благодарила Бога за то, что ее мальчик с каждым днем становился все лучше и лучше. Единственное, что печалило материнское сердце, так это то, что в свои девятнадцать Клаус еще ни разу не был влюблен, а Гильде (так звали мать юноши) мечталось женить его на доброй работящей девушке, которая бы стала хорошей помощницей ей и преданной женой ее сыну. Но... человек предполагает, а Бог располагает и посылает испытания даже самым лучшим из нас.
Клаус действительно влюбился - безумно, страстно, как можно только в ранней юности, - в супругу своего начальника. Молодая двадцапятилетняя Беатриче была столь прекрасна, нежна, и в тоже время недоступна, что просто околдовала юношу. Он уже не так часто беседовал с Маленьким Ангелом о вечности - его заботил настоящий день, и перестал следовать его мудрым советы. Горячая молодая кровь Клауса бушевала от страсти и любви.
Маленького Ангела очень тревожила страсть подопечного, тем более, что в отличие от юноши, он точно знал что эти чувства - испытание. Счастье нельзя построить на беде, каждый человек должен дождаться "своей" половинки, а не отбирать ее у другого. Перед Клаусом сейчас открывалось два пути: светлый и темный, зла и тьмы и добра и света. Старый, как мир выбор, который человек должен сделать сам. Ни родители, ни друзья, ни даже небесные заступники не в силах уберечь человеческую душу от испытания и уж, тем более, им не дано предугадать ее окончательный выбор. Маленький Ангел знал, что в жизни Клауса настал тот самый момент, когда юноше предстоит решить по какому пути от пойдет дальше, каким будет его будущее. Всеми силами старался Ангел отвратить Клауса от преступной страсти, внушал ему что возжелать жены ближнего своего грешно, что очень скоро он встретит свою настоящую любовь и судьбу, но все было напрасно. Запретный плод манил невинного юношу сильнее магнита, Беатриче казалась ему самой прекрасной и совершенной женщиной на свете, королевой ради которой можно пойти на все...
Клаус был готов умереть ради ее ласкового взгляда, так что когда молодая красавица сначала осторожно, а потом все более откровенно стало предлагать ему свою любовь в обмен на смерть супруга, юноша не долго думал. Роковая госпожа давно мечтала избавиться от надоевшего мужа: вот уже почти год она тайно встречалась с любовником, соединиться с которым окончательно мешал ненавистный брак. Развестись с мужем - довольно успешным бизнесменом - она не могла, поскольку ее приданное ограничивалось несколькими платьями, и единственным ее сокровищем была внешность. Так что глупый, наивный юноша-курьер подвернулся как нельзя кстати, с его помощью можно было без проблем устранить супруга, не заморав рук. Конечно, Клаусу придется отплатить хотя бы одной ночью страсти, но ради такого дела - Беатриче спокойно пойдет на это.
Страсть делает многих из нас слепыми и глухими к доводам рассудка, ввергает в пучину сильных эмоций и тогда только чудо способно вернуть к реальности. Увы, на этот раз чуда не произошло, даже неустанные молитвы Маленького Ангела не помогли уберечь душу Клауса от страшного греха человекоубийства. Даже когда мы совершаем малые грехи наши небесные помощники плачут, что же говорить о страданиях, которые они испытывают во время наших серьезных проступков! И все же именно благодаря этому бесконечному потоку слез, который смешивается со скорбью Господа о наших заблудших душах, мы осознаем свои ошибки и каемся.
Клаус убил своего босса, супруга Беатриче на глазах Ангела и еще теплая алая кровь безвинной жертвы обрызгала белоснежные одежды небожителя. Если бы ангелы не были бессмертны, этот миг, беспорно, стал бы для нашего героя последним. Бесильный, беззвучный стон горя прокатился по горнему и дольнему мирам, земля всколыхнулась, вздрогнула и на влажное от слез лицо Маленького Ангела посыпались мирриады сверкающих звезд...
- Ангел! - голос, прорезавший миры, маленький страдалец узнал бы в любом из них.
- Да, Всевышний...
- Я знаю, какую боль ты сейчас испытываешь и как страдает твое израненное сердце, но жизнь на этом не кончается.
- Я не могу больше им верить...
