Президент Ирана Хасан Рухани намерен посетить Турцию с деловым визитом семнадцатого декабря этого года. Об этом стало известно после сообщения Ахмета Давутоглу, занимающего должность руководителя Министерства внутренних дел Турции. С ответным официальным визитом в Иран позже направится премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган. Дата его отъезда пока не определена окончательно.

Рохани проведет несколько встреч с чиновниками высокого уровня и поучаствует в крупном фестивале «Шаб-и Аруз». Во время визита политикам гарантируют обеспечить максимальную безопасность. Планируется задействовать местные правоохранительные службы и системы видеонаблюдения.

Во время последнего заседания министров иностранных дел стран, входящих в состав ОЭС (Организация Экономического Содружества), которая прошла в Тегеране, Ахмед Давудоглу уже несколько раз встречался с официальными представителями Ирана. Тогда Ирану и Турции удалось найти компромиссные варианты относительно решения сирийской проблемы. Скорее всего, сейчас страны хотят упрочить свои связи и выработать собственную позицию по отношению к большинству процессов, происходящих сейчас на ближневосточной политической арене.

28-29 ноября 2013 года в Ташкенте состоялась встреча глав правительств Шанхайской организации сотрудничества. В столицу Узбекистана прибыли премьер-министры всех шести стран-членов ШОС - Казахстана, Китая, Кыргызстана, России, Таджикистана и Узбекистана, а также делегации пяти стран-наблюдателей - Афганистана, Индии, Ирана, Пакистана и Монголии.

О том, как прошел саммит и какие на нем были приняты документы, написали десятки СМИ (подробнее — в результатах поиска по Яндекс-новости). А вот о том, что в эти дни переживали жители Ташкента, в каком режиме работали городской транспорт узбекской столицы и коммунальные службы, сколько на охране городских улиц от «террористов» было задействовано работников милиции - не знает почти никто.

На саммите глав правительств ШОС в Ташкенте. Фото © РИА «Новости»

Вечером 28 ноября примерно в 17.20 местного времени по улице Нукусской в направлении Проспекта Космонавтов (мимо Госпитального рынка) на бешеной скорости промчались несколько необычайно красивых микроавтобусов с первыми зарубежными гостями, прибывшими в Ташкент на заседание Совета глав правительств Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), а за ними - еще с десяток машин правительственного кортежа в сопровождении милиции.

Еще задолго до этого на ряде главных столичных улиц по периметру движение автотранспорта было парализовано оцеплением милицейских нарядов, выстроившихся в ряд через каждые 10-15 метров на обочинах центральных трасс по обе стороны.

Жители города, оказавшиеся в этот час (в час пик, как раз после рабочего дня) на улице, обязаны были останавливаться строго на тротуаре и безропотно ждать команды на передвижение, обязательно при этом держа руки опущенными. Народ здесь знает не понаслышке: любое лишнее движение чревато репрессивными мерами.

Как рассказали очевидцы, в срочном порядке ближе к вечеру в этот день были закрыты и «обездвижены» улицы Ш.Руставели (ведущая от аэропорта), Бабура, Нукусская, Глинки и Проспект Космонавтов (так называемая «президентская трасса»). Автомобилисты, скрипя зубами в адрес «гастролирующих» чиновников, вынуждены были поворачивать назад или ехать в обход…

Хотя рядовые ташкентцы давно уже привыкли к обилию сотрудников правоохранительных органов на дорогах и улицах, которых чересчур много даже в будние дни, тем не менее, многих удивили сотни штатных блюстителей порядка, не сводивших глаз со столпившихся на тротуарах усталых граждан.

«Приезд высокопоставленных особ и иностранных делегаций, предпринимаемые при этом беспрецедентные меры безопасности лишний раз подчеркивают дистанцию огромного размера между «избранной» публикой и простым народом, - говорит ташкентский предприниматель Денис, опоздавший из-за дорожных форс-мажоров на свадьбу друга. - В такие дни, можно сказать, жизнь простых смертных останавливается – ни из дома выйти, ни с работы домой вовремя, ни просто по делам».

Несмотря на то, что фотографировать на ташкентских улицах небезопасности и в обычные дни, нашему корреспонденту удалось зафиксировать некоторые моменты

Люди, не раз становившиеся свидетелями встречи на дорогах с правительственными кортежами, отмечают безответственность силовиков в отношении рядовых граждан.

Все работы на улицах в последние дни проводились исключительно под присмотром работников милиции

«Сотрудники милиции озабочены лишь тем, чтобы на охраняемых их участках было спокойно, с простыми гражданами ведут себя как с ненужным балластом, бесцеремонно и грубо. Вот, к примеру, сегодня (28 ноября – прим. авт.), на повороте от Нукусской улицы в сторону православной церкви один мужчина чуть не угодил под колеса «догонявшей» своих правительственной машины (кортеж двигался не единым потоком, а «врассыпную»). Хорошо, водитель вовремя притормозил. Так милиционер, до этого сам давший пешеходам сигнал на переход дороги, был просто взбешен: размахивал руками, орал», - рассказывает один из очевидцев события.

Сотрудники органов охраны правопорядка дежурили даже во дворах жилых домов...

Накануне прибытия участников ШОС на участке дороги по улицам Руставели-Бабура рабочие (по-видимому, из товарищества собственников жилья) заваривали сваркой коммуникационные люки (после отъезда делегации разваривают). По утверждениям осведомленных, это делается для того, чтобы коммуникационными колодцами не могли воспользоваться «вражеские» снайперы…

«Хорошо еще, что не лето на дворе, - радуется пенсионерка по имени Нафиса-опа, - иначе заставили бы вплотную закрыть все окна, выходящие на улицу. А то и «попросили» бы жильцов «временно покинуть свои квартиры», милиция запечатала бы их, как это уже иногда имело место во время других праздничных мероприятий».

Фото © «Фергана.Ру», 28-29 ноября 2013 года, Ташкент

Международное информационное агентство «Фергана»

Старший сын президента Таджикистана Рустам Эмомали назначен главой Таможенной службы этой среднеазиатской республики, сменив на этом посту Гуреза Зарипова. Это произошло сегодня, 30 ноября, сообщает независимый новостной веб-сайт Озодагон.

Рустам постоянно находится по правую руку от отца

Ранее Рустам Эмомали занимал пост заместителя главы Таможенной службы.

Как сообщает издание, старший сын таджикского президента Рахмона Рустам родился в 1987 году. Он окончил Таджикский национальный университет по специальности «международные экономические отношения», являлся слушателем курсов Московского Государственного института международных отношений (МГИМО).

Рустам — активный спортсмен: в качестве футболиста играл за клуб «Истиклол», а потом стал президентом футбольной федерации Таджикистана.

