На фото: архитектура Астаны — столицы Казахстана

Что изменит смена правительства в Казахстане? Как Астана должна реагировать на внешнеполитические вызовы современности? Какой урок Казахстану преподают события на Украине и присоединение Крыма к России? Что такое «третий путь» в государственной политике, возможен ли он? Над этими и другими вопросами размышляет политик, лидер «Казахского Национального Конгресса» Адил Тойганбаев.

- В Казахстане - новое правительство. Ждут ли нас какие-то перемены, кроме кадровых?

- Смена кабинета принципиально ничего не изменит - ни стратегически, ни тактически. В условиях президентской республики у правительства один руководитель, и это точно не премьер. Что же касается персональных замен, то они даже не символичны. Фактически произошла не полноценная отставка правительства, а плановая командная ротация. Абсолютно техническая, что следует из оценок, данных уходящему премьеру. Это не ротация команд, а ротация внутри команды - не перемена лиц, а перемена мест. Такие у нас происходят периодически, и это точно не новость.

- Политическая весна-2014 бросила вызов Казахстану: стране, жестко ориентированной на спокойствие, стабильность, неторопливость. Кровавые революции и примеры вооруженной анархии, распад существующей системы государственных границ, международных обязательств - готовы ли мы ко всему этому?

- Подспудно мы десятилетиями готовились к другому - что наша стабильность окажется вечной. Выстроенная система не выдерживает экстремальных нагрузок, не воспринимает резких перемен, даже беспощадных суждений. Она слишком центристская для такого рискованного времени, и спокойствие ее граничит с неадекватностью. Мы долгое время оставались в ситуации безвременья просто потому, что рядом с нами не происходило ничего стремительного. То есть не преодолевали вызовы, а просто жили в их отсутствие.

Конечно, наш политический класс не готов к сегодняшней ситуации. Но это не снимает с него ответственность, скорее наоборот. Он сделал себя безальтернативным и теперь в ответе за все происходящее. Никакой запасной команды нет, никто не придет его выручать, даже консультаций от специалистов по экстремальным ситуациям ему ждать особо неоткуда. Но он обязан справляться. Ничего, так бывает - те, кто не верит в извержение вулканов и землетрясения, не утруждает себя специальной подготовкой, иногда оказываются способны справляться со стихией. Обучаться в режиме реального времени, реальной ситуации.

- У вас, мягко говоря, скептический взгляд на нашу власть.

- Я просто не преувеличиваю ничьи способности.

- Хорошо, а можно было ожидать более активных действий, ярких и запоминающихся инициатив в истории с Украиной и Крымом? Что, по Вашему, наше руководство сделало не так? И в чем, напротив, поступило верно и взвешенно? Правильным ли было неучастие в голосовании ООН? Отказ от официального признания Крыма частью РФ?

- Если о признании произошедшего - то такого рода признания никому не нужны, они юридически ничтожны. Если была бы претензия на появление нового независимого государства, по примеру Южной Осетии и Абхазии, можно признавать или не признавать его существование. Но изменение границ соседнего государства не требует нашей дипломатической реакции.

Руководство Казахстана максимально использовало свою репутацию центриста и проводника стабильности. Оно связано с РФ союзническими отношениями в экономической, военной и стратегической сфере, и это диктует определенную линию поведения. Мы не нейтральное государство, и бессмысленно было бы имитировать реакцию нейтрального государства. Официально высказываться в поддержку произошедших изменений опять же было бы поспешно для страны, не имеющей достаточного иммунитета от проблем вроде украинской. Ведь не то фатально, что передвинулись географические границы. А то, что сместились границы допустимого и недопустимого в политике, непредсказуемо поменялись правила игры.

В национальной стратегии у государства должна быть настойчивая, наступательная роль. Создавать свою повестку дня, а не реагировать на чужую. Тот, кто реагирует, у него уже опоздание на один ход. Так и внешняя политика обязана быть мотивирована собственной логикой. Общих фраз о мире и согласии недостаточно.

- Что мы не сказали из того, что было необходимо сказать, на Ваш взгляд?

- Не было четкой демонстрации причин нашего неравнодушия. То, что на постсоветском пространстве фактически обесценены нормы легитимности (пересмотрены, как минимум) - это касается всех, но это недостаточно конкретно.

У нас есть свои причины быть неравнодушными. У нас несколько сотен тысяч граждан украинского происхождения, причем многие из них - потомки тех, кто оказался в Казахстане по политическим мотивам. Как и Шевченко, кстати. Потомки репрессированных из той же Галичины. В нашей гражданской нации достаточно украинцев и в нашей истории значима их роль. Поэтому мы можем и должны говорить от их лица тоже, а не просто рассуждать со стороны о правовых абстракциях. Этот конфликт имеет к нам прямое отношение.

