бог-жизнь-человек>>free mind forum

http://dengitool.5bb.ru

Выпуск пятый

Мысль и слово

Продолжение

Чистота помыслов (мыслей)

Мысль человека – основной носитель информации, она несет в себе определенный энергетический потенциал, а, следовательно, вносит изменения в окружающую среду. Единожды возникнув, мысль никуда не исчезает, а фиксируется как в энергетическом теле человека, так и в энергетических структурах окружающей среды. Создается мыслеформа человека (эгрегор). Одна и та же повторяющаяся мысль, породившая мыслеформу, увеличивает ее потенциал. Мощность мыслеформы возрастает, она становится способной взаимодействовать с мыслеформами других людей, объединяться с ними. Причем образовавшийся таким образом сгусток энергии становится как бы самостоятельной энергетической структурой, которая подпитывается аналогичными мыслями людей. Если в энергетическом теле человека образовались негативные мыслеформы, и он от них не избавляется, то эти свободные энергетические структуры прикрепляются к нему и начинают управлять психикой, эмоциями, порождают негатив, получая от него одпитку для себя. Мало того, эти беспризорные, неприкаянные энергетические структуры способны порождать себе подобных – «группу поддержки», подпитывающие станции. С их помощью энергетические особи способны подключаться к любому человеку, провоцируя депрессию, вегетососудистую дистонию, неврозы. Вот уже и контингент готов – питательная среда подобных сущностей. А мы говорим, что человек – царь Природы. С помощью щупальцев (энергетических потоков негативных мыслей, направленных на кого-то) энергетические особи присасываются к тому, кому предназначалась данная мысль. И если этот человек начинает переживать по поводу несправедливости обвинений или еще по каким-либо причинам, то энергетические особи подпитываются его негативными эмоциями. А так как родитель энергетической особи – человек, породивший негативную мысль, то он является и основным ее донором. Врач подобный процесс назовет развитием раковой опухоли. Это схема трансформации отрицательных мыслей, характеризующихся более грубыми энергиями, которые очень близки людям, живут и плодятся только в непосредственной близости и контакте с человеком. Люди с низким уровнем осознания, подверженные материальным привязкам, идеализациям, догмам являются основным источником питания этих структур. Причем все догмы в виде деления на «хорошо – плохо», «добро – зло», «правда – ложь» и т.д., все, что действует в иллюзорном материальном мире, питает этих энергоинформационных монстров. Наши догмы – это статические мысли, их принцип: разделяй и властвуй. Только положительные, духовно облагороженные мысли, направленные к Богу и Тонкому Миру, возвышаются над этими особями! Набрав необходимый потенциал, они получают подпитку не только от людей, породивших эти положительные мысли, но и из Тонкого Мира. Такие положительные мыслеформы при поддержке со стороны Тонкого Мира способны управлять энергетическими особями (энергоинформационными монстрами), нейтрализуя их негативное действие. Это пример работы динамичных созидательных структур, а также наглядный пример функций человека, живущего в Мире Причин. Этой технологией человек овладевает, начиная с пятой части Системы. Надо отметить, что способы влияния мыслей на других людей – очень тонкая и обширная тема. Важно помнить, что человек во сне (в забытьи или в бессознательном состоянии) легко воспринимает чужую мысль и программируется ею, будучи в этих состояниях абсолютно беззащитным! В его присутствии нельзя включать телевизор, приемник, скандалить, озвучивать агрессивные мысли, иначе он начинает болеть по непонятной причине, с неустановленным диагнозом! А причиной, вполне возможно, явилась чья-то высказанная агрессивная мысль, в момент нахождения возле человека с отключенным Сознанием. Эта мысль вносит изменения в процессы головного мозга, а он (в соответствии с «новой» программой) послушно изменяет бессознательные процессы своего организма. Вначале подобные изменения проявляются в виде вегетососудистой дистонии, подавленности, затем развиваются органические болезни. В конечном счете человек обзаводится различными комплексами, ложными убеждениям, стереотипами, мешающими достижению успеха в чем бы то ни было. И это всего лишь один эпизод из жизни человека, живущего в мире следствий. Важно отметить, что все мысли, высказаны они или не высказаны, все равно вызывают изменения в окружающей среде! Причем любая мысль должна быть погашена! Погасить мысль (если она отрицательная) можно, направив ее обратно к источнику. Но есть и другие способы самозащиты, не столь варварские. Положительную созидательную мысль можно подключить к Тонкому Миру, и Они помогут вам реализовать ее, материализовать в физическом, материальном мире. Положительную мысль можно по цепочке, из рук в руки передать другому человеку, усиливая и подпитывая ее. Однако это умение оказалось камнем преткновения, неразрешимой задачей. Но решать ее все равно придется, и мы учим этому при помощи Системы. Любая мысль или обтекает человека, или свободно через него проходит, не причинив ему вреда (если не создавать ей сопротивления). Но подобными качествами может обладать только человек с гибкой психикой, с расширенным диапазоном осознания и восприятия мира, не подверженный стереотипам. С помощью определенной техники он легко управляет мыслительными потоками, может управлять своими внутренними процессами, а также формировать события, управлять ситуациями в окружающем мире. Из всего сказанного следует: человек должен контролировать свои мысли, причем внутреннее содержание должно соответствовать внешним проявлениям. Он не должен заниматься самообманом. Если в его Душе «извергается пламя», а на устах улыбка, он остается во власти негативных мыслеформ, и напрасно взывать о помощи к Богу: человек уже сделал выбор, который заключается в единении с мыслеформами Ноосферы! Можно оставаться подключенным к программам разрушения Ноосферы и быть рабом своего Эго, будучи старшим учеником Великого Мудреца, посвятив свою жизнь духовным практикам и усмирению плоти в отрыве от мирской суеты, в скиту, монастыре или ашраме. Но можно жить в социуме, быть обладателем неисчислимых сокровищ, оставаясь свободным от Эго, не привязываясь к материальному. В этом случае человек обладает открытым Сознанием, его Выбор осознан и потому надежен. Если же духовность прививается и культивируется в отрыве от реальной жизни, от социума, то грош ей цена. Все потому, что основывается она не на прочном фундаменте жизни, чтобы быть надежной опорой, а как дамоклов меч висит над человеком на эфемерной нити, в любой момент готовой оборваться.

