Рассылка закрыта
Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.
"Секретные материалы" от "Курьера"
|
Рабы |
В мае 1995 года сводная группа
череповецкого и вологодского СОБРа,
находившаяся в Чечне, обнаружила в
подсобных постройках богатого дома
пожилого мужчину. Разговорили старика,
и он рассказал, что четыре года
батрачит на чеченцев и ингушей. Раб –
так он себя называл. Свою историю он
собственноручно написал довольно
четким почерком в черной толстой
тетради. Вот его безыскусный рассказ. В
нем исправлены только грамматические
ошибки и стиль сделан удобоваримым для
прочтения. Строй мысли, порядок
изложения сохранен полностью. По
просьбе оперативников изменена лишь
фамилия автора повествования -
кавказского пленника. Далее, слово
герою записок без комментариев.
Думайте сами.
*** Я, Васюков Владимир Афанасьевич, родился в 1930 году в городе Луганске 11 августа. Совсем малым в три месяца отроду потерял мать. Вырастили меня бабка и тетки. Переехали на Кубань, когда мне было то ли три, то ли четыре года. После семилетки закончил ремесленое на слесаря-инструментальщика. А в 55-м осудили за кражу из дома отдыха в Сочи. Дали десять, и всю десятку отпахал на Северном Урале. Вернулся в козачьи края, стал жить у родственников. Стал бригадиром стройбригады. Дом, хозяйство построил на 15 сотках. А в 77-м влетел на год по "хулиганке", да освободился через 2 месяца и снова пошел по всему Ставрополью работать по договорам. И плиточником и каменщиком, и по плотничьему делу мог сварганить, печи класть мог. Без работы не оставался. Овдовел в 82-м, года Брежнев помер. И понесло меня: загудел, загулял. Кинули в ЛТП на принудительное лечение. А, как я судим был до этого, то отправили в Астраханскую область. Освободился после "лечика" и остался там. На старой брандвахте жить пристроился. Поехал с брандвахты на шабашки в Ростовскую область по строительному делу... В РАБСТВО. В середине марта девяносто первого у пригородных поездов в Ростове повстречал четверых ребят, отправляющихся шабашить в Грозный. У меня сороковник был с собой, раскатали вместе литровочку белой и сгоношили они меня, узнав, что и печник я и каменщик поехать, с ними. А, что балду гоняю - попиваю, все, что горит синим огнем, кромя дров, то им не помеха. Ингуш-наниматель ихний заверил, что все будет без обмана. Домов много строить надо. Попьянствовали мы, да в поезде и проснулись. Вместо Грозного вытолкнули нас в селе Голашки. Сутки в большом доме попили, а вечером свезли "бригаду" нашу в лес. Поселили в балаганы, а утром суют по мешку, ножу кривому да ведру дырявому и гонят черемшу собирать. В НЕВОЛЕ. Валерка и Серега, что со мной приехали, пацаны еще были , а больше ведра в день наковырять не могут. И я не могу. Так нерусские эти, что нас наняли, бить ребят дня через три начали за "невыполнение плана". Меня пока не трогали, мол, дед, твоя очередь вперди. Говорю им: "Где справедливость? Строитель я, а не копальщик, грыжа у меня и ревматизм зоновский. Не могу по горам карабкаться". Отвечают: "Цветочки это". Тут старик их решил, чтоб баню я построил. Стал в селе жить. Баню ладить. Одежу хорошую и паспорта у нас еще в первый день, когда хмельные мы были, хозяева забрали. Рвань замест одежды выдали -на улицу не выйдешь. А хорошую одежонку с пацанов сыновьям ингушским отдали. Четверо сыновей у старика хозяина: Беслан, Руслан, Хазир и Ослан. Девки две еще есть. Серегу с Валеркой на черемше до того добили, что в бега они рванули. Молодые хозяева грозились, что все равно поймают их беспаспорных и в России их достанут. Ослан, младший их сучонок, заездил меня совсем. Дрова таскай, скотину корми, траву коси, баню эту гребаную, что построил