Мы стараемся поддерживать рабочие, действенные отношения с украинскими диаспорными организациями в Казахстане и доводить до всех однозначное понимание: страна с мощным украинским компонентом имеет право на свое видение проблемы. И это - только минимум того, на чем необходимо настаивать. А если говорить о максимуме, то нам необходимо участвовать в решении конфликта. И не просто по праву третьей страны, готовой организовать переговоры на ничейной территории. При этом представители украинских организаций уже обратились к Президенту. Это качественный аргумент для ответственной внешней политики многонациональной страны - если под многонациональностью понимать не заклинания в советском стиле, а практические реалии.

- В чем могла бы заключаться примиряющая роль Казахстана в российско-украинских спорах?

- Для начала в том, чтобы все заинтересованные стороны приняли очень важную позицию: никакая проблема не решается произволом. Если обесценились старые представления о легитимности, о пределах допустимого в межгосударственных отношениях, необходимо определяться с новыми принципами. Необходим пакт, очерчивающий новые принципы межгосударственных отношений. Если система таких отношений внутри СНГ оказалась фиктивной - это если называть вещи своими именами - необходима новая система. А результативный диалог начинается там, где каждая из заинтересованных сторон берет на себя какие-то внятные обязательства, отказывается от пропагандистского запала и пытается рассуждать трезво.

Это - в итоге. Но сперва должен найтись кто-то, способный так поставить вопрос и сформулировать такие правила. Наше дело - не банальное посредничество, а предложение новых методологических решений, радикальная антиконфликтная терапия. Вопрос не в том, что стороны относятся друг к другу непримиримо (допустим, что это так), а в том, что они не отмечают Общие ценности, только на основе которых возможно добрососедство и совместная работа в дальнейшем.

Трудный период в отношениях Киева и Москвы будет закончен. Но сейчас усилия к этому прикладывают Соединенные Штаты и в меньшей мере Евросоюз. А решить все можно было бы в рамках СНГ и подобных ему организаций. Если уж мы совместно с Россией настаиваем, что наши форматы надежнее и эффективнее. Вот и был бы шанс убедиться, так ли это на деле. И роль Казахстана как континентального модератора могла бы получить первое историческое подтверждение.

Есть как минимум одно позитивное обстоятельство: сохранение единого информационного пространства, в котором подобные миротворческие инициативы возможно предлагать и обосновывать. Впрочем, часто его хотят использовать монопольно. Я имею в виду как монополию вещающих ресурсов, так и (что тревожнее) попытку монополии на объективную истину. Результат такой недальновидности предсказуем. Так и сейчас, Украина из этого информационного пространства уже самоудалилась.

- Можно сказать, что мы уже потеряли что-то существенное от этого кризиса?

- Разве что собственные иллюзии, что не так уж плохо. Но есть одна конфликтная линия, крайне нежелательная для СНГ и для нас особенно. Это перспектива усиления санкций против РФ и ее союзников и переход от персональных мер к общегражданским. Изменение визовой политики западных стран. Если мы потеряем возможность смотреть и видеть мир, то это будет полноценная культурная антиперспектива. Отдельные политики скажут, что это несущественно, но тем хуже для них. Для наших партнеров на Западе такое решение было бы ошибкой, для казахов - значимой проблемой.

- Чем еще крымский кризис примечателен или даже опасен для нас? Сейчас ведутся разговоры, что Казахстан чуть ли не следующий на очереди, что мы можем потерять часть своей территории по этому сценарию. Насколько это вероятно?

- О своих вариантах пусть рассуждают противники Казахстана, это их право. И их дело, откровенно говоря. Зачем нам обсуждать чужие задумки и чужие возможности? Вряд ли мы можем оценить их лучше, чем они сами могли бы это сделать. Наше дело - строить собственные планы, умножать собственные силы, а не фантазировать о посторонних.

Выводы из крымского кризиса для нас находятся совсем в другой плоскости. Совсем не в рассуждениях на тему «если бы» и «может быть».

Если государственность легко ставится под сомнение, я имею в виду институты власти - парламенты, президенты, границы и юрисдикции, надо определиться, что можно этому действенно противопоставить. Сознательно не останавливаюсь на том, кто именно поставил эту государственность под сомнение. Исторически это маловажно уже. Одни скажут - оккупанты и аннексия виноваты, другие - революционеры развязали путч и довели дело до анархии, насилия и девальвации государства. Важно, что такая оценка есть - было государство, а стало нечто неопределенное, судьбу которого пытаются решать другие.

Вывод здесь прост. К сожалению, мы часто принимаем за государство государственные институты: различные скипетры, пограничные линии и министерские портфели. Часто называем «государством» обслуживающий чиновничий аппарат. Но у такого «государства» есть масса слабых сторон. Например, однажды утром оно может просто исчезнуть. Убежать. Притвориться больным и недееспособным. Нет? Так вот перед нами пример Януковича, вот пример действий украинского государства в Крыму.

Государство настоящее там, где оно воплощает право народа. К этому стремится любое демократическое движение. Цель одна: непосредственное народовластие. И возможно оно, как показывает опыт, только если нация вооружена.