Из книги "Тайная Доктрина дней Апокалипсиса

На тонкой нити (притча в изложении Ошо)

“Великий мудрец послал своего старшего ученика ко двору короля Джанаки, чтобы научиться чему-то, чего этому молодому человеку не хватало. Ученик ответил: – Если ты не можешь меня научить, чему меня научит этот Джанака? Ты – великий мудрец, а он только король. Что он знает о медитации и осознанности? Великий мудрец сказал: – Просто следуй моим инструкциям. Пойди к нему и поклонись. Не будь эгоистичным, думая, что ты саньясин, а он обычный домовладелец, что он живет в мире, что он мирской, а ты духовный. Я посылаю тебя к нему, чтобы ты чему-то научился, поэтому на этот момент он твой мастер. И я знаю, я пытался это сделать здесь, но ты не можешь этого понять, потому что тебе для понимания нужен другой контекст. Двор Джанаки и его дворец дадут тебе его. Просто пойди и поклонись ему. На эти несколько дней он будет представлять меня. Очень неохотно молодой человек отправился в путь. Он был брамином, человеком высшей касты! А кто такой этот Джанака? Да, он богат, у него королевство, но чему он мог научить брамина? Брамины всегда думают, что могут учить людей. А Джанака не был брамином, он был кшатрией, принадлежал к касте воинов Индии. Они считаются вторыми после браминов. Поклониться этому человеку? Это неслыханно! Брамин кланяется кшатрии – это против индийского ума. Но мастер так сказал, и это нужно было сделать. Неохотно он отправился в путь, неохотно поклонился. И когда поклонился, то на самом деле испытывал гнев на мастера, потому что ситуация, в которой он должен был кланяться Джанаке, была в его глазах вопиющей. Во дворце танцевала красивая женщина, люди пили вино, Джанака сидел в этой компании. Молодой человек был полон осуждения, но все же поклонился. Джанака рассмеялся и сказал: – Тебе не стоит мне кланяться, если в тебе столько осуждения. И не будь предубежденным, пока не испытал меня на опыте. Твой мастер хорошо меня знает, именно поэтому он прислал тебя ко мне. Он прислал тебя чему-то научиться, но это не способ учиться. Молодой человек сказал: – Мне все равно. Он меня прислал, я пришел, но к утру я вернусь обратно, потому что я не вижу, чему я здесь могу научиться. Фактически, если я и смогу чему-то у тебя научиться, вся моя жизнь будет потрачена впустую! Я пришел не для того, чтобы пить вино, смотреть, как танцует красивая женщина, и на все это потакание… Джанака улыбнулся и ответил: – Утром ты можешь уйти. Но раз уж ты пришел, и ты так устал, по крайней мере, отдохни одну ночь, а утром можешь ступать. И кто знает, может быть ночью придет тот контекст, ради которого мастер прислал тебя ко мне. Это было очень таинственно. Как может ночь его чему-то научить? Но ладно, он должен был провести ночь во дворце. Стоит ли поднимать вокруг этого столько шума? Он остался. Король распорядился, чтобы он получил самую красивую комнату, самую роскошную. Он проводил молодого человека, позаботился о его еде и сне, и когда он лег спать, Джанака ушел. Но молодой человек не мог спать всю ночь, потому что он смотрел вверх и видел обнаженный меч, висящий на нити прямо надо его головой. Это было так опасно; в любой момент меч мог упасть и убить молодого человека. И всю ночь он оставался бодрствующим, наблюдательным, чтобы избежать катастрофы, если она случится. Утром король спросил: – Удобна ли была кровать, хороша ли комната? Молодой человек возмутился: – Удобна?! Все было хорошо, но что это за меч? Почему ты сыграл со мной этот трюк? Это было так жестоко! Я так устал, я пришел пешком издалека, из ашрама моего мастера в лесу, а ты сыграл со мной такую жестокую шутку. Что это за шутка: повесить обнаженный меч на такой тонкой нити, чтобы я дрожал от страха, потому что малейшего ветерка было бы достаточно, чтобы меня не стало, и со мной было бы все кончено. Я пришел сюда не для того, чтобы совершить самоубийство. Король сказал: – Я хочу тебя спросить только об одном. Ты был таким усталым и мог заснуть очень легко, но не заснул. Что случилось? Опасность была так велика, это было делом твоей жизни и смерти. Поэтому ты оставался осознанным, бдительным. То же самое – и мое учение. Ты можешь идти. Или, если хочешь, можешь остаться еще на несколько дней и понаблюдать за мной. Хотя я сижу при дворе, где танцуют красивые женщины, я осознаю обнаженный меч, висящий над моей головой. Он невидим, его зовут “смерть”. Я не смотрю на эту молодую женщину. Точно так же, как ты не мог наслаждаться роскошью комнаты, я не пью вина. Я осознаю смерть, которая может придти в любой мгновение. Я постоянно осознаю смерть, поэтому живу во дворце, но в то же время я отшельник. Твой мастер знает и понимает меня. Он понимает и мое понимание. Именно поэтому он прислал тебя сюда. Если ты проживешь здесь несколько дней, то сможешь это наблюдать сам”.

