www.grafomania.info

страница автора | | фото автора | | письма читателей | | Скачать книгу [ zip - 308 Kb ]

ВЕЧЕРИНКА

- Если вы всё ещё этого хотите, рассмотрим труд Шопенгауэра.
В преамбуле очень метко сказано, что смерть - мать философии, а страх - её отец. Сократ называл философию ласковой смертью. С этим трудно не согласиться.
Животные не знают о смерти, поэтому они, в некотором смысле, бессмертны. Может быть.
Но многие животные предвидят свою смерть, они её чуют. Свинья в день своего убийства не хочет выходить из сарая, как и корова, коза, курица и т.п.
Речь об инстинкте самосохранения? Может быть, но звери в этом нас превосходят.
Человек тоже в некотором смысле бессмертен - до тех пор, пока ему не разъяснят: что к чему. В этом случае боятся реальной смерти, а не какой-то идеи о ней.
Если животные чуют смерть лучше нас, то мы можем поучиться у них отношению к смерти, ведь они, в некотором смысле, бессмертны.
Животное убивает для того, чтобы выжить самому и спасти жизнь "своим". Отдать свою жизнь оно может только для спасения тех же "своих". Других причин убивать у животного нет.
Почему у нас их должно быть больше?
Все религии и философские системы созданы с целью утешить человека перед неизбежностью смерти.
Мы уже потрогали этот камешек. Слегка. Религия не утешает, а обманывает.
Больному раком говорят, что он будет жить вечно и умрёт здоровым.
Церковь воспитывает добропорядочных граждан под лозунгом: будь паинькой, а то Папа будет сердиться.
- Куда подевалась твоя отстранённость?
- Наверное, за трон закатилась. Чужое - не болит. Философские системы, на мой взгляд, обладают ещё более трезвым взглядом на положение вещей. Шопенгауэр - миндальничает.
Индусы втолковывают человеку, что он - производное первоначального неуничтожимого существа - брахмана. Оттого в Индии царит такое спокойное и презрительное отношение к смерти.
Нельзя так говорить. Независимо от ценности этого утверждения просматривается нехорошая подоплёка.
Закрадывается мысль, что жизнь индуса меньше стоит, раз он так презрителен и спокоен. А ведь это не так.
Лучше бы он назвал такое отношение к смерти фатализмом. Учтите, Шопенгауэр отталкивается от того восприятия Индии, которое царило в Европе в XIX веке.
Европейская передовая мысль из-за своей прогрессивности впадает в противоречие, утверждая: до рождения человека не было, но теперь его ждёт вечная жизнь, ибо душа - бессмертна.
В самом деле: то, что однажды началось, когда-нибудь обязательно кончится.
Поверив же в лучевую жизнь (луч имеет начало, но не имеет конца), человек, который не может отвечать за своё рождение, вынужден нести ответственность за свои поступки и после смерти, что порождает в нём нигилизм. Этот пассаж - необязателен.
Какое нам дело до интеллектуальных вывертов европейской молодежи времен Гегеля?
Какое нам дело до нигилистов и бестианцев?
Речь идет о жизни и смерти - ни больше, ни меньше.
Человек знает, что смерть - величайшее бедствие, которое только может постичь человека. Поэтому горюют о смерти своих близких - их постигло самое худшее. Поэтому в мести желают смерти врагу - пусть его постигнет величайшая из бед.
Это - правда, но не вся.
Оплакивая близких, мы чаще горюем о себе, о своей смертности - нам себя жалко.
Задумывая месть, мы не хотим, чтобы враг просто умер. Нам нужно, чтобы он помучился и пожил в муке как можно дольше.
Шопенгауэр идеализирует людей. Мы уже не столь простодушны - мы стали утончённей, изысканней и ... мельче.
Смерть - дело серьёзное хотя бы потому, что жизнь - тоже не шутка. Возможно, эти две вещи - всё, чего мы заслуживаем и всё, что у нас есть.
Без комментариев. Такие изречения надо отливать в бронзе и приколачивать на лоб всем жизнерадостным болванам с телевидения.
Стремление к жизни, привязанность к ней имеет животное начало. Биология зовёт нас к жизни. Ум и размышления склоняют нас к смерти. Животное в нас хочет жить, а человеческое - умереть. Если мертвецам дать шанс ожить - они им не воспользуются. Как говорил Вольтер: "я не знаю, что такое вечная жизнь, но вот эта жизнь - скверная штука".
Во всяком случае, Фрейд не из пальца высосал Эроса и Танатоса.
Спорен вопрос о чисто человеческой природе стремления к смерти.
