"Уральский СЛЕДОПЫТ"

Сердце Алаида

Сергей КОНДРАШИН, Евгений ТАМПЛОН, Владимир РЫКШИН, Виктор БАТАЛОВ

Уральский следопыт, 12, 1999 г.

В древних сказаниях камчадалов много говорится о добром великане Алаиде - сыне вождя многочисленного и могучего племени, жившем в незапамятные времена в долине реки Камчатки и по берегам Камчатского озера. Алаид был храбр и справедлив, поэтому силы зла не могли смириться с его существованием и однажды, застав великана одного на берегу моря, они бросились на него. Началась великая битва. Грохот этого сражения разнесся по всей Земле Камчатской, дым, пыль и пепел заслонили солнце. Вскоре всe: стихло и печальная весть понеслась от стойбища к стойбищу. В неравном бою убит великан Алаид. Злой шаман вырвал его пламенное сердце и бросил в глубокое Камчатское озеро, а тело героя столкнул в море. Тело Алаида стало островом, а его большое сердце так и осталось лежать среди озерных вод, в окружении заснеженных сопок Камчатки.

Так говорит легенда, но, как и всякое народное сказание, это не чистый вымысел. В образах древних героев, их подвигов угадываются реальные события, свершившиеся много столетий назад, еще тогда, когда Камчатская земля не знала русских первопроходцев, а местные племена жили по древним законам каменного века, добывая себе пропитание охотой на диких зверей и ловлей рыбы в чистых камчатских ручьях и речках.

А произошло вот что. Несколько столетий назад, примерно в XIV-XV веках у южных берегов Камчатки, в Охотском море началось грандиозное извержение вулкана. Спящий вулкан, возвышающийся на небольшом острове, входящем в Курильский архипелаг, проснулся. Раскаленные газы из недр Земли, не найдя выхода, взорвали вершину горы, раскидав оплавленные глыбы базальта на десятки километров, засыпав ими берега островов Парамушир, Шумшу и южную оконечность Камчатки. Потоки лавы устремились в море, застыв на его берегах в виде гигантских каменных языков. Острова вулканического пепла и пемзы еще долго после извержения скитались по холодным водам Охотского моря, пока не превратились в черную пористую гальку, устилающую всe: побережье, обращенное к грозному великану. Грохот этой природной катастрофы был слышен на сотни километров вокруг, поэтому нет ничего удивительного, что преобразившись в народных легендах в сказание об извечной борьбе добра со злом, память об этом событии дожила до наших дней в виде печальной повести о гибели великана Алаида.

Прошли столетия с момента взрыва острова-вулкана. На Камчатке появились русские люди. Первыми достигли южной оконечности полуострова несколько десятков казаков во главе со своим атаманом Владимиром Атласовым. Произошло это в конце XVII века, в те бурные времена, когда восточные границы государства Российского стремительно продвигались на восток, а отдельные казачьи отряды уже выходили к берегам Охотского и Берингова морей, пересекли Камчатку, нанося на карты всe: новые и новые российские земли.

Казаки атамана Атласова не были наивными людьми и во всякие легенды дикарей о сердце великана Алаида конечно не верили, но и они были потрясены грандиозным зрелищем, открывшимся перед их глазами. Далеко в море почти у самого горизонта возвышается огромная гора - остров правильной конической формы, только ее верхушка как будто срезана острой саблей. Легкий дымок поднимался над вершиной, образуя белые облака. Основание горы из-за плохой видимости сливалось с поверхностью моря и создавалось впечатление, что гора с белой шапкой облаков висит между небом и морем.

Остров нанесли на карту и назвали в честь атамана Атласова, а вулкан так и остался Алаидом, сохранив в своем названии имя древнего героя до наших дней.

С этого похода атамана Атласова и началась современная история Северных Курил, небольшой частичкой которого было и наше путешествие к сердцу Алаида.

Мечта побывать на вулкане Алаид появилась давно, с тех пор как один сахалинский моряк рассказал о необычном острове-вулкане, раз увидев который, навсегда загораешься мыслью побывать на нем и покорить его вершину.

Давно забыты имя моряка и обстоятельства нашего разговора, но звучное имя вулкана запомнилось. Осталось и желание увидеть своими глазами таинственный, окутанный облаками остров, поднимающийся из вод холодного Охотского моря. Наконец обстоятельства сложились благоприятным образом и откладывать экспедицию дальше было просто невозможно. Собралось в дальнюю дорогу нас четверо: Сергей Кондрашин - опытный путешественник и идейный вдохновитель экспедиции. Именно от него все остальные участники похода загорелись идеей покорения Алаида. Владимир Рыкшин - профессиональный путешественник, спортсмен и видеооператор. На него была возложена спортивная часть экспедиции, экипировка и физическая подготовка участников. Виктор Баталов - бывший пограничник, служивший начальником погранзаставы на о. Парамушир, хорошо знающий местные условия и Евгений Тамплон - ученый-биолог, участник многих научных экспедиций.