---

Почитайте! Интересно!

Ричард Бах "Чайка Джонатан Ливингстон"

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

-- Так вот они какие, Небеса, -- подумал он и не смог сдержать усмешку в свой адрес. Не слишком-то прилично для только что прибывшего новичка рассматривать Небо оценивающим взглядом. Джонатан видел: по мере того, как они втроем компактным звеном поднимались все выше и выше над облаками, тело его начинало светиться, постепенно приобретая такую же лучистость, как и у тел сопровождавших его чаек. Конечно, внутри он оставался самим собой -- все тем же молодым Джонатаном, который всегда жил за зрачками его искрившихся золотом глаз, однако форма внешнего тела изменилась. Оно по-прежнему воспринималось как тело чайки, однако летные качества этого тела значительно превосходили те, которыми Джонатан обладал когда бы то ни было прежде, даже во времена, когда он находился в наилучшей форме. -- Интересно, -- думал он, -- коэффициент полезного действия тела в два раза выше, чем был в лучшие мои дни на Земле! При тех же затратах сил я смогу лететь вдвое быстрее. Перья его теперь сияли теплым светом, а крылья были гладкими, как полированное серебро. И Джонатан принялся последовательно изучать свойства этих новых совершенных крыльев, постепенно повышая интенсивность работы. Развив скорость в двести пятьдесят миль в час, Джонатан почувствовал, что близок предел скорости горизонтального полета. А на скорости в двести семьдесят три мили он понял, что быстрее лететь уже не сможет. Это слегка разочаровывало. Возможности нового тела, несмотря на все его совершенство, тоже были ограничены. Конечно, максимальная скорость горизонтального полета теперь существенно превышала прежний личный рекорд скорости Джонатана, однако предел все же существовал -- стена, пробиваться сквозь которую предстояло с огромными усилиями. -- Н-да, -- подумал он, -- а ведь на Небесах как будто не должно быть никаких ограничений... Но вот облака расступились, и провожатые Джонатана растворились в разреженном тонком воздухе, крикнув напоследок: -- Счастливой посадки Тебе, Джонатан! Он летел над морем, впереди виднелась изрезанная бухтами полоска скалистого берега. Чайки -- их было совсем немного -- отрабатывали над береговыми утесами полет в восходящем потоке. Дальше к северу -- почти у самого горизонта -- виднелось еще несколько птиц. -- Новые горизонты, новые вопросы, -- подумалось Джонатану. -- Почему так мало птиц? Ведь на Небе должны быть стаи и стаи чаек! И откуда усталость -- я как-то вдруг ужасно устал... На Небесах чайки вроде бы не должны уставать. И спать хотеть -- тоже не должны. Интересно, где он об этом слышал? События его земной жизни отшелушивалась от сознания, рассыпаясь в прах. Конечно, Земля была местом, где он многое узнал, и знание оставалось при нем. Но подробности событий стерлись -- они не имели значения. Так, что-то смутное: кажется, чайки дрались из-за пищи, а он был Изгнанником... Чайки, тренировавшиеся у берега -- их было что-то около десятка -- приблизились к нему. Ни слова не было произнесено, однако Джонатан чувствовал: они приветствуют его, и он принят, и здесь -- его дом. Подходил к концу день, ставший для Джонатана таким огромным и таким долгим, что даже восход этого дня стерся из его памяти. И Джонатан повернул к пляжу, взмахнул крыльями, чтобы остановится в дюйме от земли, и легко плюхнулся на песок. Другие чайки тоже приземлились -- но без единого взмаха хотя бы одним перышком. С расправленными крыльями они ловили встречный ветер и плавно приподнимались в самом конце спуска, а затем каким-то образом незаметно изменяли кривизну крыла, останавливаясь точно в момент касания земли. -- Вот это контроль! -- отметил про себя Джонатан. -- Красиво! Он бы тоже попробовал, но слишком устал. Поэтому заснул прямо там, где приземлился. И никто не