Внештатный корреспондент «Ферганы.Ру» в Кыргызстане Улугбек Бабакулов, на которого государственным комитетом национальной безопасности возбуждено уголовное дело, покинул родную страну. О таком решении журналист сообщил сам в социальной сети Фейсбук.

«Симпатизирующие мне ребята из ГКНБ шепнули, что есть задание, устроить показательное шоу с моим арестом и последующим осуждением, как это было с делом правозащитника Азимжана Аскарова. Такая перспектива меня отнюдь не радовала. Согласитесь, лучше плохо стоять, чем хорошо сидеть… В общем, я решил выехать из страны и переждать этот дурдом. Через день, как я уехал, вышла информация о возбуждении в отношении меня уголовного дела. А затем президент заявил, что я специально муссировал тему, чтобы сбежать. Очень глупое заявление в силу целого ряда объективных причин: возраст, не знаю языков, не имею финансов (у меня нет атамбаевско-бакиево-акаевских миллионов) и еще куча всего… Поэтому заявление президента, что у меня была цель «получить политубежище», - просто глупое. Оставлю это на его совести (в наличии которой я сомневаюсь)».

Тем временем в киргизской прессе продолжается кампания травли и очернения журналиста. «В спецслужбах полагают, что Бабакулов писал провокационные статьи по согласованию с зарубежными кураторами и местными правозащитниками. Взамен ему обещали "политическое убежище"», - пишет сегодня газета «Вечерний Бишкек».

Причины отъезда Улугбека Бабакулова называет главный редактор нашего издания Даниил Кислов.

Кому надо уезжать и когда?..

«ГКНБ озвучена причина и цель опубликования журналистом статей провокационного характера - это в преддверии очередной годовщины трагических событий июня 2010 года и получение "политического убежища" в третьих странах».

В этой одной безграмотной фразе о бишкекском журналисте Улугбеке Бабакулове, напечатанной сегодня в газете «Вечерний Бишкек», - вся суть лживой пропаганды клана Атамбаева.

Конечно, в эту пропаганду никто не верит, кроме тех, кто готов, не вдаваясь в подробности, разорвать любого человека иной национальности или с иным мнением. Наверное, это и есть сегодняшний «электорат», на которого рассчитывает власть в Кыргызстане.

Однако для тех, кто не слишком хорошо знаком с историей Улугбека, я скажу, что если бы он хотел покинуть родину, то сделал бы это давным-давно и много-много раз.

Улугбек мог бы уехать из страны еще десять лет назад во время работы во Freedom House. Тогда, в 2006 году, на него напали, страшно избили, увезли в машине и выбросили около дома. И это не была «бытовуха». Очевидно, что Улугбек чуть не погиб из-за своей правозащитной деятельности.

Он мог бы убежать за рубеж во время работы в МК 2010 году, когда делал правдивые и фактографичные публикации о событиях в Оше и Джалалабаде. На него тогда, как и сегодня, сыпались угрозы от «ура-патриотов», требовавших «рассчитаться» с журналистом.

Улугбек мог бы бросить все - и работу, и родину, - в 2015 году. Тогда, на собрании редакторов «МК» в Москве владелец этого крупного российского издания Павел Николаевич Гусев сказал Улугбеку, что лично Атамбаев звонил ему и просил снять Бабакулова с должности главного редактора «МК-Азия». Спасибо Гусеву: он отказался это сделать, впрочем, попросив журналиста «не трогать Атамбаева».

Мог бы Улугбек уехать и позже, когда разоблачил националистическую пропаганду на государственном телеканале. Ведь ему снова открыто угрожали и призывали «выгнать сарта из страны».

Не мешало бы убежать и в феврале 2016 года. Тогда, после публикации «Не рассмотренная версия» (об убийстве Анапияева) глава МВД Кыргызстана Мелис Турганбаев звонил Улугбеку и лично угрожал «отрезать яйца». Кстати, запись того памятного разговора сохранилась...

Улугбек никогда не стремился уехать, не думал о получении «политического убежища», не предавал и не продавал свою родину. А наоборот - делал то, что должен делать каждый из нас: честно исполнял свой профессиональный журналистский долг, невзирая на давление со стороны властей и махровых националистов.