топи всей деревне. Ни выходного, ни праздника. Кормили, собак лучше кормят. Зимой балаганы в лесу ремонтировали с новыми работниками, что старшие сыновья навербовали в России обманом. Куражились потом, что мы, ингуши, нация особая - все на нас работать должны. Цари и боги тут мы. У Хазира трактор был, да "жигуленок". Трактор стырил где-то. Больше ремонтировали, чем работал. А нам в любое время толкай, заводи. Издевались твари, хуже тюрьмы было. Да тюрьма мне тогда раем вспоминалась. Лето все три поля хозяйских обихаживал с новым напарником Володей-молдаванином. У соседей бани ладили. Так, когда законную "дымовую" бутылку за печку выпил, колошматили детеныши хозяйские. Осенью 92 - го директор школы, не знаю кем он хозяевам приходился, нарядил заправочную строить. Вот заканчиваю штукатурку, смотрю: на машине кто-то подъезжает. Радуются чего-то, об осетинском селе говорят, что, взяли его. Мол, теперь Владикавказ наш будет. Денег за работу не дали, сказали, что с хозяином рассчитались. У хозяев я денег и попросил, так младший, обкуреный анашой, ко мне завалился и бить начал, что осмелился денег просить. Потом остатьние братья наскочили. Бьют и кричат, что все вы, русские собаки, осетинам помогаете. Я как-то вывернулся и хриплю им, что я-то при чем? Я раньше думал, что вы вообще все одной масти, хрена ль мне лысого в вашем конфликте. Сучары они. Поколошматят, да и спрашивают: " Чего нэ плачэш?" Поплакал бы, да слезы свои давно выплакал... ПОБЕГ. К осени появился у меня новый напарник Женька. Молодой парнишка, худющий, худющий. Кумекал и по стройке и по электрике. Запрягли ингуши его по самую катушку, меня же к нему помощь поставили. Недолго мы с ним мыкали горе вместе: чуть не застрелил нас за какую-то разбитую лампу Хазир. К стенке нас в затылок друг дружке притиснул. Да и рычит: "Сейчас вас одним патроном пригвоздю, попомните у нас 44-й год, как отцов да дедов на смерть высылали" Кранты, думаем, на чужбине помираем... Да судьба видно спасла. Дядька Хазира заскочил, ружье у него и вырвал. А нам кричит: "Ноги уноси! Обкуренный он". В январе вдругорядь погнали в горы. Балаганы новые строить. Снег лежал. Кончились продукты и курево, сухари последние дожевываем. Старшой из них, что за нами вертухайничали, спрашивает: "Если дам мылльон, побежишь домой?". Я и отвечаю: " Да за сто миллионов не побегу. Одежда рваная, ноги из сапог торчат". Под вечер караульщики и ушли. Пол булки черствого хлеба оставили и курева чуток. Не помрете, мол, а утром мы вернемся. И в темень, как тати, сгинули. Я Женьке хриплю, бежим, мол, сходу, другого случая не дождаться. Тут и узнал, что с Волги он из Волгограда, 27 лет всего, по дочке трехлетней смертной тоской изводится. Крест носил самодельный. В Бога верил. Толкую ему: "Бежим, сынок. Бог- то Богом, да и дверь сама не открывается, коль рукой не откроешь. Забьют нас. За вождя-суку, что народы выселял, нам жизнью своей платить не с руки" Женька крест в руке потетькал глаза на звезды поднял и прошептал: "С нами Бог, сам Никола-Чудотворец с нами, да и Христос, да и Светлая Дева Мария- Божья Матерь. Авось, вынесет". ИЗ ПЛЕНА В ПЛЕН. И пошли мы по гребню по следу соглядатаев-мучителей. За гребнем по ручью, по колено в студеной воде. Из оружия с собой топор прихватили, заточку, что давно приготовил я, да еще пару колев заточенных взяли. Вот и вся наше оружие... А в горах тех и медведь в берлогу не ложится, волки и шакалы частенько к становищу подходят. Прятались не от зверья, а от чеченов да ингушей - племя шакалов окрестил я их. Ночь всю плутали, а в полдень собачий лай донесся, очереди автоматные. Ну и припустили мы все бегом, бегом на ногах опухших. Замолился я