нарушил молчания. В последующие дни Джонатан обнаружил, что здесь, в новом месте, ему предстоит узнать об искусстве полета едва ли не больше, чем он узнал за всю свою прежнюю жизнь. Однако с одним существенным отличием. Здесь были чайки, мыслившие так же, как он. Для каждой из этих птиц самым важным в жизни было устремление к совершенству в том, что они любили больше всего. А больше всего они любили летать. Это были замечательные птицы -- все без исключения. И каждый день час за часом они проводили в полете, изучая и отрабатывая сверхсложные приемы высшего пилотажа. Джонатан почти совсем не вспоминал о том мире, из которого пришел он сам и в котором обитала Стая -- сообщество существ, упорно не желавших открыть глаза и увидеть радость полета, и потому превративших свои крылья в ограниченный инструмент для поиска пропитания и борьбы за него друг с другом. Но иногда вдруг вспоминал. Так он вспомнил о них однажды утром -- они вдвоем с инструктором как раз отдыхали на пляже после отработки серии мгновенных переворотов со сложенными крыльями. -- Послушай, Салливэн, а где же все остальные?-- молча поинтересовался Джонатан -- он уже вполне освоился с местным искусством телепатического общения, что было гораздо проще туманных и путаных объяснений с помощью криков и кряков. -- Почему нас так мало здесь? Ведь там, откуда я пришел, было... -- ...множество чаек -- тысячи и тысячи, я знаю. -- Салливэн покачал головой. -- Я вижу только один ответ: ты -- редкая птица, такие встречаются в лучшем случае одна на миллион. Подавляющее большинство из нас развивается так медленно. Мы перелетаем из одного мира в другой, почти такой же, тут же забывая, откуда мы пришли, и не беспокоясь о том, куда идем. Мы просто живем текущим мгновением. А ты представляешь себе, сколько жизней каждому из нас понадобилось прожить, чтобы только лишь осознать: пропитание, и грызня, и власть в Стае -- это еще далеко не все? Тысячи жизней, Джон, десятки тысяч, А после нужно было сообразить, что существует такая штука, как совершенство. На это ушла еще добрая сотня жизней. И еще сотня -- на то, чтобы понять: цель жизни -- поиск совершенства, а задача каждого из нас -- максимально приблизить его проявление в самом себе, в собственном состоянии и образе действия. Закон на всех уровнях бытия -- один и тот же: свой следующий мир мы выбираем посредством знания, обретенного здесь. И если здесь мы предпочли невежество, и знание наше осталось прежним, -- следующий наш мир ничем не будет отличаться от нынешнего, все его ограничения сохранятся, и таким же неподъемным будет свинцовый груз непонятного вызова. Салливэн расправил крылья и повернулся лицом к ветру. -- Но ты, Джон, умудрился столько узнать за одну жизнь, что попал прямо сюда, сэкономив как минимум тысячу воплощений. Мгновение спустя они снова были в воздухе. Тренировка продолжалась. Синхронная полубочка -- штука сложная. На перевернутом участке траектории Джонатану приходилось, летя кверху лапами, соображать, как придать крылу обратную кривизну. Причем делать это нужно было в абсолютной гармонии с действиями инструктора. -- Давай-ка еще раз, -- снова и снова повторял Салливэн. Еще раз... И еще... И наконец: -- Вот теперь -- хорошо! И они перешли к отработке внешней петли. Был вечер. Свободные от ночных полетов чайки собрались вместе на песке и стояли молча, предаваясь размышлениям. Собрав всю свою решимость, Джонатан направился к Старейшему. Поговаривали, что тому вскоре предстояло отправиться выше, покинув этот мир. -- Чианг... -- слегка нервничая, обратился к Старейшему Джонатан. -- Что, сынок? -- глаза Старейшины лучились добротой. Возраст не лишил Старейшего сил, наоборот, -- с годами он становился все более могучим. Он летал с непревзойденным искусством, и в Стае не было никого, кто мог бы потягаться с ним силой. Остальные только