Вероятно, он неплохой экономист и предприниматель: возглавлял управление по поддержке малого и среднего предпринимательства в Госкомитете по инвестициям, затем был назначен начальником управления по борьбе с контрабандой и и заместителем таможенного комитета.

В 2009 году он женился на дочери руководителя одного из крупнейших предприятий пищевой промышленности Душанбе.

Непотизм (от лат. nepos, родительный падеж nepotis - внук, племянник) - раздача римскими папами ради укрепления собственной власти доходных должностей, высших церковных званий, земель своим родственникам (прежде всего сыновьям). Был особенно широко распространён в 15-16 вв.; привёл к возвышению из папской родни могущественных фамилий (Боргезе, Лудовизи, Борджа и др.). Позже термин "Непотизм" стал нарицательным, употребляется как синоним "кумовства".

(Большая Советская энциклопедия)

Международное информационное агентство «Фергана»

Первого декабря 2013 года на российском телеканале РЕН-ТВ вышел пространный сюжет о скандале вокруг о Гульнары Каримовой.

В столице Кыргызстана в ночь на 30 ноября была до смерти избита актриса Русского театра драмы Оксаны Гоголь, которая позже от полученных травм скончалась.

Как сообщили «Фергане» в пресс-службе МВД Киргизии, возбуждено уголовное дело по статье «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть», однако пока по этому делу пока никто не задержан. Женщина была избита в сквере рядом с театром, ее обнаружили прохожие, которые и доставили в больницу, где актриса скончалась рано утром. На теле актрисы обнаружены множественные телесные повреждения. Однако пока точно их характер не определен.

Оксане Гоголь было 50 лет, у нее остался несовершеннолетний сын. Похороны актрисы пройдут сегодня, 2 декабря.

Как рассказала «Фергане» актриса театра Русской драмы Галина Кетова, Оксана Гоголь была разведена, жила с 11-летним сыном и матерью. Актрисой театра она начала работать с нового сезона, то есть, с осени этого года. До этого она в течение года работала в театре костюмером.

«Это была спокойная и добрая женщина. Не богатая. Это убийство – какое-то зверство, которое произошло в центре города и не очень поздно. В тот день Оксана Гоголь около полуночи покинула театр», - рассказала Кетова.

Добавим, что Оксана Гоголь была дочерью народного артиста Кыргызстана Сергея Борисова и ученицей народной артистки республики Ларисы Любомудровой. В Русском театре драмы работала относительно недавно, ранее долгое время была актрисой Кыргызского государственного театра кукол имени М.Жангазиева.

Редакция «Ферганы» приносит искренние и глубокие соболезнования родным и близким Оксаны.

Международное информационное агентство «Фергана»

В Узбекистане вынесен приговор бывшему исполнительному директору Фонда развития детского спорта республики, бывшему заместителю министра народного образования Абдулле Ачилову, сообщает 12news.uz. К какому конкретно сроку был приговорен чиновник Юнусабадским районным судом по уголовным делам, не уточняется.

Новым директором Фонда и замминистра народного образования назначен Эркин Искандаров. Отметим, что официальный сайт Фонда Bolalarsporti.uz в настоящее время на запросы не отвечает.

По данным ташкентского веб-сайта, ссылающегося на ведомственную газету Генеральной прокуратуры Узбекистана «Хукук», 53-летний Ачилов вместе с руководителями ООО «Arklav Biznes» незаконно присвоили свыше 2 млрд сумов ($1 равен 2190 сумам по официальному курсу и 2850 по курсу «черного рынка») бюджетных средств, которые Фонд развития детского спорта перечислил на счет вышеуказанной фирмы. Схема такова: «Arklav Biznes» побеждает в тендере по поставке спортивного инвентаря, проведенном путем создания искусственной конкуренции. Позже фирма по фиктивным договорам через различные фирмы обналичивает полученные деньги.

Ачилов был освобожден от занимаемой должности еще в ноябре 2012 года, а до этого возглавлял фонд с момента его создания - с 2002 года. Председателем попечительского совета Фонда все это время был и сегодня является президент Узбекистана Ислам Каримов.

Любопытно, что, согласно имеющимся в редакции «Ферганы» документам, практически все работающие в стране прибыльные предприятия, включая компании с иностранными инвестициями, должны переводить в счет Фонда развития детского спорта довольно значительные средства. К этому их обязывают ежегодные постановления Ислама Каримова.

Так, например, в 2012 году Фонду три мобильных оператора, работающих в Узбекистане, - ООО «Коском», «Уздунробита» и «Юнител» - оказали Фонду «благотворительную помощь» в размере 250 миллионов сумов каждый. Всего в 2012 году Фонд получил от таких спонсоров более 41 миллиарда сумов (около 1,5 миллиона долларов). Сколько всего государственных и спонсорских денег было разворовано — неизвестно.

Международное информационное агентство «Фергана»

Турция начинает серийное производство первого отечественного танка, сообщает Hurriyet Daily News. Премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил на церемонии закрытия Инновационной недели в Стамбуле, что «теперь мы в состоянии производить собственный танк. В настоящее время машина проходит испытания. Серийное производство начнется в ближайшее время».

Компания «Отокар», входящая в крупнейший турецкий холдинг Koc Holding, начала разработку четырех прототипов первого отечественного боевого танка нового поколения Altay, работы идут в рамках контракта на 500 миллионов долларов. Кто получит контракт на серийное производство, пока неизвестно.

Эрдоган отметил, что в Турции уже разработан собственный отечественный вертолет и разведывательный беспилотник, и скоро страна начнет поставлять беспилотники на экспорт.

Международное информационное агентство «Фергана»

В Оше (Кыргызстан) милиция предотвратила первую попытку митингующих взять штурмом здание областной администрации, сообщает ИА 24.kg. На 13.00 по местному времени Оше собралось около трех тысяч сторонников арестованного депутата парламента Ахматбека Келдибекова, которые требуют отпустить его на свободу.

По данным издания, несколько агрессивно настроенных молодых парней начали призывать остальных участников акции идти на администрацию. «Толпа кинулась в здание, в это время перед ними выступал мэр Оша Мелисбек Мырзакматов. В милиционеров стали кидать камнями, но они не отступили. Толпу удалось оттеснить», - сообщили в УВД.

На митинге в Оше. Фото со страницы Хулькар Исамовой в «Фейсбуке»

Интересно, что сам мэр южной столицы Мелис Мырзакматов встал на сторону протестующих и потребовал, чтобы милиция им не препятствовала.

«Уважаемые «красные шапочки», не забывайте, как вас били в Таласе и что сделали тогда с министром Конгантиевым (речь об апрельских событиях 2010 года - ред.). Вы хотите повторения тех событий? Если нет, то не препятствуйте людям выражать свое мнение», - заявил Мырзакматов. После этих слов агрессивная молодежь стала закидывать милиционеров камнями. Толпа кинулась к зданию областной администрации, но работники милиции смогли ее оттеснить.