- Значит, ты недостоин им служить! - в голосе Наимудрейшего зазвучал еле держиваемый гнев. - Ты плачешь от обиды и боли, потеряв вторую душу, а я каждый миг теряю сотни и все равно люблю их и верю в них. Люди - самое прекрасное мое творение.
- Учитель, как ты сохраняешь веру в людей?
- Я дарую им прощение. Люди не могут не грешить, на то они и люди. Но если после ошибок они восходят на новый уровень сознания, понимают и принимают наказания, которые я посылаю, то они возвращаются ко мне лучшими, чем уходили. Запомни это.
- Запомню.
- Ты хотел творить добро и нести в мир свет, но столкнулся с предательством. Это больно и, поверь, мы все страдаем из-за твоего горя, я плачу вместе с тобой над Лилией и Клаусом, но... Я плачу с сотворения мира и, как ты видишь, все еще живу. Успокойся. У меня есть для тебя работа.
- Какая?
- Ты будешь нести добро и радость, беззаветно любить и показывать пример настоящей преданности и верности, которую редко встретишь среди людей. Что скажешь?
- Я согласен! Я только этого и хочу!
- С минуты на минуту на Земле родится щенок. Он ничего не будет уметь, ничего не будет знать, ничего не будет делать - только любить. Преданно и вечно, не требуя взаимности. Всю свою жизнь он посвятит любви; будет дарить тепло, радость и преданность своим земным хозяевам. А после смерти... если захочет, вернется ко мне, а нет - будет ждать своих хозяев в маленьком домике а раю, чтобы вновь воссоединиться с ними.
Господь замолчал. Маленький Ангел ненадолго задумался, но уже через мгновение, его лицо осветила улыбка.
- Ну, что, Маленький Ангел, ты хочешь стать этим щенком?
- Да, Учитель. Ведь не так важно в ком быть ангелом, главное - им быть!

*******

Яркая вспышка, краткая боль и на свет появилась миниатюрная собачка, крошечный щенок, маленькое чудо. Милая, добрая, смешная собачка, которая по счастоивому стечению обстоятельств (или небесному расчету) попала в мой дом и в мою семью. И теперь мы счастливы. Наш маленький ангел каждый день дарит нам самую большую драгоценность на свете - свою доверчивую, искренную, чистую и поистине, ангельскую ЛЮБОВЬ.

- Басс, - сказала Памела, заглянув в комнату, где муж смотрел, как на экране компьютера бьются созданные им полчаса назад рыцари неизвестной страны.
- Басс, - повторила Памела, потому что Себастьян не отрывал взгляда от не очень удачной компьютерной анимации, - ты можешь меня выслушать?
Себастьян Флетчер повернулся к жене:
- Я тебя всегда внимательно слушаю, моя милая, - сказал он, улыбаясь, но улыбка не обманула Памелу. Муж вторую неделю бился над пятиминутным клипом, придумывая положения, движения, выражения лиц персонажей - он был недоволен собой, и шеф его тоже был недоволен, а то, что заказчика показанные отрывки вполне устроили, ничего не значило: и Себастьян, и Мэтью Грин, его начальник, прекрасно понимали, что работа только начинается, и потребуется еще не одна неделя, чтобы, глядя на движения персонажей, можно будет сказать сакраментальное: 'И вот хорошо весьма'.
- Я нашла синяк на спине Элен, чуть ниже левой лопатки, - сказала Памела.
Себастьян нажатием клавиши остановил изображение, битва превратилась в неподвижную картинку, батальное полотно, нарисованное торопливой рукой не очень старательного художника.
- А:другие? - спросил Себастьян.
- Тот, что появился в понедельник, совсем исчез, - сказала Памела, - а позавчерашний еще виден, но, когда я нажимаю, уже почти не болит - во всяком случае, Элен не жалуется. Но этот, новый:
- Я тебе говорил, Пам, нужно было сразу обратиться к врачу, - сердито сказал Себастьян. - Может, это какая-то болезнь крови, и мы теряем время:
- А если нет? - устало проговорила Памела, разговор этот происходил не впервые, и новых аргументов у нее не было, она сама ужасно боялась, но так и не могла оценить - чего больше: того, что у дочери может оказаться редкая болезнь крови (конечно, редкая, разве у многих детей вдруг обнаруживаются на теле кровоподтеки?), или того, что Элен кто-то бьет в детском саду, а миссис Бакли может подумать: О Господи!