вдруг в голос: «Господи, помоги и спаси нас - сыновей твоих горемычных". Помог Всемогущий: снег повалил. Спасены. Женьку ободряю, хрипом исхожу: " Кавказские пленники мы, как у Толстого - Жилин с Костылиным, выживем, не даст Господь пропасть". К ночи вышли к селу незнакомому, речка с двух сторон, дорога гравийка. "Волга" по ней катит. Мимо сиганула и вдруг, разворачивается. Из дверцы девушка приветливо спрашивает, мол, кто вы, да откуда? Эх, была не была, сказали, что в Слепцовскуюнам. Она и приглашает садиться. Ну, влипли, думаем, а сил нет, и из машины теплом тянет. Влезли на заднее сиденье. Мужик за рулем, Мишей назвался - женихом девушки этой, Любы, бродяга он, как и мы. Говорит, мол, чтоб не боялись. Покурить и из термоса теплого попить дали. Привезли в село, а оно чеченское... Ну не ирония судьбы? Из огня да в пекло. Село Осиновка. Сапоги разрезать с опухших ног пришлось. Чаем нас горячим отпоили. Еды дали, но опасались мы много с голодухи есть и на кухне сном беспробудным забылись. Утром встать не смогли, ноги до колен раздуло, смотреть страшно. Хозяева фельдшерицу русскую привезли, та уколы и примочки поделала, все головой качала, что чуток еще припозднились бы в тепло попасть, и ампутировать ноги-то пришлось бы. Как вставать начали, тут местные станичники стали нас проведывать. Николай ботинки мне принес, а женщина русская две рубашки и трусы. И очки, главное, старые принесла. Я ведь почитать люблю. Хозяева наши женщины одни. Дом и двор запущен. А тут двое работников. Вот мы и теплицу им сварганили, уборную построили, баню сладили. Подняли хозяйство. Женька, тот, и телевизор починил. Да, женская команда, что нас приютила, гулящая была, прости Господи. Бабка и та говаривала, что на дом хоть фонарь красный вешай. К Любе, спасительнице нашей, больше всего клиентов чеченцев приходило. Один-то ее хахаль нас строителей и решил к делу пристроить - техстанцию миллионеру чеченскому, сыну муллы, строить. Заработать деньгу можно. Бабка поторговалась, да и продала нас. Опять я, как на ингушей мантулил, так теперь на чеченцев спину гнуть пришлось. Терпимее здесь, чем в горах. И кормежка лучше. Молока по литру от бабки и хлеба хватает. Сил поднабрались. Женьку вскоре продала тоже старшая дочь Мадина в Урус Мартан, что ли. Вот такие пироги. Миллионер с бабкой рассчитался, мне она на "барахолке" брюки и пиджак с рубашкой купила, а себе корову. А сын муллы меня к себе работать и жить позвал. Я от бабки и ушел в рабочей одежде. "МЫ НАЧИНИМ ТЕБЯ ДИНАМИТОМ" Поняла бабка, что дармовый заработок потеряла, грозились девки мне все, что торчит, поотрывать, но поздно. Работал я у сына муллы на стройке вместе с волньнонаемными разными. Строили и построили. Вольных-то мулла рассчитал, а мне сказал, что вот тебе напарник Толян из Челябы и батрачь дальше. С Толяном скотину обихаживать пришлось и овец голов под восемьдесят, и рогатого скота десятка полтора. Ну и баню с парилкой, коровник, навесы - все мы делали. Тяжко. Грыжа замучила. Врачиха русская несколько раз вправляла прямо в коровнике. Хоть и говорила, чтоб берегся, да понимала, что от этих пауков-кровосов никуда мне не деться. Куда бежать? Кругом посты с автоматчиками. Хотела врачиха в больницу меня определить. Но хозяева ни в какую. Понимали, что думаю я из больницы сорваться в Россию. Определили мне работу по ближнему огороду, а там всегда под присмотром баб. У муллы их много: и невестки и дочери, хрен их разберет кто. Чисто гарем. Вредные все. Одна за какую-то провинность обещала на голову мне помойное ведро одеть. А как огрызнулся на нее, что и так, как бобик кручусь и, мол, попадись мне в другом месте, так я с тобой курва поганая много чего