1.33 дня
     Форт-Детрик, Мэриленд
     Изнемогавший от усталости Смит лихорадочно работал в лаборатории "Уровня-4". Как получилось, что Софи умерла? С учётом предостережений Билла Гриффина и попытки убить его самого в Вашингтоне, что-то не слишком верилось, что смерть Софи была случайностью. И в то же время нет никакого сомнения в том, что умерла она от острого респираторного синдрома, вызванного смертельно опасным вирусом.
     Врачи в больнице уговаривали его пойти домой, немного поспать. Генерал приказал следовать рекомендациям врачей. Смит промолчал и вместо этого отправился прямиком в Форт-Детрик. Охранник у ворот, увидев его машину, отдал честь. Он припарковался на своём обычном месте, неподалёку от жёлтого, из кирпича и бетона, здания ВМИИЗа. Вентиляторы, установленные на крыше, неустанно трудились, выпуская из лабораторий "Уровня-3" и "Уровня-4" потоки тщательно отфильтрованного воздуха.
     Усталый и измождённый, в состоянии полутранса, Смит показал свой идентификационный жетон охраннику, сидевшему за столиком у входа. В руках у него был небольшой холодильник-контейнер с пробами крови и тканей, взятых после вскрытия. Охранник лишь сочувственно кивнул. Смит, словно на автопилоте, продолжал идти дальше. Бесконечные коридоры проплывали перед глазами, точно в тумане. Двери, повороты, углы, толстые стекла на окнах лабораторий. У двери в кабинет Софи он остановился, приоткрыл её, заглянул внутрь.
     В горле стоял ком. Он попытался проглотить его и не смог. И поспешил дальше, на "Уровень-4", где переоделся в защитный костюм.
     Он исследовал кровь и ткани Софи в полном одиночестве, пренебрегая советами, приказами и инструкциями по соблюдению безопасности. Повторил те же лабораторные процедуры, что проделывала сама Софи с пробами от трех первых жертв - выделил вирус, долго изучал его под электронным микроскопом. Затем сравнил его с взятыми из банка данных образцами различных других вирусов, жертвами которых стали люди из разных уголков мира. Вирус, убивший Софи, не реагировал ни на один из них. Однако он провёл на всякий случай ещё один анализ реакции цепи полимераз ДНК, надеясь, что это поможет идентифицировать новый загадочный вирус, и сделал предварительный набросок генетической карты. После чего загрузил все эти данные в компьютер, вышел из лаборатории, принял дезинфекционный душ, снял защитный костюм и маску.
     Переодевшись, он поспешил в офис и сверил полученные им данные с данными Софи. И долго сидел, уставясь в пространство невидящими глазами. Вирус, убивший его Софи, не походил ни на один из известных ему вирусов. Да, в чем-то он был близок, но в целом совершенно новый вид.
     Зато целиком и полностью совпадал с тем, над которым работала Софи.
     При мысли о том, какую потенциальную угрозу для всего мира таит в себе этот новый, смертельно опасный вирус, его пронзил страх. Четыре жертвы... но это только начало.
     Каким образом Софи могла заразиться?
     Если бы имела место некая роковая случайность, неосторожность с её стороны, она бы непременно доложила об этом. Таков был порядок, и нарушать его было бы чистым безумием. Патогены, хранившиеся в лабораториях, несли смерть. Против них не существовало ни вакцин, ни способов лечения, можно было лишь укрепить сопротивляемость организма, стараться поддерживать человека в оптимальной физической форме. Плюс предпринимать все возможные предохранительные меры, избегать контакта с инфекцией. Все вроде бы просто, однако это позволило спасти немало человеческих жизней.
     Детрик являлся своего рода заражённой зоной и одновременно - больницей, где врачи знали все, что положено знать о лечении реальных и потенциальных жертв. Если в этом мире хоть кто-то мог спасти Софи, то это были сотрудники Детрика, и она это прекрасно знала.
     Кроме того - и это, возможно, самое главное - она была настоящим учёным. И если бы поняла, что существует хотя бы малейшая вероятность того, что она подхватила этот вирус, то зафиксировала и записала бы все, что с ней происходит, - в надежде, что позже это поможет другим.
     Однако же она ничего никому не сообщала. Ни слова.
     И если вспомнить, что на него примерно в то же время были совершены нападения, то напрашивался один единственно возможный вывод: смерть Софи не являлась случайностью.
     Ему казалось, он слышит её слабый затихающий голос: "Лаборатория... кто-то ударил..."
     В тот момент смятения и замешательства он не обратил внимания на эти слова, но теперь они приобретали особое значение. И не выходили из головы. Неужели кто-то действительно вошёл к ней в лабораторию и напал, как нападали на него?
     Подстёгиваемый этой мыслью, он начал торопливо просматривать все её записи, заметки и доклады в поисках хоть какого-то ключа к тому, что здесь могло произойти.
     И вдруг увидел номер, выведенный её аккуратным почерком на обложке журнала. В него она ежедневно записывала результаты работы по неизвестному вирусу. Входной номер ПЛИ-53-99.
     Он понял его значение. ПЛИ - Институт имени принца Леопольда в Бельгии. В нем не было ничего особенного, она использовала его просто для того, чтобы можно было отличить эти материалы от всех остальных, которые использовала в работе. Важно другое. Она всегда, всегда записывала такие номера на последней странице своего отчёта.
     В самом конце.
     Та же пометка стояла на первой странице, в начале записей о трех жертвах, совершенно разных людях, разделённых не только по географическому признаку, но и по половому, возрастному, социальному, наконец. И все они умерли почти одновременно от одного и того же вируса, причём ни один из их близких или контактирующих с ними людей не заразился.
     В этих комментариях не упоминалось об использовании каких-либо других докладов или материалов, стало быть, входной номер стоял явно не на месте.
     Он тщательно осмотрел две последние странички, сильно раздвигая их, чтоб было видно то место, где они крепятся к корешку. Но даже под увеличительным стеклом обнаружить что-либо подозрительное не удалось.
     Он на секунду задумался, затем понёс открытый журнал к большому электронному микроскопу. И, подкрутив линзы, заглянул в бинокуляр.
     А потом тихо ахнул, увидев ровный тончайший надрез, сделанный, по всей видимости, лазерным скальпелем. И, хотя кто-то очень постарался, чтобы ничего не было заметно, утаить правду от мощного микроскопа не удалось. Под ним отчётливо был виден тончайший срез со слегка зазубренными краями.
     Кто-то вырезал из журнала страницу.

***

     Бригадный генерал Кальвин Кильбургер стоял в дверях кабинета Смита. Руки сложены за спиной, ноги широко расставлены, на цветущем мясистом лице свирепое выражение. В этот момент он походил на генерала Паттона в танке, направляющего Третью армию на разгром немецких частей в Арденнах.
     - Я же приказал вам идти домой, подполковник Смит! Сейчас от вас никакой пользы. Чтобы разобраться в этом деле, нужны ясно и трезво мыслящие люди. Особенно в том, что касается смерти доктора Рассел.
     - Кто-то вырезал страницу из её журнала, - не поднимая головы, ответил Смит.
     - Ступайте домой, Смит.
     Только теперь, наконец, Смит поднял голову и взглянул на своего начальника.
     - Вы что, не слышали? Кто-то похитил последнюю страничку из её журнала, где она делала записи. С какой целью?
     - Возможно, она сама вырвала её за ненадобностью.
     - Видно, получив последнюю звёздочку, генерал, вы напрочь забыли все, что знали о науке и учёных. Ни один учёный не стал бы уничтожать записи, особенно касающиеся столь важных исследований. И я понял, что записи эти связаны с неким докладом, который она получила из Института принца Леопольда в Бельгии. Искал в её бумагах, но так и не нашёл этого доклада.
     - Может, он в банке компьютерных данных?
     - Как раз собирался посмотреть.
     - Это можно оставить и на потом. Я хочу, чтобы вы прежде всего отдохнули, а потом поехали бы в Калифорнию вместо доктора Рассел. Необходимо переговорить с родственниками и друзьями майора Андерсона. Со всеми людьми, которых он знал.
     - Ну уж нет, черт побери! Пошлите кого-нибудь другого. - Ему страшно хотелось рассказать Кильбургеру о нападении в Вашингтоне. Иначе трудно будет убедить генерала, что Софи никак не могла заразиться вирусом по неосторожности. Но Кильбургер первым делом спросит, чем это он занимался в Вашингтоне, почему отправился туда, вместо того чтобы вернуться в Форт-Детрик. И тогда придётся рассказать о тайной встрече в парке с Биллом Гриффином. Нет, он не станет выдавать своего старого друга до тех пор, пока не узнает как можно больше. Он должен убедить генерала позволить ему продолжить расследование. - Со смертью Софи что-то не так. Я знаю, чувствую это. И твёрдо намерен узнать всю правду.
     Генерал вспыхнул.
     - Но только не в предусмотренное армейской службой время! У нас есть проблемы и посерьёзней, нежели смерть одного из сотрудников. Чем бы или кем бы она там для вас ни была!
     Смит так и подскочил в кресле, слово укушенный гремучей змеёй.
     - В таком случае я ухожу из армии!
     На несколько секунд Кильбургер просто лишился дара речи. Лицо стало свекольно-красным, кулаки сжались. Он уже собирался сказать Смиту, чтобы тот убирался прочь.
     Такие недисциплинированные и своевольные люди армии не нужны.
     Затем он передумал. Это вряд ли хорошо отразится на его собственном послужном списке. Что это за генерал, не способный добиться подчинения во вверенном ему коллективе? Сейчас не время бороться со Смитом и с его недисциплинированностью и упрямством.
     И он заставил себя успокоиться.
     - Хорошо. Винить вас, пожалуй, не стоит. Продолжайте работать над делом доктора Рассел. А в Калифорнию я пошлю кого-нибудь другого.