- Пам, - сказал Себастьян, - завтра я сам отвезу Элен в детский сад и поговорю с:
- Нет! - вскричала Памела. - Помнишь, что она сказала, когда у Элен пропал пакет с завтраком? 'У нас этого произойти не могло, вы должны, миссис Флетчер, лучше следить за девочкой:'
- Я прекрасно помню, что сказала эта дура, - с досадой отозвался Себастьян. - У них в саду никогда не бывает происшествий. Но если кто-то бьет нашу Элен, то только там, других вариантов нет.
- А если это болезнь?
- Пам, - решительно сказал Себастьян, - давай все-таки покажем Элен миссис Балмонт. Она пошлет девочку на анализ крови:
- И если это не болезнь, Басс, ты можешь себе представить, что начнут говорить о нас в городе?
- Существует врачебная тайна: - начал Себастьян и замолчал под свирепым взглядом жены.
- Так, - сказал он. - Давай что-то решать, Пам. Или - или. Или мы показываем Элен врачу, или я разговариваю с миссис Бакли.
Оба решения были плохими.
- А если: - проговорила Памела, глядя мужу в глаза и заставляя его не отводить взгляд. - Если ты поговоришь с Фионой? Она могла бы проделать все анализы так, что никто:
- Пам! - воскликнул пораженный Себастьян. - Ты хочешь, чтобы я:
- Другого выхода нет, не правда ли, дорогой?
Памела сказала это со странной интонацией - одновременного осуждения, прощения, необходимости и единственности предложенного выхода.
Года три назад у Себастьяна случился небольшой роман с доктором Фионой Беннетт, небольшой в том смысле, что не очень длительный, не очень бурный и, к счастью для семьи, благополучно закончившийся. Неизвестно, правда, что могло бы произойти, будь у Памелы другой характер. Однажды она застала мужа с этой женщиной - ничего предосудительного, они сидели на скамейке в больничном парке, у Басса были тогда проблемы с легкими - слишком много курил, - доктор Беннетт назначила ему курс физиотерапии и убедила бросить курить, чего Памеле не удалось за годы семейной жизни. Памела заехала в больницу по дороге с работы, шла к главному корпусу по боковой аллее, где больше тени, и увидела: Мирная беседа, но у Басса так сияло лицо: Памела повернулась и ушла, и вечером ничего не сказала мужу, хотя слова вертелись на языке разные, в том числе такие, каких Памела никогда в жизни не произносила вслух.
Всю ночь она лежала без сна и думала, а утром сказала:
'Если у нас не будет ребенка, мы долго не продержимся'.
Так они оказались связаны одной нитью - их приемная дочь Элен и доктор Беннетт, которая, скорее всего, ничего не знала о давнем утреннем разговоре.
- Пожалуй, - пробормотал Себастьян, - это действительно выход. Правда, я уже столько времени не видел мисс Беннетт:
Памела промолчала. Она не была уверена в том, что муж говорит правду, но и в том, что он лжет, у нее не было ни малейшей уверенности.
- Договорились, - сказал Себастьян, запуская программу анимации, - завтра же позвоню. Уверяю тебя, дорогая, это, скорее всего, ерунда, о которой не стоит беспокоиться.
Сам он так не думал.

* * *
Элен появилась в их жизни чуть больше года назад - немного грустный, хрупкий, нежный и очень отзывчивый ребенок. Памела и Себастьян были женаты седьмой год, любили друг друга еще со школы, оба не сомневались, что поженятся, как только получат аттестат, но все оказалось сложнее: у Пам умер отец, а Басс поступил в компьютерный колледж, с утра до вечера учился, а вечерами приходилось подрабатывать, и только ночи и уик-энды, да и то не всегда, оставались для встреч с его любимой Памелой. Они не то чтобы охладели друг к другу в те годы, но стали понимать: любовь - самое ценное, что есть в их жизни, но состоит жизнь на самом деле из мелочей, и если с ними не справиться:
Поженились они, когда Себастьян устроился в фирму 'Орион' и сделал первый свой мультимедийный клип. Памела работала в супермаркете кассиршей, уставала, конечно, но, в общем, не больше мужа, и все было в порядке, когда выяснилось - на четвертом году семейной жизни, - что детей у них быть не может. Странным образом ни Памела, ни Себастьян не были виновны в этой, как сказали им врачи, генетической аномалии - и у Пам, и у Басса с любым другим партнером все прекрасно получилось бы, но вот друг с другом: Какие-то гены оказались рецессивными, а результат: И ничего нельзя было поделать, разве что развестись и начинать жизнь сначала.