Иногда случается, что власть пытается мыслить здраво и у нее что-то приблизительно получается, когда есть адекватные реакции на требования людей. Но обычно все-таки бывает наоборот. Власть замыкается в себе и уверена, что сама знает, «как лучше». Исключить такую проблему, вылечить от любой забывчивости, способна только вооруженная нация.

Это глобальная оценка, она не привязана ни к каким политическим симпатиям, ни к каким конкретным ситуациям. Все, кто настроены на свершение, подтвердят, что оно нереально там, где нет вооруженной нации.

Вот близкий по времени украинский пример. Юрий Луценко, один из наиболее искренних народных вождей Майдана, говорит - именно вооруженный народ смог заставить с собой считаться. Власть, тяжело больная собственным величием, оступилась и рассыпалась. Но ровно то же скажут сторонники отделения Крыма: только наличие вооруженной крымской самообороны придало абстрактным настроениям на полуострове волевую политическую форму. Эти люди оказались услышанными - уж точно.

Так что политические предпочтения непринципиальны. И особенно это актуально в нашей стране. С нашими предпосылками к разобщению, сословной изоляции. Огромными территориями и расстояниями и далеко не лучшей демографией. Кто будет лучше контролировать такую страну? Несколько десятков людей из «корпорации власть», которым мы поручим нас охранять и вообще заботиться о нас, или непосредственно миллионы реальных граждан? Мы видим, как сыпятся структуры, внушавшие еще вчера страх и почтение - армии, милиции, президентские администрации. Они демонстрируют силу ровно до того, как встречаются с превосходящей силой. Но народ надежнее удерживает суверенитет в собственных руках, не допуская посредников и доверителей.

Это не исключает все обыденные инструменты власти - полицию, регулярную армию. Но создает под ними основу, стойкую к самым жестким потрясениям.

- У нас дело развивается в обратном направлении. Я имею в виду инициативы, связанные с введением запрета на травматику.

- Подобные вещи исключают случайные совпадения. И это точно интереснее, чем обсуждение геополитических итогов крымского конфликта. Попытка не дать свободным людям состояться как свободный народ - на фоне всех угроз, которые вы перечисляли, это так «своевременно».

- Украина и Крым, как Вы говорите, - не единственный пример обострения внешнеполитических угроз для нас…

- Турция не менее важна. Мы с неизбежностью моделируем собственное будущее на примерах наших соседей. Бюрократия старается использовать российский опыт, а на антиправительственных митингах поднимают украинские флаги. Стороны света становятся для нас идеологическими символами во внутренних спорах. Это не очень хорошо, поскольку во многом свидетельствует о нашей несамостоятельности… зато это - честно.

Турция становится еще одной стороной нашей проблемы. Фактически она оказалась на переднем крае противостояния идеологии свободы и идеологии ползучей тоталитарности. Мы на постсоветском пространстве неслучайно очень непосредственно, искренне реагируем на любые «оранжевые» революции, как будто это случается с нами. Мы словно ведем внутренний счет: кого прибыло в каком лагере. И хотя знаки предпочтения у нас разные, искренность все равно одна и та же.

- Откровенно пристрастное отношение к Эрдогану Вы не скрываете. Он для Вас не просто заурядный правитель, отчаянно цепляющийся за власть? И, думаете, уже не так успешно, как раньше?

- Нет, не заурядный. Он очень интересный как политический тип, харизматичный и менеджерски эффективный. Но он воплощает идею, и не просто идею, что с однажды приобретенной властью трудно расставаться. Тут сложнее, конечно.

Эрдоган и его однопартийцы - это «третий путь». Для меня это химера, утверждающая какой-то вариант развития, помимо Цивилизации и Отсталости. Очень популярная идея у диктаторов, не готовых признавать, что вариантов только два. Как у Каддафи, Ким Чен Ира, Чавеса или Туркменбаши. Исторически очевидно, что всякий «третий путь», начиная с гитлеровского, всегда приводит к отчаянию и одичанию. Но соблазн «особенного развития» все равно никуда не уходит, наверное, он откликается на что-то неизменное в природе человека.

Эрдогановский проект поначалу был умеренным и респектабельным примером «третьепутизма», кого-то убедил и у нас в Казахстане. Сейчас он больше напоминает привычную обветшавшую диктатуру и звездный час его позади: режим больше ставит на запретительство, а не на харизму, это верный признак уверенного движения к закату. И откат популярности правящей партии на пять процентов на недавних муниципальных выборах уже показывает, что избрание Эрдогана президентом в августе в первом туре проблемно, а во втором и вовсе невозможно, учитывая нулевой коалиционный потенциал его клерикалов.

Я с симпатией отношусь к турецкому народу, но не скрою, что для меня турецкий опыт в первую очередь важен как демонстрация казахам - как не надо поступать, как не надо упускать свой исторический шанс, как не надо тратить десятилетие на пустое хождение по спирали. А так - вывод прежний: либо развитие, либо деградация. «Третьи пути» придумываются просто для обмана наивных.

