ЭХО ВОЙНЫ
Сборник миниатюр. Выпуск N1.
Содержание:
"Первый снег ноября", Вольф Антон
"Сбыча мечт", Ивакин Алексей
"Последняя диверсия", haspar-arnery

---

"Первый снег ноября"
Вольф Антон

- Вот, смотрите,- комиссар провёл тупым концом карандаша по карте. - Немцы прорвали фронт вот здесь и движутся вдоль шоссе к столице. До моста через канал им километров тридцать или три-четыре часа хода. Наших частей в этом квадрате нет. Канал - последняя водная преграда на пути к Москве. Поэтому, товарищ старший лейтенант Королёв, будет тебе задача: встав в засаду вот здесь, в урочище Ведьмин Лог,- комиссар ткнул в карту,- батарея должна задержать немецкие части хотя бы до вечера, и дать нам возможность организовать оборону на левом берегу. По обе стороны от шоссе болото, и попрёт немец только здесь. Вам понятна задача?
В вагоне повисла напряжённая тишина. Старший лейтенант шумно вдохнул.
- Разрешите вопрос, товарищ батальонный комиссар? Какими силами располагает батарея?
- Две трехдюймовки Высокогорского артиллерийского училища с расчётами и одно 45-ти миллиметровое орудие из 140 артбата... - Помедлив, комиссар добавил: - Знаю, что сил мало... Но только до вечера, до темноты. А ночью немцы дальше не сунутся.
- Товарищ батальонный комиссар, дайте хотя бы три-четыре пулемёта фланги прикрыть…
- Это ты молодец , что о флангах заботишься, сразу видно - учёный, - похвалил комиссар.
- Смирнов,- комиссар глянул на стоявшего возле телефона капитана,- распорядитесь снять со второй бронеплощадки "максим" и вместе с расчётом передайте в распоряжение старшего лейтенанта Королёва. Потом на секунду помедлил и добавил: - Выдайте из резерва один ДП старшине Слепцову и тоже в распоряжение артбатареи. Да, и о втором номере старшине позаботьтесь. Артиллеристы находятся возле дома обходчика, это метров триста от станции. Командир там лейтенант Мамочкин. Ну, ни пуха тебе, ни пера, старший лейтенант, - комиссар пожал руку и добавил:- Только до вечера продержись.
- Товарищ батальонный комиссар, она опять пришла, - в дверях броневагона появилась фигура караульного.- Уже товарищем Калининым нам грозит.
Из-за спины бойца выглянула девчушка в сером пальто и чёрном беретике.
- Да, я буду жаловаться товарищу Калинину! У меня направление горкома комсомола, я курсы санинструкторов закончила… Вы не имеете права мне отказать!
- Часовой! - строго сказал комиссар,- почему посторонние у бронепоезда? - и повернувшись к девушке, - Я вам уже сказал, обратитесь в военкомат по месту вашего жительства. Всё! Здесь армия, а не детский сад.
***
- Туда,- Королев махнул в сторону станции, - через два часа прибудут эшелоны 26-й танковой дивизии. Наша с вами задача, товарищи, - комбат сдерживал горячившуюся под ним лошадь, - задержать немцев и дать возможность сгрузить танки с платформ.
- Приготовиться к движению!
Строй артиллеристов рассыпался.
- Товарищ старший лейтенант, у вас санинструктора не хватает. Возьмите меня с собой, - девчушка в чёрном берете готова была расплакаться.
- У меня всё есть для оказания первой помощи. Вот, смотрите, - девчушка со смешными косичками, выбившимися из под берета , достала из рюкзака плоскую металлическую банку. - Вот здесь и йoд, и бинты…
Старший лейтенант наклонился к ней с седла.
- В другой раз.
- Вы не имеете права, у меня направление комитета комсомола,- девушку душили слёзы.
- Тебя как звать?
- Тося.
- Живи долго, Тося! Батарея- громко скомандовал он, - Рысью, мааарш!
С неба вдруг ударила ледяная крупа, засыпая всё вокруг, и ветер закружил ледяные капли дождя по подмёрзшей земле.
Батарея на рысях понеслась прочь от станции , от растерянной девушки в чёрном берете, от тех ничтожных остатков ещё мирной жизни.
***
- Молодец, товарищ старшина, правильно позицию выбрали, - похвалил старший лейтенант Слепцовa.- Вы из кадровых?
- Так точно, товарищ старший лейтенант, третью войну ломаю, - неторопливо ответил старшина, поднимаясь с колен.
- Разрешите вопрос, товарищ старший лейтенант?
- Да.
- Вы про танковую дивизию на станции сами придумали или подсказал кто?
- Не понял, вы что несёте, старшина?
- А то, что железнодорожный мост немцы третьего дня как разбомбили, потому и бронепоезд наш на этом берегу застрял, - спокойно ответил старшина, - или вы испугались , что побежим мы?
- Да, - выдохнув с шумом воздух , ответил комбат, - испугался. Потому что видел , что такое паника.
- Значит, тут нам до конца стоять придётся.
- Видимо, так. Приказано задержать танки. Задержать любой ценой ,- тихо произнёс комбат.
- Здесь только мы и они. Надо дать время нашим на устройство обороны на том берегу канала. Комиссар просил продержаться до темноты.
- Что ж, до темноты, говоришь, - старшина поправил шинель.- Ты не волнуйся, комбат, - вдруг переходя на "ты" сказал старшина, - выдюжим. Вот только, я подводу обещал на станцию вернуть. Ни к чему лошадям зазря пропадать. Послать бы кого, а, комбат? - Некого послать. Людей в расчётах не хватает , сами знаете.