Несколько месяцев ушло на подготовку. Интенсивные тренировки, приобретение снаряжения, изучение топографических карт и научной литературы, переписка со знакомыми в Петропавловске-Камчатском и Северокурильске.

И, наконец, 17 июля 1996 г. в аэропорту Кольцово мы со всем снаряжением погрузились в самолет, вылетающий регулярным рейсом Екатеринбург - Петропавловск-Камчатский.

Что мы знали перед вылетом об острове Атласова и вулкане Алаид? Не так уж много. Знали, что остров лежит под 51 с.ш. и на 155 30" в.д. и отделяется от самого крупного острова Северных Курил - Парамушира - 20-ти километровым проливом Алаид. Знали, что остров представляет собой почти правильный конус вулкана, диаметр основания которого равен 8-10 км, вершина его лежит на отметке 2339 м, а это означает, что вулкан Алаид - самый высокий вулкан Курильской гряды. Со слов Виктора Баталова, несколько лет наблюдавшего Алаид со своей пограничной заставы, нам также было известно, что вулкан очень активен, над вершиной его всегда клубится дым и пар, и что научные экспедиции практически не посещают этот необитаемый остров. Вот и всe:, остальные сведения о таинственном вулкане нам предстояло получить в ходе экспедиции.

До Петропавловска-Камчатского летели без приключений, уже перед самой посадкой в иллюминаторе самолета все увидели конус вулкана, выступающий из сплошной пелены облаков. Был ли это Алаид, Камбальная сопка или какой-нибудь другой вулкан Камчатки, сказать трудно, но величественность этого зрелища заставила затрепетать наши души. Все замолчали, без слов было ясно, что приключения начинаются.

Из Петропавловска-Камчатского наш путь лежит в г. Северокурильск, единственный оставшийся населенный пункт крупнейшего острова Северных Курил Парамушира. Транспорт, который всe: еще связывает остров с Большой Землей - это вертолe:т. Летает он далеко не каждый день, поскольку для ежедневных полe:тов, даже в летний сезон, пассажиров явно не хватает. Необходимое количество (15 человек) собралось только на третий день нашего пребывания в Петропавловске. И вот наконец мы погрузились в дребезжащий вертолет Ми-8 и он взял курс на юг к Курильским островам. Под нами бесконечной чередой тянулись Камчатские сопки, на которых несмотря на июль месяц, местами лежит снег. В зеленых долинах заметны вырывающиеся из недр земли клубы пара, не видно ни дорог, ни жилья. Мрачная и дикая красота. Сорок минут полe:та, и под нами Курильское озеро, а у северного берега озера заметен небольшой остров. Это сердце Алаида. Во всяком случае, так говорят древние легенды. На сердце великана островок не похож, обычный скалистый утес из черного базальта. Но далеко на горизонте, в лучах заходящего солнца, уже виден вулкан, поднимающийся прямо из моря. Светящиеся облака сгрудились на его склонах, а немного скошенная вершина чe:тко выделяется на фоне желто-красного закатного неба. Это Алаид - цель нашей экспедиции.

Северокурильск встретил нас полями цветущих ирисов и полной неизвестностью. Как добраться до одинокого острова? Казалось, проблема неразрешима. В ожидании попутного сейнера, капитан которого согласился бы взять на борт нашу команду, томительно шли дни. Доброжелательные местные жители посоветовали посетить японский военный аэродром образца Второй Мировой войны, расположенный на окраине Северокурильска на высоком ровном плато. Две такие столовые горы являются своеобразными границами Севкура (так курильчане любовно называют свой город), третья - естественная граница города - береговая линия Второго Курильского пролива.

По старой извилистой японской дороге мы поднимались всe: выше и выше. Наконец ступили на плато. Впереди, насколько хватает глаз, в хаотичном порядке расположены массивные серые железобетонные капониры. Их более пятидесяти. Металлические ворота убежищ проржавели и рассыпались в прах, рулежные дорожки к ним заросли кустарником, внутри пусто и безжизненно, несмотря на конец июля - лежит снег. Внушительные размеры и толщина их крыш-колпаков напоминают о подневольном труде тысяч китайских и корейских пленных, возводивших эти сооружения.

Пройдя капониры, песчаную взлетную полосу, мы вышли к небольшим пресным озерам. По рассказам местных жителей, возле одного из них можно найти разбитый боевой самолет времен минувшей войны. Изрядно побродив, с трудом пробираясь сквозь тростник и прибрежный кустарник, наконец мы обнаружили остатки самолета. Сильно помятый алюминиевый корпус был хорошо заметен в невысокой траве. Сейчас уже трудно сказать, кому - японцам или американцам - принадлежал этот сбитый самолет. Его крылья буквально изрешечены пулями и осколками, от кабины пилота осталась только прочная рама, о судьбе самого пилота остается только догадываться.