В ГУВД Оша поясняют, что количество митингующих увеличивается. По разной информации, сейчас в центре города собралось от трех до пяти тысяч человек. Они требуют освободить из-под стражи члена фракции «Ата-Журт» Ахматбека Келдибекова. Часть митингующих выступает за пересмотр дела в отношении депутата Ошского горкенеша от партии «Улуттар биримдиги» (партии мэра Оша, - прим. ред.) Шайлообека Атазова, который осужден на 1 год условно за незаконное использование бюджетных средств.

Напомним, что член оппозиционной фракции Ахматбек Кельдибеков был задержан и водворен в СИЗО ГКНБ 20 ноября. На него заведены три уголовных дела по статьям «Коррупция» и «Злоупотребление должностным положением». 20 ноября Октябрьский районный суд поставил избрать депутата меру пресечения в виде заключения под стражу сроком на два месяца.

Все это вызвало волну возмущения среди его сторонников, которые начали проводить многочисленные акции протеста. В частности, начиная со дня ареста они неоднократно перекрывали трассу Ош-Иркештам вызывая недовольство водителей и не давая проезда большегрузным машинам.

«Фергана» продолжает следить за событиями в Оше.

Международное информационное агентство «Фергана»

В Оше (Кыргызстан) милиция предотвратила первую попытку митингующих взять штурмом здание областной администрации, сообщает ИА 24.kg. На 13.00 по местному времени Оше собралось около трех тысяч сторонников арестованного депутата парламента Ахматбека Келдибекова, которые требуют отпустить его на свободу.

По данным издания, несколько агрессивно настроенных молодых парней начали призывать остальных участников акции идти на администрацию. «Толпа кинулась в здание, в это время перед ними выступал мэр Оша Мелисбек Мырзакматов. В милиционеров стали кидать камнями, но они не отступили. Толпу удалось оттеснить», - сообщили в УВД.

На митинге в Оше. Больше фото - в Галерее.Ферганы.Ру

Интересно, что сам мэр южной столицы Мелис Мырзакматов встал на сторону протестующих и потребовал, чтобы милиция им не препятствовала.

«Уважаемые «красные шапочки», не забывайте, как вас били в Таласе и что сделали тогда с министром Конгантиевым (речь об апрельских событиях 2010 года - ред.). Вы хотите повторения тех событий? Если нет, то не препятствуйте людям выражать свое мнение», - заявил Мырзакматов. После этих слов агрессивная молодежь стала закидывать милиционеров камнями. Толпа кинулась к зданию областной администрации, но работники милиции смогли ее оттеснить.

В ГУВД Оша поясняют, что количество митингующих увеличивается. По разной информации, сейчас в центре города собралось от трех до пяти тысяч человек. Они требуют освободить из-под стражи члена фракции «Ата-Журт» Ахматбека Келдибекова. Часть митингующих выступает за пересмотр дела в отношении депутата Ошского горкенеша от партии «Улуттар биримдиги» (партии мэра Оша, - прим. ред.) Шайлообека Атазова, который осужден на 1 год условно за незаконное использование бюджетных средств.

Напомним, что член оппозиционной фракции Ахматбек Кельдибеков был задержан и водворен в СИЗО ГКНБ 20 ноября. На него заведены три уголовных дела по статьям «Коррупция» и «Злоупотребление должностным положением». 20 ноября Октябрьский районный суд поставил избрать депутата меру пресечения в виде заключения под стражу сроком на два месяца.

Все это вызвало волну возмущения среди его сторонников, которые начали проводить многочисленные акции протеста. В частности, начиная со дня ареста они неоднократно перекрывали трассу Ош-Иркештам вызывая недовольство водителей и не давая проезда большегрузным машинам.

«Фергана» продолжает следить за событиями в Оше.

Международное информационное агентство «Фергана»

Политические элиты Таджикистана после обретения независимости не смогли сразу приступить к «заполнению идеологического вакуума» и выработке консолидирующей государственной идеологии. Вместо этого они насмерть разодрались между собой. Давняя вражда между регионально-клановыми группировками привела к жесточайшей гражданской войне. Как и всякая гражданская война, внутритаджикский конфликт не только не способствовал формированию общенациональной идентичности, но делал проблематичным даже появление более-менее привлекательных идеологем, способствующих хотя бы прекращению насилия и началу диалога. И это притом, что по разные стороны баррикад оказались представители одной этнической группы, исповедующие одну и ту же религию - ислам. Однако клановость с успехом заменила и этническую, и религиозную мотивацию.

Лишь после вмешательства внешних сил, которые, с одной стороны, обеспечили относительную военную победу одного из противников, а с другой - стимулировали процесс «национального примирения», оказавшаяся сильнее регионально-клановая коалиция во главе с тогда еще Эмомали Рахмоновым (с 2007 года – Рахмоном) приступила к выработке некого комплекса государственно-идеологических представлений. По мере утверждения авторитарного режима Рахмонова эти идеологические «наброски» приобретали системный характер и примерно те же направляющие функции, что и у соседних авторитарных режимов. Однако реальная эффективность такой идеологии оставалась и остается весьма низкой.

В горниле гражданской войны

Безусловно, с началом гражданской войны идеология никуда не делась. Можно даже сказать, что конфликт приобрел идеологическое измерение, и каждую из сторон обслуживала соответствующая идеология. Так, вооруженная оппозиция, опиравшаяся, в основном, на горный Памир и район Курган-Тюбе, использовала как исламскую, так и демократическую терминологию. Ведь в ее рядах сражались и приверженцы либеральной демократии, и сторонники исламизма, часть которых не скрывала, что их цель - исламское государство фундаменталистского толка. На первоначальном этапе оба эти течения выступили единым фронтом, объединяющей основой которого была все же идея таджикского национального возрождения.

Партийно-хозяйственная номенклатура, возглавившая Куляб и север республики, исповедовала «советскую» идеологию. В то же время, как отмечает таджикский политолог Абдугани Мамадазимов, основой политической жизни северного Таджикистана и Кулябской зоны стал «народный ислам» - «форма ислама, насыщенная народными верованиями, обычаями и представлениями, нормами и ценностями, т.е. исламизированного адата». Такого рода ислам долгое время существовал параллельно советской идеологии, вполне уживаясь с ней. Кроме того, «народный ислам» отрицал, согласно традиции суннизма, соединение светской и духовной власти. Поэтому, как полагает Мамадазимов, именно такую форму ислама поддержали «представители старой советской элиты».