- А ты моего второго номера отправь, а, комбат? У меня восемь дисков и девятый в пулемёте, на кой ляд он мне нужен здесь? - попросил старшина,
- Этого Соловья твоего?- задумчиво произнёс старший лейтенант.
- Да, товарищ старший лейтенант, а тут я сам управлюсь. Ни к чему лошадям зазря пропадать, - повторил старшина.
- Ладно, пусть берёт подводу и на станцию, - немного поколебавшись ответил комбат,- заодно - донесение отнесёт.
- Батарея! - было слышно, как лейтенант Мамочкин эхом дублировал команды комбата у второго орудия.
- По фашистским танкам…- наводчик приник к прицелу.
- Наводить в головной… - ствол орудия хищно качнулся вправо.
- Бронебойным… - руки заряжающего выхватили из ящика бронебойный снаряд.
- Прицел четырнадцать… - снаряд нырнул в казённик орудия.
- Отражатель ноль…- с металлическим лязгом закрылся затвор.
- Угломер тридцать, два ноля…- в перекрестии прицела появилась серая туша немецкого танка.
- Два снаряда… - бойцы навалились на станины.
- Батарея, огонь! - выдохнул Королёв.
Короткие стволы дивизионных пушек выплюнули языки пламени.
***
- Вот вам подвода, товарищ железнодорожник, вернули, как и обещали, - Соловья распирало от чувства выполненного долга.
- Вернули, ну и хорошо. Марья! - окликнул старик-железнодорожник жену: - Давай, грузи быстрей хозяйство.
- Зря вы это затеяли, наши скоро придут,- произнёс Соловей , а потом добавил: - мне на станцию надо, отнести важное донесение.
Соловей вернулся обратно очень быстро вместе с заплаканной Тосей.
- А где же бронепоезд?- Соловей готов был расплакаться,- У меня донесение важное от нашего старшего лейтенанта.
- Где, где, - передразнил железнодорожник солдата,- укатил бронепоезд сразу, как вы ушли!
- А танки где? Наши танки где? - Соловей растерянно хлопал глазами. - Старший лейтенант сказал, что поезд с танковой дивизией сюда должен прийти.
- Какой поезд, что ты мелешь?- железнодорожник взвалил на телегу узел с периной.- Немцы мост разбомбили ещё на прошлой неделе. Если сюда какие танки и дойдут, так только немецкие, с крестами. - Давай, паря, - железнодорожник принял от причитающей жены ещё один узел, - поехали с нами.
Тут за лесом раздалась артиллерийская канонада.
- Нет, - Соловей сжал рукой ремень карабина. - Мне назад надо , к своим.
- Какие свои? Чем ты им поможешь? Этой пукалкой? - напустился на него старик. - Уносить надо ноги, пока немцы мост через канал не заняли.
- Там же наши погибают, как же вы этого не понимаете? Где же ваша совесть? - с гневом в голосе выпалила Тося.
- Трус вы,- вдруг спокойно сказал Соловей. - Вы просто жалкий трус.
Они повернулись и пошли прочь от дома путевого обходчика.
Старик вдруг замер. Замерла и его жена появившаяся в дверях дома с очередным узлом.
Старик-железнодорожник посмотрел вслед уходившим.
Канонада за лесом разрасталась, звуки взрывов и выстрелов перекатывались в ноябрьском воздухе тугой волной.
- Погодите вы, оглашенные,- старик спрыгнул с подводы.
- Вот что , Марья ,- оглянулся он к жене. - Немцы уже в Ведьмином Логе, давай к мосту, а оттуда в Сосновку к сестре, там встретимся…
- Ты что, совсем очумел на старости? Ты куда лезешь? - запричитала Марья.
- А ну, цыц!- строго сказал старик и поцеловав жену добавил:- В Сосновке свидимся.
- Гони! - крикнул он и хлестнул лошадь.
***
Слепцов бил из пулемёта расчётливыми короткими очередями, экономя патроны. Позади бухали "дивизионки". А на шоссе подымался чёрными столбами дым от горевшей немецкой техники. Немецкие танки, прячась за дымом, осыпали лес бризантными снарядами и в воздухе было полно металлических осколков . На батарее уже появились раненные и убитые . Комбат сам встал за панораму, заменив сползшего на землю наводчика. Он успел выпустить ещё несколько снарядов, когда слева раздался пронзительный крик: "Танки на батарее!"
***
- Как же это, а? - Соловей смотрел на разбитые огневые и вмятые в землю орудия. - Как же это?
- Тихо ты! Немцы рядом , - старик-железнодорожник пригнул к земле поднявшего было голову Соловья.
- Может, ещё раненные остались, может, помочь ещё кому-нибудь можно? - всхлипнула рядом Тося.
- Им теперь только Архангел Гавриил помочь может, - отозвался старик - Вот что, паря, документы убитых собрать надо.
Старик сбросил с себя чёрную шинель и остался в серой поддёвке.
- Ты тут покарауль, пока я... Понял?
Соловей кивнул в знак согласия.
Стремительно темнело. Немцы на шоссе уже стащили с дороги подбитую технику, но дальше не двигались. Старик вернулся назад через полчаса с ворохом окровавленных документов. С неба вместо ледяной крупы вдруг повалил снег. Пушистые белые хлопья накрыли вздыбленную, чёрную от воронок землю, раскоряченные артиллерийские позиции и тела убитых белым саваном. Метель закружила и заплясала над миром, заметая следы окровавленного бытия...