Как нам пояснил встретившийся на пути местный паренек - всe: это плато входило в единую систему обороны острова и военно-морской базы, построенной японцами на месте теперешнего г. Северокурильска.

Вся поверхность северной части о.Парамушир буквально изрыта окопами, траншеями, блиндажами, подземными складами и коммуникациями. Местные жители не без основания боятся этих подземных сооружений. Поговаривают, что многие из них еще до сих пор заминированы.

Вскоре нам удалось обнаружить одну рукотворную пещеру. Вероятно, это был тоннель, соединяющий две зенитные площадки. Мы надели налобные фонари и протиснулись внутрь. Невысокая галерея, пробитая в мягком песчанике, плавно уходила вниз. Постепенно она становилась положе и метров через 50-70 вновь плавно подходила к поверхности земли, где перекрывалась мощным завалом. Недалеко от входа галерея раздваивалась, образуя большой карман-тупик. Аналогичная схема расположения подземных ходов впоследствии часто встречалась нам на острове. Мы шли, инстинктивно пригибаясь под нависающим сводом, придерживаясь руками за влажные стены, глинистая почва под ногами непривычно скользила. Впереди не было видно ни одного следа. Наши тайные надежды относительно того, что посчастливится обнаружить и отснять хоть какие-нибудь материальные следы минувшей войны, не оправдались. Ровные голые стены, нетронутый слой песка и глины под ногами, пустой тупик-склад свидетельствовали о том, что, хотя мы были и первыми, но далеко не самыми удачливыми летописцами истории. Невольно вспоминалось выражение из американской рекламы - Тебе еще повезет .

К следующей достопримечательности острова мы пробирались сквозь бесконечные заросли ольхового стланника. То и дело под ногами попадались полузаросшие-полуразрушенные линии траншей, окопы, торчащие сквозь траву сваи и рельсы, когда-то прикрывавшие блиндажи. Местами казалось, что остров представляет собой гигантский укрепленный лабиринт, схема построения которого давно утеряна. Но вот мы подходим к большой ровной круглой площадке, расположенной на крутом склоне сопки, возвышающейся сразу же над аэродромом. Искусственная лужайка диаметром метров сорок со всех сторон окружена защитным рвом, а в центре ее возвышается огромная морская пушка калибра 152 мм и дальностью стрельбы 27 километров! Массивный ствол, огромный лафет и гигантские, в человеческий рост колеса восхитили нас своей величественностью. Невольно задаешь себе вопрос: сколько же сил надо было приложить, чтобы затащить эту махину на такую высоту да еще на несколько километров от берега? Гигантское орудие было направлено на Второй Курильский пролив, разделяющий острова Парамушир и Шумшу и идеально прикрывало его оба входа. При всей многометровой длине ствола мы не могли поверить тому, что уже в наше время половину ствола обрезали газорезкой моряки с рыболовного судна для замены вышедшего из строя гребного вала. Воистину, чисто русский подход к безвыходному положению!

Вечером местный краевед и курильский следопыт, он же школьный учитель Леонид Котенко показал нам еще одну достопримечательность - вход в японский подземный госпиталь, расположенный в старом городе , на северной окраине Северокурильска, у самого основания плато-аэродрома. Среди огородов, в густой траве, виднелась небольшая черная дыра, служившая когда-то входом. С обвалившихся краев отверстия в земле свисали клочья травы, корни, дерн, придавая этому месту таинственный и загадочный характер. Сразу за входом начиналась длинная, прямая, наклонная галерея, уходящая плавно вниз, насколько хватало луча фонаря. Полусгнившие, местами обрушившиеся своды потолка, сложенного из крупных бревен, создавали ощущение первобытного хаоса. По дну широкой галереи весело бежал ручеек, определенно обещавший создать нам серьезные препятствия внутри госпиталя. Пройдя в полный рост метров 150, мы вышли к главному коридору (основной галереи, как говорят спелеологи), перпендикулярно пересекающий привходовую часть. Двигаясь по нему дальше, мы обнаруживали все новые и новые галереи, перпендикулярно пробитые к магистральному направлению. Некоторые ходы были сильно залиты водой, другие оказались труднопроходимыми из-за рухнувшего бревенчатого свода. Под ногами то там, то здесь попадались стеклянные пузырьки из-под лекарств и остатки старой утвари. В некоторых местах, со слов Леонида, можно встретить ржавые больничные койки. Крайняя сырость, грязь, отсутствие даже намеков на чистоту, как-то не укладывались в нашем понятии с медицинской чистотой и стерильностью. Под ногами в лучах фонарей то и дело вспыхивали натянутые нити - это школьники обычно таким способом двигаются по пещерам, чтобы не заблудиться, привязывая один конец нити к входу. Но в голове уже мелькали другие мысли - ведь точно также японцы устанавливали и мины-ловушки на Сахалине, в спешке оставляя подземные склады. Стоит только раз не заметить под ногами тонкую металлическую нить, случайно задеть ее, потянуть ногой и ... дальше лучше не продолжать.