Однако после окончания войны отправной точкой для построения новой идеологии группировка Рахмонова избрала вовсе не «народный ислам». Мамадазимов пишет: «Оба лагеря были ярыми сторонниками политического суверенитета, где родной язык имел бы достойное место во главе государственности. Спор шел только о характере национальной государственности… Злая шутка делала свое дело, но факт в том, что между боями в одном военном лагере читали веселые рубаи Хайяма, а в другом - мистическую поэзию Аттора. И именно совместное воспевание высокой поэзии своих великих предков на родном языке стало той отправной точкой, когда здоровые силы в обоих лагерях стали прислушиваться друг другу, и мы приобрели долгожданный мир».

Если перевести этот поэтичный текст в более прозаичную форму, то станет понятно, что основой для примирения, национальной идентичности и государственной идеологии был избран этнический национализм. В данном случае это определение не несет никакой нравственной оценки - просто констатация, тем более что никакой другой основы для «идеологического строительства» правящие элиты просто и выбрать не могли. Ислам, даже народный, вызывал у выходцев из советской номенклатуры понятные опасения, советский интернационализм дискредитировал себя, а такие понятия, как «гражданская нация», «права человека» и тому подобное, либо в принципе отвергались номенклатурой, либо просто не понимались ею. Не говоря уже о широких народных массах. Что же до нацменьшинств, то они не являлись значимым политическим фактором, а потому здесь было достаточно ограничиться декларативными заверениями и не допускать слишком явных перегибов в межнациональных отношениях. Что и было сделано.

Гражданская природа формируемого государства, принципы национального и языкового равноправия, охрана прав этнических меньшинств, определение статуса русского языка как языка межнационального общения и так далее получили конституционные гарантии, но они имели, в общем-то, «ритуальный» характер. Не в том плане, что полностью игнорировались, и в Таджикистане повсеместно стала практиковаться национальная, религиозная и прочая дискриминация. Она, конечно, пусть и не повсеместно, практиковалась и практикуется, но не в форме официально одобренной государственной политики. Просто национализм, как наиболее простой способ консолидации общества, управления и манипулирования им, выбирается в качестве официальной идеологии, в то время как «категория гражданства», по выражению исследовательницы Эрики Марат (Кыргызстан), «используется попеременно с этнической принадлежностью, а это препятствует тому, чтобы широкая общественность поняла различия между ними».

Вместе с тем в условиях Таджикистана перед идеологией государственного национализма, особенно на начальном этапе ее формирования, в числе прочих ставилась задача если и не противостоять, то оппонировать условному «исламскому проекту», который в массовом сознании ассоциировался с оппозиционной Партией исламского возрождения (ПИВТ), получившей в числе других оппозиционных группировок представительство в госструктурах. Ну, и, естественно, национализм должен был служить инструментом противодействия исламскому экстремизму, панисламизму и так далее.

Необходимо отметить чисто национальную специфику «идеологического строительства» в Таджикистане. Дело в том, что Таджикистан – единственная ираноязычная страна постсоветской Центральной Азии. Поэтому таджикские идеологи изначально стали противопоставлять Таджикистан тюркскому окружению, более того - видеть миссию таджиков в неком цивилизационном противостоянии тюркам с целью сохранения не только своей идентичности, но и «самости» всех ираноязычных народов. Поэтому в качестве основы для национальной идентичности было избрано наследие, прежде всего, доисламского периода. Сначала речь шла о религиозно-культурном наследии зороастризма (1997-1999), позднее на первый план выдвинулось «арийство» - как якобы изначально, «по крови», свойственный таджикам тип цивилизации. Надо признать, что в этой области местными историками уже достаточно давно была наработана соответствующая идеологическая база. Как отмечает Эрика Марат, «Рахмон в значительной степени следовал за влиятельными историками в продвижении своих идеологических проектов».

Обретение «арийского первородства»

Историческая основа для появления этих проектов была заложена еще в советские времена, точнее, во время так называемого национально-государственного размежевания в Средней Азии. Дело в том, что в 1920–1930 годы четкой национально-этнической самоидентификации у тамошнего населения еще не было - большинство идентифицировало себя, прежде всего, как мусульман. А такие определения, как, например, «узбек» и «таджик», до момента размежевания воспринимались, скорее, как дополнение по формуле «и то, и другое», а не в плане противопоставления – «либо узбек, либо таджик». Тем более что в регионе проживало значительное число так называемых «сартов», причем толкование этого термина местными народами и неместными исследователями было весьма расплывчатым: под «сартами» в разных контекстах могли подразумеваться как нынешние таджики, так и нынешние узбеки. После образования в 1924 году Таджикской АССР в составе Узбекской ССР (в 1929 году Таджикистан стал союзной республикой) пришлось упразднить термин «сарт» и четко разделить понятия «таджик» и «узбек». Но из-за этнической смешанности «межуемых» территорий невозможно было установить четкие этнические границы новых административных единиц. Да и особого желания делать это у советских властей не было.

В ходе размежевания самые плодородные земли, а также такие города с весьма значительным таджикским населением, как Самарканд и Бухара, отошли Узбекистану. Среди таджикской интеллигенции всегда господствовало убеждение, что в Узбекистане десятилетиями проводилась политика тюркизации тамошних таджиков, а таджикское историческое и культурное наследие не столько подвергалось гонениям, сколько «присваивалось» узбеками. При советской власти дискуссии на эти темы, мягко говоря, не поощрялись. Лишь в завуалированной «научной» форме всевозможные «исторические» претензии и притязания попадали на страницы диссертаций и научных статей. Среди авторов таких публикаций, нужно, прежде всего, назвать академика АН СССР Бободжона Гафурова (1908–1977), бывшего с 1946 по 1956 годы первым секретарем ЦК Компартии Таджикистана, а затем возглавлявшего Институт Востоковедения АН СССР. Именно в его работах появился тезис о том, что таджики являются единственным исконно коренным населением региона – потомками древней арийской цивилизации, тогда как предки всех тюркоязычных народов Центральной Азии были пришлыми кочевниками.

Последователи Гафурова в лице таджикских академиков и профессоров Р.Масова, Н.Негматова, А.Турсунзода, У.Гаффарова, Н.Хатамова, К.Айни развили тезис об «арийском первородстве» таджиков и «зафиксировали» его во времени и пространстве: по их утверждениям, древняя арийская цивилизация зародилась примерно 8000 лет назад на территории так называемой Арианы, включавшей в себя всю бывшую советскую Среднюю Азию и большую часть территорий Ирана и Афганистана - от иранского Хорасана и северного Афганистана, нынешнего Таджикистана и других стран Центральной Азии до Китая и Индии.

У этой парадигмы вскоре появилась чисто прикладная сторона, а именно - активно используемый с начала 90-х годов тезис об «историческом» или «большом» Таджикистане. Этот исторический Таджикистан, по мнению некоторых авторов, существовал, по крайней мере, уже 2500 лет назад и был создан еще персидскими Ахеменидами, а потом утрачен в результате происков внешних сил. Так, по мнению С.Аюбзода, «в результате национального размежевания таджики потеряли древние города Бухара, Самарканд, Мерв, Термез, Насаф», а также «такие богатые долины, как Сурхандарья и Фергана, бескрайние степи Карши, Шахрисабза, Джизака и другие».