Можно рассмотреть случаи массового самоубийства китов и дельфинов, гибели леммингов и других феноменов животного мира, когда они массово гибнут, без видимых причин.
Шопенгауэр считает, что стремление к смерти - присуще только человеку и оно носит сознательный характер. Одно вытекает из другого. Сомнительное утверждение.
Мне кажется, осознанное стремление к смерти - лишь частный случай одного из двух главных движущих начал. Мы уже говорили об этом: инь-ян, энтропия-энтальпия, плюс-минус, синтез-распад и так далее.
Я пошёл бы дальше и доказал, что осознанное желание смерти принадлежит Эросу, а не Танатосу.
Пассионарность - страстное отношение к жизни, жизнелюбие - могет толкнуть человека к самоубийству, когда горячо любимая жизнь исчерпана и пуста или стала невыносимой.
В тот момент, когда эти два начала руководят нашими действиями, они не могут быть осознаны в принципе.
Это - даже не подсознательное, которое может быть извлечено и проявлено. Это - глубже инстинктов. Но весь этот пассаж не приблизил Шопенгауэра к его цели, а нас увёл в сторону.
Тяга к жизни - неразумна, слепа и животна.
О тяге к смерти, как мы видим, можно сказать то же самое.
Размышления о несоизмеримости срока нашей жизни со временем до рождения и временем после смертит, могут привести человека к метафизике. Метафизика скажет ему, что он всегда был в прошлом и всегда будет в будущем.
Об этом мы тоже говорили. Шопенгауэр обозначает сам феномен и его причину, мы же рассмотрели его механизм.
Буддизм взял лучевую идею за основу, повернул луч вечной жизни в прошлое и получил идею реинкарнации. Простая симметрия. Если после смерти мы будем жить вечно, меняя качество самой жизни, то в прошлом мы, наверняка, делали то же самое.
Это - многое объясняет, большинство эзотериков могут теперь заткнуться со своими божественными откровениями и тайными знаниями.
Идея реинкарнации возникла механистично и не требовала больших умственных усилий.
Шопенгауэр обобщённо называет буддизмом все индуистские верования.
В Индии времён Будды было столько учений, что в парке Бенареса нельзя было пройти: под каждым деревом сидел святой и проповедовал свое.
Шопенгауэр обозначает это однообразие одним словом, наверняка, умышленно.
В реальности Гаутама был безбожником и богохульником, даже по веротерпимым индийским меркам.
Он говорил, что может освободить людей от сансары, в которую вовлечены даже боги.
На вопрос о том, куда девается душа после смерти, он просто задувал свечу.
На вопрос, помнит ли он свои предыдущие жизни (считалось, что просветлённый обязан их помнить), он смеялся и говорил, что это хлопотно - таскать на себе память о шестидесяти четырех тысячах воплощений.
В конце концов, нетрудно представить себе, каково это - быть крестьянином, разбойником, солдатом, моряком или проституткой.
Он разрушал идею бессмертия, ведь достижение нирваны есть прекращение цепи перевоплощений, конец жизни, ничто.
Кончилось тем, что и его сделали богом, который приходил на Землю двадцать четыре раза.
Кончилось тем, что и ему стали поклоняться.
Кончилось тем, что многие его последователи придумали буддийский рай и ад.
Печалиться о времени, когда нас уже не будет, так же глупо, как горевать о времени, когда нас ещё не было.
Вас это убеждает? Меня - нет. В этих "уже" и "ещё" - вся соль.
До своего рождения о нас речь не шла, но дело обстоит иначе после нашей смерти.
В этот промежуток, между рождением и смертью, умещается всё то, что мы называем жизнью, вся Вселенная.
Как не печалиться о её гибели?
Жизнь возникает - это приобретение. Жизнь прекращается - это потеря.
Между левой и правой половиной этого выражения не поставить знака равенства.
Заявлять о том, что смерть не страшна только потому, что небытие до рождения равно небытию после смерти, - неубедительно.
Поддержание жизни требует усилий, а смерть - всегда облегчение.
Я бы всё-таки поборолся.
Глядя на труп, видишь: смерть есть исчезновение того, что заставляло его двигаться, - воли к жизни.
Ну, это - старый конёк Шопенгауэра - воля. Всё-таки это ещё одна идея. Что нам до идей?
В какой точке мироздания эта пресловутая воля соприкасается с запахом скошенной травы, предрассветной тишиной, вкусом парного молока, первым поцелуем?
Я этого не хочу терять, а не какой-то воли.
Природа, сохраняя биологический вид в целом, совсем не заботится о безопасности отдельных особей. Если бы мы прониклись её резонами, то относились бы к смерти беззаботно.
