Просто о Христианстве Выпуск

Покаяние.

Думаю, разговор о христианстве всегда можно начать с беседы о покаянии. Покаяние – это первое, к чему призвал Апостол Петр обратившихся жителей Иерусалима (Деян.2:38), к покаянию призывал Иоанн Креститель: «покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Матф.3:2). О важности покаяния говорил людям Иисус  (Лк 13:1-5).

По времени покаяние занимает лишь краткий миг, всего одно мгновение. Но за это мгновение к человеку приходит понимание благости Божией и своего несовершенства. Это понимание приносит особую радость – как будто у человека с плеч сваливается тяжелый груз неосознанной вины. И конечно, перед человеком открывается перспектива дальнейшей жизни без тяготившего греха.

Но полноценное покаяние нельзя совершить самому – собственными силами. Его можно желать, можно говорить Богу о собственном желании покаяться – и Он пойдет на встречу. Без Бога покаятся невозможно. Не получив импульс святости свыше выдавить что-то святое из собственной греховности невозможно.  Как сказано в Писании: «Его возвысил Бог десницею Своею в Начальника и Спасителя, дабы дать Израилю покаяние и прощение грехов.» (Деян.5:31)

Многие неправильно понимают покаяние. Часто его представляют как форму самоунижения, растаптывания собственного достоинства. Но это не так, покаявшийся человек достоинства не теряет, наоборот – подлинное человеческое достоинство приобретается именно покаянием. Богу не Богу хочется, чтобы мы клеймили себя: «Какой же я грешник, какая же я скотина и т.д.»!  Подобные слова неприятны Богу, так как они являются неправдой – Иисус бы не стал умирать за скотов. А раз Бог считает нас достойными столь великой чести,  нам не должно выносить себе несправедливые суждения.

Результатом покаяния становятся перемены в жизни. Покаявшийся человек оставляет грехи, доступные его пониманию. Если грехи не уходят, значит покаяния не было – было что-то другое, что не является покаянием.  Дело в том, что просьба о прощении и покаяние – не одно и то же. Мы просим прощения за грехи, которые осознаем, покаяние становится для нас откровением, осознанием собственного несовершенства там, где мы его раньше не видели.

Существует одно – главное покаяние, когда человек становится последователем Христа, и менее значимые – когда у человека происходят духовные затмения. Такое тоже иногда бывает, но обычно заканчивается духовным подъемом.

«Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии.» (Лук.15:7)

Мнимые противоречия в родословной Иисуса Христа

Один атеист как-то прислал мне статью о противоречиях в Библии. Она носила название вроде «10 самых значимых противоречий Библии». Прекрасно зная, что эти «самые значимые противоречия» можно легко опровергнуть, мой атеистический оппонент заявил, что он сам не считает их такими уж значимыми и, наверное, добавил бы в тот список еще парочку противоречий, которые он отыскал самостоятельно.

Эти слова вызвали у меня улыбку. Библию люди изучают уже несколько тысячелетий. Причем многие из них были гораздо лучше образованны, чем современные исследователи.  И эти ученейшие мужи древности не смогли найти противоречия там, где его нашел наш приятель атеист, светлая голова, умудрился их отыскать!

В действительности же, почти все сложные места и кажущиеся противоречия нашли и объяснили еще ранние Отцы Церкви. Правда, мало кто из Отцов целенаправленно искал их – пищу для размышлений им поставляли их противники – иудеи и языческие идеологи.

Исключением здесь является разве что Ориген, видевший в противоречиях ключи к небуквальному пониманию многих мест Писания. Поэтому часто опровергать громкие заявления современных искателей противоречий самостоятельно даже не стоит. Все уже объяснено и опровергнуто до нас многими поколениями христиан.

Давайте сейчас посмотрим, как Евсевий Кессарийский (Панфил) просто и понятно излагает причины кажущихся противоречий между двумя родословными Иисуса Христа, изложенных в Евангелиях от Матфея и от Луки.