начинали потихоньку подбираться к тому, в чем Чианг давно уже достиг вершин мастерства. -- Чианг, этот мир... он ведь вовсе не Небеса, да? Светила Луна. Было видно, что Старейший улыбается. -- Просто ты в очередной раз учишься, Чайка Джонатан, -- ответил он. -- Хорошо, но что дальше? Получается, нет такого места -- Небеса? -- Ты прав, Джонатан: такого места действительно нет. Ибо Небеса -- не место и не время -- но лишь наше собственное совершенство. Немного помолчав, Старейший вдруг спросил: -- Ты очень быстро летаешь, правда? -- Я... ну, мне нравится скорость, -- произнес Джонатан, смутившись, но немного гордясь тем, что Старейший отметил его искусство. -- Ну что ж, тогда ты достигнешь Неба, Джонатан, в тот миг, когда тебе покорится совершенная скорость. А совершенная скорость -- это не тысяча миль в час. И не миллион. И даже не скорость света. Ибо любое число суть предел, а предел всегда ограничивает. Совершенство же не может иметь пределов. Так что совершенная скорость, сынок, -- это когда ты просто оказываешься там, куда собираешься направиться. И Чианг исчез -- без предупреждения -- и возник у кромки воды футах в пятнадцати от того места, где перед тем стоял. Оба эти события произошли одновременно, в мизерную долю мгновения. Затем, опять в одну и ту же миллисекунду, он одновременно снова исчез и появился рядом с Джонатаном, у самого его плеча. -- Это просто шутка, -- сказал Старейший. Джонатан был поражен. Вопросы относительно Небес вмиг были позабыты. -- Как это делается? И на какое расстояние можно таким образом переместиться? -- Можно отправится в любое место и оказаться в каком угодно времени, -- ответил Старейший. -- Все дело в твоем выборе: ты попадешь туда, куда намерен попасть. Путешествуя таким образом в пространстве и во времени, я побывал везде, где и когда хотел побывать. Чианг посмотрел на море. -- Странно как-то получается, -- продолжал он. -- Чайки, пренебрегающие совершенством ради путешествий из одного места в другое, в итоге так никуда и не попадают, ибо двигаются слишком медленно. Тот же, кто во имя поиска совершенства отказывается от перемещений в пространстве, мгновенно попадает в любое место, куда только пожелает. Так что, Джонатан, запомни: Небеса не есть некое место в пространстве и во времени, ибо место и время не имеют равным счетом никакого значения. Небеса -- это... -- Послушай, а ты можешь научить меня так летать? -- Джонатан буквально дрожал от нетерпения, предвкушая возможность покорить еще один аспект неизвестного. -- Конечно, если ты хочешь научиться. -- Хочу. Когда начнем? -- Прямо сейчас, если ты не возражаешь, -- Я хочу научиться летать таким образом, -- сказал Джонатан, и глаза его вспыхнули необычным светом. -- Говори, что нужно делать. Чианг заговорил -- медленно, не сводя с Джонатана внимательного взгляда: -- Чтобы со скоростью мысли переместиться в любое выбранное тобою место, тебе для начала необходимо осознать, что ты уже прилетел туда, куда стремишься. Весь фокус, по утверждению Чианга, заключался в том, что Джонатану следовало отказаться от представления о себе как о существе, попавшем в западню ограниченного тела с размахом крыльев в сорок два дюйма и рабочими характеристиками, которые могут быть замерены и просчитаны. Суть в том, чтобы осознать: его истинная природа, его сущность -- совершенная, как ненаписанное число, существует всегда и везде во времени и пространстве. Джонатан упорно пытался... Настойчиво и яростно, изо дня в день, от восхода до полуночи. Однако, несмотря на все усилия, ни на волос не сдвинулся с того места, на котором стоял. -- Вера здесь ни при чем, -- не уставал повторять Чианг, -- забудь о ней. Даже в случае обычного умения летать, на одной вере вряд ли далеко улетишь... Нужно точно знать, как это делается практически. Так что давай-ка попробуем еще раз... Однажды