В домике на самой окраине города Грез, именно в том домике, где дети справлялись с постигшими их трудностями, было шумно и весело. Дети бегали по лестнице туда-сюда и распевали во весь голос какие-то веселые песенки.
Девушка Маша стояла на стуле и сосредоточенно пыталась приклеить к синему потолку звездочки, которые светятся в темноте, чтобы сделать спальню детей еще больше похожей на небо. Сами дети не обращали на нее пока внимания, а то и дело забегали то на кухню, где Хозяйка магазинчика тысячи тысяч полезных вещей выкладывала теплые кексы и поливала их шоколадной глазурью, то в спальни, докладывая последние новости со столовой.
Спустя пятнадцать минут стайка ребятишек уже чинно сидела за столом и дула на горячий чай с жасмином, чтобы он остыл быстрее, и можно было есть кексы и шоколадные конфеты. Хозяйка магазинчика и Маша только улыбались друг другу, следя чтобы чай не оказался на скатерти, а кексы на полу, а сами дети не превратились в негритят перепачканных шоколадом.
- А сказка сегодня будет? — спросила Люси — девочка с ясно-голубыми глазами, которая жила в Доме уже два месяца.
- Конечно, будет. Когда вы доедите, почистите зубы и будете готовы слушать и засыпать, чтобы увидеть продолжение сказки в своих снах.
Все дети еще сосредоточеннее зажевали, и кто-то даже запихал остатки кекса в рот целиком, чтобы иметь возможность встать из-за стола. Маша, видя эти махинации, могла лишь улыбаться.
Уже через некоторое время все дети лежали в своих кроватках, и только восхищенные глаза блестели в темноте из-под пуховых одеял.
- Вы когда-нибудь слышали историю про Танцующую с миром? — тихо-тихо спросила Хозяйка магазинчика.
Дети только отрицательно закивали головами. Тогда девушка показала обложку большой книги, которую принесла с собой. Там на фоне рассветного города, на высоких полупальцах танцевала, тянулась к небу, девушка с ярко-рыжими волосами, тонкими руками и милой улыбкой, с которой она встречала солнце. И весь мир, словно сам тянулся к ней, увлекая за собой.
- Она родилась далеко-далеко отсюда, - начала Хозяйка магазинчика. — В стране, где травы изумрудны и умеют сами сплетаться в венки и отражать в себе звезды.
Маленькая девочка, слушающая песню мира и пытавшаяся понять, что же это такое. С первых лет, когда она смогла только ходить, девочка с рыжими волосами, рыжими, как огонь, начала танцевать. Она кружилась под свою, никому неслышную музыку, протягивала ладони деревьям, ступала по мягким травам и могла пробежаться по ленте и не сдвинуть ее ни на складку. И все это в танце.
Девочка выросла, и тогда все поняли, что никакая другая работа не может сделать ее счастливой. Она забывалась в танце и могла часами танцевать под дождем, ловить капли воды в ладони и смеяться молниям в небе. И когда все вдруг заметили эту странную особенность — заметили то, что Она не может не танцевать, не может не слышать странную музыку, которая всегда звучала в ее голове, эту рыжую, как огонь, девушку прозвали Танцовщицей, Танцовщицей с большой буквы. Потому что то, что она могла делать в танце было удивительнее, чем самые восхитительные сказки Междумирья… Во время ее танца мир замирал на сотую долю секунды, потом словно отсчитывал сам себе короткие пять-шесть-семь-восемь… и летел... летел вслед за ней, скользящей сквозь вечность на своих высоких полупальцах, тянущейся к небу и смеющуюся облакам.
Тот, кто хоть раз видел ее танец, мог с уверенностью сказать, что видел вечность… что он прикоснулся к чему-то бессмертному, потому что даже сам Король Ульпиан и его жена — Королева Гвиневра, пригласили к своему двору рыжеволосую танцовщицу. И она станцевала, босиком по мраморной плитке, а птицы на колонах вдруг встрепенулись и закружились по залу. Птицы, которых нарисовали королевские художники века назад.
Она танцевала в парке и при дворах, на праздниках и просто так, когда музыка звала ее за собой. Танцовщица шла из города в город… и там, где она танцевала хотя бы один свой танец — мир оживал. Он стряхивал с себя оковы привычности и стремился снова быть молодым, юным и наивным. А рыжеволосая девушка танцевала… просто танцевала, потому что для нее не танцевать становилось равносильно — не дышать, не жить, не быть… ведь танец это действительно для бессмертных, потому что посметь танцевать как раз таки и значит — позволить себе быть вечным, жить и никогда не умирать.
Но когда люди забывали об этом, танцовщица уходила из города, которому дарила свой танец. Она оставляла этот город и находила себе другой, она могла даже учить кого-то слушать музыку мира и танцевать с ним... учила слышать эти простые пять-шеть-семь-восемь, необходимые для того, чтобы подняться на носочки, вскинуть руки… и полететь.
И она летела. Танцевала, брела из города в город, пробуждая своими танцами в людях и в мире за их окнами дыхание неба. А ветер только путал ее рыжие волосы, вплетая в них травы. Ведь посмев танцевать по-настоящему, ты всегда должен быть готов, что тебя коронует сам мир… коронует и скажет спасибо… Потому что быть Танцовщицей с Большой буквы это призвание, которое необходимо показать людям, Показать и не оставить их равнодушными…
Когда голос Хозяйки магазинчика стих, дети уже спали, а на их губах блуждала улыбка, отражаясь в свете фосфорных звезд на синем небе потолка.
Девушки только смотрели на их улыбки и молчали, а Танцовщица с рыжими волосами на обложке книги все также тянулась на высоких полупальцах к небу. И Маша, и Хозяйка магазинчика знали, ЧТО именно дети видят сейчас в своих радужных снах.
Они видят как высокая стройная девушка с веснушками и рыжими волосами гордо входит в Город грез, потом пробегает на носочках по узким улочкам и резко вскидывает вверх руки, подставляя ладони к небу… и танцует. Кружиться в танце, который пробуждает весь мир, а сквозь туманы открываются новые дороги, по которым возвращаются ушедшие мамы и папы. Но девушка продолжает танцевать… и весь Город молча слушает, как прорастает трава и поет в такт ветер… Весь Город и люди в нем слушают, следят за улыбкой отражающейся в шпилях башен, зачарованно смотрят на неестественно грациозные па и молчат.

А потом аплодируют стоя.