Пожалуй, наибольший интерес вызвали стены госпиталя, вырубленные в мягком осадочном грунте каe:лками, следы от которых явно просматривались в породе. Это был, по существу, геологический срез земной поверхности за последние миллионы лет. Нижние слои свидетельствовали о морских отложениях находившегося когда-то здесь океана, затем подъем суши, потом начинается черный слой вулканического пепла - молчаливая, но верная дата рождения острова Парамушир.

После нескольких дней томительного ожидания и экскурсий по окрестностям Северокурильска, нам улыбнулась удача. Небольшой сейнер отправился на лов морского гребешка. Его курс лежал через пролив Алаид. Капитан без лишних уговоров согласился нас взять на борт со всем снаряжением и резиновой моторной лодкой.

В густом тумане мы покинули Северокурильск. Малым ходом сейнер шел по Второму Курильскому проливу, распугивая любопытных каланов и чаек. В миле от острова Атласова судно остановилось. Мы пересаживаемся в резиновую лодку, заводим мотор. Капитан рукой указал направление к острову, поскольку в густом тумане кроме воды и пены ничего не видно. Мы двигаемся по волнам, теряясь в догадках: каким же будет выглядеть остров, берег, вулкан? Сейнер моментально исчез в тумане, острова не видно, появляется немного жутковатое ощущение затерянности в океане, но оно быстро проходит, поскольку впереди вырисовываются какие-то смутные очертания.

Вот, сквозь насыщенный влагой воздух, появляется темная полоска берега, медленно приближается, и лодка выскакивает на черный вулканический песок. Мы на острове! Признаться, никто не был готов увидеть литораль, сплошь состоящую из черного пепла-песка. Волнуясь от нетерпения увидеть сам остров, мы, забыв про всe:, ринулись вперед, и уже через несколько метров уперлись в крутой многометровый сыпучий берег, состоящий из такого же пепла. Кругом не было видно никаких следов. Мы - первые!

Постепенно туман рассеивался, мы с удивлением обнаружили рядом возвышающийся вулкан Такетоми, который не был виден при высадке. На прибойке , как здесь называют прибрежную полосу, стали заметны первые островки сочно-зеленой травы и цветов. Эти находки весьма обрадовали, давая надежду на то, что остров не совсем уже безжизнен. Метрах в 300 от берега нашли охотничью избу - щитовой домик с окнами, железной печкой, столом и шестью металлическими кроватями с матрацами, одеялами и подушками. К такому подарку судьбы мы не были готовы. Сразу же вспомнили известный хит Hotel Kalifornia . Судя по надписям на стенах, избушка изредка посещалась охотниками на лис, которые здесь водятся в изобилии. Солидный запас соли, остатки продуктов, дров и солярки свидетельствовали об уважительном отношении посетителей к законам тайги.

Перенесли вещи в избу, затопили печь, стали разбирать продукты. Ближе к обеду впервые увидели в коротком разрыве облаков вершину Алаида. Первое ощущение запоминается всегда, оно противоречиво и конкретно: вулкан где-то рядом, вершина высоко, еще загадочная, но уже доступная.

После обеда не терпелось пройтись по острову, почувствовать его ногами, найти обязательно для себя что-то новое. Лучше начала, чем прогулка по берегу, трудно придумать. По карте мы увидели, что недалеко от базовой избы обозначено судно, выброшенное на берег. Решение принимается единогласно, и мы уже в пути. Действительно, скоро из тумана стал проступать контур крупного судна, стоящего на берегу на ровном киле. Днище корабля уходило в крупную гальку, одна часть борта почти отсутствовала, другая часть местами настолько проржавела, что открылись стройные ряды шпангоутов. Судно-скелет, судя по сохранившейся надписи, принадлежало японским рыбакам и, вероятно, потерпело аварию. Ржавые куски обшивки, обломки труб, бесформенные куски металла были разбросаны по берегу на протяжении километра, молчаливо свидетельствуя о случившейся когда-то катастрофе. Еще больше поражает мощь и энергия океана, сумевшего выбросить такую махину на берег и установить ее, как грозное напоминание о силе стихии. С удивлением обращаем внимание на зияющее отверстие от снаряда в его борту. Толстая металлическая обшивка, сквозь которую прошел снаряд, была легко пробита им и разорвана на куски. Было ли это японское судно-нарушитель, атакованное нашими пограничниками, либо выброшенное на берег судно-мишень для военных моряков - так и осталось для нас загадкой.