И если бы сегодня в Кыргызстане был независимый и открытый обществу суд, честная милиция и законная исполнительная власть, заботящаяся об интересах всего своего народа, а не худшей его части, то я бы первый укорил Улугбека в трусости.

Как мы виним в трусости и предательстве двух бывших президентов этой страны, уехавших от гнева народа, от революций, казалось, обещающих лучшую жизнь.

То, что сегодня такие люди, как Улугбек, уезжают из страны, - самый точный и трагичный показатель деградации властей Кыргызстана, уверенно шагающих по этакому «туркменскому пути». Я считаю, что цветы двух революций в Кыргызстане сегодня растоптаны полностью, и надеяться на справедливое государственное управление пока не приходится. Но это тема для отдельного разговора...

Так вот: Улугбек очень долго и мужественно говорил обществу Кыргызстана правду - нелицеприятную и жёсткую правду. И уехал сегодня от лжи, беззакония и насилия.

Даниил Кислов

Количество вице-премьеров в Узбекистане сократилось до шести: согласно постановлению президента Шавката Мирзиёева №ПП-3051 от 12 июня 2017 года, упразднена должность заместителя премьер-министра - руководителя Комплекса по вопросам экологии, охраны окружающей среды, физической культуры и спорта, которую занимал Адхам Икрамов.

Постановлением упразднены еще две должности вице-премьеров, но, по сути, они преобразованы. В частности, должность «заместителя премьер-министра - руководителя Комплекса по вопросам макроэкономического развития, структурных преобразований и привлечения иностранных инвестиций» (до 6 июня 2017 года ее занимал Рустам Азимов) теперь звучит так: «заместитель премьер-министра – руководитель Комплекса по вопросам экономического развития, структурных преобразований, инвестиции, реформирования банковской и финансовой систем, координации деятельности свободных экономических и малых промышленных зон». А должность «заместителя премьер-министра – председателя правления АК «Узавтосаноат» – руководителя Комплекса по вопросам развития экспортного потенциала и машиностроения, автомобильной и электротехнической промышленности, стандартизации продукции» заменена на должность «заместителя премьер-министра – председателя правления АО «Узавтосаноат» – руководителя Комплекса по вопросам развития внешнеэкономической деятельности, экспортного потенциала, машиностроения, автомобильной и электротехнической промышленности, стандартизации продукции». Первую занимает Джамшид Кучкаров, назначенный вице-премьером после отставки Рустама Азимова, вторую - Улугбек Розукулов.

Напомним, что количество вице-премьеров сокращалось до шести в 2009 году: 27 октября от занимаемой должности был освобожден вице-премьер Рустам Касымов, курировавший социальную сферу, науку, образование, здравоохранение, культуру и отвечавший за контакты с партнерами по СНГ. Его функции были переданы другому вице-премьеру - курировавшему комплекс информационных систем и телекоммуникаций Абдулле Арипову (ныне – премьер-министр Узбекистана). В июле 2015 года в узбекском правительстве снова появился седьмой вице-премьер - руководитель Комплекса по вопросам молодежной политики, образования, культуры и спорта, им был назначен Баходир Ходиев.

Между тем, постановлением Мирзиёева №ПП-3051 упразднены 4 информационно-аналитических департамента (ИАД) и управление правовой экспертизы и международных договоров. Вместо этого появились 5 ИАД со схожими и расширенными функциями: по вопросам образования, науки и молодежной политики; по вопросам культуры, информационных систем и телекоммуникаций; по вопросам экономического развития, структурных преобразований, реформирования банковской и финансовой систем, координации деятельности свободных экономических и малых промышленных зон; по вопросам координации формирования и мониторинга реализации инвестиционных программ, привлечения иностранных инвестиций; по вопросам развития внешнеэкономической деятельности, экспортного потенциала отраслей экономики и территорий республики. При правительстве создается Управление правовой экспертизы, международных договоров и развития внешних связей.

Ряд международных правозащитных организаций и кампания «Покажите их живыми!» выступили с обращением к генеральному секретарю ООН Антониу Гутерришу, который 13 июня прибыл с официальным визитом в Туркменистан. Они призвали генсека потребовать от президента Гурбангулы Бердымухамедова прекратить практику грубых и массовых нарушений прав граждан, а также сделать прекращение насильственных исчезновений в туркменских тюрьмах и отмену произвольных запретов на выезд из страны ключевым условием дальнейшего развития международного сотрудничества с правительством Туркменистана.