- Я заметил, что «картинка» украинских событий идеально подходит для недавней Вашей реплики о конце эпохи золотых унитазов. Вся эта кричащая роскошь дворцов Януковича и Пшонки…

- Несомненно, время ломает не конкретные диктатуры, оно ломает целый политический стиль. И одышливая неумеренность, и дешевые понты - отличительные признаки такого стиля. Наверное, лекарством от абсолютной власти должны стать незыблемые регулирующие процедуры с одной стороны (временное ограничение на пребывание в ней), и селекционные воспитательные меры - с другой. Ничего не получится, если не заниматься напрямую человеческой природой. А так - отношение к жертвам абсолютной власти должно быть сострадательным, конечно. Как ко всем больным. Просто не надо забывать: некоторых больных мы должны изолировать.

Беседовала Айгуль Омарова. Источник — персональный сайт политика.

Международное информационное агентство «Фергана»

В Казахстане к 14 лет лишения свободы в колонии строгого режима с конфискацией имущества приговорен 24 апреля бывший директор конноспортивной школы Нурлан Тахамбетов, которого обвиняли в организации покушения на журналиста газеты «Уральская неделя» Лукпана Ахмедьярова, передает «Уральская неделя».

Кроме того, суд постановил взыскать с подсудимого в пользу потерпевшего два миллиона тенге (около $11 тысяч) в качестве возмещения морального ущерба.

Лукпан Ахмедьяров остался недовольным приговором суда: по его мнению, вина подсудимого в организации покушения не была доказана.

«Во время прений я сказал, что недопустимо наказывать человека только на основании показаний засекреченных свидетелей. Самый принципиальной момент для меня — это то, что настоящие заказчики до сих пор не установлены. Засекреченные свидетели дали свои показания под псевдонимами, якобы опасаясь за свою жизнь. Угрожать их жизни могут только те, кто причастен к покушению и находится на свободе. Но ни следствие, ни суд не попросили этих псевдонимов назвать имена тех, кого они опасаются. Получается, что, наказав исполнителей покушения и организатора, ни следствие, ни суд так и не раскрыли самого преступления», — пояснил свою позицию Ахмедьяров.

Напомним, покушение на него было совершено 19 апреля 2012 года, журналист получил восемь ножевых ранений в область сердца и два ранения из травматического оружия. По этому делу в июле 2013 года были осуждены четыре человека. Организатором преступления признан Асхат Тахамбетов, он приговорен к 15 годам тюрьмы с конфискацией имущества. Мурсалим Султангереев получил 12 лет с конфискацией имущества, Алмаз Батырхаиров - 11 лет с конфискацией имущества, Манарбек Акбулатов также приговорен к 11 годам тюрьмы. Кроме того, им вменили выплату Ахмедьярову четырех миллионов тенге (около $26 тысяч) в качестве компенсации за моральный ущерб.

Ахмедьяров неоднократно выступал на оппозиционных митингах, открыто выражал свой протест против кровопролитных событий в Жанаозене в декабре 2011 года и последовавшего вслед за ними нового витка репрессий в отношении оппозиции и инакомыслящих. Нападение на Ахмедьярова сам журналист и его коллеги связывают с его гражданской и профессиональной деятельностью. В августе 2012 года Лукпан Ахмедьяров стал лауреатом премии Питера Маклера (Peter Mackler Award).

Международное информационное агентство «Фергана»

Мансур Мингелов

В настоящее время Мансур Мингелов, гражданин Туркменистана, отбывает наказание в колонии ЛБК-11 в городе Сейди Лебапского велаята (области), он был осужден на 22 года заключения по четырем статьям Уголовного кодекса этой страны: «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий» (статья 156), «Изготовление или распространение материалов порнографического характера» (статья 164), «Контрабанда» (статья 254), «Незаконное изготовление, переработка, приобретение, хранение, перевозка, пересылка наркотических средств или психотропных веществ с целью их сбыта» (статья 292). По таким же обвинениям был осужден и его брат Рустам.

Все обвинения в свой адрес Мансур отвергает и настаивает на своей невиновности. В тюрьме Овадан-Депе он провел год, в течение которого регулярно подвергался избиениям. 11 апреля 2014 года надзиратели колонии ЛБК-11 сообщили ему, чтобы он готовился к этапированию в Овадан-Депе, что не предусмотрено судебным решением.

Правозащитники также хотят добиться от Туркменистана расследования всех обвинений в применении пыток в отношении Мансура и Рустама Мингеловых и пересмотреть их дело в соответствии с международными стандартами справедливого суда.

Ниже приводим полный текст обращения Amnesty International в переводе АНТ.

* * *

«Гражданин Туркменистана, 39-летний этнический белудж Мансур Мингелов, в данный момент отбывает свой 22-летний срок в колонии ЛБК-11 в городе Сейди Лебапского велаята. Первый раз его задержали 6 июня 2012 года – на следующий день после ареста родного брата Рустама и в рамках уголовного преследования последнего. Утверждается, что 6 июня Мансура избили сотрудники Государственной службы охраны безопасности здорового общества (бывшая Служба по борьбе с наркотиками). Мансур также стал свидетелем избиения своего брата сотрудниками того же ведомства во время проведения допросов.