***

     2.02 дня
     Бетесда, Мэриленд
     Несмотря на лихорадочную спешку, в которой она пребывала, Лили Ловенштейн понадобилось все утро, чтобы сделать то, что требовал от неё безымянный мужчина. И вот теперь она устроила себе праздничный ленч в любимом ресторане в деловой части города. Из окна открывался вид на высокие здания, и она, потягивая уже второй дайкири, подумала, что город в этой своей части является уменьшенной копией Далласа. К её удивлению, выяснилось, что отыскать доступ в компьютеризованный банк данных по медицине, собранных по всему миру, проще простого. Никому и в голову не приходило засекречивать информационную сеть материалов, представляющих чисто медицинский и гуманитарный интерес. Так что поднять материалы целой серии отчётов по жертвам двух вспышек вирусных заболеваний в Багдаде и Басре было совсем несложно.
     Иракская компьютерная система отставала в развитии лет на пять, так что удалить оригиналы записей оказалось столь же просто. Лили несколько удивилась, обнаружив, что большая часть иракских источников уже была стёрта при режиме Саддама Хусейна. А впрочем, что здесь непонятного - просто не хотели показывать всему миру свою слабость.
     А вот для удаления одного-единственного доклада из Бельгии из базы данных своего института, ВМИИЗа, Центра гражданской обороны и прочих баз данных, разбросанных по всему миру, потребовалось куда больше времени. Но сложнее всего оказалось убрать их из системы телефонных записей в Форт-Детрике. Пришлось попросить помощи у сотрудника одной из крупнейших телефонных компаний, который был ей обязан.
     И тут Лили овладело любопытство. Она пыталась разгадать мотивы, стоявшие за просьбой шантажиста, но между всеми данными, что ей удалось найти, не просматривалось никакой сколько-нибудь очевидной связи. За исключением разве что одной - во всех шла речь о вирусе. Её шантажист не высказал никакого интереса к сотням и тысячам других сообщений, которыми обменивались учёные и медики исследовательских институтов всего мира.
     Ладно, чего бы он там ни хотел, но свою работу она завершила успешно. Не оставив при этом никакого следа, сохранив своё имя в тайне. Скоро, совсем скоро все её финансовые проблемы разрешатся, и её ждёт новая прекрасная жизнь. И она уже никогда не падёт так низко, она даёт себе слово, что больше не допустит этого. С пятьюдесятью тысячами долларов наличными можно поехать в Лас-Вегас или Атлантик-Сити и успешно отыграть все, что она потеряла. И с беззаботной улыбкой на губах она вдруг решила, что начнёт прямо сегодня вечером, в "Кэпиталз". И больше тысячи с собой брать не будет.
     Выходя из ресторана, она улыбалась уже во весь рот. И свернула за угол, к бару, где у любимого её букмекера была своя маленькая контора по приёму ставок. У Лили зародилась уверенность, что уж на сей раз ей, наконец, повезёт. Она не проиграет, нет, только не сегодня! И отныне так будет всегда.
     Улыбка не исчезла с её лица, даже когда она услышала за спиной истерические крики, визг тормозов и металлический грохот. Обернулась и увидела, что прямо на неё мчится по тротуару большой чёрный грузовик. Улыбка так и застыла на губах, когда грузовик сбил её, съехал с тротуара и умчался прочь. А она осталась лежать на асфальте - мёртвая.

***

     3.16 дня
     Форт-Детрик, Мэриленд
     Смит отвернулся от мерцающего экрана компьютера. Пять докладов из Института имени принца Леопольда, но ни один из них не поступил вчера или днём раньше, ни в одном не было ни малейшего намёка на то, что неизвестный вирус удалось идентифицировать.
     Но должен, обязательно должен быть хотя бы один материал, проливающий новый свет на расследования. Какие-то новые данные, которыми прошлой ночью она исписала целую страницу журнала. Он искал в базе данных Детрика, в базе Центра гражданской обороны, подключился к армейскому суперкомпьютеру, где можно было получить данные по всем лабораториям мира, в том числе и по Институту имени принца Леопольда.
     Ничего.
     Вконец сбитый с толку и измученный, он снова уставился на экран компьютера. Или же Софи допустила какую-то ошибку и проставила неверный номер, и, следовательно, этой информации не существовало в природе, или же...
     Или же эта самая информация удалена из всех баз данных по всему миру, включая и источник.
     В это было трудно поверить. Нет, совершить такое возможно, но поверить, что некто может заняться столь опасным и неблагодарным делом и станет уничтожать записи по вирусу, над разгадкой которого бьётся весь мир, невозможно. Смит покачал головой, стараясь отмести эту мысль, но не получилось. Ведь страничку из журнала кто-то действительно вырезал.
     И кто-то сумел пробраться в Форт-Детрик и остаться незамеченным.
     Смит взялся за телефон, пытаясь выяснить, кто ещё был в лаборатории у Софи вчера вечером или ночью, но, переговорив с сотрудниками и сержант-майором Дотери, так и не получил ответа. Все подчинённые Дотери отправились по домам ровно в 6.00 вечера, учёные же оставались в своих лабораториях до двух часов ночи, в том числе и Кильбургер. И к Софи никто из них не заходил.
     Дежуривший ночью Грассо никого не видел. Не видел он и чтобы Софи покидала институт, это Смит уже знал. Охранник у ворот клялся и божился, что после двух в институте никого не осталось. По всей видимости, они просто проглядели Софи, которая вышла пешком, так что их информация мало что значила. Кроме того, Смит сильно сомневался, чтобы обычный человек мог вырезать из журнала страничку, не оставив видимого невооружённым глазом следа. И не привлекая к себе внимания на входе и выходе.
     Смит почувствовал, что попал в тупик.
     А потом вдруг в ушах зазвучал жалобный задыхающийся голос Софи. Он закрыл глаза, перед ними живо встало её искажённое мукой прекрасное лицо. Судорожно ловя ртом воздух, она упала в его объятия, но все же успела пробормотать несколько слов: "Лаборатория... кто-то... ударил".

***

     5.27 вечера
     Морг, Фредерик, Мэриленд
     Доктор Латфалла пребывал в крайнем раздражении.
     - Не знаю, что мы могли бы ещё найти, подполковник Смит. Результаты вскрытия вполне ясные и определённые. Вам не мешало бы передохнуть. Я вообще удивляюсь, как вы ещё держитесь на ногах. Надо поспать, немного прийти в себя...
     - Посплю, когда выясню, что с ней произошло, - отрезал Смит. - И я не спрашиваю вас, что убило её. Я хочу знать, как.
     Патологоанатом нехотя впустил Смита в прозекторскую. Он был страшно недоволен тем, что его оторвали от столь любимого им мартини.
     - Как?.. - Брови Латфалла поползли вверх. Это, пожалуй, слишком. И с нескрываемым сарказмом он заметил: - Я бы сказал, что обычным путём. Так, как убивает любой летальный вирус.
     Но Смит проигнорировал это его замечание. Подошёл к столу и склонился над ним, пытаясь побороть чувство бессильной ярости при виде Софи, такой прежде живой и жизнерадостной. Перед ним лежала бледная и безжизненная её оболочка.
     - Каждый дюйм, доктор, - сказал он. - Я хочу, чтобы вы осмотрели её дюйм за дюймом. Возможно, мы что-то упустили. Что-то странное или необычное. Очень вас прошу.
     Все ещё недовольно пыхтя, Латфалла начал осматривать тело. В течение почти целого часа оба они работали молча. Но вдруг патологоанатом издал возглас удивления, приглушённый хирургической маской:
     - А это что такое?
     Смит вздрогнул и насторожился:
     - Что? Что там у вас? Покажите!
     Но Латфалла не ответил. Он пристально рассматривал левую лодыжку Софи. А потом спросил:
     - Доктор Рассел страдала диабетом?
     - Нет. С чего это вы взяли?
     - Ей делали какие-нибудь внутривенные вливания?
     - Нет.
     Латфалла удручённо покачал головой и поднял глаза на Смита.
     - Она сидела на игле, да, полковник?
     - Вы имеете в виду наркотики? О господи, нет, конечно!
     - Тогда взгляните-ка вот сюда.
     Смит перешёл на левую сторону стола и встал бок о бок с врачом. И оба они склонились над лодыжкой. Отметина была еле видной - крохотное красное пятнышко и припухлость вокруг, - неудивительно, что они не заметили этого прежде.
     В центре красного пятнышка просматривался след от иглы. Инъекция была сделана столь же опытной рукой, как та, что вырезала страничку из журнала.
     Смит резко выпрямился. Им овладела бешеная ярость. Он сжал руки в кулаки так крепко, что костяшки побелели. Прежде он только догадывался. Но теперь знает точно.
     Софи была убита.

***

     8.16 вечера
     Форт-Детрик, Мэриленд
     Джон Смит ворвался к себе в кабинет и бросился к столу. Но садиться за него не стал. Он просто не мог сидеть. Начал нервно расхаживать по комнате, точно разъярённый дикий зверь в клетке. Несмотря на крайнюю усталость, мысль работала ясно и чётко. С этого момента ему плевать на судьбы всего мира. У него одна цель - найти убийцу Софи.
     Так, хорошо, прекрасно. Думай же, думай, черт тебя побери! Думай! Должно быть, Софи узнала нечто страшно важное и опасное для убийц, вот они и решили уничтожить все материальные свидетельства того, что она узнала, а заодно - и её тоже. Но чем ещё занимаются все учёные и исследователи мира? Они говорят.
     Он схватился за телефонную трубку.
     - Дайте мне начальника отдела безопасности!
     Пальцы выбивали по столу нервную барабанную дробь.
     - Дингман у аппарата. Чем могу помочь, подполковник?
     - Вы ведёте записи всех входящих и исходящих звонков во ВМИИЗе?
     - Ну, не слишком тщательно. Но можем при необходимости установить, кем и куда сделан звонок с базы. А что именно вас интересует?
     - Все звонки, сделанные доктором Рассел в субботу. А также кто и откуда, возможно, звонил ей.
     - У вас имеется на этот счёт специальное разрешение?
     - Можете позвонить Кильбургеру.
     - Хорошо, подполковник. Я вам перезвоню.
     Дингман позвонил минут пятнадцать спустя и продиктовал Смиту список входящих и исходящих звонков из кабинета Софи. Впрочем, их было не так уж и много - слишком поглощена она была вместе с другими сотрудниками работой над вирусом. Пять исходящих, из них три за границу. И лишь четыре входящих. Он позвонил по всем этим номерам. Во всех случаях речь шла о том, чего пока обнаружить не удалось. Иными словами - о полном провале работы над вирусом.
     Разочарованный, он откинулся на спинку кресла и тут же вскочил. И, выбежав в коридор, бросился к кабинету Софи, где снова перерыл все бумаги на столе. Посмотрел в ящиках. Нет, он не ошибся. Книга записей телефонных переговоров, на ведении которой настоял в своё время Кильбургер, тоже пропала.
     Он поспешил обратно к себе и сделал ещё один телефонный звонок.
     - Мисс Кертис? Скажите, пожалуйста, Софи сдавала свою книгу телефонных записей за октябрь? Нет? Вы уверены? Что ж, спасибо.
     Значит, и эту книгу они тоже забрали. Убийцы. Но зачем? Наверное, потому что там был зарегистрирован некий телефонный разговор, который мог быть им опасен. И ещё это наверняка как-то связано с Институтом имени принца Леопольда. О, они очень могущественны и хитры, эти убийцы. Всякий раз, пытаясь выяснить, чем занималась последние дни Софи и кому могло понадобиться устранить её, он словно натыкался на непроницаемую стену.
     Что ж, тогда придётся искать ответ другим способом. Проследить историю жертв смертельного вируса. Между ними должна была существовать какая-то связь.
     Он снова принялся накручивать диск телефона.
     - Это опять Джон Смит, мисс Кертис. Скажите, генерал у себя?
     - Разумеется, подполковник. Подождите, не вешайте трубку. - Мисс Мелани Кертис была родом с Миссисипи и почему-то испытывала к нему особое расположение. Но сегодня в голосе её не слышалось обычных флиртующих ноток.
     - Спасибо.
     - Генерал Кильбургер слушает.
     - Все ещё хотите, чтобы я завтра утром вылетел в Калифорнию?
     - Что заставило вас передумать, подполковник?
     - Понял, что заблуждался, генерал. Глобальная опасность - вот что всегда должно быть на первом месте.
     - Само собой, - несколько недоверчиво фыркнул Кильбургер. - Что ж, хорошо, солдат. Вылетаете завтра в восемь ноль-ноль с базы Эндрюс. Извольте быть у меня в кабинете ровно в семь ноль-ноль и получить соответствующие инструкции.

