Здравствуйте, Друзья.
Для Ксении характерен образ реки, как в прямых метафорах, так и в аллюзиях,
и даже в самом течении ее поэтической речи. Второе большое стихотворение
сборника «Между», – а в нем только два этих произведения – выдержано в более
отстраненном, созерцательном тоне. Можно было бы даже сказать, что оно менее
лично, чем первое, если бы и в этой кажущейся холодной, чуть ироничной
рассудительности не рисовался бы столь ярко образ говорящей – то ли автора,
то ли лирической ее героини. Женщина смотрит в речную воду, и река ответно
глядится в женщину – собственными ее глазами, отраженными в водном зеркале.
И уже неясно, где здесь женщина, где ее отражение, а где река – кто из них кто?
Если бы не обращение, не называние по имени, не сама сущность, женщина стала
бы рекой, но женщина теплокровна, жива, изменчива. А Темза…
Темза
Темза течет, смывая мысли.
Обычное для Темзы дело.
Мысли наталкиваются на мосты.
Мосты – направо.
Мосты – налево.
Мостов всегда больше, чем рек.
Мосты вошли в Темзину шею,
Как жесткий ошейник.
Она – красавица,
Скованная корсетом, –
Вечно на балу,
Вечно тяжело дышит.
Но человек слышит
Только урчание своего живота.
Человечество распухло.
Оно по мостам не ходит, но ездит.
Ходить человечеству – маята.
Но никто в частности не виноват, Темза.
Человечество – это все.
А мы всех не хуже,
Мы как все.
Тогда ведь и все – как мы.
И нестрашно давать
Время взаймы
Работе, телевизору, детям.
Ибо общество за результат в ответе.
Мы напряженно стараемся, Темза,
Дышать тебе в такт,
Улучшать пищеварительный тракт,
Мы бьемся на смерть, чтобы все наше
Стало всех других дальше, больше, краше.
Чтобы наше «мы» таки победило
В забеге за словом «лучше».
Но лучше почему-то только тем,
Кто откинул мечи насовсем,
Сидят в сторонке и гигикают.
И еще другим,
Но до них тяжело и далеко, как до Тибета,
Ах, втеки в мою голову, Темза,
Да смой все это…
Я не хочу мерить свою талию твоим корсетом,
Не хочу мерить твою глубину своим телом –
Это старомодный метод решенья проблемы.
А мы, люди связи, отдаляемся от подобных безобразий.
Приближаясь, впрочем, к безобразиям другого рода.
Без безобразий как таковых нельзя –
Не позволяет порода…
Какие-то составные части нашей отравы
Твой окрас делают серовато-бурым.
Скажи, Темза, носила ли ты такую же шкуру,
Когда была моложе?
Или, когда бриттские свинцовые колья в твоей глотке
Бурили римские корабли, рвало ли тебя нежно-голубым?
Скажи, Темза!
Ничего, что молчишь.
Оно и понятно…
У рек твоей длины на слово по веку.
У меня меньше минуты,
Но я чаще жалею.
Все думаю:
Музыканты, поэты
Пытались с тобою вести беседы.
Они придумывали вопросы,
Потом ответы...
А ты молчала...
Стайка ежеминутных знаменитостей
Тоже, небось, поплевала
В тебя – внесла свою лепту.
А ты, как шелковое покрывало
Лондона, как в холодную зиму,
Так и в жаркое лето,
Неизменна и неизменна…
До скорой встречи!
С теплой симпатией,
Координатор рассылки