'Есть два выхода, - сказал им врач, с которым они консультировались в клинике святого Чарлза. - Первый: донорская сперма от другого мужчины, который':
'Нет!' - одновременно воскликнули Памела и Себастьян, и доктор, не сбавляя темпа, перешел ко второму варианту:
'Тогда вам остается одно: взять на воспитание ребенка, лучше в младенческом возрасте, чтобы ощущения материнства и отцовства могли формироваться наиболее естественным образом':
Так они и поступили. Правда, прежде чем в их доме появилась Элен, прошло еще чуть больше года, время было нервным, иногда обоим казалось, что напрасно они ввязались в эту историю, но, когда Памела увидела среди сидевших рядком на маленьких стульчиках русских детишек странную тихую девочку со светлыми косичками и удивительно пронзительным умоляющим взглядом огромных черных глаз, все ее сомнения не то чтобы рассеялись - Памеле показалось, что их никогда и не было, они с Басом мечтали о такой дочери, и разве не знаком судьбы было то, что именно в этом заволжском городишке со странным, только в России и возможным названием Римско-Корсаковск, которое и выговорить невозможно, не приняв предварительно по-русски 'сто грамм на грудь', оказалась девочка, которую Памела уже много раз видела в своих снах - именно ее, Памела не сомневалась в этом, именно такую, светленькую, с косичками и огромными черными глазами?
Оформление документов оказалось процедурой предельно забюрократизованной, пройти этот путь самостоятельно Памела и Себастьян никогда не сумели бы. Слава Богу, все взяла на себя русская посредническая фирма, и, хотя Басс был уверен, что большая часть заплаченных ими денег ушла на взятки чиновникам и какие-то не очень, возможно, законные юридические процедуры, но сделано все было - надо отдать должное - достаточно быстро. За девочкой, которую в России звали Еленой Петровной Ершовой, Себастьян ездил один, без жены, готовившей дом к приему ребенка.
Он привез с собой подарки - как же без них? - и, когда Леночку привели в кабинет директрисы детского дома, до тошноты приторной Ларисы Авдеевны, Себастьян достал из пакета огромного белого доброго Годзилу с черными глазами, такими же, как у Лены, только стеклянными, пустыми и холодными. Девочка, никогда в жизни не видевшая таких дорогих игрушек, не удостоила подарок даже взглядом, она прошла через всю комнату, глядя только на Себастьяна, уткнулась носом ему в колени, обняла за ноги и сказала:
'Папа'.
Себастьян знал к тому времени немало русских слов - две сотни наверняка, - но сразу все забыл, он только и смог взять девочку на руки, прижать к себе и почувствовать, как быстро бьется ее сердце:
'Леночка очень привязчивая, - то ли с неодобрением, то ли со скрытым намеком сказала директриса. - Вы уж ее любите, не обижайте, а то ведь':
Когда Себастьян вернулся с Элен в Хадсон, Памела ждала их на вокзале, муж нес девочку на руках, потому что она уснула по дороге из Нью-Йорка. Он передал ребенка жене, и Элен - Себастьян стал называть ее на свой манер, как только они пересекли границу России, - не проснувшись, обняла Памелу за шею, потерлась о нее носом и что-то пробормотала.
'Мне послышалось, - спросила Памела, - или она назвала меня мамой?'
'А как ей еще тебя называть, милая?' - улыбнулся Себастьян и полез обратно в вагон - за вещами.

* * *
Себастьяну нужно было время, чтобы подготовиться к разговору: Фиону он не видел больше двух лет, расстались они тогда без сожаления, оба были уверены, что больше не увидятся - им стали не нужны эти встречи, и с какими словами обратиться сейчас к бывшей любовнице, Себастьян не знал, всякое слово могло оказаться деструктивным, разговора не получится, и к какому врачу тогда обращаться, он не имел ни малейшего представления.