Антониу Гутерриш (слева), Гурбангулы Бердымухамедов

Приводим полный текст обращения.

«Его Превосходительству г-ну Антониу Гутерришу,
Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций

Копия: Зейд Рааду аль-Хусейну,
Верховному комиссару ООН по правам человека

Уважаемый Генеральный секретарь Гуттериш!

Мы, участники международной правозащитной кампании «Покажите их живыми!», призываем Вас использовать свой авторитет в ходе встречи с лидерами Туркменистана, в том числе с президентом Бердымухамедовым, чтобы потребовать у туркменских властей немедленно прекратить постыдную практику насильственных исчезновений в тюрьмах страны и сообщить семьям исчезнувших в Туркменистане информацию об их близких, разрешить исчезнувшим лицам получение передач и посещения родственников и адвокатов, а также предоставить международным наблюдателям, таким как Международный комитет Красного Креста, беспрепятственный доступ в тюрьмы Туркменистана, включая тюрьму строгого режима Овадан Депе.

Наша кампания уже документировала 88 случаев насильственных исчезновений в Туркменистане и проводит расследование ряда других случаев. Вполне вероятно, что проблема носит еще более массовый характер и в стране в полной изоляции содержатся до 150 заключенных — большинство из них на протяжении уже многих лет. Это самое большое в Европе и Евразии число насильственных исчезновений в мирное время. Эти люди осуждены на длительные сроки, некоторые пожизненно, и с момента их ареста почти пятнадцать лет назад ни родственники, ни общественность не имеют никакой информации об их судьбе и состоянии здоровья и даже не знают, живы ли они. Многочисленные обращения международных организаций и гражданского общества, в том числе участников нашей кампании, к властям страны с требованием раскрыть эту информацию результатов не принесли.

Люди, о которых идет речь, — жертвы насильственного исчезновения, которое является вопиющим преступлением согласно международному законодательству и представляет собой грубое нарушение прав человека, закрепленных в Международном пакте о гражданских и политических правах (МПГПП) и Конвенции против пыток, ратифицированных Туркменистаном.

Обеспокоенность по поводу этой практики была впервые выражена в докладе ОБСЕ в 2003 году, а вскоре после этого — в нескольких резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН по Туркменистану и в докладе Генерального секретаря ООН о ситуации с правами человека в Туркменистане в 2006 году. С момента начала кампании «Покажите их живыми!» в 2013 году несколько десятков государств, межправительственных и общественных организаций поддержали наше требование обеспечить соблюдение фундаментальных прав исчезнувших лиц и их родственников в Туркменистане.

Выражение серьезной озабоченности и настоятельные рекомендации немедленно положить конец насильственным исчезновениям занимают видное место в недавно опубликованных заключительных замечаниях Комитета ООН по правам человека (март 2017 года) и Комитета против пыток (декабрь 2016 года). В октябре 2014 года по результатам рассмотрения индивидуальной жалобы Комитет ООН по правам человека постановил, что бывший министр иностранных дел Туркменистана Борис Шихмурадов является жертвой насильственного исчезновения и других многочисленных нарушений прав человека и что правительство Туркменистана должно обеспечить эффективные средства правовой защиты в его деле и немедленно сообщить информацию о нем его семье и Комитету. К сожалению, реакции от правительства не последовало и ни одна из рекомендаций Комитета не была выполнена.

Ряд туркменских дел, в том числе дело Гулгельды Аннаниязова, были представлены вниманию Рабочей группы ООН по насильственным или недобровольным исчезновениям, но и по этим делам правительство не сообщило никакой существенной информации. Точно так же правительство Туркменистана не выполнило добровольно принятые в рамках Универсального периодического обзора в 2013 году обязательства по обращению с заключенными, отбывающими длительные сроки.

Еще одна постыдная и связанная с вышеописанной проблема современного Туркменистана — существование «черных списков» граждан и целых семей, включая маленьких детей, которым без каких-либо законных оснований запрещен выезд за границу. В «черные списки» внесены люди, подозреваемые в нелояльности режиму, студенты, обучавшиеся в зарубежных университетах, журналисты, гражданские активисты и их близкие родственники. Члены семей гражданских активистов и находящихся в эмиграции представителей оппозиции, а также заключенных по политическим мотивам подвергаются коллективному наказанию и используются в качестве заложников, чтобы не допустить их выступлений на международных форумах и обращения к международным механизмам защиты прав человека. По нашим оценкам, общее число людей в этой категории близко к 20 тысячам.