     5.04 вечера
     Парк Адирондак, штат Нью-Йорк
     Вопреки расхожему мнению штат Нью-Йорк на две трети состоит вовсе не из небоскрёбов, забитых машинами автомагистралей и безжалостных к судьбам населения финансовых центров. Виктор Тремонт, генеральный директор "Блэнчард Фармасьютикалз", стоял на широкой веранде и любовался огромным лесным заказником под названием Адирондак. И, глядя на запад, мысленно представлял себе карту: парк простирается от Вермонта на востоке почти до самого озера Онтарио к западу. К северу - до Канады, к югу - до Олбани. Около шести миллионов акров плодороднейших земель, как общественных, так и частных, быстрые реки, тысячи озёр, сорок шесть горных вершин, возвышающихся более чем на четыре тысячи футов над плоскогорьями Адирондака.
     Тремонт знал и помнил все это, поскольку был наделён особым умом, автоматически схватывающим, запоминающим и хранящим массу на первый взгляд неважных фактов. Он очень ценил Адирондак, и не только за его бескрайние лесные массивы, но ещё и потому, что территория эта была мало заселена. Одной из баек, которую он любил рассказывать своим гостям, сидя у камина, была история о главе налоговой службы штата, который купил себе маленький летний домик у озера. И вот этот тип вдруг однажды решил, что налоговая ставка на домик, пожалуй, слишком высока, и занялся расследованием. И в процессе этого расследования вдруг выяснилось - тут Тремонт начинал смачно похохатывать, - что все налоговые чиновники округа поголовно коррумпированы. Нашему герою удалось предъявить обвинение негодяям, но суд не состоялся - не удалось собрать нужного числа присяжных. А по какой, спрашивается, причине? Просто постоянно проживающих в округе людей было так мало, что все они были или вовлечены в ту же противозаконную деятельность, или же являлись родственниками таковых.
     Тремонт улыбнулся. Да, здесь, в этой глуши и ещё при наличии местной коррупции, для него сущий рай. Десять лет тому назад он распорядился построить неподалёку от деревни Лонг Дейк целый комплекс зданий из красного кирпича, где отныне размещалась корпорация "Блэнчард Фармасьютикалз". А себе выстроил резиденцию неподалёку, у озера Магуа.
     Близился вечер, огромный оранжевый шар солнца оседал за горный хребет, поросший соснами и дубами. Тремонт стоял на веранде первого этажа своей резиденции, которую предпочитал скромно именовать охотничьим домиком, любовался игрой закатных лучей, высвечивающих зубчатые очертания гор, и упивался ощущением изобилия, мощи и привкуса свежести, что были присущи этому виду, дому и новому стилю его жизни.
     Его дом являлся частью огромной усадьбы, заложенной здесь каким-то богатым человеком в конце XIX века. Срублен он был из цельных толстых стволов и являлся точной копией Сагамор-хилла, что на озере Рэкуетт, - единственного сохранившегося с тех времён строения. Сверху его скрывали раскидистые кроны деревьев, от озера отделял густой лес, и постороннему глазу он был не виден. Именно этого и хотел от своего жилища Тремонт, и в его планы вовсе не входила вырубка или расчистка леса перед домом. А на дороге не было ни указателя с адресом, ни почтового ящика. Не было даже пристани на озере, которая могла бы подсказать, что место это обитаемо. Словом, было предусмотрено все, чтоб избавиться от нежеланных гостей. Лишь самому Тремонту да самым доверенным лицам, его партнёрам по проекту "Гадес", а также нескольким самым близким и лояльным учёным и техникам, работавшим в частной лаборатории на втором этаже, было известно о существовании этого дома.
     В октябре солнце садится рано, и прохладный горный воздух уже начал холодить щеки Тремонта и пробираться под одежду. Однако он не спешил заходить в дом. Он с наслаждением попыхивал сигарой и потягивал "Лэнгевулин" пятидесятилетней выдержки. То был, возможно, лучшее в мире виски, но его тяжеловатый дымный привкус и изумительно сбалансированный букет были мало известны за пределами Шотландии. А все потому, что Виктор Тремонт ежегодно скупал весь запас с винокуренного завода в Ислее. Виски приятно горячило кровь и слегка обжигало гортань.
     Впрочем, теперь, когда он стоял на веранде в золотистых лучах заходящего солнца, скорее не это чудесное виски, а открывавшиеся взору дикие просторы вызвали улыбку на его тонких патрицианских губах. По кристально чистому озеру сюда можно было добраться разве что на лёгком каноэ - совсем не похоже на перенаселённый Рэкуетт. Высокие сосны слегка раскачивались на ветру, густой хвойный аромат наполнял воздух. В отдалении высился голый пик горы Марси - высота 5344 фута над уровнем моря. Точно указующий перст, устремлённый в небеса, прямо к богу.
     Тремонт полюбил эту гору ещё с бурного подросткового возраста, когда жил и учился в Сиракузах. Отец его, профессор-экономист, преподавал в тамошнем университете и был абсолютно неспособен обуздать нрав сына и хоть как-то контролировать его. Равно как сейчас толстозадый председатель Совета директоров "Блэнчард", отец не имел на него никакого влияния. Оба вечно настаивали, чтобы он сделал то-то и то-то, сами же не желали исполнять того, чего он от них добивался. Тремонт никогда не понимал такой узости и ограниченности мышления. Какие могут быть границы и пределы, кроме разве что тех, что диктует воображение? Нужны лишь способности, а ещё отвага. Всего этого ему хватало сполна. Свидетельством тому его проект под названием "Гадес". И если бы оба они с самого начала знали, что он затеял, то не поверили бы, сказали бы, что это просто невозможно. Ни один человек на свете не способен осуществить это.
     Он презрительно фыркнул. Жалкие, ничтожные людишки! Через несколько недель проект осуществится и будет иметь оглушительный успех. Нет, это он будет иметь оглушительный успех! А потом к нему рекой потекут доходы.
     Может, именно потому, что дело его жизни близилось к завершению, он начал все чаще впадать в задумчивость и размышлять о прошлом. Вспоминал давно умершего отца. Сколь ни покажется странным, но отец был единственным человеком на свете, которого он уважал. Старик не понимал своего единственного сына, но всегда стоял за него горой. Ещё подростком Тремонт посмотрел фильм "Иеремия Джонсон" и был совершенно им потрясён. Смотрел эту картину дюжину раз. А потом, в середине страшно холодной зимы, вдруг отправился в горы с желанием пожить там в полном уединении, как это сделал главный герой фильма. Питаться ягодами и корнями растений. Охотиться на дичь и добывать себе мясо. Сражаться с индейцами. Противопоставить себя обстоятельствам и победить - на это хватает мужества только у поистине героических личностей. Или же у людей, наделённых воображением.
     Но из эксперимента не вышло ничего хорошего. Ему удалось подстрелить двух оленей из отцовского "ремингтона", но при этом он по ошибке едва не убил нескольких лыжников. Потом он страшно заболел, наевшись каких-то ядовитых ягод, и едва не погиб от холода. К счастью, отец заметил пропажу ружья, парки и рюкзака, а затем, вспомнив ещё и восторженные отзывы сына о фильме, догадался, где надо искать беглеца. Лесники и вызванная им команда спасателей уже отчаялись и хотели бросить поиски, но отец впал в ярость и сумел заручиться поддержкой нужных сил - на самом высоком академическом и даже политическом уровне. И вот поиски продолжились, и в конце концов несчастного и замёрзшего Виктора удалось обнаружить в пещере, на заснеженном склоне горы Марси.
     Несмотря на столь досадные обстоятельства, Тремонт был склонен расценивать это своё приключение как одно из наиболее важных достижений в жизни. Оно подарило ему бесценный опыт. Потерпев фиаско в горах, он понял, как жестока и равнодушна к человеку природа. Он также понял, что чисто физические достижения и подвиги не для него - слишком легко проиграть. Но самым большим для него открытием стало понимание того, зачем понадобилось Джонсону идти в горы. Раньше ему казалось, что герой фильма решил бросить вызов природе, сражаться с индейцами, доказать всем и самому себе, что он - человек храбрый и мужественный. А вот и нет! Он отправился туда делать деньги. Все эти горцы были охотниками за пушниной и страдали и трудились ради одной лишь цели - разбогатеть.
     Он навсегда запомнил это. Простота и очевидность этой цели отныне определила всю его жизнь.
     И вот теперь, стоя на веранде и перебирая в памяти события тех давних лет, он жалел лишь об одном. О том, что отец его не дожил до этого знаменательного дня, до завершения проекта "Гадес". Тогда старику ничего не осталось бы, кроме как признать, что человек способен осуществить свою любую, даже самую дерзкую мечту, если он наделён умом и силой духа. Гордился бы им отец? Может быть, и нет. Он громко рассмеялся. Что ж, тем хуже для старика. Мать бы, наверное, гордилась, но она не в счёт. Женщина, что с неё взять.
     И тут вдруг он насторожился. Склонил голову набок и прислушался. Рокот вертолёта становился все громче. Тремонт поставил стаканчик с виски на стол, бросил недокуренную сигару в большую пепельницу из свернувшейся кольцом змеи, умершей естественной смертью, и вошёл в просторную и светлую гостиную. Со стен глядели стеклянные глаза чучел различных животных - охотничьи трофеи, добытые в горах. Огромный камин, в который человек мог поместиться в полный рост, плетёные коврики ручной работы, мебель из кожи и дерева. Тремонт прошёл мимо камина, в котором пылали большие поленья, и оказался в холле, где витал доносившийся с кухни аромат только что испечённого домашнего пирога.
     И вышел через чёрный ход в сгущавшиеся сумерки. Вертолёт марки "белл С-92 хелибас" садился на площадку в ста ярдах от дома.
     Оттуда высыпали люди. Четверо мужчин, все, как и Тремонт, в возрасте под пятьдесят. Но, в отличие от Тремонта, одетого в простые хлопковые брюки, серую рубашку из плотной ткани, защитного цвета охотничью куртку на тёплой подкладке и широкополую шляпу, болтавшуюся на резинке за спиной, на приезжих были дорогие пошитые на заказ деловые костюмы. То были холёные мужчины с утончёнными манерами, все в их облике говорило о принадлежности к привилегированному классу.
     Под громкий рокот вертолётного винта Тремонт, улыбаясь во весь рот, обменялся с каждым из прибывших крепким дружеским рукопожатием. Помощник пилота спрыгнул на землю и занялся выгрузкой багажа. Тремонт повёл своих гостей к дому.
     Через несколько минут после того, как "хелибас" поднялся в темнеющее небо, на площадке приземлился второй вертолёт, поменьше, "джет рэнджер 111". И из него высадились мужчины, совсем не похожие на тех, что прилетели первым вертолётом. Ничем не примечательные недорогие костюмы, неброские галстуки унылой расцветки. У одного, что повыше, в темно-синем костюме, было смуглое, изрытое оспинами лицо, глаза под тяжёлыми веками и крючковатый заострённый нос. Второй - простоватый на вид круглолицый мужчина с широкими плечами и седеющими прядями каштановых волос. Ни у одного не было с собой багажа. Но отличались они не только невзрачной одеждой и отсутствием чемоданов. Было нечто хищное в их манере двигаться, в каждом движении чувствовалась натренированность и жестокая безжалостная сила. При первом же взгляде на этих людей становилось очевидно, что они могут быть очень опасны.
     Парочка поднырнула под вращающийся винт вертолёта и последовала за остальными приезжими к дому.
     И хотя Виктор Тремонт ни разу не обернулся, четверо первых его гостей сразу же заметили новоприбывших. И беспокойно переглянулись.
     Надаль аль-Хасан и Билл Гриффин и виду не показали, что их сколько-нибудь волнует безразличие Тремонта и беспокойство четвёрки. Ступая бесшумно и внимательно оглядывая все вокруг, они подошли к дому и скрылись за дверью чёрного хода.