***
Этот сон снится мне с завидным постоянством... Первый раз я видел его ещё в детстве, тогда родители списали это на пристрастие к военным кинофильмам. И вот опять я вижу мчащуюся диким аллюром артиллерийскую батарею, валун - пирамиду и огромную сосну на развилке лесных дорог, оранжевые всполохи орудийных выстрелов и чёрный дым горящих на шоссе немецких танков. Нет, я вполне нормальный человек, к тому же врач. Работаю в нейрохирургии, и с нервами у меня всё в полном порядке. Но вот этот сон... Я не могу найти объяснение этому. Может и в правду генетическая память, как когда-то сказал мой тесть, один из ведущих невропатологов столицы.
Так было до вчерашнего четверга. Я, как обычно, пришёл на работу. В ординаторской уже сидел народ, и, как обычно, пил утренний кофе. По рукам ходили фотографии грибной вылазки врачей нашего отделения. В прошлые выходные наша медицинская компания ездила в лес, а у меня, как назло, было дежурство. И поменяться, понятное дело , было не с кем...
На фотографиях вещественными доказательствами громоздились ведра полные "зелёнок" и груздей. Довольный Серёга-анестезиолог позировал с полным ведром подосиновиков. Вдруг на одной из фотографий я увидел валун необычной пирамидальной формы...
- Ну, ты, старик, даёшь! - загудел в телефонной трубке Серёгин голос. - У меня ж день рождения у тещи в это воскресенье, я никак не могу. Вот не думал , что ты такой любитель тихой охоты... Ладно, слушай сюда. Поедешь электричкой, помнишь, где у меня дача? Вот на той станции и сойдёшь. А потом через пути, и по тропинке - через лес. Там лесная дорожка, через пару километров выведет тебя к перекрёстку. Да не перепутаешь, там камень такой как пирамида стоит и сосна здоровенная уже высохшая наполовину. Вот от камня если налево, то там мы и были. А направо повернёшь, то минут через двадцать выйдешь к шоссе. Кстати, если ехать обратно, то удобнее на шоссе автобуса подождать, чем с полными вёдрами к станции тянуться…
***
Я присел на упавшее дерево.
От "огневой" артиллеристов осталось только несколько мелких затянувшихся землёй воронок да куски металла на месте вдавленных в землю орудий. Пройдёт ещё три десятка лет, и ничего не будет напоминать здесь о том бое , в ноябре 1941 года... С неба вместо ледяной крупы вдруг повалил снег. Пушистые белые хлопья накрывали землю белой простынёй зимы. Я молча достал из рюкзака початую бутылку водки. "Земля вам пухом , мужики," - и отхлебнул прямо из горлышка. Оставшуюся водку я вылил на землю.
Вдруг сквозь снежную завесу я увидел трёх человек, торопливо уходящих к развилке лесных дорог. Тех троих из моего сна: старика, одетого в чёрную шинель железнодорожника, молодого бойца в несуразных обмотках и девчонку-санинструктора со смешными косичками. В руках у старика была металлическая банка для хирургических инструментов... Фигуры их внезапно пропали в снежной замети. Я вдруг понял, я отчётливо понял, куда мне нужно идти.
Я вернулся к валуну - пирамиде и огромной старой сосне. Там под корнями, под слоем мха, земли и прошлогодних иголок я нашёл банку с документами и письмами погибших. Там же лежало и последнее донесение командира батареи. Бумаги на удивление хорошо сохранились ...
Я не стал возвращаться обратно к железнодорожной станции, а сделал так, как советовал мне Серёга. Я вышел через лес к шоссе и там, на повороте, обнаружилась остановка пригородного автобуса.
Минут через сорок меня, к этому времени основательно продрогшего, подобрал рейсовый "Лаз". За баранкой сидел белобрысый вихрастый паренёк в камуфляжной куртке, в салоне скучали несколько дачников, а из радиоприёмника гремел Высоцкий:
"Наши мёртвые
Нас не оставят в беде,
Наши павшие
Как часовые..."

31.01.2010 г. СИ, ©Вольф Антон

---

"Сбыча мечт…"
Ивакин Алексей

Музыка стучала по вискам - тыц, тыц, тыц, а огоньки гирлянд играли по хрустальным краям пепельницы.
Двое сидели и разговаривали.
-А я тебе говорю, что вермахт не принимал участия в военных преступлениях! Эсэс - может быть! Ё! А вермахт - нет. Это же обычные люди! Как все! Как ты и я! Ну вот разве тебе в голову придет кого-то просто так убить?
-Мне нет, - пьяно мотнул головой собеседник. - А немцу, немцу, могло в башку придти такое?
-Национальность тут не причем! - оратор был толст, очкаст и весел. - Выродки есть везде! Но за эту выродость...
-Чего? - удивился тощий, длинный и унылый.
-На этих выродков, - поправился толстый. - Всегда найдется управа. Вот смотри - литовцев, убивавших детей ломами даже в СС не брали. Каминского с Дирлевангером расстреляли, кажется. Да?
-Ты же у нас спец... Значит расстреляли, - согласился тощий.
-Так вот, о чем это я?
-О вермахте! - поднял указательный палец тощий.
-Они не преступники! Если бы немцы завоевали сталинщину, может быть, мы бы лучше жили, да?