Мы просим Вас настоятельно призвать правительство Туркменистана немедленно прекратить репрессивную практику произвольных запретов выезда за границу и отменить все связанные с этим законодательные ограничения.

Хотя правительство Туркменистана подписало многочисленные международные соглашения и конвенции, оно, тем не менее, продолжает практику грубых и массовых нарушений прав граждан, из которых наиболее вопиющими являются насильственные исчезновения и черные списки «невыездных». Эти методы используются для запугивания граждан и создания атмосферы страха в обществе; в результате их существование сводит к нулю перспективу каких-либо позитивных изменений в стране. Несмотря на ратификацию Туркменистаном всех ключевых договоров ООН по правам человека, а также на неоднократное упоминание в документах различных правозащитных механизмов и процедур ООН серьезных проблем в сфере прав человека в стране и на повторение из года в год одних и тех же международных рекомендаций, Туркменистан практически ничего не делает для решения указанных проблем.

Мы настоятельно призываем вас потребовать от президента Бердымухамедова содержательных ответов о соблюдении им норм Организации Объединенных Наций, об уважении к которым он заявляет. Прекращение насильственных исчезновений в туркменских тюрьмах и отмена произвольных запретов на выезд из страны должны стать ключевым условием дальнейшего развития международного сотрудничества с правительством Туркменистана.

Выражаем надежду, что Вы своевременно отреагируете на это письмо.

С уважением,

Кейт Уоттерс, исполнительный директор, Crude Accountability

Ивар Дале, старший советник, Норвежский Хельсинкский комитет

Юрий Джибладзе, президент, Центр развития демократии и прав человека

Виталий Пономарев, руководитель программы по Центральной Азии, ПЦ Мемориал

Ольга Захарова, директор, Freedom Files

Группа туркменских гражданских активистов-участников кампании «Покажите их живыми!»

Озода Рахмон

Как стало известно «Озоди» (таджикская служба Радио Свобода), соответствующий указ был подписан Рахмоном 25 мая этого года, однако на официальном сайте президента об этом нет ни слова. Радиостанция не указывает свой источник информации.

Напомним, что в январе 2016 года Озода Рахмон была назначена руководителем администрации президента Таджикистана, а затем избрана сенатором от столицы. До этого дочь Рахмона занимала должность первого замминистра иностранных дел страны.

Озоде Рахмон 38 лет. В 2000 году она окончила Таджикский национальный университет, в 2004-2006 годах изучала языки в Джорджтаунском и Мэрилендском университетах. Владеет таджикским, русским и английским языками. Имеет дипломатический ранг Чрезвычайного и Полномочного Посланника второго класса. В 2012 году защитила кандидатскую диссертацию по юриспруденции на тему «Развитие законодательства о правах и свободах женщин в Таджикистане». Замужем, имеет пятерых детей. Ее супруг Джамолиддин Нуралиев занимает пост первого заместителя председателя Нацбанка Таджикистана.

Таймур Раза

«Антитеррористический суд Бахавалпура вынесла ему смертный приговор. Это первый случай вынесения смертного приговора, в котором замешаны социальные медиа», - пояснил информагентству Reuters прокурор Шафик Куреши.

Таймур Раза принадлежит к шиитскому меньшинству в стране, где доминируют сунниты, отмечает Foxnews был арестован в прошлом году после спора в Фейсбуке об исламе с человеком, который оказался сотрудником департамента по борьбе с терроризмом.

Адвокат Таймура Раза сообщил, что его подзащитный поначалу был привлечен за оскорбительные высказывания о некоторых религиозных деятелях и ему грозило максимум два года заключения, но позже были добавлены обвинения в «оскорбительных действиях против пророка Мухаммеда».