А вот Нугмон Негматов пользовался термином «маленький современный Таджикистан». Это выражение как бы фиксирует тот территориальный ущерб, который, по мнению историка, был нанесен таджикскому народу при создании его нынешней государственности. Ряд историков во главе с Рахимом Масовым беспрестанно говорили об ущемлении и «узбекизации» таджиков со стороны «пантюркистской элиты» в Узбекистане. Затем следовали далеко идущие выводы: «Если бы эти наши центры, т. е. Самарканд и Бухара, принадлежали нам, если бы сохранились эти политические, экономические, культурные основы, тогда трагедия 90-х годов ХХ столетия в Таджикистане не произошла бы». В общем, за всем этим отчетливо просматривается стремление обосновать претензии на «исконные таджикские земли», в частности, на Бухару, Самарканд и прилежащие территории.

Рахмон плюс «ариизация» всей страны

В начале 2000-х арийские изыскания историков были подхвачены властями Таджикистана, попытавшимися сделать арийство национальной идеей. В качестве главного «истинного арийца» выступил сам Эмомали Рахмонов, издавший свой «фундаментальный труд» в двух томах - «Таджики в зеркале истории. От арийцев до Саманидов». Суть этого творения сформулирована в следующем вопросе: «Имеют ли различные тюркские народности и племена, спустя тысячелетия ставшие хозяевами территорий бывших древних Бактрии, Согда и Хорезма и сегодня с трибун своих национальных государств притязающие на историческое и культурное наследие арийцев, какую-либо общность с арийскими народностями этих краев?» Ответы даются соответствующие.

В Душанбе появился памятник основателю государства Саманидов Исмаилу Самани (874-907) с размещенной на его основании картой «большого Таджикистана», символизирующей неприятие «ущербности» границ нынешнего «малого Таджикистана». Впоследствии широкий резонанс получили сказанные Рахмоновым, видимо, в горячности, слова: «Заберем и Бухару, заберем и Самарканд!»

12 сентября 2003 года президент издал специальный указ, согласно которому «в целях изучения и пропаганды вклада арийцев в историю мировой цивилизации, воспитания поколения в духе национального самосознания, развития связей между народами и культурами» 2006 год провозглашался «Годом арийской цивилизации». Были организованы торжественные мероприятия, а улицы таджикских городов украсили плакатами, славящими арийские корни таджиков. На тех же плакатах красовалась эмблема, наиболее известная как Hackenkreuz или свастика. Правда, таджикские чиновники, такие, как, например, Музаффар Азизов, эксперт министерства культуры Таджикистана, тут же разъясняли, что это «правильная» свастика: «Свастика – это солярный знак, еще называют это «знак Солнца», который почитали древние арийцы. Если направление справа налево, это означает колесо жизни в буддийской религии, а если обратное направление - это колесо смерти. Но кое-кто воспользовался колесом смерти, и нашел здесь смерть свою». В общем, официальный Душанбе всячески подчеркивал, что его «арийство» не имеет ничего общего с «арийством» германских нацистов.

Правда, некоторые выступления теперь уже Рахмона порой очень напоминали кое-что. Речь идет, например, о его обращении к таджикской интеллигенции, в котором он призвал защитить духовные достижения «культурного арийского наследия» от посягательств «внешних сил, наделенных фантастической способностью тотального разрушения накопленных на протяжении веков духовно-нравственных и культурных ценностей народов арийского происхождения». Подобного рода высказывания находились в русле построений все тех же историков, которые еще решительнее стали настаивать на превосходстве «арийской культуры» таджиков над культурой тюркских «кочевников-варваров». Такое противопоставление прослеживалось, в частности, в трудах Н.Негматова «Таджикский феномен: теория и история» и Р.Масова «Таджики: история под грифом «совершенно секретно». Причем характерно, что Масов, указывая на «более низкую» культуру тюрков по сравнению с арийцами, подчеркивал антропологическую разницу между ними (арийцы – европеоиды, тюрки – частично монголоиды).

Интересно, что арийские мотивы в политическом творчестве Рахмона и особенно характерные пассажи в работах «арийски ориентированных» таджикских историков-идеологов встретили весьма сочувственное отношение тех кругов в России, которые сами очень любят рассуждать об арийском прошлом, скажем, славян, а также об «исконных врагах арийства». Это сочувствие можно отследить, открыв ряд ультранационалистических, а то и откровенно нацистских сайтов. Из самого же Таджикистана пошли прямые обращения к «арийским братьям» в России с напоминаниями об «общих арийских корнях». Тот же Масов активно разъяснял: «Когда мы говорим про индоиранские, индоевропейские народы, то имеем в виду арийцев. Там и славяне, и ираноязычные народы - таджики, иранцы, афганцы». Что же до части таджикских участников интернет-форумов, гораздо более раскованных, чем академик, то они довольно часто сопровождают свои заверения в «арийской солидарности» антисемитскими и, естественно, антиамериканскими выпадами.

«Арии всех стран, объединяйтесь! Пишите мне, славяне, таджики, осетины, украинцы», - был брошен клич по форумам одним из таджикских блогеров. Но вот незадача - русские скинхеды никаких чувств «арийской солидарности» к таджикам не испытывают и проламывают головы всем «черным», не делая различий между «арийцами» и «неарийцами».

Это, правда, не мешало самому Рахмону время от времени вспоминать об «общем арийском культурном пространстве, еще тысячелетия назад связавшем Россию и Таджикистан».

Вперед, к победе паниранизма!

Однако Россия все же не была главным адресатом напоминаний об общем арийском происхождении. С течением времени в Душанбе все большее внимание стали уделять поиску альтернативных постсоветскому интеграционных направлений. Причин тому много, но среди главных – общая неэффективность интеграционных механизмов СНГ, недовольство Россией, в частности, ее позицией по узбекско-таджикскому спору из-за водных ресурсов и, естественно, давнее недоверие и противоречия с тюркскими соседями, в первую очередь, с Узбекистаном. Результатом стала выдвинутая Душанбе инициатива (2006) по созданию альянса Афганистана, Ирана и Таджикистана как объединения этнокультурно близких стран. При этом представители Таджикистана почти не скрывали, что рассматривают интеграцию ираноязычных государств в качестве гарантии «нерастворения» Таджикистана в окружающем его тюркском «море».