***

     За длинным банкетным столом Виктор Тремонт угощал своих гостей изысканными блюдами: дикой уткой с грибами, свежайшей форелью, браконьерски выловленной из озера, и жареной олениной - оленя подстрелил сам хозяин. Ко всем этим яствам подавались соус из тушёного цикория по-бельгийски и картофель "дофин". Затем раскрасневшиеся от сытной и вкусной еды мужчины перешли в просторную гостиную и расселись в мягкие кресла у горящего камина. Здесь им подали самые изысканные коньяки - "Реми Мартин", "Кордон Блё", а также кубинские сигары "Мадурос", изготовленные специально по заказу Тремонта. Здесь же Тремонт закончил начатый за обеденным столом доклад о проекте, занимавшем их воображение последние лет двенадцать, на который возлагались такие большие надежды.
     - Мы предполагали, что мутация будет иметь место у американских граждан примерно на год позже, нежели у неамериканцев. И причиной тому общее состояние здоровья, питание, физическая выносливость и генетика. Что ж...
     Тут Тремонт сделал многозначительную паузу и оглядел присутствующих. Все эти люди были с ним с самого начала - команда сколотилась ровно через год после того, как он вернулся из Перу с материалами о необычном вирусе и с обезьяньей кровью. Вот Джордж Хайем, крайний справа, высокий цветущий мужчина. В те дни он был лишь молодым ассистентом и отчаянно нуждался в деньгах. Теперь же формально занимает пост главного бухгалтера фирмы "Блэнчард", а на деле работает только на него, Тремонта. Рядом с ним Хавьер Бекер, страшно разжирел, бедняга, за последнее время. Хавьер - настоящий компьютерный гений, помог сэкономить немало времени в работе по усовершенствованию вируса и сыворотки. По меньшей мере - лет эдак на пять. А напротив Тремонта сидит Адам Кейн, бывший врач-вирусолог. Бросить научно-исследовательский институт и связать своё будущее с фирмой "Блэнчард" и Тремонтом его убедили цифры, представленные Джорджем. Именно он нашёл способ выделить смертельно опасный мутировавший вирус и поддерживать его в стабильном состоянии на протяжении минимум недели. Рядом с Бекером сидел Джек Макграу, начальник службы безопасности фирмы "Блэнчард". Это он прикрывал их задницы с самого начала.
     Четверо его друзей и помощников с нетерпением ждали вознаграждения за верную службу.
     Тремонт затянул паузу ещё на секунду.
     - И вот вирус всплыл здесь, в Соединённых Штатах. Скоро он распространится по всему миру. Будет завоёвывать страну за страной. Эпидемия. Средства массовой информации пока что ничего не знают об этом. Но очень скоро узнают. И остановить их или вирус будет уже невозможно. Все, что останется правительствам этих стран, так это выложить названную нами сумму.
     Четверо мужчин усмехнулись. Глаза при упоминании о деньгах оживились и заблестели. Но дело было не только в долларах. Радость победы, гордость за успех, сладостное ощущение предвкушения - вот какие чувства обуревали сейчас этих людей. Каждый из них был профессионалом своего дела, каждый понимал, что убедительно доказал это. Теперь их ждёт ещё и финансовый успех, все они будут невероятно, головокружительно богаты - сбудется золотая мечта каждого американца.
     - Джордж? - сказал Тремонт.
     Джордж спохватился и моментально скроил скорбную и серьёзную мину.
     - Отчёт о перспективных прибылях всех держателей акций может быть представлен в любой момент. - Он сделал паузу и после некоторого колебания добавил: - Боюсь, они будут меньше, чем мы надеялись. Возможно, лишь пять... ну, от силы шесть... миллиардов долларов! - И сам громогласно расхохотался над своей шуткой.
     Хавьер Бекер хмуро покосился на Джорджа, явно не одобряя такого легкомысленного отношения к делу.
     - А как насчёт секретной аудиторской проверки, о которой я недавно узнал?
     - Джек говорит, что только Холдейн видел эти документы - ответил за своего бухгалтера Тремонт. - Ничего, беру его на себя. Переговорю с ним при личной встрече, за обедом в честь ежегодного совещания Совета директоров. (Мерсер Холдейн являлся номинальным председателем Совета директоров "Блэнчард Фармасьютикалз"). - Что у тебя ещё, Хавьер?
     - Я произвёл кое-какие манипуляции с базами компьютерных данных. Теперь все выглядит так, будто мы все это время работали над коктейлем из рекомбинантных антител, которые, собственно, и составляют основу нашей сыворотки. Получается, что последние десять лет мы трудились исключительна над ней, получили патент, а затем все время её совершенствовали. И лишь недавно закончили последние тесты и представили на одобрение в Администрацию по контролю за продуктами питания и медикаментами. В базе данных также содержатся сведения о наших астрономических расходах, - голос Хавьера звучал возбуждённо и торжествующе. - Поставки могут составлять до миллионов ампул в год, но это ещё не предел.
     Адам рассмеялся.
     - И никто ни черта не заподозрил!
     - Даже если и заподозрили, все шито-крыто, - довольно потирая руки, заметил шеф безопасности Джек Макграу.
     - Только и ждём что вашей команды! - воскликнул Джордж.
     Тремонт улыбнулся и поднял руку, делая всем знак замолчать.
     - Не спешите, друзья мои. У меня уже составлено приблизительное расписание. На тему того, как скоро они поймут, что имеют дело с опаснейшей эпидемией. Но сперва, до заседания Совета директоров, следует заняться Холдейном.
     И все пятеро снова выпили за успех дела, отчего лица их раскраснелись ещё больше.
     Затем Тремонт отставил свою рюмку в сторону. Лицо его помрачнело. Он снова поднял руку, делая всем знак замолчать.
     - К сожалению, недавно мы столкнулись с более серьёзной проблемой, нежели аудиторская проверка. Насколько велика или мала опасность, существует ли она вообще и какие шаги следует предпринять, чтобы предотвратить её, пока ещё не совсем ясно. Но меня заверили, что все под контролем и что все должные меры будут приняты.
     Джек Макграу нахмурился.
     - Что за проблема, Виктор? Почему мне ничего не сказали?
     - Да просто потому, что мне не хотелось, чтобы это даже отдалённо могло иметь отношение к "Блэнчард", - ответил Тремонт. Он понимал, что Джеку, как начальнику охраны и особо заинтересованному лицу, может не понравиться подобная постановка вопроса, но здесь все решения в конечном счёте принимал он сам, Тремонт. - А что касается проблемы как таковой, то она принадлежит к разряду событий, предвидеть которые невозможно. Ещё в Перу, во время экспедиции, когда был обнаружен вирус и потенциальная сыворотка, я случайно столкнулся с группой молодых учёных. Общались мы не слишком тесно, поскольку были заняты совершенно разными исследованиями. - Он недоуменно покачал головой. - Но три дня тому назад одна из них мне вдруг позвонила. И только когда назвала своё имя, я припомнил, что среди них была студентка, проявлявшая повышенный интерес к моей работе. Сейчас она занимается клеточной и молекулярной биологией. И проблема заключается в том, что в данное время эта дамочка работает во ВМИИЗе, где они исследуют первые случаи заболевания. И, как мы и предполагали, им никак не удаётся идентифицировать этот вирус. Она обратила внимание на уникальную комбинацию симптомов и вспомнила про поездку в Перу. И моё имя тоже вспомнила. Вот и позвонила.
     - Господи! - воскликнул Джордж. Его раскрасневшееся лицо заметно побледнело.
     - Так она связала этот вирус с тобой? - рявкнул Макграу.
     - С нами! - поправил его не на шутку взволнованный Хавьер.
     Тремонт пожал плечами.
     - Я все отрицал. Убедил её, что она ошибается, что такого вируса нет и не было в природе. А потом послал Надаля аль-Хасана и его людей устранить её.
     Сидевшие в гостиной мужчины испустили дружный вздох облегчения. Напряжение сразу же спало. На протяжении более чем десяти лет они трудились напряжённо и самоотверженно, рисковали не только работой, но и своими жизнями, и теперь никому из них не хотелось терять готовое свалиться в руки богатство.
     - К сожалению, - продолжил Тремонт, - все попытки сделать то же самое с её женихом и коллегой по работе провалились. Ему удалось уйти. Возможно, она успела что-то сказать ему перед смертью.
     Джека Макграу, что называется, осенило.
     - Так вот почему аль-Хасан здесь! Я сразу понял, что неспроста!
     Тремонт покачал головой.
     - Думаю, не стоит придавать этому такое уж большое значение. Я послал за ним только для того, чтобы знать, как обстоят дела сейчас. Я рискую больше, чем кто бы то ни был. И полагаю, что сейчас, как никогда прежде, нам надо держаться вместе.
     В комнате воцарилась напряжённая тишина. Первым нарушил молчание Хавьер.
     - Хорошо. Тогда давайте послушаем, что он нам скажет.
     Поленья в камине догорели, лишь подёрнутые пеплом угли мерцали красноватыми отблесками. Тремонт подошёл к камину и надавил на кнопку, вделанную сбоку в резную каминную доску. И в гостиную вошёл Надаль аль-Хасан, а следом за ним - Билл Гриффин. Аль-Хасан встал рядом с Тремонтом у камина, Гриффин остался стоять чуть поодаль, у двери. Аль-Хасан рассказал присутствующим о звонке Софи Рассел Тремонту, о том, как её убили и уничтожили все материалы и свидетельства, которые могли бы связать вирус с проектом "Гадес". Описал он также и реакцию Джонатана Смита. А затем в подробностях поведал о том, как Гриффин шантажировал Лили Ловенштейн и как та, в свою очередь, удалила все материалы из компьютерных баз данных.
     - Так что теперь никому не удастся связать нас с этой Рассел или вирусом, - заключил он, а потом добавил: - В том случае, если она не успела рассказать все Смиту.
     - В том случае! - передразнил его Макграу и нахмурился. - В этом вся загвоздка!
     - Согласен с вами, - кивнул аль-Хасан. - Нечто навело Смита на мысль, что смерть её не была случайностью. И он вплотную занялся расследованием, наплевав на основную свою работу.
     - Он может нас вычислить или нет? - спросил Джордж и нервно заёрзал в кресле.
     - Кто угодно может вычислить кого угодно, если займётся этим всерьёз и вплотную. Вот почему мне кажется, что этого Смита тоже надо устранить.
     Виктор Тремонт покосился на Гриффина и спросил:
     - А вы вроде бы не согласны, да, Гриффин?
     Все присутствующие дружно развернулись и взглянули на бывшего агента ФБР, который стоял у двери, прислонившись к стене. Билл Гриффин думал о Джоне Смите. Он пошёл на огромный риск, чтобы предупредить своего старого друга. Использовал оставшиеся в ФБР связи, узнал, что в городе его нет, затем, по крупицам собрав информацию через различные агентства, выяснил, на какую именно конференцию и куда отправился Джон и в каком лондонском отёле остановился.
     И вот теперь ему надо спасать свою шкуру и одновременно отвести опасность от Джона. И он, взглянув на присутствующих из-под полуопущенных век, небрежно пожал плечами и заметил:
     - Смит настолько поглощён выяснением причины гибели этой женщины Рассел, что и дураку становится ясно - ничего она ему не сказала. Ни о Перу, ни о нас. Иначе бы он уже был здесь. Постучал бы в дверь и заявил, что хочет поговорить с вами, мистер Тремонт. Но наш агент, внедрённый во ВМИИЗ, утверждает, что буквально вчера Смит бросил это занятие и вернулся к своей обычной работе. И завтра рано утром вылетает в Калифорнию, где должен встретиться и поговорить с друзьями и родственниками майора Андерсона.
     Тремонт задумчиво кивнул.
     - Что скажешь, Надаль?
     - Наш агент в Детрике сообщил, что генерал Кильбургер приказал Смиту ехать в Калифорнию, но тот отказался, - ответил аль-Хасан. - А потом вдруг передумал и вызвался ехать. И это наводит на определённые подозрения. Думаю, что у него возникли подозрения и в Калифорнии он будет искать им подтверждения.
     Гриффин заметил:
     - Он врач. Он присутствовал на вскрытии. И ничего подозрительного обнаружить им не удалось. Ничего они не нашли. Вы сделали все очень чисто и умело.
     - Но мы же не знаем, что именно обнаружилось при вскрытии, - возразил аль-Хасан.
     Гриффин скроил гримасу.
     - Ну, тогда убейте и его. Одну проблему это решает. Но сразу же возникнет другая. Две неожиданные смерти подряд - это будет выглядеть подозрительно. Особенно если жертвой будет жених и коллега доктора Рассел. И особенно если он уже успел рассказать генералу Кильбургеру о том, что на его жизнь покушались.
     - Но если ждать, может получиться так, что будет поздно, - возразил аль-Хасан.
     И снова в гостиной повисла напряжённая тишина. Заговорщики переглянулись, а затем дружно устремили вопросительные и встревоженные взгляды на Тремонта.
     Тот медленно расхаживал перед камином, на лбу его залегла озабоченная морщинка.
     И вот, наконец, он принял решение.
     - Гриффин прав. Лишний раз лучше не рисковать. Ещё одно убийство сотрудника Детрика, это, пожалуй, уже слишком.
     Они снова переглянулись. И дружно и согласно закивали. Надаль аль-Хасан окинул их презрительным взглядом. Затем тёмные глаза под полуопущенными веками остановились на стоявшем в тени бывшем агенте ФБР.
     - Что ж, - улыбнулся Тремонт, - так и порешим. А теперь самое время немного поспать. Завтра у всех нас очень трудный день. - Гости потянулись из комнаты, и он крепко и тепло пожал руку каждому из них. Снова само воплощение любезности и гостеприимства.
     Аль-Хасан и Гриффин уходили последними. Виктор Тремонт сделал им знак задержаться.
     - Глаз не спускать с этого Смита. Следить за каждым его шагом. Даже чтобы в сортир не смел зайти без вашего ведома. - Какое-то время он, щурясь, смотрел на тлеющие в камине угли, точно надеялся увидеть там своё будущее. Потом вдруг резко поднял голову. Аль-Хасан с Гриффином уже выходили из гостиной. Он снова взмахом руки подозвал их. И когда они приблизились почти вплотную, произнёс тихо, но жёстко: - Поймите меня правильно, джентльмены. Если доктор Смит вдруг станет опасен, его надо ликвидировать. И немедленно, это однозначно. Жизнь - это шаткое равновесие между риском и безопасностью, победой и поражением. И если перед нами встанет выбор, что безопаснее: устранить этого человека, не допустить, чтоб он выявил все обстоятельства смерти доктора Рассел, или же вызвать подозрение ещё одной жертвой во ВМИИЗе, - ответ, я думаю, вам ясен.
     - Да, если он копнёт слишком глубоко.
     Тремонт устремил на Гриффина испытующий взгляд.
     - Вот именно, "если". А уж это ваша работа, выяснить, так оно или нет, мистер Гриффин. - В голосе босса слышались угрожающие нотки. - И постарайтесь меня не разочаровать.