Хорошо (или жаль?), что мы не боги.
Можно было бы рассмотреть эволюцию, но лучше, чем это сделал Лем в "Големе", не получится.
Говоря коротко, для природы важней всего, чтобы шла передача признаков из поколения в поколение.
Безопасность особей, а также ошибки при передаче не имеют значения.
Осознание этого факта абсолютно не будит во мне беззаботного отношения к смерти, хоть ты тресни.
Когда я убиваю животное, например, крота, а через несколько дней мой огород перекапывает ещё один, не отличимый от предыдущего, - я вижу, что он - бессмертен.
Это - не аргумент.
Если для кого-то все африканцы на одно лицо, и он примется их убивать, а при этом на место убитого будет становиться такой же африканец, то разве можно утешаться тем, что африканцы - бессмертны, как таковые?
Лучше всего, прямо перед убийством, похлопывать каждого из этих чернокожих парней по плечу и рассказывать им, какие они бессмертные.
Поверят ли африканцы этому похлопыванию, утешатся ли?
Вся книга такова. Очень неубедительна.
Она не отвечает на поставленный вопрос - зачем было её писать?
Да, Шопенгауэр нам в этом вопросе не помог.
Лучше почитать его "Афоризмы" - это труд настоящего стоика.
Странно, но там он отвечает на этот вопрос самым полным образом. Не было заказа - вот в чём дело.
- А Сенека помог?
- Спрашиваете! Не стоит сейчас комментировать его "Нравственные письма к Луцилию" - насладитесь ими сами.
Он - похлеще любого мастера дзэн вталкивает вас в мудрость.
Чтобы понять даосские или дзэнские тексты, вам нужно хоть немного ознакомиться с восточной культурой.
Но для понимания Сенеки вам ничего не нужно делать, вся европейская культура выросла из Рима.
Лучше римского права никто в юриспруденции ничего не создал. Это касается любого достижения европейской цивилизации.
А стиль! Читать Библию после Сенеки, (Евангелия писалось в то же время), - как пересесть с "Мерседеса" за руль "Кировца" времён коллективизации. Деградация.
Отрежьте Демосфену язык, влейте в него бутылку водки и заставьте пропеть детскую считалочку - вот что это такое, ваша библия.
А вы называете её Книгой книг. Знаете, почему?
Вы хвалите ущербное писание, чтобы оправдать свою ущербность, свою несчастность, зашоренность, закомплексованность, свою плаксивость.
После такого полёта мысли и ясности ума - бац! - и вы отброшены на несколько тысячелетий назад.
Сегодня вы называете недостижимым идеалом то, что две тысячи лет назад было огромным шагом назад, деградацией.
О каком прогрессе может идти речь?
Идеология неврастеников стала официальным мировоззрением, взяла материальные достижения предшественницы и устроила "прогресс".
Теперь, мы имеем то, что имеем. Вот где погибла Атлантида.
Итак, вы берёте античного Сенеку и видите, на какой высоте была человеческая мысль и на какой высоте она могла бы быть сегодня, если бы продолжала развиваться.
Но история не знает сослагательного наклонения. Поэтому вы начинаете прямо отсюда и впитываете эту древнюю, но новую для вас мудрость.
После такого толчка вы вполне способны двигаться самостоятельно. Вся ваша переоценка ценностей начинается с этой базы.
Ницше, великий разрушитель, разнёс по камешкам всю европейскую культуру, даже Сократу с Эпикуром досталось, но стоиков не тронул. О киниках он вообще молчал, киники - его предтечи.
Вы смотрите на свою жизнь (на чью же еще?) и видите - всё пляшет вокруг смерти.
Сколько вам лет? - Все мои. Неправда ваша. Они - не ваши.
Если вы умрёте в столетнем возрасте, а сейчас вам сорок, то эти сорок лет уже не ваши. Ваши - оставшиеся шестьдесят. Ими и надо распорядиться. С толком.
Кроме этих оставшихся шестидесяти лет, у вас ничего нет - вообще ничего.
Никакой загробной жизни, никакого перевоплощения, никакой нирваны. Только эти годы. Те сорок лет смерть уже забрала у вас.
Вы думаете, что смерть ждёт вас впереди, а она догоняет вас сзади. Она не крадётся, аки тать в ночи, а уверенно, по-хозяйски настигает вас. И с каждым днём бег её убыстряется.
Самое время устроить перепросмотр, отбросить лишнее.
Тот, кто отнимает у вас время, не сможет вернуть его, даже если он умеет благодарить.
Вы наполняете оставшийся промежуток времени деяниями, о которых не придётся жалеть.