Напомним, закон «О богохульстве» был принят в Пакистане в 1986 году. За неуважительное отношение к Корану закон предусматривает пожизненное лишение свободы, а оскорбительные слова в адрес Мухаммеда караются смертью. При этом в суде, как правило, не требуют доказательств виновности обвиняемых, наказание за ложное обвинение не предусмотрено. По официальным данным, с 1986 года по закону о богохульстве за «осквернение Корана» были осуждены около 1000 человек. Казнят редко, чаще обвиняемые в богохульстве становятся жертвами религиозных фанатиков. По обвинению в богохульстве в Пакистане с 1990 года был убит, по меньшей мере, 71 человек. В августе 2012 года христиане Пакистана призвали власти страны и ООН защитить их детей от преследований по религиозному признаку и отменить закон о богохульстве. В мае 2014 года в городе Мултан на юге Пакистана был застрелен Рашид Рехман - известный адвокат, занимавшийся защитой людей, обвиненных в богохульстве и выступавший против соответствующего закона.

Информагентство «Фергана» получило 13 июня решение Октябрьского районного суда Бишкека об ограничении доступа к сайту в Кыргызстане. Согласно документу, заявителем является генеральная прокуратура Кыргызстана, она потребовала признать экстремистским материал «Люди как звери. В киргизском сегменте соцсетей звучат призывы к расправе над «сартами». Восьмого июня суд удовлетворил это заявление.

Скан решения Октябрьского районного суда

Решением суда наложен запрет на хранение и распространение этого материала и ссылок на него, а также ограничен доступ к сайту информагентства «Фергана».

Напомним, о блокировке доступа к сайту на территории Киргизии редакция «Ферганы» узнала случайно, никаких требований или уведомлений о заявлении Генпрокуратуры или судебных слушаниях по этому делу нам никто не присылал.

Девятого июня стало известно о возбуждении уголовного дела в отношении внештатного корреспондента «Ферганы» Улугбека Бабакулова, который, проанализировав сообщения в социальных сетях, обнаружил комментарии, направленные против узбеков как этнического меньшинства, после чего подготовил материал «Люди как звери. В киргизском сегменте соцсетей звучат призывы к расправе над «сартами». Но вместо того, чтобы использовать этот материал для выявления настоящих националистов, власти и подконтрольные им СМИ начали обвинять Бабакулова в разжигании межнациональной вражды.

В Музее Москвы 4 июня состоялся фестиваль российской и таджикской культур «Памир-Москва». В рамках фестиваля прошел круглый стол, посвященный миграции и межкультурному взаимодействию. Эксперты в области трудовой миграции рассказали гостям фестиваля, в том числе и трудовым мигрантам, о своих последних исследованиях и обсудили тему интеграции иностранных работников в российское общество.

Разные взгляды на мигрантов

Мероприятие открыл директор Центра теоретической и прикладной политологии РАНХиГС при президенте России, профессор Владимир Малахов, который выделил главные особенности трудовой миграции в Россию из стран ближнего зарубежья. Одна из них заключается в том, что российское общество не готово осознать, что миграция в Россию неизбежна, и мигранты — это часть российского общества.

- У нас не понимают, что те люди, которых у нас называют гастарбайтерами, на самом деле давно уже живут здесь или собираются укорениться. Их дети ходят в российские школы, кто-то получил гражданство России, а кто-то — в процессе получения. Но заметьте, как легко употребляется это слово - «гостевой рабочий», за которым стоит ожидание, что человек здесь в гостях, и если он не уезжает, это неправильно, и надо менять миграционную политику. То есть общество не признает, что оно уже изменилось, и миграция — его новая реальность, - сказал Малахов.

Вторая особенность в том, что в России нет промиграционного лобби. Нет влиятельных общественных сил, которые бы защищали и поддерживали мигрантов.

- Часто говорят, что мигрантофобы — это люди, которые социально уязвлены, связывают с миграцией угрозу их рабочим местам и уровню зарплаты. Но заметьте, сколько у нас агентов этих настроений, совсем не уязвленных, а вполне благополучных, - продолжил Малахов. - Теперь об отношении к миграции российского государства. Если посмотреть на то, что называется у нас миграционной политикой, то за ней не просматривается какой-то стратегии. Есть совершенно противоположные тенденции. С одной стороны, для большинства стран бывшего СССР, кроме Туркменистана и Грузии, у нас безвизовый въезд. Также у нас есть ЕАЭС, граждане которого могут работать в России без патентов. Это признак либеральной политики. С другой стороны, каждый из нас знает множество ограничений, надуманных запретов в отношении мигрантов, которые свидетельствуют о том, что наша миграционная политика ограничительная.