     10.12 утра, среда, 15 октября
     Форт-Ирвин, Барстоу, Калифорния
     Транспортный самолёт "С-130", вылетевший с базы ВВС Эндрюс, приземлился в аэропорту Южной Калифорнии близ Викторвилля ровно в 10.12 утра. День стоял тёплый, но ветреный. На взлётно-посадочной полосе к Смиту подкатил автомобиль военной полиции.
     - Добро пожаловать в Калифорнию, сэр, - приветствовал его водитель и распахнул перед Смитом дверцу.
     - Спасибо, сержант. Мы едем прямо в Ирвин?
     - К вертолёту, сэр. Они специально выслали за вами вертолёт с базы.
     Водитель забросил сумку Смита на заднее сиденье, сел за руль, и машина помчалась по шоссе. А затем, подпрыгивая и сотрясаясь на кочках, подлетела к ждавшему на взлётно-посадочной площадке вертолёту медицинской службы с надписью на борту: "11-й кавалерийский полк ВС США". Здесь же красовалась и эмблема - вставший на дыбы чёрный жеребец на фоне в красно-белую полосу. Винты уже вращались, машина была готова к взлёту.
     Навстречу Смиту, пригибаясь под лопастями винта, шагнул мужчина с нашивками майора медицинской службы. Протянул руку и заорал:
     - Разрешите представиться, подполковник! Доктор Макс Беренс из военного госпиталя Уидз!
     Солдат забрал сумку Смита, и они залезли в вибрирующий вертолёт. Он тут же взмыл в воздух и, слегка накренясь, полетел над пустыней. Смит смотрел вниз, на землю. Вот они пролетели над шоссе с двухполосным движением и домами небольшого городка. И вскоре приблизились к широкой автостраде федерального значения и полетели прямо над ней.
     Доктор Беренс придвинулся к Смиту поближе и, стараясь перекричать рёв винта и ветра, прокричал:
     - Мы очень внимательно следим за всеми подразделениями базы. И пока что других подхвативших этот вирус нет.
     Смит прокричал в ответ:
     - А миссис Андерсон и все остальные готовы говорить со мной?
     - Да, сэр. Семья, друзья и знакомые, все на месте. Полковник ПС обещал сотрудничество и поддержку, сказал, что будет рад встретиться и поговорить с вами, если это поможет.
     - Полковник ПС?
     Беренс усмехнулся.
     - Извините, забыл, что вы все это время пребывали в Детрике. Есть у нас такое специальное подразделение, "Противоборствующие силы". Одиннадцатый кавалерийский исполняет на базе роль противника, воюет со всеми остальными полками и бригадами во время боевых учений. Короче говоря, задаём им перцу! И нам развлечение, и их солдатам на пользу.
     Вертолёт пролетел над четырехполосной автомагистралью и снова оказался над каменистой пустыней. Какое-то время летел над ней, затем Смит вдруг увидел внизу дорогу и выложенную из камней надпись "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ". А на вершине невысокого холма - разноцветные знамёна и эмблемы различных подразделений, которые базировались здесь или успели пройти через Ирвин за долгие годы существования этой базы.
     Они мчались прямо над длинной колонной военной техники, вздымающей тучи пыли. Просто удивительно, до чего эти модифицированные на американский манер бронемашины похожи на русские БМП-2 и БРДМ-2, а танки - на их российский прообраз Т-80. Вертолёт описал круг в воздухе и приземлился на площадке в облаке песка и пыли. Смита встречало командование почти в полном составе, и, увидев этих людей, он снова вспомнил, зачем он здесь.
     Филлис Андерсон оказалась высокой, немного полноватой женщиной. Круглое симпатичное лицо выглядело осунувшимся и мрачным. Они находились в гостиной её светлого и просторного дома, почти все вещи были уже упакованы, и им пришлось сесть на коробки. И ещё у неё были испуганные глаза - сколько таких глаз у молодых вдов военных пришлось перевидать Смиту. В них так и светился вопрос: что мне теперь делать? Всю свою замужнюю жизнь она только и знала, что переезжать следом за мужем с базы на базу, из лагеря в лагерь, из одного дома в другой, причём ни один не был её собственностью. У неё никогда не было дома, который можно было бы назвать своим.
     - Дети? - сказала она в ответ на вопрос Смита. - Я отослала их к моим родителям. Слишком ещё маленькие, чтобы знать все. - Она покосилась на упакованные вещи. - Через несколько дней сама поеду к ним. Нам придётся подыскивать себе дом. Это маленький городок. Неподалёку от озера Эри, в Пенсильвании. И на работу надо устраиваться. Прямо не знаю, что теперь с нами будет...
     Голос её замер, и Смит почувствовал себя настоящим злодеем - сейчас ему придётся задать этой несчастной женщине несколько неприятных вопросов.
     - А прежде майор когда-нибудь болел чем-либо подобным?
     Она кивнула.
     - Иногда случался приступ лихорадки. Длился несколько часов, потом все проходило. Как-то раз его скрутило на целые сутки. Его смотрели разные врачи, и все были очень внимательны, но выяснить причину так и не удалось. Он всегда поправлялся. Но несколько недель тому назад подхватил сильную простуду. Я хотела, чтобы он взял больничный, ну, хотя бы не выходил на учения, но Кейт не был бы Кейтом, если б послушался. Отвечал мне, что войны из-за простуд не останавливаются. Полковник всегда говорил, что Кейт - самый выносливый и стойкий из офицеров. - Она перевела взгляд на колени, где комкала в пальцах какую-то измятую бумажку. - Вернее, был им.
     - У вас есть какие-либо соображения на тему того, где он мог подхватить этот вирус?
     Он заметил, как женщина слегка поморщилась, услышав последнее слово, но не мог подобрать иного.
     - Нет. - Она подняла на него глаза. В них светилась такая боль, что и у него сразу защемило сердце. Но Смит постарался взять себя в руки. Филлис же тем временем продолжила: - Все произошло так быстро. И сперва ему, похоже, полегчало. Днём он так хорошо выспался. А потом проснулся и... умер. - Она прикусила нижнюю губу, стараясь сдержать слезы.
     Смит почувствовал, что и у него глаза увлажнились. Он протянул руку и погладил её по плечу.
     - Мне страшно жаль. Я знаю, как вам сейчас тяжело.
     - Неужели? - В голосе её звучало такое одиночество. И одновременно - надежда. Оба они понимали, что мужа её уже не вернёшь, но, возможно, она надеялась, что у него, Смита, есть некое магическое средство хоть немного унять эту бесконечную и безграничную боль.
     - Знаю, - мягко сказал он. - Этот же вирус убил и мою невесту.
     Она вздрогнула, потрясённая услышанным. Две прозрачные слезинки скатились по щекам.
     - Ужасно, не правда ли?
     Смит откашлялся. В груди щемило, в горле встал ком.
     - Ужасно, - согласился он. - Вы уверены, что в состоянии продолжать этот разговор? Просто мне хотелось бы выяснить об этом вирусе как можно больше. Чтобы он перестал убивать других людей.
     Она была настоящей женой солдата, а для таких женщин действие - лучшее утешение.
     - Что ещё вам хотелось бы знать?
     - Скажите, майор Андерсон в последнее время не ездил в Атланту или Бостон?
     - В Бостоне вообще никогда не был. А в Атланту мы ездили вместе, но давно, несколько лет тому назад, тогда он ещё служил в Форт-Брэгге.
     - Где ещё, помимо Форт-Брэгга, служил ваш муж?
     - Э-э... - Мысленно она перебирала в памяти все базы, от Кентукки до Калифорнии. - Ну, ещё в Германии, когда Кейт служил в Третьей бронетанковой дивизии.
     - И когда это было? - Геморрагическая лихорадка "Марбург", близкая родственница "Эболы", была впервые обнаружена в Германии.
     - О, с 1989-го по 1991-й.
     - Третья бронетанковая, вы говорите? Которая участвовала в операции "Буря в пустыне"?
     - Да.
     - А в каких ещё странах ему довелось служить?
     - В Сомали.
     Именно там Смиту довелось столкнуться со смертельной лихорадкой "Ласса". В Сомали не происходило широкомасштабных военных операций, но все ли ему известно о причинах гибели солдат? Возможно, загадочный вирус обитал в глухих джунглях, пустынях и горах этого многострадального континента.
     И Смит продолжил расспросы.
     - А что он рассказывал о Сомали? Болел ли там? Случался ли у него хотя бы небольшой приступ лихорадки? Головные боли?
     Она отрицательно помотала головой.
     - Что-то не припоминаю.
     - А во время операции "Буря в пустыне" он болел?
     - Нет.
     - Подвергался воздействию каких-либо химических или биологических агентов?
     - Не думаю. Но помню, как он говорил, что медики отправили его в военно-полевой госпиталь. Лёгкое осколочное ранение. И что там очень строго соблюдались правила санитарии. Каждому, кто проходил через этот госпиталь, делали прививки.
     Сердце у Смита ёкнуло, но он постарался скрыть звучавшее в голосе возбуждение:
     - Всем? В том числе и майору?
     На губах её возникло подобие улыбки.
     - Он говорил, что то была худшая из прививок в его жизни. Страшно болезненная.
     - А вы случайно не помните номера того полевого госпиталя?
     - К сожалению, нет.
     Вскоре беседа закончилась. Они стояли на крыльце её дома, в тени, и молчали. И оба находили в этом молчании понимание и пусть слабое, но утешение.
     Когда он уже сходил по ступенькам крыльца, Филлис вдруг спросила усталым голосом:
     - Надеюсь, вы последний, подполковник? Мне кажется, я уже рассказала всем все, что знаю.
     Смит резко обернулся.
     - А кто ещё расспрашивал вас о муже?
     - Майор Беренс из госпиталя в Уид. Полковник, патологоанатом из Лос-Анджелеса. И ещё эти совершенно ужасные врачи государственной медицинской службы, которые приезжали сюда в субботу. И задавали разные мерзкие вопросы о симптомах у бедного Кейта, о том, как долго он мучился, как при этом выглядел и все такое прочее. - Она содрогнулась.
     - В прошлую субботу? - недоуменно спросил Смит. Разве государственные чиновники работают по субботам? К тому же в ту субботу в Детрике ещё только-только начали работу над вирусом. - А они сказали, на кого работают?
     - Нет. Просто сказали, что они врачи какой-то государственной службы.
     Он ещё раз поблагодарил миссис Андерсон и ушёл. Шагал по пустыне под ослепительно ярким солнцем и ветром и раздумывал над тем, что узнал. Вполне возможно, что майор Андерсон подхватил этот вирус в Ираке - или же ему ввели этот вирус во время прививки. И он дремал в его крови целых десять лет, что, кстати, и объясняло эти странные приступы лихорадки. А потом вирус проснулся и вызвал заболевание, напоминавшее сильную простуду, а следом за ним - и смерть...
     Он знал, что ни один на свете вирус не способен на это. Но ведь только совсем недавно люди открыли вирус СПИДа с новыми уникальными свойствами. Зародившись в самом сердце Африки, он затем распространился по всему миру.
     И кто же, интересно, были эти так называемые врачи государственной службы, навестившие Филлис Андерсон ещё до того, как учёные из Детрика узнали о существовании нового вируса?