Десятого сентября 2012 года во время несправедливого судебного разбирательства Мансур и Рустам были приговорены к длительному тюремному заключению по обвинению в вовлечении несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий (статья 156 УК Туркменистана). Помимо этого, братьев обвинили в изготовлении или распространении материалов порнографического характера (статья 164), контрабанде (статья 254) и незаконном изготовлении, переработке, приобретении, хранении, перевозке, пересылке наркотических средств или психотропных веществ с целью их сбыта (статья 292).

По данным конфиденциального источника, Мансур Мингелов отвергает все обвинения против него и настаивает на своей невиновности. Он сообщает, что он лишь дважды виделся с адвокатом, предоставленным ему государством: при первом знакомстве и непосредственно в день суда. В ходе следствия ему не позволили ни связаться со своими родственниками, ни поменять адвоката. После ареста Мансура насильно поместили в областной наркологический диспансер, в котором он провел 15 дней. Его выпустили 22 июня 2012 года.

После освобождения Мансур жаловался в Генеральную прокуратуру и президенту Туркменистана на пытки и жестокое обращение в отношении своего брата. Впоследствии двое сотрудников правоохранительных органов были уволены. Начиная с 25 июня и вплоть до своего повторного ареста 2 августа, Мансур собирал свидетельства применения пыток и жестокого обращения в отношении других людей, большинство из которых составляли представители этнических белуджей, проживающих в Марыйской области.

Приговор Мансура Мингелова подразумевал один год тюремного заключения, который он полностью отбыл в Овадан-Депе. Шестого августа 2013 года его перевели в колонию ЛБК-11 в Сейди. Сообщается, что в тюрьме Овадан-Депе он регулярно подвергался избиениям. 11 апреля 2014 года надзиратели колонии ЛБК-11 сообщили ему, чтобы он готовился к очередному этапированию в Овадан-Депе, что не предусмотрено судебным решением.

Пожалуйста, направляйте немедленно свои призывы на туркменском, русском, английском или своем родном языке, требуя от власти Туркменистана:

- предотвратить этапирование Мансура Мингелова в тюрьму Овадан-Депе;

- инициировать немедленный пересмотр дела Мансура Мингелова в соответствии с международными стандартами справедливого суда, включая предоставление Мансуру доступ к его адвокату;

- инициировать немедленное, беспристрастное и эффективное расследование всех обвинений по поводу применения пыток, а в случае выявления виновных в применении пыток и/или жестокого обращения среди сотрудников Государственной службы по борьбе с наркотиками эти лица должны быть привлечены к ответственности;

- уважать взятые на себя обязательства в рамках международного закона о правах человека, включая Конвенцию ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, чтобы никто другой не подвергался пыткам и иному жестокому обращению.

Пожалуйста, направляйте свои призывы до 4 мая 2014 года:

Генеральному прокурору Яранмырату Язмырадову, ул. 2005 (Сейди) 4, 744000, Ашхабад, Туркменистан. Обращение: Генеральный прокурор

Президенту Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедову, дворец «Огузхан», 744000, Ашхабад, Туркменистан. Факс: +993 12 93 5112 (звонить между 10:00-15:00 по Гринвичу). Обращение: Уважаемый Президент

Копия - министру внутренних дел Искендеру Муликову, ул. 2033 (пр. Махтумкули) 85, 744000, Ашхабад, Туркменистан. Факс: +993 12 39 1944 (звонить между 10:00-15:00 по Гринвичу)

Также направляйте копии в дипломатические представительства, аккредитованные в ваших странах: Имя _______ Адрес _______ Факс _______ E-mail ______ Обращение ______

Дополнительная информация

Мансур Мингелов зафиксировал 11 случаев применения пыток и иного жестокого обращения в отношении представителей этнических белуджей в Марыйской области. Эти свидетельства он записал на компакт-диск, копии которого передал в посольство США в Туркменистане, представительство Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), а также в Генеральную прокуратуру Туркменистана. По словам Мансура, эти свидетельства включали в себя обвинения в адрес правоохранительных органов в применении к задержанным зубила для дробления костей, пассатижей для оттягивания мошонки, электрошокера, ножек от стульев и пластиковых бутылок для битья. Он говорит, что видел чемоданчик с инструментами для пыток в кабинете одного из ашхабадских сотрудников Государственной службы охраны безопасности здорового общества.

Согласно данным туркменских правозащитников и журналистов, проживающих в изгнании, пытки и жестокое обращение являются большой проблемой в Туркменистане. Несмотря на это, атмосфера страха такова, что лишь единицы осмеливаются заявить о случаях применения пыток, находясь в заключении, или даже говорить об этом после освобождения.