Джонатан тренировался в сосредоточении, стоя с закрытыми глазами на берегу. И вдруг неожиданно все осознал -- это было подобно вспышке -- все, что объяснял ему Чианг. -- Ну да, ведь я уже совершенен, я всегда был совершенен! И ничто не может загнать меня в рамки, ибо сам я по природе своей безграничен. Волна радости захлестнула его. -- Молодец! -- сказал Чианг, и в голосе его звучало торжество победы. Джонатан открыл глаза. Они вдвоем со Старейшим стояли на совершенно незнакомом берегу. И рядом с ними не было никого. Деревья подступали к самой кромке воды, а над ними сияли два желтых солнца. -- Ну, наконец-то до тебя дошло, -- сказал Чианг, -- однако неплохо было бы еще немного поработать над осознанностью контроля... Джонатан был поражен: -- Где это мы? На Старейшего смена обстановки, похоже, не произвела ровным счетом никакого впечатления. Он ответил как бы между прочим: -- По всей видимости, на какой-то планете, где небо зеленое, а вместо Солнца -- двойная звезда. Джонатан издал радостный клич. Это были первые слова, произнесенные им вслух после того, как он покинул Землю: --ПОЛУЧИЛОСЬ!!! -- Естественно, получилось, Джон, -- подтвердил Чианг. -- И всегда получается, если знаешь что делаешь. Теперь -- по поводу контроля... Когда они вернулись, было уже темно. Все стояли на берегу, и во взглядах их золотых глаз Джонатан читал почтительное восхищение. Они видели, как он мгновенно исчез с того места, где так долго стоял как вкопанный. Они начали было поздравлять Джонатана, но он недолго принимал их поздравления. -- Я всего лишь новичок здесь, я только начинаю... Мне еще предстоит многому у вас научиться. -- Занятная штука, Джон, -- задумчиво произнес Салливэн, стоявший рядом, -- ведь ты, похоже, совсем не боишься нового, а если немного и опасаешься, то гораздо меньше, чем любой из тех, кого я встречал за десять тысяч лет. Все замолчали, а Джонатан смущенно потупился. -- А теперь, если хочешь, можем перейти к работе со временем, -- сказал Чианг, -- поскольку тебе необходимо научиться свободно перемещаться в прошлое и в будущее, А когда и это будет достигнуто, ты будешь готов к самому труднодоступному, к тому, что несет в себе величайшую из всех сил, а также радость и наслаждение, равных которым не бывает. Ибо тогда ты сможешь начать восходящее движение -- то самое, которым дается постижение сущности любви и доброты. Прошел месяц, вернее, то, что воспринималось как месяц времени, Джонатан учился с невероятной быстротой. Он и раньше все схватывал буквально на лету, даже не имея никакого наставника, кроме обычного опыта. Теперь же, будучи избранным учеником самого Чианга, он впитывал новые понятия, словно был не птицей, а облаченным в перья стремительным снарядом с компьютерной начинкой. Но настал день, и Чианг ушел. Он спокойно разговаривал со всеми, призывая их ни в коем случае не прекращать обучение и настойчиво практиковаться, все ближе и ближе подбираясь к постижению невидимого универсального принципа, лежащего в основе всей жизни, -- принципа совершенства. По мере того, как он говорил, перья его становились все ярче и ярче, и в конце концов испускаемое им сияние приобрело такую интенсивность, что никто из них не мог больше на него смотреть. -- Джонатан, -- произнес Чианг, и это были его последние слова, -- постарайся постичь, что такое Любовь. Когда они снова смогли видеть, Чианга с ними уже не было. Шли дни. Джонатан все чаще ловил себя на том, что думает о Земле, о той Земле, откуда пришел в самом начале. Если бы там, тогда, ему была известна хотя бы десятая, нет, даже сотая доля того, что он узнал здесь -- насколько более насыщенной и эффективной могла бы быть земная часть его жизни! Он стоял на песке и думал: интересно, есть ли сейчас там, на Земле, Чайка, которая старается вырваться за пределы врожденных ограничений, постичь значение