***

     8.22 вечера
     Озеро Магуа, штат Нью-Йорк
     Конгрессмен Бенджамин Слоат одобрительно качнул лысой головой и отпил ещё один глоток чудесного виски. Они с Виктором Тремонтом сидели в темноте, на открытой террасе второго этажа с видом на леса и поросшую травой лужайку, которые теперь были погружены во тьму. На закате внизу прошла олениха с огромными влажными глазами - и таким важным и уверенным видом, точно эта лужайка принадлежит исключительно ей, и Виктор Тремонт улыбнулся.
     Уже давно конгрессмен Слоат решил для себя, что никогда не поймёт этого Тремонта. Но ему и не надо было понимать. Лично для него Тремонт символизировал выгодные контракты, щедрые вклады в различные начинания и кампании, а также солидную долю акций "Блэнчард Фармасьютикалз" - то есть вещи для крупного политика совершенно неоценимые.
     Конгрессмен проворчал:
     - Черт побери, Виктор, ну почему вы раньше мне ничего не сказали? Хотя бы намекнули... Я бы мог спокойно избавиться от этого Смита. Отправить на работу вместе с его бабой куда-нибудь в Европу. Тогда бы не пришлось прятать концы в воду, убивать, а потом сидеть и трястись от страха, не выплывут ли все ваши делишки наружу!
     Сидевший в кресле напротив Тремонт махнул рукой с зажатой в ней сигарой.
     - Её звонок был для меня полной неожиданностью. Я был в шоке и просто не мог придумать ничего лучшего, чем убрать её. И потом, мы только теперь узнали, как были близки они со Смитом.
     Слоат мрачно отпил ещё глоток.
     - А нельзя ли... э-э... его просто проигнорировать? Черт! Бабу похоронили, скоро о ней все забудут. К тому же, похоже, этот Смит так ничего толком и не знает. Может, пронесёт?
     - Стоит ли так рисковать? - Тремонт окинул вспотевшую физиономию конгрессмена насмешливо-презрительным взглядом. - Да скоро во всем мире такая каша заварится! А мы должны выглядеть чистенькими и безупречными. И бросимся спасать этот гребаный мир, как рыцари на конях! Если только нам не помешают. Если не отыщут нечто инкриминирующее. Уж тогда на нас всех собак спустят!
     Сидевший в тени, в дальнем конце веранды Надаль аль-Хасан заметил:
     - В данный момент доктор Смит находится в Форт-Ирвине. Может узнать там о так называемых "государственных" врачах.
     Тремонт задумчиво рассматривал кончик сигары с толстым слоем пепла.
     - Этот Смит и без того уже слишком далеко зашёл, - пробормотал он. - Пока что не настолько далеко, чтоб навредить нам, но с ним надо держать ухо востро. Если он подойдёт ближе, Надаль устранит его. Причём постарается сделать это так, чтобы не привлекать внимания к нам и не связывать его гибель со смертью Софи Рассел. Тут надо придумать что-то совсем другое. Допустим, несчастный случай. Я прав, Надаль?
     - Самоубийство, - предложил сидевший в тени араб. - Надо сказать, он весьма трагически воспринял смерть доктора Рассел.
     - Да, это неплохо, если проделать работу чисто, - согласился с ним Тремонт. - А тем временем вы, конгрессмен, постарайтесь блокировать его расследования. Пусть сидит у себя в лаборатории. Сделайте так, чтобы он ушёл в отставку. Что угодно, но чтобы не совал нос в наши дела.
     - Позвоню генералу Сейлонену. Он знает нужных людей, - сказал Слоат. - И вообще, надо держать этот вирус под контролем. Строжайшая секретность во всем. Но я бы не преувеличивал опасность. Смит всего лишь врач, а это работа для профессионалов.
     - Не могу не согласиться с вами.
     Слоат допил виски, облизнулся, одобрительно кивнул и поднялся из кресла.
     - Первым делом позвоню Сейлонену. Но только не отсюда. Лучше из автомата в деревне.
     С этими словами конгрессмен удалился, а Виктор Тремонт остался сидеть и курить. А потом заговорил, не глядя в сторону Надаль аль-Хасана:
     - Надо было все же устранить этого Смита. Ты был прав. А Гриффин ошибался.
     - Возможно. Но по-своему, он, конечно, был прав.
     Тремонт обернулся к нему.
     - Как прикажешь это понимать?
     - Я все время задаю себе один вопрос. Как получилось, что Смит был столь хорошо подготовлен к нашему нападению? Что он делал в парке в столь поздний час и так далеко от своего дома? Почему он сразу же заподозрил, что его хотят убить?
     Тремонт задумчиво и изучающе смотрел на араба.
     - Так ты думаешь, это Гриффин его предупредил? Но с какой стати? Ведь Гриффин в случае провала теряет не меньше, чем мы. - Тут он умолк на несколько секунд, а затем добавил: - Разве что он все ещё работает на ФБР?
     - Нет. Я проверял. Гриффин теперь человек независимый, это точно. Но, возможно, в прошлом был как-то связан с этим Смитом. Мои люди как раз сейчас это проверяют.
     На хмуром и озабоченном лице Виктора Тремонта вдруг возникла улыбка. И он сказал аль-Хасану:
     - Кажется, выход есть. Причём очень элегантный. Продолжайте проверять прошлое этой парочки, но при этом скажи своему помощнику, мистеру Гриффину, что я передумал. И хочу, чтоб он лично разыскал Смита и устранил его... Да, только так! Убить и быстро. - Он холодно кивнул и снова улыбнулся. - Только таким образом мы можем узнать, кому по-настоящему предан наш мистер Гриффин.