Тощий опять кивнул. И уронил на джинсы толстый шматок пепла. Пепельница продолжала блистать отблесками веселья.
Тыц-тыц-тыц-тыц!
-Жаль, жаль! - вдруг всхлипнул толстый и обхватил голову руками.
-Что жаль? - тощий был все же чуть трезвее.
-А ведь пили бы сейчас не балтийское пойло, а настоящую 'Баварию'! И жидов бы у власти не было бы!
-А ты возьми 'Баварию'! - широко махнул рукой длинный. - Я, вроде, видел в меню!
-Во-первых, она дорогая. Во-вторых - ненастоящая! Она тут, в Волгограде делается. У 'Красного Октября'.
Он осторожно ударил пухлым кулачком по столу. Стаканы не содрогнулись. А потом пришло внезапное опьянение.
-Лан... Я дмой... - пробормотал тощий. – Итак жена наругается, что с запхом пршол.
-Иди... - согласился толстый. - А я посижу еще. Много думать надо!
Тощий поднялся и - едва не опрокинув стул - пошатался к выходу.
Толстый махнул сначала ему рукой, потом официантке:
-Еще политра, пжалста...
И закурил.
Потом прикрыл глаза.
Тыц-тыц-тыц-тыц!
Ну а на самом деле, бухгалтер Боря Волков очень сожалел, что немцы не взяли тогда Москву. Пришел бы конец этой проклятой, россиянии под смешным названием эсэсээрия. Или наоборот? Да какая разница!
Боря закрыл глаза и представил...
Факельное шествие по Красной площади...
Марш эсэсовцев, чеканящих шаг по Дворцовой...
Грозный Хорст Вессель в шесть утра над всей Европой...
Памятники Тиграм на безбрежных просторах Руссланда...
Гигантские головы немецких солдат на границе с Сибирью...
Эстетика Третьего Рейха завораживала, привлекала, зачаровывала! Ну почему, ну почему мы проиграли?
Тыц-тыц-тыц-тыц!
-Борис Волков? - тронул парня кто-то за плечо.
Он немедленно открыл глаза и уставился на незнакомца. А не... На двоих незнакомцев. Оба были похожи. Крепкие, стройные, голубоглазые, с волевыми лицами и мужественными глазами. Настоящие арийцы из 'Триумфа Воли'.
-Разрешите? - и, не дожидаясь разрешения, оба сели за стол.
-Вы - Борис Волков? - еще раз спросил один из незнакомцев.
-Да... А что? - нетрезво, но твердо ответил Боря. Предательски задрожал в венах адреналин.
-Приятно познакомиться, - дружелюбно ответил незнакомец. - Алексей. А это - Валерий. - махнул он рукой на второго. Тот кивнул. Молча. Не улыбаясь.
-Борис, мы давно наблюдаем за вами...
-Мы? - испугался Боря.
-Нет... Не ФСБ, - засмеялся Алексей. Для себя его Боря определил как главного. - Мы...
И наклонился к уху Бори.
Тот содрогнулся еще больше. Он слышал о 'Вервольфах', но видел их первые. Естественно. 'Вервольфы' были знамениты по всей стране - теракты, уничтожение идеологических противников - причем способами очень страшными и порой шокирующими. Чего стоило утопление в канализации одного очень высокопоставленного чиновника, уличенного в воровстве из Пенсионного Фонда. Ролик был снят на видео и выложен на Ю-Тубе. 'Вервольфы' ставили целью - возрождение национал-социалистического строя в России. Именно - возрождение. Силовики только разводили руками и освобождали теплые кресла. Элиты безумствовали, народ безмолвствовал. И вот они тут...
Боря обреченно обернулся. Мир не изменился внешне - люди за соседними столиками смеялись, флиртовали, напивались, а вот он - конкретно взятый Боря Волков - как будто попал в совершенно другой мир. Жестокий, опасный, пахнущий кровью и порохом. Арийский такой мир. Мужской. Не для бухгалтеров.
-А как вы меня... - пролепетал он.
-Ваши ники на разных сайтах - Вольф, Король Артур, Герман Геринг, Ганс, Герр Оберст, Руссландер...
-Хватит, хватит... Я понял! - перебил Бориса Алексея.
-Вы показали себя неплохим аналитиком с определенным литературным даром. Мы бы хотели вам предложить работу.
Боря удивился. Ему еще никто и никогда не предлагал работу. Бухгалтером по зарплате в свою фирму его устроил папа прошлым летом. Сразу после окончания института.
Удивился и обрадовался. Бледность на лице медленно заменилась нормальным розоватым оттенком цвета свежей ветчины.
-Ааа... В чем работа заключается? - спросил Боря, облизнув все еще сухие губы.
-Отслеживание в Интернете наших врагов. Врагов России. Еженедельные отчеты по их работе. Сбор всевозможных слухов по базе. Это пока. Позже - посмотрим на ваши успехи и, возможно, переведем на более высокую должность. Как видите, ничего криминального.
-А если я не соглашусь?
-Оплата в евро, - подал голос Валерий. - Тысяча в месяц. Чистыми.
-Если откажетесь... - мило улыбнулся Алексей. Так мило, что Боря опять вспотел. - Тогда мы просто уйдем и больше никогда вас не потревожим. Жаль, только, что ваши эмоциональные сильные статьи в защиту национал-социализма, останутся пустым трепом. В новой России вам места не будет. Ей нужны люди дела, а не трепачи.
-В какой новой России? - пролепетал Боря.
-Об этом вы узнаете, если...