Утром по дороге на работу Себастьян отвез Элен в детский сад, убедился, что синяк под лопаткой невозможно заметить, если не снять с девочки обтягивающего платьица, и в фирме, уже сидя за компьютером, продолжал думать о том, что скажет Фионе, и поймет ли она его правильно.
В одиннадцать, будто что-то подтолкнуло его изнутри, Себастьян набрал номер телефона, который, как оказалось, он прекрасно помнил, и, услышав знакомое 'Это доктор Беннетт', произнес:
- Фиона, это Себастьян, извини, что я тебя беспокою:
- Господи, Басс! - отозвалась доктор Беннетт с такой откровенной радостью, что Себастьяну стало не по себе: неужели он ошибся, неужели их встречи были для Фионы гораздо важнее, чем она старалась изобразить? - Басс, я так рада тебя слышать!
И сразу, без перехода, очень серьезным, даже отчужденным голосом:
- Извини, я сейчас занята, перезвоню тебе, как только освобожусь.
Трубку Фиона положила, не дожидаясь ответа.
Себастьяну пришлось два часа - до самого обеда - мучить себя вопросом: позвонит или нет? И что делать, если не позвонит?
Звонок раздался ровно в час, и на этот раз голос у Фионы был в меру приветлив, в меру заинтересован и в меру отстранен:
- У тебя ко мне дело, верно?
- Д-да, - отозвался Себастьян, - именно дело. Фиона, понимаешь, у нас с Пам:
- Давай, - прервала его доктор Беннетт, - встретимся в кафе 'Джорди', это напротив клиники, у меня будет сорок минут времени, и ты все объяснишь.
- Когда:
- Я там буду через пять минут.
- Я не успею раньше, чем за:
- Ты все еще в 'Орионе'? Значит, двадцати минут тебе достаточно.
Себастьян не сказал бы, что за два прошедших года Фиона сильно похорошела. Она стала строже, она иначе теперь смотрела, она вообще стала другим человеком, к которому невозможно было применить прежние понятия о красоте. Все, что думал раньше Себастьян о Фионе, не имело отношения к этой женщине, уверенной в себе, смотревшей на него скорее с медицинским любопытством, нежели с женским интересом. 'Но ведь она действительно была рада меня услышать', - сказал себе Себастьян и подумал, что, возможно, сильно ошибся.
Они заняли столик у окна, Фиона только кивнула официанту, и он сразу принес обоим по стакану апельсинового сока, яичницу с беконом и черный кофе с лимонной долькой.
- Я здесь каждый день обедаю, - сказала Фиона, - мои вкусы хорошо известны: Рассказывай, не теряй времени. Что случилось? С тобой или с Памелой?
Чтобы рассказать с самого начала историю об удочерении девочки из России, Себастьяну понадобилось больше времени, чем он рассчитывал, и когда он лишь подошел к сути разговора, часы показали два, Фиона слегка покачала головой, пришлось прекратить дозволенные речи.
- Ты торопишься, - огорченно сказал Себастьян, - а я еще не добрался до главного.
- Главное ты уже сказал, - мягко произнесла Фиона. - Главное: вы с Памелой счастливы друг с другом и с этой девочкой. Остальное менее существенно.
- Тебе нужно идти?
- Неважно. Рассказывай, что случилось с Элен. Наверняка не с вами. Итак?
- Недели полторы назад Пам обнаружила на левой руке Элен довольно большой кровоподтек. Мы спросили ее: 'Кто-то ударил тебя в детском саду?' 'Нет', - ответила она, и мы не стали допытываться. Через пару дней синяк пожелтел, как положено, и исчез. А на следующий день вечером я увидел кровоподтек у Элен на ноге, там, где сама она заметить его не могла. И на этот раз девочка утверждала, что ни в саду, ни на улице никто ее пальцем не тронул. Этот синяк через несколько дней прошел так же, как и первый. А вчера появился третий - под левой лопаткой, - и мы с Пам решили:
- Да, я понимаю, - задумчиво сказала Фиона. - Если Элен никто не бил, то это может быть болезнью крови. Нужно обратиться к врачу, а вы боитесь это сделать, потому что анализы могут оказаться хорошими. Если Элен здорова, значит, кто-то ее все-таки ударил, и врач обязан сообщить об этом в полицию:
Себастьян кивал головой, он не хотел слышать того, что говорила Фиона, он и Памела думали об этом дни и ночи, он надеялся, что Фиона сделает иной вывод, она всегда находила неординарные решения, почему сейчас мысль ее двигалась по той же колее, из которой не выбраться?