Разница между Россией и странами Европы состоит в том, что 5/6 нашей миграции — это не совсем миграция, а географическая мобильность в пределах бывшего СССР. Многие из этих людей социализировались с россиянами в одних и тех же институтах: это армия, комсомол, работа на заводах. Они владеют русским языком и обладают теми же социальными компетенциями, которые делают людей представителями одного сообщества. Также есть один парадоксальный момент: с одной стороны, мы не совсем готовы признать суверенитет новых независимых государств. С другой стороны, общаемся с выходцами из Центральной Азии, как с обычными иностранцами, что неправильно, - отметил эксперт.

Эксперты круглого стола по миграции, прошедшего в рамках фестиваля «Памир-Москва»

Мигранты и интеграция

Научный сотрудник Центра независимых социологических исследований Ольга Ткач затронула вопрос интеграции миграции и то, как понимают ее представители государственных институтов, НКО, работодатели и сами мигранты:

- Интеграция — процесс многоуровневый и зачастую стихийный. Попадая в новые условия жизни, человек обретает новые навыки, компетенции, становится частью той или иной группы общества. Интеграция — это политический инструмент, проект. Бюрократический взгляд заключается в том, что мигранты должны быть документированы, селективный взгляд — что на границе или по приезде в страну должен производиться отбор мигрантов по различным признакам. Это отбор через большое количество разных документов, в том числе и о знании русского языка. Это разделение на «мы» и «они», когда мигранты рассматриваются, как люди, которым здесь трудно приживаться, и поэтому с ними надо работать. Мы пытались на уровне районов узнать, кто из властей работает с мигрантам. Оказалось, что это отделы по соблюдению законности и правопорядка, которые реагировали на запросы населения, что кто-то увидел группу мигрантов и надо было проверить, легально они здесь проживают или нет, и что их надо оградить от местного населения, - рассказала Ткач.

По ее словам, у государства двойственный взгляд на мигрантов: с одной стороны, они необходимы с демографической и социально-экономической точек зрения, с другой — постоянно озвучивается идея, что мигранты — это угроза национальной безопасности.

- В такой ситуации, в том числе ксенофобской, и с существующими проблемами миграционного законодательства, никто не знает, как адекватно выстраивать работу по интеграции мигрантов. Часто ведется поиск виноватого и ответственного за мигрантов. Как правило, зачастую им становятся либо работодатель, либо диаспоры. Так как выгоду от мигрантов получают работодатели, государство пытается приписать им ответственность за интеграцию, документирование, организацию социального обеспечения мигрантов. Это такая попытка ослабить нагрузку на бюджет при помощи работодателя, - объясняет социолог.

Ольга Ткач рассказала, что во время проведения исследования они разговаривали с работодателями разного масштаба и увидели, что они выполняют достаточно серьезные интегрирующие функции:

- Благодаря им мигранты получают квалификацию, стаж, доход. Мы выяснили, что сфера труда является пространством договоренностей, которое позволяет выживать работодателям и приезжим работникам. При этом государство требует от работодателя брать на себя ответственность за интеграцию, но ничем не помогает, - отметила Ткач.

Тему интеграции продолжил Владимир Малахов, который отметил, что чиновники думают, что интеграция — это ассимиляция, когда они совершат ряд мероприятий, и мигранты станут такими же, как они.

- Однако интеграция — это спонтанный, стихийный процесс и, можно сказать, что неинтегрированных мигрантов не бывает. Только ступив на чужую землю, человек уже интегрирован. Есть экономическая интеграция, когда человек работает и платит налоги. Вопрос в том, что мы ждем, когда требуем от мигранта интеграции? Для многих, к сожалению, это ассимиляция, чтобы все, что от него есть отличного, осталось в его квартире. Однако в реальности интеграция — это взаимный процесс, коммуникативный, когда мы хотим услышать другого. Когда мы говорим об интеграции, нам надо больше думать о том, что есть живые люди, а не объекты труда и нашего манипулятивного воздействия, - отметил Малахов.

Мигранты и экономика

Директор Центра миграционных исследований Дмитрий Полетаев отметил, что, несмотря на отсутствие общей интеграционной политики, в России существуют ее отдельные элементы. Это бесплатное обучение в школах, экстренная медицинская помощь и бесплатные роды.