-Я согласен! - почти всхлипнул вконец протрезвевший Боря.
-Вот и ладушки. Вот и хорошо! - опять улыбнулся Алексей. - Тогда поехали?
-Куда? Я не могу, меня мама ждет.
Мужики не выдержали и расхохотались, переглянувшись.
А потом встали, громко отодвинув стулья и пошли к выходу, продолжая смеяться.
Боря не выдержал этого смеха и, вскочив, побежал за ними.
-Эй! А счет! - почти подпрыгнула официантка. Охранники моментально проснулись на крик, Боря, не глядя, бросил пару крупных купюр на стол и почти побежал вслед за Алексеем и Валерием, уже скрывшимся в дверях.
Тыц-тыц-тыц-тыц!
'Успел, слава Богу!' - мелькнуло в пухлощекой голове Бори, когда он увидел их - неспешно курящих у неброского автомобиля. 'Маскировка!' - понял он и неуверенно подошел к мужчинам.
Те молча бросили окурки на асфальт, поливаемый октябрьским дождем и стали садиться. Алексей кивнул Боре на дверь. И тот, едва не упав, споткнувшись о бордюр, почти запрыгнул в заднюю дверь.
Ехали долго и молча. Даже музыка не играла. Боря пытался было заговорить, но ни Алексей, уверенно державший руль, ни Валерий не реагировали на его вопросы.
Город стал заканчиваться. Пошли какие-то коробки промзоны, затем лес, затем они свернули куда-то в темноту. Лишь бесконечный дождь оставался тем же, что и полчаса назад.
Влажная тьма молчала, окутывая машину и сидящего в ней Борю ватным одеялом неопределенности и беспокойства.
Внезапно машина остановилась.
-Приехали. Выходим. - сказал Валерий.
Боря шагнул новомодным ботинком прям жирную грязь. Ругнулся про себя и огляделся. Вокруг стояли мрачные гигантские здания, раззявившие безстекольные хищные проемы черных окон. Здания были не то недостроены, не то заброшены. Где-то на ветру звякала какая-то жестянка.
-Пойдем, - сказал Алексей.
Боря кивнул и зачавкал грязью за ними, неуклюже подобрав полы длинного пальто. Какое-то странное чувство копошилось в душе, намекая ему - беги! Беги! - но он понимал, что это уже бесполезно.
Потом они зашли в какой-то проем в стене одного из зданий. Под ногами что-то противно захрустело. Так противно, что зубы заныли и в животе заурчало.
Валерий ткнул пальцем в стену - что-то немедленно загудело, зарычало, затряслось и тут стена раздвинулась, ослепив Борю ярким светом. А потом они зашли в лифт и стали спускаться.
Через пару минут лифт остановился. Они вышли в маленький коридор. А потом пошли по белому линолеуму, оставляя на нем грязные следы.
Около одной из неприметных дверей остановились.
-Тебе туда, - подтолкнул Алексей Борю к двери.
-Аааа...
-А у нас еще дела! - и почти запихнули Борю в комнату. А потом, улыбнувшись друг другу, пошли по этим самым своим делам.
В комнате было пусто. Стол и стул. Стул был свободен, а за столом, развалившись в кресле, сидел невысокий очкарик, который внимательно изучал лист бумаги и, время от времени, водил по нему ластиком, что-то стирая.
Боря кашлянул.
Очкарик устало посмотрел на него:
-Новенький? Присаживайтесь.
Боря сел.
Очкарик взял другой лист.
-Имя, фамилия?
-Борис... Волков Борис.
Очкарик не представился в ответ. Просто почеркал чего-то у себя.
-Какой псевдоним предпочитаете?
-Э? - не понял Борис.
-Псевдоним. Позывной. Второе имя, - устало произнес человек.
-Вольф.
-Есть уже. Напрягите фантазию.
-Мммм... Камерер, - вдруг вспомнил Боря еще в детстве читавшему фантастику.
-Был такой.
-...?
-Предал. Поэтому и говорю - был.
-Гауптман!
-Необходимо нейтральное прозвище.
-Вы юрист? - вдруг догадался Волков.
Очкарик кивнул:
-Рысь. Меня зовут Рысь.
-Тогда я Россомах.
-Есть.
-Блин... - расстроился Боря.
-Берите Абрам и не выделывайтесь.
-Почему Абрам? - удивился Боря.
-Ни почему, - ответил Рысь. - Без ассоциаций. Теперь заполните анкету. И лучше не врать.
-А что будет, - тихо испугался Борис.
-Предательство. Вранье равно предательство. Быть честным - одно из качеств настоящего вервольфа.
-А остальные?
-Остальные узнаете в свое время.
Анкету Боря-Абрам заполнял минут пять. Легкая анкета. Возраст, пол, вес, место жительства, контакты. И подпись - 'я согласен'.
После того, как он заполнил небольшой лист, Рысь кивнул:
-Вы свободны.
-А куда мне сейчас? - спросил Боря.
-Вас встретят и проводят, Абрам.
Когда дверь за Борей закрылась, Рысь достал рацию:
-Первый? Первый, Объект прошел регистрацию. Кто встретит? Понятно.
Потом он собрал бумаги и выкинул их в урну...
А Борю в это время встречал еще один 'оборотень', мрачно буркнувший ему:
-Усатый, - но руку не протянул.
-Б... Абрам...
-За мной, Бабрам.
-Я...