Достоверные данные, полученные Amnesty International, свидетельствуют о том, что осужденные, отбывающие пожизненное заключение, заковываются на длительный период времени в кандалы. Помимо этого, их регулярно избивают. Туркменский Хельсинский Комитет и другие правозащитники за рубежом отмечают, что некоторые части тюрьмы Овадан-Депе, предназначенные для политических заключенных, имеют высоту до полутора метра, чтобы заключенные не могли встать в полный рост. Власти Туркменистана не отреагировали на неоднократные требования международного сообщества улучшить условия проживания в этой тюрьме, либо позволить международным наблюдателям посетить это учреждение.

В Туркменистане неизвестно ни об одном случае уголовного преследования за применение пыток, так же как и случаев, когда показания, добытые под пытками, были исключены из судебного рассмотрения. В своих Заключительных Наблюдениях Комитет ООН против пыток (CAT) отметил, что «отсутствие всеобъемлющих или детализированных данных о жалобах, расследованиях, судебных преследованиях и обвинительных приговоров по делам о пытках и жестоком обращении со стороны сотрудников правоохранительных органов серьезно затрудняет выявление возможных форм злоупотребления, требующих внимания». Комитет ООН рекомендовал властям Туркменистана собрать и представить четкие статистические данные по подобным вопросам.

Виды пыток и иные методы жестокого обращения, о которых сообщалось Международной Амнистии за последние 10 лет, включали в себя введение игл под ногти, применение электрического разряда, удушение с использованием полиэтиленовых пакетов или противогазов с перекрытием подачи воздуха, сексуальное насилие, насильное введение психотропных препаратов, избиение дубинками, палками или пластиковыми бутылками с водой, избиение ногами, лишение еды и питья, а также пытки холодом. Amnesty International недавно также получила сообщения об избиениях, изнасилованиях и принудительном введении наркотических препаратов в местах лишения свободы.

Европейский суд по правам человека отметил наличие многочисленных и постоянных, заслуживающих доверия, сообщений о пытках и других видах жестокого обращения со стороны спецслужб Туркменистана в отношении подозреваемых в совершении преступлений. В 2008 году Европейский суд вынес решение по делу «Рябикин против России», суть которого в том, что заявитель, этнический русский гражданин Туркменистана, в случае возвращения в Туркменистан будет подвержен риску пыток или жестокого обращения, в частности, в связи со своей этнической принадлежностью, его будет ждать длительный срок содержания под стражей в плохих условиях и, возможно, в полной изоляции.

В своих заключительных замечаниях в июне 2011 года Комитет против пыток ООН выразил обеспокоенность в связи с сообщениями о нарушениях фундаментальных гарантий защиты от пыток, таких, как право на незамедлительный доступ к адвокату при содержании под стражей».

Международное информационное агентство «Фергана»

Мансур Мингелов

В настоящее время Мансур Мингелов, гражданин Туркменистана, отбывает наказание в колонии ЛБК-11 в городе Сейди Лебапского велаята (области), он был осужден на 22 года заключения по четырем статьям Уголовного кодекса этой страны: «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий» (статья 156), «Изготовление или распространение материалов порнографического характера» (статья 164), «Контрабанда» (статья 254), «Незаконное изготовление, переработка, приобретение, хранение, перевозка, пересылка наркотических средств или психотропных веществ с целью их сбыта» (статья 292). По таким же обвинениям был осужден и его брат Рустам.

Все обвинения в свой адрес Мансур отвергает и настаивает на своей невиновности. В тюрьме Овадан-Депе он провел год, в течение которого регулярно подвергался избиениям. 11 апреля 2014 года надзиратели колонии ЛБК-11 сообщили ему, чтобы он готовился к этапированию в Овадан-Депе, что не предусмотрено судебным решением.

Правозащитники также хотят добиться от Туркменистана расследования всех обвинений в применении пыток в отношении Мансура и Рустама Мингеловых и пересмотреть их дело в соответствии с международными стандартами справедливого суда.

Ниже приводим полный текст обращения Amnesty International в переводе АНТ.

* * *

«Гражданин Туркменистана, 39-летний этнический белудж Мансур Мингелов, в данный момент отбывает свой 22-летний срок в колонии ЛБК-11 в городе Сейди Лебапского велаята. Первый раз его задержали 6 июня 2012 года – на следующий день после ареста родного брата Рустама и в рамках уголовного преследования последнего. Утверждается, что 6 июня Мансура избили сотрудники Государственной службы охраны безопасности здорового общества (бывшая Служба по борьбе с наркотиками). Мансур также стал свидетелем избиения своего брата сотрудниками того же ведомства во время проведения допросов.

Десятого сентября 2012 года во время несправедливого судебного разбирательства Мансур и Рустам были приговорены к длительному тюремному заключению по обвинению в вовлечении несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий (статья 156 УК Туркменистана). Помимо этого, братьев обвинили в изготовлении или распространении материалов порнографического характера (статья 164), контрабанде (статья 254) и незаконном изготовлении, переработке, приобретении, хранении, перевозке, пересылке наркотических средств или психотропных веществ с целью их сбыта (статья 292).