полета, выходящее за грань понятия о нем лишь как о способе добыть корку хлеба, выброшенную кем-то за борт вместе с помоями. А может быть, там есть даже кто-нибудь, кого изгнали за то, что он высказал в лицо Стае открытую им для себя истину, И чем глубже Джонатан постигал уроки доброты, чем яснее видел природу любви, тем больше ему хотелось вернуться на Землю. Ибо, несмотря на прожитую в одиночестве жизнь, Чайка Джонатан был рожден для того, чтобы быть учителем. Он видел то, что было для него истиной, и реализовать любовь он мог лишь раскрывая свое знание истины перед кем-нибудь другим -- перед тем, кто искал и кому нужен был только шанс, чтобы открыть истину для себя. Салливэн, сделавшийся к тому времени мастером полета со скоростью мысли и помогавший другим освоить это искусство, пребывал в сомнениях. Он говорил Джонатану: -- Тебе ведь уже как-то довелось оказаться в Изгнании. Или, может быть, ты полагаешь, что среди изгнавших тебя тогда мог быть кто-нибудь, кто прислушается к твоим словам сейчас? Ты же знаешь пословицу: чем выше летает чайка -- тем дальше она видит. Ведь так оно и есть. Там, откуда ты пришел, все они буквально не отрываются от земли, они копошатся на ней, злословят и грызутся друг с другом. И от Неба их отделяют тысячи миль. А ты намерен сделать так, чтобы они увидели Небо, не сходя с места! Джон, да ведь они дальше концов собственных крыльев взглянуть не способны! Оставался бы лучше, ты нужен здесь. То и дело появляются Новички -- они уже поднялись достаточно высоко и способны увидеть то, о чем ты говоришь. Салливэн немного помолчал, а затем добавил: -- Представь, что было бы, если бы Чианг в свое время вернулся отсюда в свои старые миры. Где бы ты был сегодня? Убедительный довод. Салливэн, безусловно, был прав. Чем выше летает чайка, тем дальше она видит, и от этого никуда не деться. И Джонатан оставался и работал с Новичками. Все они были личностями очень яркими и схватывали все на лету. Но исчезнувшее было чувство опять возникало, и все начиналось снова: Джонатан не мог избавиться от мысли о том, что где-то там, на Земле, тоже есть две или хотя бы одна чайка, разум которой открыт знанию. Насколько больше знал бы он сам, если бы Чианг пришел к нему в дни изгнания! В конце концов Джонатан не выдержал: -- Салли, я чувствую, что должен вернуться. А управиться с Новичками тебе помогут твои ученики -- они уже вполне для этого созрели. Салливэн вздохнул, однако возражать не стал. Он только сказал: -- Мне будет очень тебя не хватать, Джон. -- Салли, как не стыдно! -- с упреком произнес Джонатан. -- Не говори ерунды! Чем, скажи на милость, мы тут целыми днями занимаемся? Если бы наша дружба и связь между нами определялись положением в пространстве и во времени, то, преодолев пространственно-временные ограничения, мы бы мигом все разрушили! Однако после победы над пространством остается только Здесь. А после победы над временем -- только Сейчас. И неужто ты полагаешь, что мы с тобой не встретимся еще раз-другой в беспредельности этого Здесь и Сейчас? Чайке Салливэну было явно не по себе, но он нашел в себе силы рассмеяться. -- Чудак ты, однако, -- мягко произнес он. -- Но что верно, то верно: если кто-то и способен научить кого-нибудь на Земле видеть нечто, отделенное расстоянием в тысячи миль, то этот кто-то, безусловно, -- Чайка Джонатан Ливингстон. И, опустив глаза, Салливэн принялся разглядывать песок. -- До свидания, Джон. -- До свидания, Салли. Мы еще встретимся. С этими словами Джонатан воспроизвел в мыслях образ огромных стай чаек на океанском берегу где-то в ином времени. И благодаря тренировке ему не требовалось прикладывать никаких усилий для того, чтобы знать без тени сомнения: он -- не кости, плоть и перья, но сама идея свободы и полета, которая совершенна по сути своей, и потому не может быть ограничена ничем.