  «Так как евангелисты Матфей и Лука передают родословную Христа по-разному, то немало верующих считает, что они противоречат одна другой, и каждый, не зная истины, изо всех сил старается придумать объяснение этих мест. Приведем сообщение о них, дошедшее до нас в письме к Аристиду, где недавно упомянутый нами Африкан пишет о согласовании евангельских родословных. Опровергнув мнения остальных, как надуманные и ошибочные, он передает в таких словах слышанную им историю. "Имена поколений в Израиле исчисляли или по природе, или по закону: по природе, когда имелось преемство законных сыновей; по закону, когда по смерти бездетного брата его брат своему чаду давал имя умершего. Тогда не было еще ясной надежды на воскресение и будущее обетование считали заодно со смертным воскресением: имя умершего должно было сохраниться навеки. Поэтому из лиц, упоминаемых в этом родословии, некоторые были законными наследниками своих отцов по природе, другие же рождены были одними отцами, а по имени принадлежали иным. Упоминали же тех и других: и действительных отцов, и тех, кто были как бы отцами. Таким образом, ни то, ни другое Евангелие не ошибается, исчисляя имена по природе и по закону. Потомки Соломона и Нафана до того переплелись между собой вследствие "воскрешения" бездетных, вторых браков и "восстановления семени", что одни и те же лица справедливо могли считаться детьми; и мнимых, и действительных их отцов. Оба повествование совершенно правильны и доходят до Иосифа путем извилистым, но верным.
    Чтобы сказанное было яснее, я изложу, как произошла эта путаница. Считая от Давида через Соломона, на третьем от конца месте стоит Матфан, который родил Иакова, отца Иосифа. Согласно Луке, после Нафана, сына Давидова, третьим от конца был Мелхий, сын которого Илий был отцом Иосиф. Так как мы поставили себе целью родословие Иосифа, то надлежит показать, почему отцом его называют двух человек: Иакова, потомка Соломона, и Илия, потомка Нафана; каким образом они, Иаков и Илий, были братьями и как отцы их, Матфан и Мелхий, происходя от разных родов, являются дедами Иосифа. Матфан и Мелхий женились один после другого на одной и той же женщине и родили единоутробных братьев, ибо закон не запрещал женщине незамужней, будь то разведенная или оставшаяся вдовой, выходить замуж за другого. От Есфы (так, по преданию, называлась эта женщина) сперва Матфан, происходивший из рода Соломона, родил Иакова; когда же Матфан умер, то Мелхий, принадлежавший к роду Нафана, женился на его вдове (он происходил, как я сказал, из того же колена, но из другого рода), от нее имел он сына Илия.  Таким образом мы найдем, что Иаков и Илий, хотя и принадлежали к разным родам, но были единоутробными братьями. Илий умер бездетным, Иаков женился на его вдове и родил от нее Иосифа (это уже третье поколение), который был его сыном по природе (и по Писанию: "Иаков же родил Иосифа"), а по закону — сыном Илия, ибо Иаков, его брат, "восстановил семя ему". Поэтому нельзя отвергать родословную, его касающуюся. Евангелист Матфей отсчитывает: "Иаков родил Иосифа", а Лука считал по восходящей линии: "Он был, как думала (он еще добавляет), сын Иосифов, Илиев, Мелхиев". Нельзя было обозначить яснее рождение по закону, и Лука, говоря о подобных рождениях, до конца избегает слова "родил", а доходит он в своем перечислении до Адама и Бога.
    Всё это не бездоказательно и не произвольно выдумано. Родственники Спасителя по плоти сообщили нам, то ли для прославления себя, то ли поучения ради, но во всяком случае правдивую историю: когда идумейские разбойники вошли в Аскалон, город в Палестине, они вместе с прочей добычей увели из храма Аполлона, построенного близ городских стен, Антипатра, сына некоего иеродула Ирода, и так как жрец не мог дать выкуп за сына, то Антипатр и был воспитан в идумейских нравах. Позднее он полюбился Гиркану, первосвященнику Иудеи. Отправленный послом в Помпею по делам Гиркана, он испросил для него царскую власть, захваченную его братом Аристовулом. Антипатр и сам был удачлив: его назначили епимелетом Палестины. После его смерти — его коварно убили из зависти к его счастливой участи — должность эту унаследовал его сын Ирод, которого позже, по декрету сената, Антоний и Август поставили царем над иудеями. Сыновья его — Ирод и прочие — были тетрархами. Это события, о которых сообщено и в истории греков.
    До сих пор в архивах хранились родословные и еврейские, и древних прозелитов, например Ахиора Аммонитянина и Руфи Моавитянки, а также выходцев из Египта, породнившихся с евреями. Ирод, у которого не было ничего общего с народом израильским, в досаде на свое низкое происхождение, велел сжечь списки родов, думая, что он покажется знатным, если никто не сможет по народной записи возвести свой род или к патриархам, или к прозелитам, или к так называемым гиорам — чужестранцам, породнившимся с евреями. Только немногие, хранившие память о своем роде, сберегли свои частные родословные, или запомнив имена предков, или имея их списки. Они гордились тем, что сохранили память о своем благородстве. В их числе были и вышеупомянутые деспосины — их называют так по причине их родства с семьей Спасителя. Уроженцы иудейских селений — Назарета и Кохабы, они разбрелись по остальному краю и составили упомянутую родословную на основании "Книги Дней", как могли.
    Так это или нет, но лучшее объяснение, по-моему, да и по мнению всякого благоразумного человека, вряд ли найдется. Его мы и будем держаться, хотя оно и не подтверждено свидетельствами, ибо нет лучшего или более верного, Евангелие же по крайней мере истинно во всем".
    В конце того же письма Африкан добавляет: "Матфан, потомок Соломона, родил Иакова. По смерти Матфана Мелхий, потомок Нафана, родил от той же женщины Илия; значит, Илий и Иаков были единоутробными братьями. Илий умер бездетным; Иаков восстановил семя его и родил Иосифа, который был его сыном по природе и сыном Илия по закону. Таким образом, Иосиф был сыном того и другого".
    Так говорит Африкан. Если же такова родословная Иосифа, то и Мария должна была происходить из одного с ним колена, ибо, по закону Моисееву, не дозволялось вступать в брак лицам разных колен. Предписывалось брать жену из того же города и из того же родства, чтобы наследство не переходило от одного колена к другому.
    На этом закончим.»    («Церковная история». Книга I. глава 7.)