     9.14 утра, четверг. 16 октября
     Форт-Детрик, Мэриленд
     Все остальные расспросы сотрудников и членов их семей в Ирвине мало что добавили к тому, что удалось узнать Смиту от Филлис Андерсон. Поздней ночью Смит вылетел из Викторвилля и проспал почти на всем пути до базы в Эндрюс. Оттуда он поехал на машине прямиком в Форт-Детрик и не заметил, чтобы по дороге или уже в Детрике его кто-либо преследовал. К этому времени от сотрудников ВМИИЗа уже поступили сообщения о беседах с членами семей и знакомыми других погибших. И Смиту рассказали о бездомном бродяге, умершем в Бостоне. Оказалось, что и он, и ныне уже покойный отец скончавшейся в Атланте девочки некогда служили в армии и участвовали в войне в Персидском заливе. Смит запросил послужные списки всех этих трех солдат.
     Сержант Гарольд Пикетт служил в артиллерийском батальоне 1-502, принимавшем участие в операции "Буря в пустыне". Там он был ранен и отправлен в 167-й военно-полевой госпиталь. Специалист четвёртого класса Марио Дублин работал в этом госпитале санитаром. О том, что покойный Кейт Андерсон лечился в том же госпитале под номером 167, никаких сведений не было, но подразделения Третьей танковой находились в то время на границе Ирака с Кувейтом, неподалёку от 167-го госпиталя.
     Прочитав все это, Смит тут же потянулся к телефону. И набрал номер в Атланте.
     - Миссис Пикетт? Извините за столь ранний звонок. Вас беспокоит подполковник Джонатан Смит из Военно-медицинского исследовательского института инфекционных заболеваний. Могу я задать вам несколько вопросов?
     Женщина на другом конце линии была близка к истерике.
     - О, нет, больше не надо! Только не это! Прошу вас, подполковник, пожалуйста! Разве ваши люди уже не...
     - Я знаю, как вам сейчас тяжело, миссис Пикетт, - продолжал стоять на своём Смит. - Но мы пытаемся предотвратить подобные случаи. Чтобы от таких ужасных заболеваний не погибали впредь девочки. Такие, как ваша дочь.
     - Пожалуйста...
     - Всего два вопроса.
     В трубке воцарилось молчание, и Смиту даже показалось, что женщина отошла от телефона. Но вот её голос прорезался вновь, и она тихо и мрачно бросила в трубку:
     - Давайте.
     - Скажите, не получала ли ваша дочь каких-либо тяжёлых повреждений, вследствие чего ей могло понадобиться переливание крови? И если да, то не был ли донором ваш муж?
     Теперь в наставшем на том конце линии молчании сквозил страх.
     - Но как... откуда вы узнали?
     - Просто с ней должно было случиться нечто подобное. И ещё один, последний, вопрос. Скажите, к вам в прошлую субботу не заезжали случайно люди, назвавшиеся врачами федеральной службы, чтобы расспросить о её смерти?
     Казалось, он видел, как она кивнула в ответ.
     - Ещё бы! Я была просто в шоке. Не врачи, а прямо вурдалаки какие-то! Всю душу из меня вынули.
     - И никаких документов не предъявляли? Просто назвались врачами "федеральной службы" и все?
     - Да, именно. Надеюсь, вы оштрафуете их за подобное обращение с людьми!
     И она повесила трубку, но Смит уже узнал все, что ему нужно.
     Десять лет тому назад всем этим троим военнослужащим, несомненно, сделали одинаковую прививку на случай "возможного применения противником бактериологического оружия", причём в одном и том же военно-полевом госпитале под номером 167, что находился на границе Ирака с Кувейтом.
     По телефону внутренней связи Смит позвонил генералу Кильбургеру и рассказал ему обо всем, что узнал.
     - "Буря в пустыне"? - едва ли не взвизгнул встревоженный Кильбургер. - Вы в этом уверены, Смит? Это достоверная информация?
     - Абсолютно уверен.
     - Черт! Тогда Пентагону просто конец! Мало им всякой там головной боли и судебных процессов по поводу так называемого синдрома "Персидского залива", так теперь ещё и это!.. Так... Попрошу вас, пока никому ни слова. Сперва хочу лично переговорить с людьми из Пентагона и все проверить. Повторяю, ни слова! Вы поняли?
     Смит бросил трубку, испытывая глубочайшее омерзение. Черт бы побрал всех этих политиков!
     Потом пошёл обедать, размышляя о том, что надо предпринять, чтоб выйти на след этих так называемых "федеральных врачей". Ясно одно: они проводили расследование не по собственной инициативе. Кто-то послал их. Но кто?

***

     ...Четыре часа спустя уже Смит был готов взорваться от ярости и недоумения, повторяя в телефонную трубку:
     - Да, врачи, посетившие Форт-Ирвин, Калифорнию, Атланту и, возможно, Бостон. Они задавали родственникам жертв вируса самые неприятные вопросы. Семьи негодуют, да и я сам скоро сойду с ума от всего этого, черт бы их всех побрал!
     - Я просто выполняю свою работу, доктор Смит, - раздражённо ответила ему женщина на том конце провода. - Вчера наш директор погиб в автокатастрофе, сами понимаете, какое смятение это вызвало. А теперь назовите мне ещё раз ваше имя и компанию.
     Смит сделал глубокий вдох и взял себя в руки.
     - Смит. Подполковник Джонатан Смит. Из Военно-медицинского исследовательского института инфекционных заболеваний в Форт-Детрике.
     В трубке настала тишина. Наверное, она записывает эти данные. Потом снова прорезался её голос: "Минутку, не вешайте трубку".
     Смит так и кипел от ярости. В течение целых четырех часов он словно натыкался на непроницаемую стену, название которой бюрократия. Лишь в Центре по контролю над инфекционными заболеваниями подтвердили, что не посылали к семьям погибших никаких врачей. В штабе Генерального хирурга ему велели прислать запрос в письменной форме. Во всех остальных институтах и учреждениях советовали обратиться в Центр базы данных, но когда он позвонил туда, какой-то мужчина ответил, что им приказано не обсуждать эту проблему с кем бы то ни было. И как Смит ни старался, сколько бы ни твердил, что делает это вовсе не по личной инициативе, что сам является правительственным чиновником медицинской службы, что получил официальное задание расследовать случаи этого заболевания, так ничего добиться и не удалось.
     И когда ему дали от ворот поворот ещё и в Оздоровительном центре военно-морских и воздушных сил, он, наконец, понял, что стена эта просто непробиваема. Остался один последний шанс, попробовать связаться с Федеральным медицинским информационным центром, другого выхода он просто не видел.
     - Исполняющий обязанности директора ФМИЦ Аронсон. Чем могу помочь, подполковник?
     Смит старался говорить как можно спокойнее:
     - Страшно ценю, что вы нашли возможность уделить мне время, мистер Аронсон. Тут возникла одна проблема. Похоже, целая команда каких-то федеральных врачей заинтересовалась вирусом в Форт-Ирвине, Атланте и...
     - Хотелось бы сэкономить ваше время, подполковник. Вся информация по инциденту с вирусом в Форт-Ирвине уже классифицирована и засекречена. И получить её можно только по строго определённым каналам.
     Смит не выдержал и взорвался.
     - Этот вирус находится у меня! И я с ним работаю! И информация по нему имеется у нас во ВМИИЗе! Все, что мне надо, так это...
     В трубке раздались частые гудки.
     Что же, черт возьми, происходит? Похоже, некий идиот решил отрезать доступ к любой информации по вирусу. Никакой информации без специального разрешения. Но у кого прикажете получать это разрешение? И с какой, собственно, стати?..
     Он выбежал из кабинета, громко хлопнув дверью, пылая от гнева, промчался по коридору и, не обращая внимания на протесты Мелани Кертис, ворвался кабинет к Кильбургеру.
     - Что, черт побери, происходит, генерал? Я пытаюсь выяснить, что за "федеральные врачи" заезжали в Ирвин и Атланту, и все отвечают, что это строго секретная информация и не желают ничего говорить!
     Кильбургер откинулся на спинку кресла. И, сплетя толстые, как сосиски, пальцы, сложил руки на груди.
     - Это вне нашей компетенции, Смит. Все исследования, мы сами, так сказать, строго засекречены. Мы проводим исследования, потом докладываем о них главврачу, военной разведке и Агентству национальной безопасности. Точка! Никакие детективы в нашем деле не нужны.
     - Но, проводя подобные расследования, мы все до определённой степени являемся детективами.
     - Знаете, скажите это Пентагону.
     И тут вдруг Смит понял, чем объясняется происшедшее с ним за последние три часа. Секретность - это не только инициатива правительства. Слишком уж много засекречено, слишком много вовлечено агентств. И никакой логики в этом не существует. Нельзя проводить расследование втайне от всех этих служб. Даже сугубо научное расследование. И если она существует, эта команда "федеральных врачей", стало быть, нет причины скрывать это от него или любого другого сотрудника ВМИИЗа.
     В том случае, конечно, если то были действительно врачи федеральной службы.
     - Послушайте, генерал, мне кажется...
     Кильбургер грубо перебил его.
     - Вы что, оглохли, Смит? Уже не понимаете, что вам приказывают? Мы лишь подчинённые, среднее звено. И обстоятельства смерти доктора Рассел будут расследовать профессионалы. А вам я советую вернуться в лабораторию и продолжить работу над вирусом.
     Смит глубоко вздохнул. Теперь его обуревал не только гнев, но и страх.
     - Тут что-то не так, генерал. Получается, что некие силы манипулируют армией извне. Или же они входят в состав самой армии? Они хотят остановить расследование. Они окружили все, что связано с этим вирусом, завесой тайны. Дело может кончиться тем, что погибнет масса людей.
     - Да вы с ума сошли! Вы сами в армии! И вам даны чёткие и ясные указания!
     Смит не выдержал. Весь этот день он пытался побороть скорбь, связанную с потерей Софи. Всякий раз, когда перед глазами вставал её образ, он старался избавиться от него, прогнать прочь. Иногда на глаза попадались всякие мелочи, принадлежавшие ей, - её любимая ручка, снимок на стене в кабинете, маленький флакончик с духами, который всегда стоял на письменном столе, - и он тут же чувствовал, что вот-вот расплачется. Ему хотелось упасть на колени и осыпать проклятиями невидимые силы, которые отобрали у него любимую женщину. И поубивать их всех, до одного, кем бы там они ни оказались.
     И он рявкнул прямо в лицо генералу:
     - Я подаю в отставку! Получите прошение в письменном виде сегодня же.
     Теперь уже Кильбургер потерял терпение.
     - Вы не можете, не смеете уйти в самый разгар кризиса! Да я вас под трибунал отдам!
     - Прекрасно. В таком случае ухожу в отпуск. На месяц, прямо сейчас!
     - Никаких отпусков! Чтоб были завтра с утра в лаборатории. Иначе буду расценивать ваше отсутствие как самоволку!
     Мужчины смотрели друг на друга через стол, яростно сверкая глазами. Затем Смит вдруг опустился в кресло.
     И сказал:
     - Они убили её, Кильбургер. Они убили мою Софи.
     - Убили? - недоверчиво воскликнул генерал. - Но это просто ни в какие ворота не лезет. Результаты вскрытия вполне однозначны. Она умерла, заразившись этим вирусом.
     - Да, её действительно убил вирус, но подхватила она его вовсе не по неосторожности. Сперва мы не заметили, но затем, при повторном, более тщательном осмотре обнаружили маленькое покраснение на лодыжке. А в центре - еле заметный след от иглы. Ей ввели этот вирус с помощью инъекции.
     - След от иглы на лодыжке? - Кильбургер озабоченно нахмурился. - А вы уверены, что она не...
     Глаза Смита напоминали два сверкающих синих агата.
     - Никаких других причин появления этого следа не было и быть не могло. Вирус ввели ей внутривенно.
     - Господи, боже ты мой, Смит, но зачем? С какой такой целью? Не вижу никакого смысла...
     - Смысл есть, если вспомнить, что из её журнала была вырвана последняя страничка. Она знала или подозревала что-то. То, что могло представлять для них опасность. А потому забрали все её записи, журнал телефонных переговоров тоже забрали. А потом убили её.
     - Но кто такие эти они?
     - Пока не знаю. Но собираюсь выяснить.
     - Вы просто очень огорчены, Смит. И я это понимаю. Но новый вирус того гляди начнёт своё путешествие по миру. Может разразиться эпидемия и...
     - Не уверен. Мы имеем три случая смерти от этого вируса, но заметьте, ни один из близких этих людей не заразился. Вы когда-нибудь слышали, чтоб от вспышки вирусного заболевания в отдельном регионе погиб всего один человек?
     Кильбургер призадумался.
     - Нет, лично я не слышал, но...
     - И никто другой - тоже, - нетерпеливо перебил его Смит. - Новые вирусы появляются все время, природа не устаёт бросать нам вызов. Но если этот вирус так уж опасен, почему, скажите на милость, в каждом из этих трех отдельных регионов погибло всего по одному человеку? В лучшем случае это означает, что пресловутый вирус не столь уж и опасен. Ни члены семей погибших, ни их соседи не пострадали. Врачи в больницах, куда привезли этих несчастных, тоже. Даже наш патологоанатом, который во время вскрытия был весь забрызган кровью, не заразился. Мы имеем единственный случай заражения, девочку по фамилии Пикетт из Атланты, которой несколько лет тому назад делали прямое переливание крови, взятой от отца. Отсюда можно сделать два вывода. Во-первых, вирус, может существовать в теле жертвы в состоянии спячки на протяжении нескольких лет, а затем вдруг проснуться. Во-вторых, похоже, что для его внедрения требуется прямое введение в кровь, причём сам вирус может пребывать при этом как в состоянии спячки, так и в самом активном. В любом случае эпидемия кажется мне маловероятной.
     - Хотелось бы верить, что вы правы, - с гримасой сомнения заметил Кильбургер. - Но только на сей раз вы ошибаетесь, Смит. К нам поступили сообщения о других случаях. Люди болеют и умирают. Этот чёртов вирус не только страшно заразен, но и распространяется с невероятной скоростью.
     - Где? В Южной Калифорнии? Атланте? Бостоне?
     - Нет. В других странах мира. В Европе, Южной Америке, Азии.
     Смит покачал головой.
     - И все-таки здесь что-то не так. - Он помолчал и после паузы добавил: - Они убили Софи. Вы понимаете, что это означает?
     - Ну, не знаю. Лично мне...
     Смит поднялся и перегнулся через стол.
     - А означает это одно. У кого-то имелся этот самый вирус в пробирке. Никому не известный, смертельно опасный вирус, который до сих пор не удалось идентифицировать. Но кто-то знает, что это за вирус и откуда он взялся. Просто потому, что он у них есть!
     Мясистая физиономия генерала побагровела.
     - Есть? Но каким образом...
     Смит стукнул кулаком по столу.
     - Мы имеем дело с людьми, которые специально заражают этим вирусом других! К примеру, Софи! Они хотят использовать его в качестве оружия, вот что!
     - О, господи! - Генерал смотрел на него, вытаращив глаза. - Но с какой целью?
     - Вот это и предстоит нам выяснить!
     Генерал вздрогнул. Затем резко поднялся из-за стола, его лицо, прежде багровое, побелело как мел.
     - Я немедленно звоню в Пентагон! А вы пока ступайте и напишите все, что вы здесь мне наговорили. А также изложите свои предложения по поводу того, что следует предпринять.
     - Мне надо в Вашингтон.
     - Хорошо. Поступайте, как считаете нужным. Я подпишу все необходимые распоряжения.
     - Слушаюсь, сэр, - и с этими словами Смит вышел из кабинета.
     Он испытывал невероятное облегчение от того, что ему все же удалось убедить непонятливого генерала. Возможно, Кильбургер не столь уж туп и упрям, каким кажется. Смит даже почувствовал сейчас нечто похожее на симпатию к этому вечно раздражённому человеку.
     Едва Смит оказался за дверью, как Кильбургер снял телефонную трубку. "Соедините меня с Пентагоном и с главным врачом государственной службы здравоохранения! Да, именно с обоими! Нет, мне плевать, с кем говорить первым!"