Для полной адаптации к острову наш проводник Константиныч показал местный способ добывания рыбы. Он выбрал высокий скалистый залив, образованный из застывшего потока вулканической лавы, привязал к толстой леске крупный крючок и насадил вместо небольшого кусочка рыбы (за ее отсутствием), маленький кусочек сала из наших продовольственных запасов. Эту снасть он забросил в воду и держа леску в руке, начал не спеша водить ее рукой, так сказать, изображая наживку. Через непродолжительное время попался первый полуторакилограммовый ленок, по-видимому еще не знакомый с рыбацкими хитростями. Непривычный нашим материковым понятиям о рыбалке, он был ярко-рубинового цвета, как будто бы из другого мира. Через пару часов такой рыбалки на палец , у нас уже было четыре линька, которые были затем изжарены. Эта рыба, поданная на стол под грибным соусом, запомнилась надолго. Вечером, за кружкой разведенного спирта, первым делом помянули Ее Величество Госпожу Удачу - пока она была к нам благосклонна.

Конечно же запомнилась раскаленная железная печь в избе, потрескивающие в огне дрова, местами деревянный пол с набросанными на нем стеблями свежей и почему-то очень сочной и душистой в этих местах полыни. Запах луга, вкусный чай, неторопливые разговоры о предстоящем восхождении свидетельствовали о том, что экспедиция действительно началась.

Следующий день начался с раннего подъема, плотного завтрака и выхода на Алаид. Еще раз проверяем радиосвязь с Константинычем, договариваемся о частотах и сеансах, крепко пожимаем руки и вперед, к вершине. Тропинка от избы ведет прямо к заброшенному поселку, минует его, затем теряется в густой траве. За ночь выпала обильная роса, промокла обувь, но одежда держала влагу. Быстро подходим к зарослям ольхового стланника, плотным кольцом опоясавшего вулкан. С головой влезаем в его заросли и очень скоро теряем вершину из виду, после чего, естественно расходимся во мнениях относительно истинного пути. Спор разрешил компас. Проходит уже несколько часов ходьбы, временами кажется, что этим северокурильским джунглям не будет конца. Очень скоро первому, пробиравшемуся сквозь стланник, пришлось уже не искать легких проходов в избранном направлении, а идти просто напролом. Постепенно, с набором высоты, всe: чаще стали появляться небольшие прогалины, затем поляны, покрытые толстым слоем черного вулканического пепла. Это, конечно же, вселяло бодрость в нашу монотонную ходьбу. В этом высотном поясе Алаида туман стоит наиболее густо и часто, что создает неповторимые впечатления от каждого шага. Все еще не видно перспективы, не видно вершины, только пляшущая стрелка компаса да взгляд, судорожно ищущий ближайший проход между кустарниками.

К полудню дошли до верхней границы леса. Выше просматривается лишь чистый вулканический склон, густо покрытый белыми скелетами погибших от извержения деревьев. Постоянный влажный воздух, солнце и ветер превратили некогда густой лес в деревянные кости. Туман, постоянно окутывающий этот пейзаж, придает ему картинный вид старого мрачного кладбища. Лишь изредка по пути попадались островки ярких цветов. Их стебли, листья и соцветия были покрыты многочисленными мельчайшими капельками росы, отражались в свете и придавали цветкам совершенно сказочный вид. Не было сил удержаться от соблазна запечатлеть это чудо на пленку. Никто не спешил идти дальше, хотелось растянуть эти ощущения во времени, надолго удержать их в памяти.

С дальнейшим подъемом появляются всe: новые и новые поляны, островки сочной зелени, новые цветы, начинается борьба мотивов относительно экономии фотопленки. Проходим пояс костей , выше начинается чистый вулканический пепел. Изредка появляются языки снега, скальные выходы, небольшие площадки. Туман постепенно рассеивается и, оглядываясь вниз, мы отчетливо видим белые гребешки волн в проливе Алаид, за которым на горизонте возвышаются сопки и вулканы Парамушира. Удивительно, но главная вершина Алаида не просматривается, мы теряемся в догадках относительно того, за какими же скалами и гребнями она находится. Всe: чаще встречаются длинные скальные гребни, всe: больше появляется желания за каждым из них, хоть вдалеке, но увидеть вершину. Время неумолимо движется вперед, упрямо надвигается вечер, а склон по-прежнему поднимается всe: выше и упирается в небо. Мы уже идем 10 часов и вынуждены принимать трудное решение - становиться на ночевку, для чего, к сожалению, необходимо спуститься метров на 70 вниз с высоты, с таким трудом набранной. Спускаемся быстро, место для палатки выбираем на довольно крутом склоне, ниже огромного снежника. Это будет наш естественный гигантский резервуар пресной воды. Долго расчищаем место для палатки, непрерывно удивляясь, как мелкий вулканический песок быстро засыпает наши труды. И вот под ногами появляется небольшая горизонтальная площадка, устанавливаем палатку и зажигаем примус. В очередной раз закипает котелок с водой, завариваем чай, которого снова и снова не хватает от высотного обезвоживания. Запоминается вулканическое меню: чай Earl Grey , сахар, орехи, изюм, курага, инжир, сало, тушенка, хлеб с видом на Парамушир и Камчатку. Сон приходит быстро, хотя в тишине и слышится шум осыпающихся камней. Невольно вспоминаются легенды о черном альпинисте . Одновременно тревожит мысль о том, что ночевка на склоне действующего вулкана - вещь непростая. А если вулкан проснется раньше нашего пробуждения? Но все же честно заработанный сон берет свое.