бы понаделал, нажаловалась сыну муллы Абокару. Тот в пене весь подскочил и кричит, что пристрелит как собаку и начинит динамитом, шнур подожжет и погулять пустит. Самой вредной бабка была, не женщина, а ведьмак настоящий. Все мной недовольна была. Шпыняла. Кормили неважнецки. Меня не кормят и сами плохо едят. Миллионеры, а хуже крохоборов. Никто из сыновей не работает, а свечереет, обвешиваются автоматами и на ночной промысел исчезают. Старший их, говорят, у Дудая телохранителем был. Приезжал несколько раз, весь с ног до головы оружием обвешан, что елка новогодняя. Грабили они, похоже, много. Иномарок легковых во дворе десяток стоял, два трактора и "КаМАЗ" военный. РУССКИЕ ПОМОГАЮТ. Понедалеку жило несколько семей русских. Украдкой мне помогали. Михаил, тот подкармливал втихаря. По улице Комсомольской Ирина жила, так она частенько хлеба приносила, а когда оборвался, две рубахи и подштанники подарила. Бывший моряк Саша Лисовский, Петров Володя, две Марины, Надя с пекарни, да и многие крепко меня поддержали. Без них трудно б совсем было. СМЕРТЬ ТОЛЯНА. Толян из Челябинска, Михайлов его фамилия хорошим парнем был. Нас хозяева разъединили, чтоб не сговорились бежать на пару, и послали его баранов пасти. Не знаю, чем господ наших прогневал, но заперли его в гараже. Успел я ему несколько сигарет сунуть. Да углядела сучка чеченская, зашипела мне в лицо, что, мол, жить тебе старик надоело, хочешь вместе с ним смерть принять? Ночью Толика увезли в горы. А мне сказали, что отпустили за ненадобностью. Месяц минул, мне один парень русский шепнул, что в горах был, труп видел. На Толяна похож. Земля ему пухом. Да и местные баяли, что угрохали Толика ни за что. Мало ли они наших поубивали. Им нехристям нашего убить, что два пальца обмочить. Каждую ночь стрельба, автоматные очереди. Все до сопленосых пацанов оружием хвастаются. Арсеналы целые на себе носят. По новый год, когда наши на Грозный пошли, чеченцы все кучковались, на трассу с оружием выходили. К середине января, уж 95-й шел, все мужчины куда-то исчезли, а по весне вернулись и родственников каких-то привезли еще. Тут и наши солдаты появляться начали. Некоторые спрашивали, как живу. Не слишком я откровенничал. Побаивался еще. Вдруг уйдут, а мне куда деваться? ОСВОБОЖДЕНИЕ. Поесть наши солдаты иногда давали, а так с хлеба на воду перебивался. Сухари запасал. Когда совсем живот подводил, размачивал и сосал. Раз только на Светлую Пасху Христову досыта наелся. На кладбище сходил, в церкву, помолился за всех христиан усопших, да и Николы Угодника заступничества попросил. Еды у церкви целую сумку надавали, еле до дома допер. Посушил на черный день. Да видно, после молитв моих послал Никола спасение. Пришли в дом несколько русских с автоматами, в пятнистой форме. Думал армейские, а оказались милиционеры с Севера - вологодские. Не уважал я милицию, а тут смотрю, что с добром спрашивают. Вот тебе и вологодский конвой. Все рассказал как на духу. Дали мне они одежи хорошей, накормили. Отдыхать велели. Но стал я по хозяйству работать у них сам. Не могу без дела, да и ребята устают сильно. Звали меня все Афанасич, да Афанасич. Дай бог им всего хорошего, да защити Пресвятая Божья Мать от пули лиходея. Мне Бог помог, да русские помогли. Разве все опишешь? На все не хватило бы и тонны бумаги. Я, считай, заново родился. Писал Васюков Владимир Афанасьевич 31 мая 1995 года. Литературная обработка Сергея Кононова, г. Череповец |
╘ "Курьер OnLine" 2000-2001
Перепечатка - только с разрешения редакции и ссылкой на данную страницу
| http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru |
Отписаться
Убрать рекламу | Рейтингуется SpyLog |
| В избранное | ||