***

     ...Специалист "Уровня-4" Адель Швейк, сидевшая в своём отсеке, прислушалась, не выходит ли из своего кабинета сержант-майор Дотери, и быстро привинтила к телефонной трубке специальный шунт. И столь же быстро проговорила в неё:
     - Офис главного врача службы здравоохранения. Нет, генерал Кильбургер, шефа нет на месте. Попрошу его перезвонить вам, как только вернётся.
     Швейк осторожно огляделась по сторонам. Все вроде бы в порядке. Сандра Квин, сидевшая в соседнем отсеке, занята работой, Дотери из кабинета не выходила. Из кабинета Кильбургера поступил ещё один звонок. Швейк, изменив голос, ответила:
     - Пентагон. Секунду, пожалуйста.
     И быстро набрала номер, записанный на листке бумаги, который она держала в верхнем ящике стола. - Генерал Каспар? Да, поступил срочный звонок от генерала Кильбургера из ВМИИЗа. - Она повесила трубку Переключилась на свою линию и набрала тот же номер снова. Тихо и быстро проговорила несколько слов, затем снова повесила трубку и вернулась к текущей работе.

***

     5.50 вечера
     Турмонт, Мэриленд
     В опустевшем доме, что притулился у самого подножия горы Катоктин, Смит заканчивал паковать вещи. Чувствовал он себя скверно, что было ничуть не удивительно. Повсюду ощущалось присутствие Софи - от кувшина с кипячёной водой в кухне до запаха духов на простынях постели. Сердце ныло. Пустота и безмолвие дома давили на него. Этот дом, где прежде звучали голос и смех Софи, превратился в надгробие, в могильный холм всех его надежд и чаяний. Он не мог больше оставаться здесь. Он никогда не будет жить в этом доме.
     Ни в доме, ни в её квартирке. Просто невозможно представить место, где ему сейчас хотелось бы жить. Он понимал, что рано или поздно ему придётся искать себе пристанище, но даже помыслить об этом сейчас было невозможно. Нет, только не теперь. Сначала надо найти её убийц. Уничтожить, раздавить в лепёшку. Так, чтобы осталось лишь месиво из окровавленной плоти и костей.
     Выйдя из кабинета Кильбургера, Смит пошёл к себе в лабораторию и записал все свои соображения. Распечатал их на принтере, а затем поехал сюда кружным путём, постоянно поглядывая в зеркало заднего вида - с целью убедиться, что за ним никто не следит. Но не заметил ничего подозрительного.
     И вот он снова в этом доме, где прожито столько счастливых часов с Софи. Он собрал свои вещи, зарядил "беретту", взял паспорт, телефонную книжку, мобильный телефон, переоделся в военную форму и стал ждать, когда позвонит Кильбургер и сообщит ему о результатах своих переговоров с Пентагоном.
     Но Кильбургер так и не позвонил.
     В 18.00 он выехал в Форт-Детрик. На улице уже стемнело. Миссис Мелани Кертис на рабочем месте не оказалось. А когда он заглянул в кабинет к генералу, выяснилось, что и тот уже ушёл. Однако уборщица в кабинете, похоже, не убирала, как это всегда бывало по вечерам. Очень странно... Смит взглянул на часы. 18. 27. Должно быть, и босс, и секретарша пошли выпить по чашке кофе. Но чтоб в одно и то же время? Тоже довольно странно.
     Однако и в кафетерии никого не оказалось.
     А Кильбургер так и не вернулся к себе в кабинет.
     На ум Смиту пришло единственно возможное объяснение. Должно быть, генерала срочно вызвали в Пентагон и он вылетел туда вместе со своей секретаршей Мелани Кертис.
     Но почему Кильбургер не позвонил ему и ничего не сказал?
     Ответ ясен. Ничего не сказал, потому что в Пентагоне приказали ему не делать этого.
     Преисполненный безотчётной тревоги, Смит вернулся к своему старенькому "триумфу". Неважно, что у него нет разрешения Пентагона, он все равно поедет в Вашингтон. Он просто не выдержит ещё одну ночь в пустом доме в Турмонте.
     Смит включил зажигание и выехал из ворот. "Хвоста" за собой не заметил, но все равно петлял ещё, наверное, с целый час, пока не выехал на автомагистраль под номером I-270, и двинулся на юг, к столице. Мысли его неотступно возвращались к Софи. Он даже начал находить нечто утешительное в воспоминаниях о былых счастливых временах. Бог свидетель - это все, что у него теперь осталось.
     За эти три дня ему удалось поспать всего несколько часов, и ему хотелось ещё раз убедиться, что никто за ним не следит. А потому Смит резко затормозил на въезде в Геттисберг и какое-то время выжидал. Вроде бы чисто. Он снова включил мотор и поехал к мотелю "Холидей Инн", где зарегистрировался под вымышленным именем. Выпил две кружки пива в баре при мотеле, затем поужинал в маленьком ресторанчике и, зайдя к себе в номер, минут десять смотрел новости Си-эн-эн, перед тем как позвонить Кильбургеру - сперва домой, потом в офис. К телефону никто не подходил.
     И тут вдруг Смит резко вскочил с постели, возбуждённый и встревоженный. В программе новостей передавали следующее:
     "Из Белого дома только что сообщили о трагической гибели бригадного генерала Кальвина Кильбургера, руководившего Медицинским научно-исследовательским центром инфекционных заболеваний армии США в Форт-Детрике. Генерал и его секретарша были найдены мёртвыми, каждый в своём доме. Причиной смертей, по всей видимости, является неизвестный вирус, уже убивший четырех человек в Соединённых Штатах, в том числе сотрудницу ВМИИЗа в Форт-Детрике. Центр общественных связей Белого дома особо подчёркивает, что все эти трагические события никак не связаны между собой и что опасности эпидемии в данное время не существует".
     Совершенно потрясённый услышанным, Смит уже выстраивал в уме логическую цепочку. Ни Кильбургер, ни Мелани Кертис не работали непосредственно с вирусом. Они никак не могли заразиться естественным путём. Это убийство... вернее, ещё два убийства! Генерала решили не допускать в Пентагон и к главному врачу службы здравоохранения. А Мелани Кертис устранили потому, что она знала о планах генерала.
     И это произошло, несмотря на всевозможные меры по соблюдению строжайшей секретности, которые окружали работу над вирусом. Зато теперь весь народ знает об этом вирусе. Кто-то решил, что это необходимо. Но кто и почему?
     "...в связи с трагическими событиями в Форт-Детрике армейской полицией объявлен в розыск подполковник Джонатан Смит, который поспешно и неожиданно покинул Детрик без чьего-либо разрешения или ведома".
     Смит так и замер перед телевизором. На секунду показалось, что в маленькой комнате мотеля нечем дышать - стены так и давят на него. Затем он печально покачал головой. Следует смотреть правде в лицо. Его враг, убивший Софи, генерала и Мелани Кертис, обладает невиданной властью и могуществом. Они уже ищут его, а вместе с ними - и вся полиция Соединённых Штатов.
     Он остался один. Совсем один.

Продолжение следует...