Ночь прошла без приключений. С нетерпением выглядываем из палаток. Тихое теплое утро. Мягкий туман то окутывает, то открывает склон. Искренне радуемся, увидев солнце. Погода нам улыбается. Ровно в 10 утра выходим на штурм вершины. Подъем начинается по длинному языку снежника, местами сплошь покрытому мелкой вулканической пылью. Невольно запоминаются кадры: с усилием вбиваем с каждым шагом наши горные ботинки в непривычно черный фирн, из-под подошв брызжет яркий белый снег. Постепенно начинает проглядывать Большой и Центральный пики. Крутизна подъема везде равномерная и составляет 30-35%.

Путь вверх как-то неожиданно заканчивается небольшой пологой площадкой. Выше только небо. Вершина! Время 12 часов 55 минут. Высота 2339 м. Ниже нас с одной стороны начинается гигантский кратер вулкана, за ним далеко внизу виднеется море с небольшими гребешками волн. Тихо, тепло, ярко светит солнце. Собираем из камней тур, оставляем наш вымпел с пояснительной запиской, делаем снимки на память. Несколько коротких интервью - что для каждого означает эта вершина, этот день и час. Вулкан покорен, и сразу становится непривычно грустно, долгожданная цель достигнута, а новые вершины и рубежи еще не найдены.

Ощущаем неясный запах серы, из воронки кратера клубится белый дым. Он то поднимается вверх, закручиваясь спиралью, то мягко рассеивается. Если повезет, можно увидеть, как вулкан делает выброс газа - мощную струю белого пара, - который при хорошей видимости виден на десятки километров. Ученые это называют сульфаторным состоянием вулкана. Под вершинными камнями обнаруживаем десятки высохших насекомых и искренне удивляемся, чем же они могут питаться на такой высоте, ведь на протяжении последних 800 м подъема не встречалась никакая растительность. Опускаемся чуть ниже, к самой кромке кратера. Впечатляют стенки кратера, вертикально уходящие вниз и скрывающиеся в клубах пара. Острый запах сероводорода порой просто удушает. Повсюду виднеются ядовито-желтые натеки серы на его стенках, они непрерывно дымят и от этого производят впечатление раскаленных. Непрерывно снимаем эти неземные кадры, ошеломленные открывшейся бездной. Невольно вспоминаются слова из Библии: ... и выйдет дым из кладези бездны, и солнце сделается власяницею, и станет вода полынью, и люди начнут искать смерти, но не найдут ее . Вот оно сердце великана Алаида. Это не мертвый камень среди вод Камчатского озера, оно здесь, оно живое и горячее. От запаха сероводорода слезятся глаза, першит в горле. Пора назад.

Начинаем спуск по мелкому песку. До палатки добираемся минут за 20, крутизна склона такова, что просто катишься на ботинках. Когда начинаются снежники, начинаешь глиссировать, как на лыжах. Сразу вспоминается техника катания по глубокому снегу - носки ботинок разгружаешь, а пятки нагружаешь всей массой тела - получается слалом. Вот, наконец, и промежуточный лагерь. Собираем палатку, устраиваем себе вкусный обед и вниз, вниз, вниз. На середине спуска не можем отказать себе в удовольствии остановиться и полюбоваться на открывшуюся панораму Парамушира-Шумшу-Камчатки. Снова вниз. Входим в полосу тумана и растворяемся в нем. Туман, как правило, знает свое место на склоне и охватывает вулкан широким поясом на средней высоте. Преодолеваем эту зону и выходим уже к самой границе леса. Неожиданно прямо внизу открывается панорама на вулкан Такетоми - мрачный скалистый полуостров, соединенный с Алаидом высоким острым гребнем. Справа от вулкана на берегу залива виднеется маяк, небольшой белой свечой вырастающий из песка, а еще правее его замечаем еле заметную трубу на крыше нашей избушки. И вновь продираемся сквозь бесконечные ивовые заросли, но идти уже гораздо легче потому, что вниз, к дому.

Константиныч встречает нас хорошим уловом рыбы и отменной приборкой в избе. Первый тост за столом традиционен - Ее Величество Госпожа Удача сегодня нам сопутствует. Вечер плавно перерастает в ночь, время незаметно проходит за разговорами, планами, мечтами. Как здорово, что они изредка посещают наши головы и иногда сбываются. Завершается день, а вместе с ним и какой-то этап, рубеж в жизни каждого. Главная цель нашей экспедиции выполнена. Радостно и грустно.

