Велединский придумал замечательных персонажей, актеры вжились в них намертво. Они заразительно смеются, они молча плачут, они - живые. Диалоги Игоря и Никича - двух призраков - это диалоги шекспировский глубины и захаровской заразительности. Каждая мельчайшая деталь на экране - живет своей жизнью. Эпизоды - вершина кинематографического искусства. И одно лишь неподъемное "но" над всем этим. И персонажи, и эпизоды, и иконописной почти мощи кадры - никак не собираются во что-то единое целое.
Фильма-катастрофы у Стоуна совсем немного - вот летят сверху офисные документы, вот полицейские волокут на тележке дыхательные аппараты, а вот стены и пол начинают ходить ходуном, доли секунды, и двухмерный мир небоскреба становится многомерным миром его руин. А в нем - горстка живых, беспомощных, неспособных даже пошевелиться, задыхающихся от бетонной пыли, готовых вскоре умереть, но продолжающих почему-то жить. А снаружи родные уже ждут вестей, остается ли шанс. В этом ожидании - весь
фильм.
Фильм действительно пугает, настраивая зрителя на правильный лад с первых минут хронометража. Берет врасплох, заставляет вздрагивать, еще больше увеличивая амплитуду шевеления волос на головах соседей по просмотру. Что отрадно, достигается подобный эффект отнюдь не дешевой компьютерной графикой, но атмосферой и пугающей разумностью происходящего. Изрядную долю керосина в костер неровной струей вливают представители рода генетически-модифицированных собак-убийц.