- А если учесть, что не так давно осудили уже вторую женщину, убившую приемного ребенка из России, - продолжала Фиона, не замечая волнения Себастьяна, - то легко представить, чем все это может обернуться для вас с Памелой.
Себастьян молчал.
- Ты хочешь, чтобы я сделала анализ крови неофициально, в лаборатории клиники? - спросила Фиона после непродолжительного молчания.
Себастьян кивнул.
- Ты надеешься, что девочка здорова, верно? Если анализ это подтвердит:
- Пожалуйста, - взмолился Себастьян. - Давай не будем обсуждать, что произойдет потом. Я хочу знать, что с Элен!
- Завтра в семь тридцать, - сказала Фиона, - подъезжайте к шестым воротам кампуса. Я вас встречу. Основной анализ будет готов к вечеру, для детального понадобится около недели: Извини, Басс, мне действительно пора.
- Я знал, что ты не откажешь, - пробормотал Себастьян, помогая Фионе надеть плащ.
- Пожалуйста, - поморщилась Фиона, - только без сантиментов.

* * *
Доктор Беннетт позвонила Себастьяну на мобильный телефон, когда он показывал менеджеру практически уже готовый клип компьютерной игры 'Цивилизация стасиса'. Ответить Себастьян не мог и взволновался так, что скомкал объяснение идеи финала, на вопросы отвечал, не думая, и, похоже, завалил презентацию.
- Учтите наши замечания, Флетчер, - сказал Мэтью Грин, генеральный менеджер фирмы, - и покажите клип завтра. Идея хорошая, но, кажется, вы сами не очень понимаете всех ее достоинств.
Достоинства собственной идеи Себастьян понимал прекрасно, но сейчас думал о другом и, выйдя из кабинета, сразу набрал номер Фионы.
- Что: - начал он, забыв поздороваться.
- Ничего, - сообщила Фиона, - кровь нормальная. Я, конечно, проведу полный анализ, но девять шансов из десяти, что и он ничего не покажет. Девочка здорова.
- Не понимаю, - пробормотал Себастьян. - А не может ли это быть болезнью не крови, а кожи? Слишком чувствительная, например. Достаточно тронуть:
- Ты сам сказал, что никогда прежде у девочки не было кровоподтеков, верно? - с хорошо слышимым раздражением в голосе сказала Фиона. - Или вы с Памелой к ней за весь год ни разу не прикасались?
Себастьян вспомнил, с какой страстью тискала Памела девочку при каждом удобном случае, и вынужден был признать, что Фиона, конечно, права: если бы у Элен была слишком нежная кожа, синяки должны были появиться еще год назад.
Может, они и появлялись, а он не замечал? Нет, исключено, уж Памела непременно обратила бы внимание, купая Элен.
- Почему ты молчишь? - спросила Фиона.
- Думаю, - сказал Себастьян. - Ударить Элен могли только в детском саду.
- Ты ее спрашивал?
- Она утверждает, что никто никогда ее не бил. Но ее могли запугать:
- Ты хочешь поговорить с воспитательницей?
- Н-нет, - протянул Себастьян, представив, что скажет миссис Бакли, если хотя бы намеком дать ей понять, будто в ее саду дети бьют друг друга до синяков.
- О'кей, - сказала Фиона. - Держи меня в курсе событий, хорошо?

* * *
- Знаешь что? - предложила Памела, когда вечером, уложив Элен спать, они сидели на кухне и пили чай с конфетами (Себастьян хотел налить себе коньяка, но Пам отобрала бутылку, сказав, что принимать решение нужно на трезвую голову). - Я завтра возьму отпуск на три-четыре дня и прослежу, что делают дети в саду. Погода сейчас хорошая, много времени они проводят на воздухе, я могу сидеть на бульваре, оттуда прекрасно видно, что происходит за решеткой сада, а меня увидеть невозможно, ты знаешь, какие там большие кусты:
- Хорошо, - пожал плечами Себастьян. - Но ты же не сможешь следить за каждым движением Элен. Как можно быть уверенным:
- Я буду стараться, - твердо сказала Памела, и Себастьян не стал спорить - он давно убедился в том, что, когда жена начинает говорить безапелляционным тоном, лучше не сопротивляться и ждать развития событий.