Но Усатый уже его не слушал. Он широко зашагал по длинному, светлому коридору, наполненному разнообразными людьми, то и дело выходившими и входившими из многочисленных дверей. В основном, это были мужчины. Но иногда появлялись и женщины, весьма, причем, привлекательные. Одной он попытался улыбнуться, но его улыбку перехватил стоящий рядом с ней, мужик. И чуть вытащил из ножен кинжал. И ни тени эмоций на лице...
Боря спешно стал читать таблички на дверях. Одна из табличек заставило его сердце учащенно засбоить: 'Расстрельная'.
Из-за другой двери, с надписью 'Кабачок' донеслось веселое пение, сквозь которое было слышно звяканье стаканов. Или бутылок. Ну, в общем, чего-то стеклянного. Боря вздохнул, вспомнив о недопитом бокале пива.
Усатый неодобрительно покосился на Борю. Но промолчал, не сбавляя ход. Боря аж запыхался за ним перебирать ногами.
-Пришли, - наконец, сказал Усатый.
И почти втолкнул его в дверь со странной табличкой 'ВС'.
Потом чуть прислушался к происходящему внутри. Ничего не услышал. Поморщился. Зашагал обратно. Уже ехидно улыбаясь.
-О! Танк! Здорово! По маленькой?
-Не могу, - покачал головой высокий брюнет в черных очках. - Проект висит.
-Жаль, а там наши сидят - Азбука, Победа, Стефан...
-Не могу, Усатый, не могу... Извини! Нож, вона, без дела шляется. Его бери... А ты что тут? Новенького привел?
-Не совсем...
-Понял! Удачи!
Усатый кивнул и открыл дверь. Из комнаты пахнуло алкоголем и порохом.
Новенький в это время знакомился с людьми, сидевшими в комнате, вокруг круглого стола. Перед каждым стояли мониторы, по которым бежали какие-то цифры, ползли какие-то графики, нарезались какие-то диаграммы.
-Абрам... - стеснительно поздоровался он, поняв, что попал в самый центр знаменитого 'Вервольфа'.
-Царь... Чума... Крокодил... Литр... Россомаха... Толич... Мешок... Гонщик... Корсарка... Югослав... Грязный... Космонавт... Шторм... Хорват... Берг... Нотова... Жеребец...
Нотова оказалась очаровательной, адски очаровательной брюнеткой, Валерий - Чумой, а Алексей...
-Имена забыл, да?
Абрам заискивающе кивнул.
-Отлично. Итак. Абрам... Прежде чем Вы приступите к работе, вам предстоит пройти инициацию. Испытание, если не понятно. - сказал Берг.
-Понятно... А какое?
Борис вдруг испугался, что ему предстоит участие в карательной акции.
-Вы проведете день на нашем полигоне.
-Стрелять надо будет? Я не умею... - Боря опять замандражил.
-Нет. Вам просто надо быть самим собой. Но это 'мир', несколько отличающийся от нашего.
-Не понял...
-Мы воссоздали полигон, который является моделью победившего Третьего Рейха. Каждый из новичков должен пройти его. - Берг внимательно смотрел на Абрама.
-Так это же здорово! - Боря аж подпрыгнул от радости. Хотя бы день, хотя бы день...
-Абрам, ты согласен?
Тот яростно закивал головой. Пусть игра, пусть! Но, хотя бы так приблизить мечту!
-Отлично. Царь, вы готовы?
-Всегда... - меланхолично ответил высокий русоволосый мужчина с грустными глазами.
-Проходите вот в ту дверь, - указал подбородком Берг.
Борис открыл дверь и шагнул в темноту.
Царь подождал, пока Берг закроет дверь и нажал на 'Энтер'. И лишь потом сказал:
-Камрады, а мы не слишком жестоки?
На что ответил только Крокодил, широко зевнув:
-За что боролись, Царь-батюшка, за что боролись...
Берг же скомандовал:
-Отсчет! Чума! Фиксируй!
-Есть, командир! Запись пошла!
-Переходный канал?
-Открыт!
-Три... Два... Раз!
***
...Летнее солнце ярко заливало улицу. Борис-Абрам широко улыбнулся ему и шагнул на ровный, как стол, асфальт. А потом громко заорал во всю глотку:
-Дойчлант! Дойчлант убир аллиз!
И тут же получил страшнейший удар в спину, от которого свалился на асфальт и едва не потерял сознание, разбив нос и ободрав лицо.
Потом оглянулся. Над ним стоял немец. Тот самый. Из фильмов. С полукруглой бляхой на груди цвета фельдграу.
-Русише швайне! - прошипел немец. А потом залаял. Не по-собачьи. А по-немецки. Боря, хотя и учил немецкий язык, но вылавливал из беглой речи только отдельные слова:
-Русский. Запрет. Зона. Тревога.
Откуда-то прибежали люди и начали его пинать. И тут Боря, все же, потерял сознание.
Очнулся уже голым.
Валяющимся на холодном кафельном полу.
-Наме?
-Абрам... то есть Боря! Борис! Я Борис!
Человек в сером костюме, сидящий за высоким столом, удивленно покосился на лежащего Борю, прикрывавшего одной рукой отбитое хозяйство, другой - вытиравшей кровь с лица.
-Юде?
-Нихт юде, нихт! Их бин руссише! - Борю трясло от ужаса и боли.
-Руссиш?
-Я, я!
-Абрам - руссиш? - отчетливо произнес серый.
-Да говорю же, русский я! Не еврей!
Человек подошел к Боре. Небрежно пнул по локтю правой руки. Боря зашипел от электрической боли в локте и отдернул руку. Человек надел пенсне и стал разглядывать междуножие Бори.