Хотите дарить - дарите, хотите отнимать - отнимаете, хотите любить - любите, хотите ненавидеть - ненавидите. Вам решать, а не дяде.
Но это - ещё не стоицизм.
Вы не знаете, сколько вам осталось прожить. Это придаёт остроту, не правда ли?
Тромб может решить, что пора отрываться и поездить по миру, - и угодит в ваш сердечный клапан.
Ваш дом может решить, что он вполне созрел для того, чтобы завтра обвалиться на вашу голову.
Земля чихнет баллов на двенадцать, ребята в масках решат, что вы идеальный заложник, у лихого нового русского тормоза на "бэхе" заклинит.
Всё может быть. Кто-то решит и вас не спросит. Вы будете ожидать несчастий или не будете - они случатся или не случатся.
Что же, наплевать на всё?
Боитесь вы смерти или нет - всё равно, умрёте.
Смерти нужно бояться, но этот страх не должен отравлять вам жизнь.
Страх - осознание, уважение, но не страх - паника, ужас.
Каждое мгновение может стать для вас последним. Вам - не всё равно, каким оно будет.
Понимаете?
Но и это - не весь стоицизм.
Вы можете придавать своё качество тому, как живете. Но и это - ещё не всё.
Вы также можете выбирать способ ухода. Быть зарезанным, как баран, или прихватить кого-нибудь из резунов с собой, мучительно умирать на койке от неизлечимой болезни или танцевать до последнего - вы всегда можете выбирать.
Даже на краю есть выбор. Это - уже стоицизм.
Кстати, Сенека презирал знаменитого поэта Мецената (того самого), который проповедовал жизнь любой ценой.
Унижайся, лижи сапог, пусть тебе отрежут всё, что можно отрезать, лишат зрения, свободы, здоровья, пусть убьют всех твоих близких - лишь бы тебя пощадили и позволили пожить хотя бы мгновенье.
Вот - принципы жизни хорошего парня Мецената.
Это не значит, что надо пускаться во все тяжкие по принципу "после нас - хоть потоп". Хотя можно делать и это, если вам оно по душе.
Это не значит, что нужно совершать только великие и достойные поступки, хотя можно делать и это - если оно вам по душе.
Вам решать.
Если вы всю жизнь мечтали построить пирамиду Хеопса из спичечных коробков - самое время начать, не надо откладывать на потом, никакого "потом" не будет.
Вы можете и не успеть завершить строительство, но будете знать, что делали именно то, что хотели.
Что именно вы решите делать в оставшийся вам промежуток времени, зависит от ваших ценностей.
Пересмотрите их. Хорошенько взвесьте, перед лицом смерти.
Стоящее - оставляйте, пустое - выбрасывайте.
Если ни одни из существующих ценностей вас не устраивают - создайте свои, высеките их на своих скрижалях.
Не колеблитесь никогда. Сидите - сидите, идёте - идите, только не суетитесь попусту. И не бойтесь чужих оценок, вы - сами себе оценка.
В конце концов, это - ваша жизнь и ваша смерть.
Некоторые вещи вам придётся делать - карма должна быть исчерпана.
Вы взяли на себя ответственность за других людей - несите её до конца, вы отвечаете за тех, кого приручаете.
Но не выполняйте чужих приказов, даже если вы их выполняете.
Любой чужой приказ должен быть и вашим. Тогда его можно и выполнить.
Если вы хотите воевать - воюйте, но выбирайте достойных противников. Если вы не можете их выбрать, сами станьте достойным противником.
Если вы хотите быть злодеем - будьте им, кому-то надо быть и плохим, а правила - вы знаете.
Но не ошибитесь, убедитесь в том, что именно это вам нужно.
Не бывает никакого "должен".
Есть только "хочу".
Никто никому ничего в этом мире не должен.
Не снимайте с себя ответственности и не взваливайте её на кого-то.
Вы возитесь с ребёнком не потому, что должны это делать, а потому что хотите этого.
Вы ходите на работу, которую называете каторгой, по своей воле.
Осознайте это!
Если вы не хотите ходить на работу, вы не ходите.
Правила вы знаете, увольняйтесь сами, или вас уволят, но это всегда - ваш выбор.
Вы физически не сможете сделать всего, что хотите.
Но из того, что можно сделать, выбирайте только то, чего вы хотите.
Это - хорошее правило, золотое, я бы сказал, но и оно с вами миндальничает.
Правда - в том, что вы всегда делаете только то, что хотите.
Ни разу в жизни никто из вас не сделал ничего такого, чего он не хотел бы делать.
Осознайте это.
Это осознание даст вам свободу. Хотя вы и так свободны.
Просто вы спите.
Но спящий будда - тоже будда.