* * *

Чайка Флетчер Линд был еще весьма молод, однако уже знал, что никогда ни одна Стая не поступала столь грубо и несправедливо, как поступила сегодня с ним его собственная Стая. -- И плевать, пусть болтают, что хотят, -- думал он, с помутневшим от ярости взором направляясь в сторону Дальних Скал. -- Летать -- это ведь не просто хлопать крыльями, таскаясь туда-сюда, как... как... москит какой-то! Подумаешь -- бочку крутанул вокруг Старейшины! Я же просто так, шутки ради... И вот пожалуйста -- Изгнанник! Дурачье слепое! Вконец отупели -- ничего не понимают! Неужели они ни на секунду не задумываются о том, какие перспективы откроются перед ними, если они научатся летать по-настоящему? Ну да ладно -- мне все равно плевать. Пускай думают, что хотят. Я им покажу еще!.. Они у меня увидят, что значит -- летать по-настоящему. Вне закона? Хорошо, будем вне закона, если им так нравится.... Но они об этом пожалеют, ох, как пожалеют!.. И туг он услышал голос, который звучал где-то внутри его собственной головы. Очень мягкий голос... Но все равно это было настолько неожиданно, что Флетчер опешил и вздрогнул в воздухе, словно наткнувшись на невидимое препятствие. Не нужно их ругать, Флетчер. Изгнав тебя, они навредили только сама себе. И когда-нибудь они это поймут, И они поймут то, что понимаешь сейчас ты. А тебе следует простить их и помочь им понять. В дюйме от конца правого крыла Чайки Флетчера летела птица -- ослепительно-белая сияющая чайка, самая светлая в мире. Без малейшего усилия птица скользила рядом, не шевеля ни единым пером, и скорость ее полета была при этом равна скорости, с которой летел Флетчер, а это был почти его предел. -- Да что же это такое происходит?! Я что, сошел с ума?! Или уже умер?! Кто это?! Тем временем голос -- тихий и спокойный -- возник вновь среди сумятицы его мыслей. На этот раз требовательно прозвучал вопрос: Чайка Флетчер Линд, хочешь ли ты летать2 -- ДА! Я ХОЧУ ЛЕТАТЬ! Чайка Флетчер Линд, достаточно ли сильно твое желание летать для того, чтобы простить Стаю, и учиться, а затем вернуться однажды к ним и трудиться среди них, помогая им обрести знание? Это был голос мастера. И как бы ни был горд Флетчер, и сколь бы уязвленным он себя ни ощущал, он знал -- обмануть это ослепительное существо не было никакой возможности. И он смиренно ответил: --Да. -- Ну что ж, Флетч, -- в голосе сияющего существа звучала доброта, -- тогда начнем с освоения искусства горизонтального полета...

Продолжение следует...

Полнностью книгу Марка Фишера "Секрет миллионера" можно скачать здесь.

Афоризм выпуска: "Выбор! Выбор - это ключ ко всему. У вас есть возможности. Вы не обязаны проводить жизнь, погрязнув в неудачах, невежестве, горестях, бедности, стыде и жалости к себе. Можно жить лучше!”

(Ог Мандино )

Афоризм на латыни: Cedant arma togae! - Пусть оружие уступит место миру.

НОВОСТИ ФОРУМА

Хочу представить вам нового модератора нового модератора: Алексей Богачев. Курирует раздел "Бог". Зайдите, почитайте его темы, кому интересно.

***

В разделе "Партнерские форумы" обратите внимание на тему "Потрясающий форум". Очень интересный! Заходите и регистрируйтесь. При регистрации можете указать ник того, кто рекомендовал вам этот форум - dolch - но это не обязательное условие.

***

В разделе "Для всех" появился новый форум: "НАША РАССЫЛКА". Здесь могут создавать темы и общаться те, кто читает нашу рассылку и все, кому интересно. В этрм форуме вы можете задать вопрос по рассылке, высказать свое мнение, пожелание, критику. Самые интересные посты будут опубликованы в рассылке. Их авторы будут обязательно пoощряться!

РАССЫЛКА БЕЗ ОТКЛИКОВ ЧИТАТЕЛЕЙ - МЕРТВАЯ РАССЫЛКА!!!

***

ВНИМАНИЕ!

Форуму срочно нужны модераторы! Свои заявки оставляйте на форуме "Хочу быть модератором". Просьба указывать темы, которые хотите модерировать.

РЕГИСТРИРУЙТЕСЬ И ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА САЙТ РАССЫЛКИ "БОГ-ЖИЗНЬ-ЧЕЛОВЕК>>FREE MIND FORUM"!

ВХОД НА ФОРУМ

Всего вам доброго! До новых рассылок!

С уважением, Администратор форума.

Пишите автору рассылки и форума "Бог-Жизнь-Человек>>Free mind forum"