Пршло два дня, наступил третий. По изобате вдоль острова ходят взад-вперед два промысловых судна, но на связь с нами не выходят. Это начинает беспокоить. Единогласно принимаем решение, завтра налегке на нашей надувной лодке догнать любое из них и уже с их помощью попытаться вернуться на Парамушир. В ясную погоду этот остров виден на горизонте, нас разделяет пролив Алаид шириной всего 22 км. Однако частые туманы, высокая приливная волна, ветер, дующий в сторону бесконечного Охотского моря, делает нашу попытку самостоятельно вернуться на надувной лодке в Севкур неоправданно рискованной.

День проходит в обычном режиме - поиск и отбор экспонатов для коллекции, фото- и видеоохота, экзотическая рыбалка на палец на все тех же лениво-огненных ленков и вечерняя рыба хе в Володином исполнении.

Как только рассеялась мгла, на траверсе полуострова Владимир вновь увидел рыболовецкую шхуну. Тотчас же снарядили моторку и уже очень скоро Константиныч и Володя были на борту рыболовецкого траулера Восточный . Переговоры прошли успешно и вот мы уже покидаем наше жилище, так гостеприимно нас приютившее. На его стенах, густо исписанных предыдущими посетителями острова, оставляем и свой лист с информацией о путешествии. Невольно запоминаются настенные дневники одной из безымянных групп, также забытой на острове, когда с каждым днем кончаются продукты, а с ними рассеиваются надежды на скорое возвращение.

Через час мы уже были на борту судна и в течение двух часов перехода пользовались всеми благами цивилизации, как-то: гальюн с видом на море, кран с водой и цветной телевизор в кают-компании. Но вот корабль подходит к мысу Землепроходцев, северо-восточной точке Парамушира. До берега остается всего миля, а ближе кораблю подходить опасно. Лебедка спускает на воду наше плавсредство, затем по штормтрапу осторожно спускаемся мы. Надувная лодка загружается до предела, отдаются швартовы и мы опять одни в море, предоставленные сами себе, волнам и ветру.

Константиныч спокойно заводит мотор и лодка трогается. Свежий ветер, высокие гребни волн придавали переходу по-настоящему острые ощущения, временами лодка проваливалась между барашками волн. Наш проводник еще раз продемонстрировал высочайшее мастерство курильских мореходов - спокойно приводил лодку к волне, плавно набирал обороты мотора, быстро скидывал газ, в общем находил ту единственную гармонию между лодкой и стихией, которую можно было только найти.

Удача вновь сопутствовала нам во время этого перехода. И вот сухие и невредимые мы стоим на широком песчаном берегу Парамушира. Нашей радости нет предела. Наш вектор путешествия уже поворачивал в сторону дома, на материк, как здесь выражаются.

Последний день пребывания на Парамушире оказался богатым на события. День только еще начинался и погода по всем приметам обещала быть хорошей, хотя верить в приметы здесь дело безнадежное. Не раздумывая, принимаем решение подняться на вулкан Эбеко, находящийся совсем недалеко от Северокурильска. За два часа легко добираемся до гребня вулкана. Старая дорога к вершине Эбеко, построенная еще в годы войны пленными китайцами, хорошо сохранилась: местами виден деревянный настил, частично дорога вымощена каменными плитами, а большая часть ее представляет расчищенный от валунов склон вулкана. В ее верхней части неожиданно находим снаряды и гильзы, расчищенные площадки для артиллерийских расчетов. И здесь следы войны.

И вот из-за гребня показалась вершина вулкана, а чуть ниже фумарольное поле. Подходим ближе: множество мелких и крупных фумарол извергают из своих недр тоненькие струйки и мощные потоки белого пара. Этот процесс идет непрерывно, звук вырывающегося пара отдаленно напоминает свист паровозного гудка. По краям трещин веками осаждается кристально- чистая нежно-желтая сера. Удивительные контрасты - мертвая каменистая поверхность и эти живые микровулканы. Поднимаемся выше и в кратере одной из фумарол обнаруживаем небольшую бурно кипящую поверхность. Вода не изливается, а, словно в стиральной машине, вращается внутри. Нам посчастливилось, сильный ветер сдувает потоки выходящих газов, которые удушающе воздействуют на человека в тихую погоду. Вместе с тем, при такой болтанке исключительно сложно производить видеосъемку.

Надвигающийся прямо на глазах фронт непогоды подстегивает нас быстрее брать вершину. Путь к ней проходит по острому гребню вулкана. Вслед за ним показался во всей своей красе и мощи Алаид. Казалось, что пролив шириной 22 км, разделяющий оба острова, настолько ничтожное расстояние для этого красавца-великана, блистающего сквозь голубую дымку в лучах полуденного солнца. Наше любование открывшейся перспективой было недолгим, ветер усиливался настолько, что в силах был сдуть нас с гребня в обрыв. Подниматься приходилось, пригнувшись к земле, тщательно выбирая каждый шаг и вбивая ботинки в твердую почву.