-Нихт юде, - удовлетворенно отметил немец и снова сел за стол. Чего-то почеркал там у себя. Потом щелкнул по металлическому звонку. Боря даже не заметил, как появились двое в черном. Они подхватили его под руки и куда-то поволокли.
Немец же дописывал у себя в бумаге:
"Ввиду отсутствия идентификационных знаков, рабочего скота оскопить в районной кастрировочной мастерской, отправить в лагерь 'Коричневый Октябрь-два', выждать три недели согласно 'Имперскому Закону о Пропаже Инструментов', глава восемь, пункт двенадцать. При необнаружении хозяина - скот утилизировать. При обнаружении - штраф за использование незарегистрированного рабочего скота - пятьдесят имперских марок. Штраф за наличие органов размножения - триста марок. Заместитель начальника второго отдела Балаковской районной управы Саратовского гебитскомиссариата чиновник третьего класса Макс Штюльпнагель. Десятое октября Пятнадцатого года Рейха"...
Р.S.
Оставшееся они не смотрели. Надоело.
Просто пошли в кабачок и выпили по рюмке:
-За сбычу мечт, камрады!
-За сбычу!
А потом разошлись по домам.
А в интернете появился новый ролик под названием 'Он хотел Третий Рейх!'
И надо ли говорить о том, что никакого 'Вервольфа' и не было никогда?

02.12.2009 г. СИ, ©Ивакин Алексей

---

"Последняя диверсия"
haspar-arnery

- Ну, вот и пришли, чугунка… - произнес Михалыч. Он неловко прислонился к стволу березы, а затем, устало соскользнув на холодную осеннюю землю, снял сапоги и начал перематывать портянки. Мокрая и грязная ткань с трудом отдиралась от сбитых до крови ног. Рядом с ним, буквально упал на мокрые листья сержант Айдаев, здоровый, двухметровый чеченец. Перед этим он каким-то чудом нашел силы медленно снять, и осторожно прислонить к ближайшему пню рюкзак с взрывчаткой и детонаторами. Где-то сзади за их спинами копошился третий член группы – тощий, стриженый под ноль парнишка – Андрейка Колюжный. Раздавшийся шелчек затвора указывал на то, что он занялся своим любимым делом, чисткой немецкого автомата взятого Андрейкой у убитого мотоциклиста еще в прошлом месяце под Лугой.
Пять дней назад они покинули лагерь своего партизанского отряда им. тов. Берии расположенного в лесах новгородчины. Опытные подрывники Михалыч, Айдаев и Колюжный шли на свою обычную работу. За последние три месяца 1942 года они спустили с рельс пять немецкий эшелонов, два раза с трудом уносили ноги от полицейской засады и один раз удачно расстреляли телегу с пьяным полицаями возвращавшимися после гулянки с бабами в райцентре.
Но на этот раз все пошло наперекосяк. Это Михалыч понял уже в первый минуты их экспедиции, когда не нашел в кармане заветного кисета с табачком, который по его мнению (впрочем разделяемое всем отряды) являлся своего рода талисманом, позволявшим подрывнику выкручиватся из самых опасных переделок. Затем Андрейка пройдя по лесу какой-то час вруг упал, вполголоса выругался и застонал. Оказалось, он умудрился наткунться на торчащий из земли металический штырь, неведомо откуда очутившийся посредине лесной чащи. Всю дальнейшую дорогу он здорово хромал, хотя и бодрился для виду, боясь, что его отправят обратно. Но этого не произошло, поскольку еще через три часа Михалыч, к своему удивлению, понял, что они сбились с дороги.
Как это могло произойти он не понимал. Ведь эти места до войны он знал на зубок, работая ветеринаром по окрестным колхозам и хуторам. Нередко приходилось ему наведоваться и в лес с ружьишком, чтобы пополнить скудный семейный котел зайчатиной или парой уток. Но теперь, чем дальше они шли, там больше Михалыча охватывали сомнения по поводу выбраного им направления. Возвращаться назад было и стыдно, и боязно – шутка ли, не выполнили задание! Да и почему!? Заблудились! Да его даже поварихи на смех поднимут. Стиснув зубы он шел вперед по тропе, стараясь не слышать едких колкостей чеченца («А вот у нас в горах, только ишак потеряться может…») и тихого постанывания Колюжного. Вскоре пропала и тропа, и подрывники пошли прямо напролом через чащу.
Наступила ночь, которую они провели прямо на земле у небольшого костерка. Затем пришел день, который они провел в отчаянных попытка сориентироваться. Вокруг царил почти полный мрак. Древний лес, нетронутый с еще языческих времен, стоял стеной вокруг пробиравшихся вперед партизан. Они шли через болота по пояс в ледяной воде, отчаянно выкарабкивались из колючих зарослей. Несколько раз они бессильно падали на земли и тогда Михалычу казалось, что низкое небо стремительно опускается на них как крышка гроба из которого уже не будет выхода на белый свет. Но все же они пришли…
На своем веку Михалыч повидал много железных дорог, но такой чугунки он еще не видел. Шпалы на ней были не обычные деревянные, а какие-то заграничные, из бетона. Дорога была электрифицирована, такое Михалыч видел только один раз, когда был в отпуске под Баку, вдоль полотна были установлены невиданные им раньше семафоры и умные приборы. На его спутников, железка тоже произвела впечатлений
- Шайтан дорога – сквозь зубы процедил Айдаев. – Хорошо чертов немец умеет дорога делать.