В 2006-2012 годах прошли несколько саммитов ираноязычных стран, был создан наднациональный Совет сотрудничества, остальная конкретика выглядит весьма скромно. Впрочем, наиболее благосклонно «арийские» пассажи из Душанбе воспринимались в Тегеране. Тем более что «арийство» и комплекс расового превосходства по отношению к семитам и тюркам присутствует в персидском национальном менталитете едва ли не со времен все тех же Ахеменидов. Только вот сам Таджикистан иранцы рассматривают в довольно своеобразной плоскости - в Тегеране эту страну считают всего лишь неотъемлемой частью «Великого Ирана», куда и должны войти все страны с ираноязычным населением. В любом случае Иран воспользовался «арийскими» симпатиями Душанбе для резкого увеличения своего экономического присутствия в Таджикистане, но главное – для усиления своего религиозного, идеологического и политического влияния в стране. Для этой цели использовались иранские культурные центры, широкая сеть курсов по изучению фарси, обучение, в том числе религиозное, молодых таджиков в Иране. Главными составляющими идеологической обработки таджикского населения стали «арийство» в его «чисто иранском» варианте и иранская версия исламского фундаментализма. В конце концов, это стало вызывать определенное беспокойство Душанбе, несколько притормозившего ирано-таджикское сближение в идеологической и культурной сферах.

В целом же «паниранистская» интеграция так и не смогла стать альтернативой интеграции постсоветской (или, как теперь говорят, «евразийской»). В первую очередь, конечно, из-за очень сильной зависимости Таджикистана от России. Отсюда очередная переориентация Таджикистана - на этот раз в сторону возможного вступления в Таможенный, а потом и в Евразийский союз. К тому же «арийский» курс таджикского руководства вызвал резкое отторжение у тюркских соседей, поскольку «мог указать на особенность Таджикистана, намекая на его культурное превосходство» (Эрика Марат). В первую очередь речь идет, конечно же, об Узбекистане. И без того, мягко говоря, непростые отношения между двумя странами получили дополнительное осложнение в виде самой настоящей идеологической войны. В Ташкенте «арийские» идеологемы Душанбе сразу же встретили с негодованием. С узбекской стороны последовал ответный залп исторических изысканий, призванный опровергнуть арийское первородство таджиков. Узбекские историки постарались сузить ареал традиционного проживания таджиков, ограничив его горными районами Памира. Таджики же, живущие в пределах Узбекистана, согласно официальной доктрине, были объявлены частью единого узбекского народа, говорящего на двух языках. Из Ташкента посыпались адресованные таджикским историкам обвинения в расизме. Вместе с тем ряд узбекских историков не удержался от того, чтобы наградить таджиков оскорбительными эпитетами – «отсталые», «невежественные», «дикари», а то и отрицать само существование таджикского народа (некоторые узбекские авторы определяют таджиков как «иранизированную тюркскую дробь» и «фиктивную нацию»).

Резкой по тону полемике между историками пока не видно конца. Здесь, однако, не место анализировать научную достоверность той или иной позиции, тем более, что и с той, и с другой стороны хватает исторических мифов. Главное, что в условиях подчиненности исторической науки государственной идеологии в обеих странах споры ученых далеко не лучшим образом влияют на межгосударственные и межнациональные отношения. И это в регионе, где прения в поисках исторической истины в любой момент могут обернуться жуткой резней. Особенно с учетом того, что в Таджикистане проживает большая узбекская община, а в Узбекистане – таджикская.

Смещение акцентов

Как бы там ни было, но примерно с 2011 года таджикские государственные идеологи были вынуждены несколько сместить акценты. Политолог Вадим Кособородый писал в этой связи: «Таджикские власти крайне беспечно относятся к формированию общественных настроений и идеологической составляющей национальной государственности. Вся работа сводится к лозунгам об арийском происхождении… Что касается противодействия пропаганде идей, не соответствующих принятому курсу на возрождение национально-культурных традиций, ответственность возложена на органы правопорядка, которые в силу коррумпированности и инертности не в силах охватить все разнообразие политических и социальных оппонентов». Под «пропагандой идей, не соответствующих принятому курсу», в первую очередь, имеется в виду пропаганда исламизма и вытекающие отсюда угрозы.

Поэтому в своей идеологической работе таджикские власти пошли на определенное приглушение «арийской идеи» и постарались приподнять исламскую составляющую государственной идеологии, которая всегда там присутствовала хотя бы в виде все того же «народного ислама». А как же иначе? Ведь Таджикистан без ислама немыслим.

Надо сказать, что идеологическое строительство в Таджикистане изначально предполагало наличие в комплексе официально утвержденных идеологем нескольких составляющих, пропагандируемых как бы параллельно. Приоритеты менялись в зависимости от конкретных обстоятельств: какая-то составляющая, например, арийская, выдвигалась на первый план, а другие – несколько затемнялись. Но отнюдь не исключались из официального идеологического арсенала.

В 2009 году президент Рахмон приказал разработать государственную Концепцию по вопросам религии. «Для предотвращения фактов распространения различных чуждых религиозных течений» он предложил назначать имам-хатибов мечетей только из числа выпускников Исламского университета Таджикистана. Позднее в президентских речах все чаще стало появляться напоминание о духовной связи Таджикистана с исламской цивилизацией. С высоких трибун зазвучали призывы к соблюдению исламских норм поведения и общежития.

В целом же нынешняя политика властей в религиозной области, как считает политолог Азамат Султанов, состоит в «продолжении самоидентификации Таджикистана как неотъемлемой части Исламского мира». По мнению Султанова, «президент Эмомали Рахмон пытается разрешить противоречия между традиционным исламом и ростом этносознания путем их объединения в рамках традиционного ханафитского ислама, получившего статус государственного мазхаба (доктрины)».

Вместе с тем религиозная политика администрации Рахмона постоянно корректируется страхом властей «выпустить вожжи», освободив дорогу исламским радикалам. Вот, например, мнение политолога Ильхама Нарзиева: «Сегодня таджикские власти пытаются сделать процесс исламизации общества управляемым... С одной стороны, власти строят гигантские мечети, а с другой стороны - вводят возрастной ценз на посещение мечетей, или начинают кампанию против ношения хиджабов (мусульманских платков)».

Другой эксперт Тохир Сатторов тоже указывает на противоречивость светско-религиозного диалога в Таджикистане: «Власти сначала делают шаг навстречу религиозным настроениям масс, а затем останавливаются и идут назад. Создается впечатление, что у них нет опыта, или они опасаются своей же неожиданной смелости».

Эффективность официальной политики на данном направлении большинство наблюдателей оценивает крайне невысоко, поскольку она не затрагивает объективных причин, питающих экстремизм. Так, по мнению Камола Абдулло, радикализации ислама сильно способствуют проблемы, далекие от религии: рост авторитаризма, коррупция и экономические неурядицы. «Если их не решать, даже полный разгром талибов в Афганистане и Пакистане не сможет остановить угрозу «талибанизации» - деструктивного демодернизационного процесса в Таджикистане», - предупреждает Абдулло. По его словам, «стране необходим диалог внутри самой мусульманской общины, который поможет людям сделать сознательный выбор между исламом и исламизмом, суфизмом и салафизмом».