По данным конфиденциального источника, Мансур Мингелов отвергает все обвинения против него и настаивает на своей невиновности. Он сообщает, что он лишь дважды виделся с адвокатом, предоставленным ему государством: при первом знакомстве и непосредственно в день суда. В ходе следствия ему не позволили ни связаться со своими родственниками, ни поменять адвоката. После ареста Мансура насильно поместили в областной наркологический диспансер, в котором он провел 15 дней. Его выпустили 22 июня 2012 года.

После освобождения Мансур жаловался в Генеральную прокуратуру и президенту Туркменистана на пытки и жестокое обращение в отношении своего брата. Впоследствии двое сотрудников правоохранительных органов были уволены. Начиная с 25 июня и вплоть до своего повторного ареста 2 августа, Мансур собирал свидетельства применения пыток и жестокого обращения в отношении других людей, большинство из которых составляли представители этнических белуджей, проживающих в Марыйской области.

Приговор Мансура Мингелова подразумевал один год тюремного заключения, который он полностью отбыл в Овадан-Депе. Шестого августа 2013 года его перевели в колонию ЛБК-11 в Сейди. Сообщается, что в тюрьме Овадан-Депе он регулярно подвергался избиениям. 11 апреля 2014 года надзиратели колонии ЛБК-11 сообщили ему, чтобы он готовился к очередному этапированию в Овадан-Депе, что не предусмотрено судебным решением.

Пожалуйста, направляйте немедленно свои призывы на туркменском, русском, английском или своем родном языке, требуя от власти Туркменистана:

- предотвратить этапирование Мансура Мингелова в тюрьму Овадан-Депе;

- инициировать немедленный пересмотр дела Мансура Мингелова в соответствии с международными стандартами справедливого суда, включая предоставление Мансуру доступ к его адвокату;

- инициировать немедленное, беспристрастное и эффективное расследование всех обвинений по поводу применения пыток, а в случае выявления виновных в применении пыток и/или жестокого обращения среди сотрудников Государственной службы по борьбе с наркотиками эти лица должны быть привлечены к ответственности;

- уважать взятые на себя обязательства в рамках международного закона о правах человека, включая Конвенцию ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, чтобы никто другой не подвергался пыткам и иному жестокому обращению.

Пожалуйста, направляйте свои призывы до 4 мая 2014 года:

Генеральному прокурору Яранмырату Язмырадову, ул. 2005 (Сейди) 4, 744000, Ашхабад, Туркменистан. Обращение: Генеральный прокурор

Президенту Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедову, дворец «Огузхан», 744000, Ашхабад, Туркменистан. Факс: +993 12 93 5112 (звонить между 10:00-15:00 по Гринвичу). Обращение: Уважаемый Президент

Копия - министру внутренних дел Искендеру Муликову, ул. 2033 (пр. Махтумкули) 85, 744000, Ашхабад, Туркменистан. Факс: +993 12 39 1944 (звонить между 10:00-15:00 по Гринвичу)

Также направляйте копии в дипломатические представительства, аккредитованные в ваших странах: Имя _______ Адрес _______ Факс _______ E-mail ______ Обращение ______

Дополнительная информация

Мансур Мингелов зафиксировал 11 случаев применения пыток и иного жестокого обращения в отношении представителей этнических белуджей в Марыйской области. Эти свидетельства он записал на компакт-диск, копии которого передал в посольство США в Туркменистане, представительство Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), а также в Генеральную прокуратуру Туркменистана. По словам Мансура, эти свидетельства включали в себя обвинения в адрес правоохранительных органов в применении к задержанным зубила для дробления костей, пассатижей для оттягивания мошонки, электрошокера, ножек от стульев и пластиковых бутылок для битья. Он говорит, что видел чемоданчик с инструментами для пыток в кабинете одного из ашхабадских сотрудников Государственной службы охраны безопасности здорового общества.

Согласно данным туркменских правозащитников и журналистов, проживающих в изгнании, пытки и жестокое обращение являются большой проблемой в Туркменистане. Несмотря на это, атмосфера страха такова, что лишь единицы осмеливаются заявить о случаях применения пыток, находясь в заключении, или даже говорить об этом после освобождения.

Достоверные данные, полученные Amnesty International, свидетельствуют о том, что осужденные, отбывающие пожизненное заключение, заковываются на длительный период времени в кандалы. Помимо этого, их регулярно избивают. Туркменский Хельсинский Комитет и другие правозащитники за рубежом отмечают, что некоторые части тюрьмы Овадан-Депе, предназначенные для политических заключенных, имеют высоту до полутора метра, чтобы заключенные не могли встать в полный рост. Власти Туркменистана не отреагировали на неоднократные требования международного сообщества улучшить условия проживания в этой тюрьме, либо позволить международным наблюдателям посетить это учреждение.