- Иногда доступ к этим услугам ограничен, но по закону они положены, и при определенной настойчивости их можно получить. Изучение русского языка также немаловажно, но курсы по его изучению надо открывать в странах исхода мигрантов. В России им уже некогда ходить на курсы, они работают. С интеграцией в России так сложно потому, что на интеграционные программы нет бюджета. В Европе ситуация иная, потому что на те интеграционные программы, которые там существуют — по изучению языка, продвижению культуры, подготовке к жизни в новой стране — выделяются большие деньги, - уверен эксперт.

Что касается ксенофобии, то, по данным Дмитрия Полетаева, ее уровень был крайне высоким в 2013 году. С тех пор произошло много событий, в том числе и на Украине, после чего по ТВ перестали показывать ксенофобские сюжеты, что сразу уменьшило уровень неприятия мигрантов примерно в два раза (по данным Левада-Центра). Таким образом, проблема Украины стала отвлекающей темой, и мигранты отошли на второй план.

- Мы говорим, что государство не определяет себя по отношению к мигрантам несмотря на то, что оно не прочь заработать на них. В этом смысле выделяется Московское правительство, - продолжил Дмитрий Полетаев. - Миграционный центр в Сахарово отличается от подобных центров в других города. Правительство Москвы получает огромные деньги от продажи патентов для мигрантов, в прошлом году оно получило за них около 14 миллиардов рублей и поэтому они рады, что в городе работает так много мигрантов. Насколько мне известно, существует договоренность с московской полицией не включать в «черные списки» мигрантов, которые совершили незначительные нарушения. В этом смысле Москва начала рассматривать мигрантов с экономической точки зрения, как это происходит в других странах.

Отмечу еще один важный момент: когда начались разговоры со стороны радикалов, что нужно вводить визовой режим для мигрантов из стран Центральной Азии, первым, кто сказал, что этого не будет, был президент России. Трудоспособное население России ежегодно сокращается, труд мигрантов востребован, и для них есть рабочие места. И это хорошо понимают президент и правительство Москвы, - заключил Дмитрий Полетаев.

Эксперты в области миграции отвечают на вопросы слушателей

Избавиться от стереотипов

Своими наблюдениями в области миграции поделилась Заведующая Центром качественных исследований Института социальной политики Высшей школы экономики (ВШЭ) Екатерина Деминцева, которая, кроме российского, изучала опыт Франции по решению миграционных проблем:

- Я бывала на разных праздниках в Париже и его пригородах, чтобы узнать, как живут мигранты в городе. Там миграция существует с 1960-х годов. и такие праздники уже не редкость, произошло тесное взаимодействие города и миграции, и я надеюсь, что сегодняшний фестиваль начинает традицию, благодаря которой горожане начнут узнавать друг друга, а мифы о мигрантах исчезнут, - отметила она.

Деминцева уверена, что люди мало знают друг о друге, потому что не происходит тесного взаимодействия между мигрантами и россиянами.

- Я готовила исследование в московских и подмосковных школах, и все учителя мне говорят: да, у нас есть дети мигрантов. Я спрашиваю: вы проводите совместные праздники или мероприятия на уровне районов? Нет, все живут по отдельности. Нет какого-то комьюнити, и поэтому существуют мифы, что одни школы мигрантские, а другие нет, хотя там всего учится по два-три ребенка из семей мигрантов на класс. Мы очень многого не знаем друг о друге. Поэтому такие фестивали надо организовывать в рамках районов, где мы живем, чтобы мы видели друг друга, не пугались соседей другой внешности и говорящих на другом языке.

То что мы переживаем сейчас, Франция переживала в 1960-1970 годы, - продолжила Екатерина Деминцева. - У них это началось с распадом колониальной системы, а у нас — с распадом СССР. Только отличие в том, что, когда в Россию начали прибывать люди из бывшего СССР, они приезжали к себе, в свою столицу. Мигранты из Северной Африки, которые были колониями Франции, никогда так не говорили о Париже. Однако с теми же самыми проблемами, с которыми сталкиваются мигранты в России, сталкивались в 1960-е годы мигранты во Франции. Это проблемы дискриминации, расизма, непонимания со стороны местных, зачем эти люди приехали. И слово «мигрант» тоже вызывало у них отторжение. Что произошло? В 1980-е годы появились молодые люди из миграции, которые назывались «вторым поколением», то есть те, кто приехал в детском возрасте или родился в семье мигрантов уже во Франции. Им надоело быть дискриминируемыми, им надоело, что к ним относятся, как к людям второго сорта, и они заявили о своих правах. Поэтому сейчас во Франции отношение к выходцам из мигрантской среды другое, там нет такого открытого расизма и дискриминации, которые мы видим в России.