Для интеграции исламского наследия в официальные идеологические конструкции используется и еще одна составляющая – «культ Исмаила Самани» (в таджикской транскрипции Исмоил Сомони), уже упоминавшегося основателя государства Саманидов, которое считается первым в истории национальным государством таджиков. Вернее, речь идет о неком синтезе религиозной и национальной основ предлагаемой национальной идеи. Ведь государство Саманидов было исламским государством, а Сомони - исламским правителем. Но правителем светским, а не духовным, что соответствует суннитскому принципу наделения мирской властью именно султана (халифа), а не религиозного лидера - имама, как это принято в шиитской ветви ислама. В то же время Сомони – глава национального таджикского государства, то есть совмещает в себе и религиозное, и национальное начало.

Напомню, что составляющие государственной идеологии Таджикистана существуют как бы параллельно, периодически меняясь «первыми местами». Это относится и к «культу Сомони»: на первый план он временно выдвинулся, например, в 1999 году - во время празднования 1100-летия основания государства Саманидов. В 2000 году денежная единица Таджикистана получила название «сомони».

«Приходи, о наш шах!»

В самые последние годы «культ Сомони», помимо синтеза религиозного и национального компонентов госидеологии, стал выполнять еще и функцию своего рода перекидного мостика к другой идеологической концепции – концепции «справедливого шаха». Ее корни таджикские идеологи находят опять же как в доисламском, так и в исламском наследии.

«Воспевание идеи о справедливом шахе проходит красной нитью через всю бессмертную поэму «Шахнаме» великого Фирдоуси. Идея эта, ее зачатки стали формироваться уже при правлении великих шахов первой (но еще легендарной) династии Пешдадидов! Идея о богоизбранности личности правителя (идея «фарн», авестийская «хварна», т.е. «харизма» в политических науках) не только стала формироваться в «золотом (легендарном) веке» великих шахов Джамшеда, Фаридуна, Манучехра и др., но выступила к концу их правления уже как твердый постулат о выборе шаха… Даже новая религия –- ислам, стремительно развиваясь и поглощая на своем пути многочисленные народы и их наследия, стала прибегать к использованию административно-бюрократического наследия иранцев, среди которого концепция справедливого шаха имела ключевое значение», отмечает Абдугани Мамадазимов.

Современную интерпретацию концепции «справедливого шаха» («президенти мардуми») Мамадазимов предлагает сделать основой национальной идеи. Думаю, не надо пояснять, кто именно предлагается в современные «справедливые шахи». Перед последними президентскими выборами во время поездок Рахмона по стране взрослые и дети, собиравшиеся на встречи с ним, встречали президента радостными криками: «Приходи, о наш шах!», «Приходи, о наш господин!»

Последние идеологические изыски, впрочем, не означают, что из идеологического арсенала убран этнический национализм. Ничуть не бывало. Официальные лица по-прежнему нередко позволяют себе высказывания подобного рода, не исключая даже расистские выпады. Вот, например, в июле 2013 года член парламента Саодат Амиршоева заявила, что она против того, чтобы таджички «выходили замуж за представителей других наций - русских, китайцев или других». По ее мнению, такие браки «разрушают генофонд нации». Можно было бы проигнорировать это высказывание депутата, списав его на излишнюю экзальтацию. Однако сам Рахмон, выступая недавно перед таджикской молодежью, настоятельно рекомендовал девушкам выходить замуж имена за таджиков.

И опять об эффективности. Безусловно, все бюрократические уровни демонстрируют высочайшую исполнительскую дисциплину по претворению в жизнь высочайших идеологических предначертаний, но все это носит в основном «верхушечный» характер и довольно слабо влияет на таджикское общество в целом. С уверенностью можно сказать, что государственные идеологи совсем не преуспели в преодолении регионально-клановой раздробленности и формировании пусть даже только общетаджикской национальной идентичности. Не говоря уже об интеграции нацменьшинств. Они, несмотря на высочайшие призывы и заверения, в этом процессе попросту не участвуют. Русскоязычные – потому что уезжали, уезжают и будут уезжать (к примеру, количество русских школ в Таджикистане с 1990 года сократилось более чем в десять раз), а, скажем, узбеки – потому что не особо и зовут, а если и зовут, то зачастую в такой форме, что участвовать не хочется.

Ограничителем всеобъемлющего идеологического охвата является и сохранившийся в Таджикистане политический и, соответственно, идеологический плюрализм (концепция «справедливого шаха», например, была сильно раскритикована в продвинутой части таджикского общества). Хотя власти делали и делают многое, чтобы «зачистить» политическое поле и унифицировать страну. Но и здесь есть ограничитель – нынешний плюрализм своими корнями уходит в эпоху гражданской войны, как в политической, так и в регионально-клановой плоскости. Окончательная «зачистка» будет означать открытый отказ от национального примирения и вновь раздует все еще тлеющие угли кровавого конфликта 1990-х. Впрочем, о каком всеобъемлющем идеологическом охвате можно говорить, когда центральное правительство в Душанбе фактически не имеет полного контроля над всей территорией страны (над Горным Бадахшаном, в частности)...

Михаил Калишевский

Международное информационное агентство «Фергана»

В Туркменистане снят с должности и арестован начальник исправительной колонии MRK/16 в городе Байрамали майор Мухаммет Атамурадов, сообщают Альтернативные новости Туркменистана.

По данным этого веб-ресурса, 28 октября один из заключенных этой колонии совершил побег: угнал пожарную машину, стоявшую на территории колонии, и снес ею ворота исправительного учреждения. Его поймали уже на следующий день.

За побег, кроме начальника колонии, ответил и его заместитель по работе с личным составом: он уволен. 17 ноября коллективу колонии был представлен новый начальник – Гуртмурад Аннасахедов, ранее возглавлявший колонию для несовершеннолетних MRK/18, расположенную в том же Байрамали.

По неподтвержденным данным, Атамурадов находится под следствием.

Международное информационное агентство «Фергана»

В московском Государственном музее Востока открылась уникальная выставка «Религии и культы домусульманской Средней Азии (IV в. до н.э. - IV в. н.э.)», на которой представлено около 30 экспонатов из среднеазиатской археологической коллекции музея. Коллекция археологии Средней Азии начала формироваться в музее уже в первые годы его существования: в 1926 году музей получил из Среднеазиатского музея Ташкента коллекцию керамики и других предметов из Узбекистана, в 1927 году в дар от Самаркандского музея были получены три ящика с фрагментами керамики и изразцов. В том же году из ГМИИ им. Пушкина (Москва) музею передали коллекцию среднеазиатской керамики и изразцов, поступивших туда еще до революции от частных коллекционеров. С сентября 1926 года Музей Востока активно участвует в археологических экспедициях (в том числе в Среднюю Азию), и в коллекцию музея входят находки, сделанные во время этих работ.