В Туркменистане неизвестно ни об одном случае уголовного преследования за применение пыток, так же как и случаев, когда показания, добытые под пытками, были исключены из судебного рассмотрения. В своих Заключительных Наблюдениях Комитет ООН против пыток (CAT) отметил, что «отсутствие всеобъемлющих или детализированных данных о жалобах, расследованиях, судебных преследованиях и обвинительных приговоров по делам о пытках и жестоком обращении со стороны сотрудников правоохранительных органов серьезно затрудняет выявление возможных форм злоупотребления, требующих внимания». Комитет ООН рекомендовал властям Туркменистана собрать и представить четкие статистические данные по подобным вопросам.

Виды пыток и иные методы жестокого обращения, о которых сообщалось Международной Амнистии за последние 10 лет, включали в себя введение игл под ногти, применение электрического разряда, удушение с использованием полиэтиленовых пакетов или противогазов с перекрытием подачи воздуха, сексуальное насилие, насильное введение психотропных препаратов, избиение дубинками, палками или пластиковыми бутылками с водой, избиение ногами, лишение еды и питья, а также пытки холодом. Amnesty International недавно также получила сообщения об избиениях, изнасилованиях и принудительном введении наркотических препаратов в местах лишения свободы.

Европейский суд по правам человека отметил наличие многочисленных и постоянных, заслуживающих доверия, сообщений о пытках и других видах жестокого обращения со стороны спецслужб Туркменистана в отношении подозреваемых в совершении преступлений. В 2008 году Европейский суд вынес решение по делу «Рябикин против России», суть которого в том, что заявитель, этнический русский гражданин Туркменистана, в случае возвращения в Туркменистан будет подвержен риску пыток или жестокого обращения, в частности, в связи со своей этнической принадлежностью, его будет ждать длительный срок содержания под стражей в плохих условиях и, возможно, в полной изоляции.

В своих заключительных замечаниях в июне 2011 года Комитет против пыток ООН выразил обеспокоенность в связи с сообщениями о нарушениях фундаментальных гарантий защиты от пыток, таких, как право на незамедлительный доступ к адвокату при содержании под стражей».

Международное информационное агентство «Фергана»

Завершение деятельности Центра транзитных перевозок (ЦТП), более известного как авиабаза США в Кыргызстане, приведет к снижению доходов международного аэропорта «Манас» на 37 процентов, или 1,2 млрд ($22 млн).

«Из-за вывода ЦТП выпадают доходы аэропорта «Манас». Если раньше доходы были 3,2 млрд сомов (почти $59 млн), то в 2014 году мы прогнозируем в пределах 2 млрд сомов (около $37 млн). Бюджет может покрыть все расходы, но бюджет на развитие аэропорта нулевой», - пояснил 24 апреля вице-президент по инвестиционно-экономическому развитию международного аэропорта «Манас» Даир Токобаев на заседании межведомственной комиссии по мониторингу и координации вопроса по созданию гражданского авиахаба.

Токобаев сообщил, что в 2013 году в аэропорту было совершено более семи тысяч внутренних и более четырех тысяч международных рейсов. Пассажиропоток аэропорта «Манас» составил два миллиона человек, аэропорта Оша – более одного миллиона. Предельный пассажиропоток аэропорта «Манас» - четыре миллиона человек. Руководство аэропорта планирует увеличить количество транзитных рейсов. «Сейчас у нас только один транзитный рейс – Стамбул – Бишкек - Улан-Батор», - отметил вице-президент.

По его словам, аэропорт провел переговоры с 30 инвесторами, с четырьмя из них уже началась конкретная работа.

«Китай готов выделить кредит по линии Эксимбанка в размере $1,2 млн на развитие аэропорта Оша. Однако мы не можем брать этот кредит, пока не погасили японский кредит. Российская компания «Новапорт» готова инвестировать до $300 млн в развитие аэропортов Оша и Бишкека. Но для получения кредита нужна правительственная гарантия. Кроме того, ЕБРР готов вложить до $20 млн в любые инвестиционные проекты, в том числе в региональные аэропорты. Единственное их условие, что кредит будет возвращаться в евро и под 6-7 процентов годовых», - рассказал Токобаев.

Еще одна китайская компания готова инвестировать $73 млн в аэропорт «Иссык-Куль» и $24 млн в область. «Они предполагают, что количество туристов из КНР составит порядка 300 тысяч человек. Однако у правоохранительных органов есть опасения, что это незаконная трудовая миграция», - добавил Токобаев.

Напомним, Центр транзитных перевозок в международном аэропорту «Манас» является центром транспортировки и материально-технического обеспечения, созданным для поддержания международных усилий по установлению мира и стабильности в Афганистане. Центр переформатировали в 2009 году из авиабазы НАТО, которая была открыта в Кыргызстане 16 декабря 2001 года по мандату ООН для осуществления боевых действий и гуманитарной помощи в рамках антитеррористической операции США «Несокрушимая свобода» в Афганистане. По официальным данным, в ЦТП дислоцированы около 1500 американских военных и гражданских сотрудников. ЦТП прекратит функционировать в Кыргызстане с 11 июля 2014 года. Ранее президент Алмазбек Атамбаев неоднократно заявлял о том, что на ее месте в 2014 году будет создан крупный гражданский хаб мирового значения.

Международное информационное агентство «Фергана»