На следующий день синяк на спине Элен пожелтел и стал почти незаметен. Памела отвезла девочку в сад, поговорила с миссис Бакли о погоде и новой системе развития детской фантазии и отправилась на работу, где без проблем получила отпуск на три дня. За свой счет, естественно. И с обещанием поработать сверхурочно, если возникнет производственная необходимость.
На бульвар перед детским садом Памела вернулась, когда детей выпустили поиграть - малыши с визгом катались с горки, лепили 'пироги' в песочнице, играли в прятки и другие игры, смысл которых Памела не сразу поняла. Мальчик возраста Элен изображал из себя, должно быть, горного козла и упал с громким воплем, перешедшим в надрывный рев. Миссис Бакли и молодая воспитательница, которую, насколько помнила Памела, звали Катрин, подняли малыша, успокоили, и он опять принялся бегать, будто ничего не случилось. Вполне вероятно, что на ноге или руке у него появились не один, а несколько синяков.
'Дети так неосторожны, - подумала Памела, - а мы с Бассом из мухи делаем слона'.
Она знала, что это не так - просто пыталась себя успокоить. Пока другие малыши бегали и действительно набивали себе синяки и шишки, их Элен сидела рядом с Катрин, ходила за ней, как привязанная, с детьми общалась мало, за два часа, оставшихся до обеда, никто ее и пальцем не тронул, а потом детей увели в дом, площадка опустела, а там, внутри, могло происходить все, что угодно, и фантазия подсказывала Памеле, как во время тихого часа какой-нибудь нахальный мальчишка подходит к их дочери и: Что?
Вечером Элен сидела рядом с Себастьяном у компьютера и смотрела, как на экране рождались и исчезали медведи, крокодилы и странные ушастые Чебурашки, звери, популярные в России и совершенно не известные зоологам в Соединенных Штатах.
- Тебя кто-нибудь обижает в саду, моя милая? - время от времени спрашивала Памела, подходя сзади и обнимая Элен за хрупкие плечи.
- Нет, мама, - неизменно отвечала девочка, и в груди Памелы возникало сладкое чувство, которому она даже не пыталась дать рациональное объяснение.
- Может, тебя ударил злой мальчишка? - как бы невзначай спрашивал Себастьян.
- Нет, папа, - отвечала девочка, пытаясь перелезть со своего стульчика на колени Себастьяну.
Вечером, купая Элен, Памела внимательно осмотрела ее худенькое тельце: большой кровоподтек под коленкой уже почти не был виден, а тот, что появился вчера - под лопаткой, - побледнел и пожелтел, и, по словам Элен, ей уже совсем не было больно. Ну, почти. Если сильно нажать, то чуть-чуть:
Элен всегда засыпала быстро - должно быть, уставала за день, положишь в кроватку, а она уже посапывает, положит ручки под голову и спит до утра. Памела несколько раз вставала ночью, поправляла у девочки одеяло и не могла отойти - смотрела, как сладко Элен спала, время от времени бормоча во сне что-то непонятное. Может, по-русски, на котором Памела успела выучить пару сотен слов во время поездки в странный городок Римско-Корсаковск, название это она выговоривала с трудом, знала, конечно, что был такой русский композитор, современник то ли Чайковского, то ли Прокофьева, но и Чайковский с Прокофьевым были для Памелы такой же абстракцией, как Древний Рим с его Колизеем и Капитолием.
Утром Памела раздумывала над тем, имело ли смысл тратить еще один день, занимаясь бесполезным делом и теряя при этом деньги, на которые можно было купить Элен плюшевого медведя, стоившего даже на распродаже у Ховера почти сто пятьдесят долларов.
- Пам, - странным голосом позвал из ванной Себастьян, воевавший с Элен с утра, чтобы она почистила зубы.
- Да, милый, - рассеянно отозвалась Памела, думая о своем.
- Посмотри, - сказал Басс.
На правом плече девочки расплывался новый большой кровоподтек.
- Когда? - поразилась Памела. - Вечером ничего не:
- Значит, ночью, - сказал Себастьян. - Ты заходила к Элен два или три раза:
- Я ничего не видела! Только включала ночник, поправляла одеяло - и все.