И вот достигаем вершины - небольшой площадки, уходящей краями вниз. Высота 1186 м. С трудом выдерживая порывы ветра, делаем кадры на память. Последний раз любуемся великолепным Алаидом, ставшим для нас настолько близким. Начинаем спуск. Циклон на наших глазах приближается плотной стеной облаков, хочется еще быстрее вниз, встать на тропу до того, как он нас застанет. Через некоторое время выходим еще к одному фумарольному полю, в середине возвышается гора кристаллической серы величиной в человеческий рост, из чрева которой с мощным свистом вырываются потоки раскаленного газа. С удовольствием запечатлеваем этот уникальный природный объект. В разных местах поля встречаем хаотично разбросанные кирпичи из обожженной глины, обломки керамических труб, куски досок. Внизу замечаем остатки крохотного японского завода по добыче природной серы. Продолжаем спуск по длинному снежнику и наконец выходим на знакомую дорогу в Севкур.

Вечером - традиционная баня, в раздевалке которой совершенно случайно узнаем, что через час планируется выход в Петропавловск-Камчатский судна Капитан Огурцов . Оперативно успеваем вымыться и договориться с капитаном о пополнении экипажа еще четырмя пассажирами. Собрали вещи - страшно смотреть на весь этот багаж, заметно увеличившийся в последнее время за счет экспонатов.

Вечер. Северокурильский порт. Мы стоим возбужденные и грустные на причале. Рюкзаки, кофры с аппаратурой, пакеты и сумки с экспонатами уже погружены на судно. Сейчас предстоит быть может самое сложное в нашем путешествии - расставание с самыми близкими курильскими друзьями - Александром Константинычем, скромном, добром и отзывчивом инспектором по охране морского зверя, ставшим за эти две недели, по существу, членом нашей команды; Валерием Николаевичем, главным рыбинспектором, сделавшим немало для того, чтобы мы увидели Алаид. Это - трудяги моря, родившиеся здесь, и отдавшие делу лучшие годы, инспекторы, завоевавшие авторитет в борьбе со стихией и браконьерами. Люди, не уставшие любить природу и животный мир, и сохранившие ее для нас и наших детей.

Еще долго мы будем стоять на палубе Капитана Огурцова и жадно всматриваться в удаляющиеся огни Севкура. В эти минуты чувствуешь, что что-то потеряли в жизни, пусть, может быть, не навсегда, но надолго.

Чем дальше мы отходили от Парамушира, тем сильнее становилась качка, тем отрешеннее становилось настроение старпома и боцмана. Низкое облачное небо сомкнулось над нами, всe: чаще моросил дождь. Свободных спальных мест на борту не хватало, перспектива проведения малокомфортной ночи становилась реальной. Циклон уже в полной мере овладел судном, усиливалась килевая качка. Четырехбалльный шторм настоятельно советовал нашим организмам как можно быстрее занять горизонтальное положение. Верный способ против укачивания - хорошо поесть, давался через насилие над собой. Другие верные способы - выпить спиртного, съесть лимон, принять таблетку - не импонировали.

Но удача нам всe: же сопутствовала. Через 30 часов перехода мы, потерявшие чувство времени и пространства, пришвартовались к причалу Питера.

Ночь. Мокрый пирс. Мы стоим, очумевшие от перехода, одновременно печальные и радостные. Ветер отчетливо приносит разнообразные запахи моря. Земля еще ходит под ногами, шум волн стоит в ушах. Хочется как можно дольше запомнить эти минуты, хотя недавно мы об этом и не смели подумать. Путешествие закончилось. Стало как-то грустно думать о том, что давняя мечта сбылась и нужно снова предаваться грe:зам.

Питером местные жители называют город Петропавловск-Камчатский

[29.01.2000]

Сергей КОНДРАШИН, Евгений ТАМПЛОН, Владимир РЫКШИН, Виктор БАТАЛОВ. Сердце Алаида

[16.01.2000]

На странице выложено оглавление декабрьского номера журнала за 1999-й год и часть опубликованных в нем материалов.

Уральский следопыт представляет: ПРОЕКТ - 2000

Олег ГУБКИН, Николай ПЯТКОВ. Красный голос России

Александр ТРОФИМОВ. Дворянский род Голубцовых

Зиланткон-99

По материалам сетевого журнала активная ОРГАНИКА

Игорь ГОЛДЫРЕВ. Ваше Королевское Величество

[7.01.2000]

Владимир ТЕПЛОВ. Жила - была деревня

[3.01.2000]

Юрий КЛЮШНИКОВ. Всей душой преданный вам Лермонтов

По материалам сетевого журнала активная ОРГАНИКА 10 11

[1.01.2000]

Фэнзин Вавилон 4

Подписка на "Уральский следопыт" проводится по каталогу агентства "Роспечать".
Индекс 73413.
Подписка принимается во всех отделениях связи России и СНГ.