- Да, - прокряхтел Андрейка – сразу видно, что работа не наша. Интересно, когда они успели понастроить все это?
- Пленных пригнали, вот и понастроили. – отрезал Михалыч. – Ладно, мужики, поболтали, а теперь нам работать надо. Вы вот, что поглядите, эти суки вдоль всего полотна запор установили. Как с ним то быть?
Действительно, вдоль всей железной дороги шла бетонная стена. Будто в издевку она была покрашена в веселый розовый цвет.
- А вот это уже фигня, - снова встрял в разговор Андрейка – Видно, забор действительно наши пленные ставили. Видите, там справа канава? Она как раз под забором проходит. Я через нее и пролезу.
Михалыч одобрительно кивнул. Для словесного одобрения у него просто не было сил.
- Давай пацан, действуй. Только осторожно смотри там. Сам знаешь. Сейчас тебе все самому делать придется.
Андрейка кивнул. – Я сейчас пойду, сейчас, через минуту, я все сделаю…
…Гудок поезда раздался буквально через десять минут после того как Андрейка скользнул обратно под спасительный кров деревьев. Вскоре показался и прожектор локомотива. Поезд оказался таким же странным как и сама дорого. Перед паровозом не было обычной платформы с балластом и охраной. Да и сам паровоз, голубой, чистенький и как ни странно почти не дымящий не походил на поезда, которые партизаны видели раньше. За ним шли вагон – беленькие чистинькие, с неразличимой в темноте надписью чуть ниже окон. Из них лил нежный белый свет (никакой светомаскировки) и мелькали фигуры хорошо одетых мужчин и женщин.
Подрывники засмотрелись на невиданный состав.
- Отпускники, наверное, домой в фатерлянд едут, - прошептал Андрейка. Его голос вернул Михалыча к реальности:
- Да что вы, сукиблядь, медлите! Уйдут же гады! – вскрикнул он и схватился за детонатор – За Родину! За Сталина! Получайте суки фашистские! - Оглушительная вспышка расколола ночное небо. Последние вагоны вдруг оторвались от полотна и полетели с насыпи. Ликования охватило подрывников. Не выдержав напряжения, Айдаев схватил свой дегтярь и с нерусским гортанным криком выпустил весь диск по страшному месиву железа и человеческого мяса у полотна…
***
Погоня настигла их к вечеру следующего дня. Обычно подрывники умели быстро покинуть место операции, но сейчас усталость и больная нога Колюжного существенно замедлили скорость их движения. По пути они наткнулись на заброшенную деревню, где их встретила старуха в дранной телогрейке. Увидев трех заросших мужиков с оружием выходящих из леса, бабка сначала схватилась за вилы, но разглядев красные звездочки на шапках, осенила себя крестом и пробормотала что-то невнятное: «Слава богу, наши, двадцать лет под иродами ходили, наконец то пришли касатики…» На вопрос – "есть ли в деревне немцы?", бабка понесла уже какую-то околесицу, что Немцов с роду в их края не заезжал, но если появится она его от советского суда покрывать то не будет, а затем побежала накрывать на стол. Но поесть они не успели…
За окном послышался глухой рев моторов и лай собак. Андрейка схватил свой шмайсер и первый бросился во двор. Выскочил в сени, толкнул плечом дверь и мешком рухнул в лужу перед дверью. Пуля снайпера угодила ему прямо в лоб и разнесла череп молодого подрывника на мелкие кусочки. Михалыч и Айдаев кинулись обратно в комнату. Бабка уже стояла на коленях перед иконостасом и читала молитвы Всевышнему. За окном было светло как днем, ревели моторы, раздавались команды.
- Немцы? –шепотом спросил Айдаев.
- Нет… Кажись полицаи… По русски бормочут. Да и кокарды у них трехцветные. А вот мундирчиков таких серых я раньше не видел…
- Наверное, - власовцы. Слышал я, немцы армию из пленных формируют, под командованием Власова.
- Может быть и они, джигит, не знаю… А какая разница, все равно не уйт…
Михалыч не докончил фразу еще одна снайперская пуля нашла его горло и он опрокинулся на пол фонтанирую кровью. Бешеная злоба захлестнула Айдаева. Схватив пулемет он выпустил длинную очередь во тьму, по приближающейся цепи серомундирников.
- Суки! Как баран зарежу! - кричал он в страшном гневе. «А ведь дома сейчас курбан-байрам, наши барана жарят» вдруг промелькнуло в голове у Айдаева, но бешенство и жажда битвы охватило все его существо и вытеснило последний обрывок мирных воспоминаний из его головы.
Еще через минуту, когда был выпущен последний патрон в диске, Айдаев спокойно прислонил верный дегтярь к стене, поднял руки и вышел на улицу, где его ждали потоки света из фар и истошные вопли: «Стой где стоишь! На колени сука! Я сказал на колени! Руки за голову, блядь!»
Айдаев опустился на колени и положил руки за голову. Со всех сторон к нему бросились полицаи. Возможно, такова была воля Аллаха, но гранат зажатых в его ладонях они не увидели.
На следующее утро ведущие российские газеты вышли с громкими заголовками о шахиде-самоубийце и о чеченском следе в последнем громком теракте на железной дороге.

28.11.2009 г. lj, ©haspar-arnery

---

Сборник миниатюр "Эхо войны", выпуск N1, февраль 2010.
Составил reCensor, "Альтернативная Россия", СПб, 2010