Важен правовой момент миграции, когда человек может защитить себя и имеет какие-то права. То, чего сегодня должны добиваться мигранты — это отстаивание своих прав, потому что ими можно защититься от беспредела работодателей, полиции и чиновников. Я надеюсь, что скоро мы к этому придем, потому что время идет, мигранты получают гражданство и становятся равноправными гражданами России, - заключила Деминцева.

Екатерина Иващенко

По словам руководителя проведенного и оформленного в книгу исследования Владимира Парамонова, книга предназначена для государственных деятелей и представителей крупного бизнеса, аналитиков и экспертов, ученых и преподавателей высших учебных заведений. Исследование проведено в период 2014–2016 годов и построено в форме аналитического доклада. Книга состоит из таких разделов, как «Политическая сфера», «Экономическая сфера», «Сфера безопасности», «Социальная сфера», «Выводы».

По мнению авторов (Владимир Парамонов, Алексей Строков, Зебинисо Абдуганиева), влияние Евросоюза на Центральную Азию за последние десять лет кардинально ослабло, особенно на фоне роста влияния России и Китая.

В политической сфере влияние ЕС в наибольшей степени проявляется в Кыргызстане, несколько меньше и лишь по ряду аспектов – в Казахстане, еще меньше – в Таджикистане, незначительно – в Узбекистане и крайне незначительно – в Туркменистане. Причем, Кыргызстан и Казахстан в гораздо большей степени по сравнению с остальными государствами региона подверглись европейскому (и в целом, западному) политико-идеологическому «форматированию», и в этом плане они резко выделяются на фоне Туркменистана, Узбекистана и Таджикистана, где влияние Запада незаметно и в основном символично.

В экономической сфере влияние Евросоюза наиболее сильным является в Казахстане, а по некоторым моментам – в Кыргызстане и Туркменистане, и в гораздо меньшей степени – в Таджикистане и Узбекистане. При этом в характере европейского воздействия на Кыргызстан и Туркменистан есть принципиальные различия. Если в Кыргызстане ЕС использовал прежде всего политические и консультационные инструменты (по ускорению либерализации экономики), то в Туркменистане наблюдалось довольно активное участие ряда европейских компаний в освоении нефтегазовых месторождений на шельфе Каспия.

В сфере безопасности влияние ЕС наиболее ощутимо в Таджикистане и Кыргызстане, гораздо меньше – Казахстане, незначительно – Узбекистане и Туркменистане. Причем в случае Таджикистана и Кыргызстана европейские рычаги достаточно эффективны лишь с точки зрения технического и финансового содействия обустройству государственных границ. Особенно важна такая помощь для Таджикистана, имеющего крайне протяженную (более чем 1300 километров) границу с Афганистаном, по всему периметру которой к тому же сохраняется сложная ситуация.

В социальной сфере влияние ЕС наиболее отчетливо проявляется в Казахстане, несколько меньше – в Кыргызстане, очень слабо – в Таджикистане, еще более слабее – в Узбекистане, и практически совсем не заметно в Туркменистане. При этом сами масштабы европейского информационного, культурного, идеологического и иного социального воздействия на широкие слои населения стран Центральной Азии крайне невелики.

В дальнейшем влияние Евросоюза в Центральной Азии будет, скорее всего, уменьшаться, считают авторы исследования. Вероятно, Евросоюз в силу ухудшения ситуации в самой Европе (экономические и социальные сложности в целом ряде стран-членов ЕС, рост дезинтеграционных настроений, потоки беженцев из Северной Африки и Ближнего Востока и другие) будет уделять основное внимание внутренним проблемам, а также отношениям с ближайшими соседями, выводя из приоритетов взаимодействие с такими географически отдаленными регионами, как Центральная Азия.

Книга находится в свободном доступе на сайте Фонда имени Ф.Эберта.