Элен захныкала, ей надоело стоять на стульчике перед раковиной и водить по зубам жесткой щеткой.
- Позвони Фионе, - сказала Памела. - Сейчас же. Я не повезу Элен в детский сад. Посмотри - этот синяк невозможно не увидеть. Миссис Бакли:

* * *
Что сказала бы миссис Бакли, так и осталось не известным. В восемь 'шевроле' Себастьяна подкатил к восточному входу в кампус, доктор Беннетт ждала в кафе, где обычно завтракали преподаватели медицинского колледжа. Лекции уже начались, и сейчас здесь было пусто.
- Это Памела, - представил жену Себастьян. - Доктор Беннетт.
- Очень приятно, доктор, - сухо сказала Памела, но, поняв, что сейчас не время для выяснения давно закончившихся отношений, перешла к делу. - Сегодня ночью на плече Элен появился еще один:
- Позвольте, - мягко, но решительно прервала Фиона, - я посмотрю сама, хорошо? Иди ко мне, Элен, ты не боишься, что я сделаю тебе больно?
Доктор Беннетт подвела девочку к окну и долго разглядывала синяк, будто это было экзотическое тропическое растение.
- Ну что? - не вытерпел Себастьян после нескольких минут напряженного молчания.
- Хочешь мороженого, Элен? - спросила доктор Беннетт. - Шоколадное или фруктовое?
Усадив девочку на стул рядом с Себастьяном и сделав знак официанту, Фиона повернулась к Памеле:
- Уверяю вас, - сказала она, - девочка здорова. Я сделала полный анализ крови. Единственное нарушение - немного пониженный гемоглобин, но это естественно, принимая во внимание условия, в которых она провела первые годы своей жизни. Этот синяк - и наверняка, другие тоже - результат: м-м:
Фиона смутилась, стараясь подыскать слова, не обидные для Флетчеров, но правильно описывавшие суть дела.
- Ты хочешь сказать, что Элен били? - прямо спросил Себастьян.
- Если ты внимательно приглядишься, то увидишь, что кровоподтек по форме похож на три пальца: ну, как если бы ты взял девочку за плечо и сильно:
- Я? - возмутился Себастьян. - О чем ты говоришь?
- Я не имею в виду тебя лично, просто:
- Вчера вечером, - резко сказала Памела, - кровоподтека на плече Элен не было, я буду утверждать это даже на Страшном суде. Ночью я трижды входила в детскую, но к Элен не прикасалась, в этом я тоже готова присягнуть.
- Девочка спит спокойно? - поинтересовалась Фиона. - Не кричит во сне? Ей не снятся кошмары?
- Она несколько раз что-то пробормотала, кажется, по-русски, - вспомнила Памела. - А вообще: Нет, спала спокойно.
- Элен разговаривает с вами по-русски?
- В первое время, но дети очень быстро учат язык, - вмешался в разговор Себастьян, - и уже месяца через три после переезда Элен перестала вставлять в свою речь русские слова. Я уверен, она уже и думает по-английски.
- Понятно, - протянула Фиона.
Элен сосредоточенно ела мороженое и не обращала внимания на разговоры взрослых.
- Вы не будете возражать, - сказала Фиона, - если я поговорю с девочкой наедине? Басс знает, - обратилась она к Памеле, - мое медицинское образование включает и подготовку психолога.
Памела хмуро посмотрела на мужа и произнесла неприязненно:
- По закону при разговоре с детьми должен присутствовать один из родителей.
- Конечно, - кивнула Фиона. - Проблема в том, что в вашем присутствии реакции Элен могут оказаться несколько иными, чем: Я не настаиваю, просто предлагаю, потому что, мне кажется, это может дать результат.
- Пам, - сказал Себастьян. - Я думаю, доктору Беннетт можно доверять.
- Конечно! - воскликнула Памела. - Можно доверять!
Она смяла лежавшую на столе салфетку и швырнула на пол.
- О Господи, - пробормотала Памела, - извините, я:
- Не нужно извиняться, - участливо сказала Фиона. - Я понимаю:
- Хорошо, - согласилась Памела. - Где вы хотите разговаривать? Мы с Бассом будем рядом, в соседней комнате.
- У меня кабинет в терапевтическом корпусе. Элен доест мороженое, и мы отправимся.

Продолжение на сайте http://ukamina.com/books/vetvi.html