1. Голова Будды (фрагмент скульптуры). Северная Бактрия, нач. III в. н.э. 2. Обнаженная богиня и Богиня с кувшином. Хорезм, IV-II вв. до н.э. 3. Кундика - сосуд для омовений. Северная Бактрия, III - перв. пол. IV вв. н.э.

Коллекция музея насчитывает несколько десятков тысяч предметов, которые отражают различные стороны художественной и материальной культуры народов Средней Азии от эпохи позднего энеолита (вторая половина IV тысячелетия до н.э.) до периода правления династии Тимуридов (конец XIV-XV вв. н.э.).

Средняя Азия в глубокой древности являлась местом пересечения различных культурных традиций и религиозных воззрений. По одной из версий, именно в Хорезме в конце первого или начале второго тысячелетий до н.э. зародился зороастризм, который был одной из основных религий на территории Средней Азии до утверждения здесь ислама.

В конце IV в. до н.э. вместе с войсками Александра Македонского в Среднюю Азию пришли различные греческие религиозные представления, оказавшие влияние на всю последующую культуру и искусство региона. Греческие верования соединились с местными религиями и культами, в результате чего сформировалась новая синкретическая религиозная идеология, ставшая основой для искусства и культуры восточного эллинизма.

На рубеже нашей эры в Среднюю Азию из Индии проник буддизм, сыгравший роль своеобразного культурного моста, связывающего Индию, Среднюю Азию и Китай. К этому времени буддизм постепенно превращался в религию, где появляется божественный пантеон, формируются ритуалы, и важное место в новом статусе буддизма играло искусство.

На выставке, открытой в Музее Востока, можно увидеть материалы по трем религиозным традициям (культ плодородия, связанный с местной разновидностью зороастризма; эллинистические культы и верования; буддизм) и относящиеся к ним произведения искусства, которые существовали в трех историко-культурных регионах Средней Азии (Хорезм, Парфия, Северная Бактрия).

Ритоны. Старая Ниса, Парфия. II век до н.э.

Жемчужины коллекции - четыре ритона, найденные во время раскопок отрядом Южно-Туркменистанской археологической комплексной экспедиции под руководством Елены Давидович на городище Старая Ниса осенью 1948 года. Ритоны были переданы музею Историческим музеем Туркменистана осенью 1953 года.

Предполагается, что выставка продлится около двух лет, потом ее сменит археологическая коллекция Северного Кавказа. Выставка подготовлена заместителем директора музея по научной работе Тиграном Мкртычевым, заведующим сектором истории материальной культуры и древнего искусства Центральной Азии Государственного музея Востока Сергеем Болеловым и руководителем выставочного отдела музея Ларисой Рапопорт.

Международное информационное агентство «Фергана»

В Оше сторонники арестованного депутата парламента Кыргызстана Ахматбека Келдибекова провели переговоры с полпредом правительства в Ошской области Сооронбаем Жээнбековым, после чего установили на центральной площади города три юрты и создали штаб по освобождению своего депутата.

Они решили отправить премьер-министру обращение с требованием изменить Келдибекову меру пресечения на домашний арест. Собравшиеся заявили, что митинг продлится три дня – именно столько они отвели властям на решение их вопроса, пригрозив сместить полпреда правительства в Ошской области и назначить «народного губернатора». Напомним, что сегодня митингующие во время акции протеста дважды пытались захватить здание обладминистрации.

Ближе к вечеру, как сообщает ИА 24.kg, ряды митингующих заметно поредели: на площади осталось не более ста человек.

Организаторы митинга заявили о задержании двадцати участников акции, однако пресс-секретарь УВД Ошской области Жениш Ашырбаев опроверг их слова.

По его данным, во время выступления Жээнбекова произошла стычка между несколькими участниками митинга и сотрудниками службы безопасности обладминистрации. «Видимо, некоторые организаторы митинга восприняли это как задержание», - предположил глава пресс-службы УВД Ошской области.

Напомним, член оппозиционной фракции Ахматбек Кельдибеков был задержан и водворен в СИЗО ГКНБ 20 ноября. В отношении него заведены три уголовных дела по статьям «Коррупция» и «Злоупотребление должностным положением». 20 ноября Октябрьский районный суд постановил избрать депутату меру пресечения в виде заключения под стражу сроком на два месяца. Это вызвало волну возмущения среди его сторонников, которые начали проводить многочисленные акции протеста. В частности, начиная со дня ареста, они неоднократно перекрывали трассу Ош-Иркештам, вызывая недовольство водителей и не давая проезда большегрузным машинам.

Международное информационное агентство «Фергана»

Руководитель бухарского Гуманитарного правового центра Шухрат Ганиев принял участие в переговорах между делегацией Евросоюза и местными НПО накануне официальной встречи в Самарканде, прошедшей в ноябре в рамках Диалога по правам человека.

Предварительная встреча стала для правозащитников возможностью выделить те вопросы, которые следует обсудить с чиновниками правительства Узбекистана. По словам местных правозащитников, в настоящее время не менее 30 человек, в том числе 11 журналистов, арестованы из-за своих взглядов. Четверо из них были арестованы в последние два месяца.

Для того чтобы подобные переговоры были значимыми, правозащитники должны стать основными участниками такого «диалога», полагает Ганиев.

«Я каждый раз вносил свое предложение о том, что ЕС должен был активно сотрудничать с расширенной группой правозащитников и гражданских активистов из всех регионов страны, а не избирательно, - сказал он IWPR. – ЕС должен быть мостиком или модератором для конструктивного диалога между властью и гражданскими активистами на местах».

В заявлении, выпущенном после встречи делегации ЕС с официальными лицами во главе с министром юстиции Нигматилло Юлдашевым, говорится о том, что был поднят ряд вопросов о правах человека в нескольких сферах. Среди них «пытки и жестокое обращение с заключенными, чрезмерные ограничения свободы слова, свободы собраний, свободы вероисповедания и веры, ограничительный характер нормативной базы для независимых участников гражданского общества».

Имонн Прендергаст, представитель Верховного представителя ЕС по иностранным делам Кэтрин Эштон, сообщил IWPR в электронном письме: «Список отдельных случаев (в том числе случаев с журналистами и правозащитниками) был передан узбекской делегации по окончании встречи. Они согласились расследовать эти случаи и ответить нам».

«ЕС продолжит настоятельно призывать Узбекистан к рассмотрению правозащитных проблем, связанных со свободой слова и свободой собрания, и поднимать вопросы по отдельным случаям», - добавил Прендергаст.

Институт войны и мира (IWPR)