Потерявшийся осёл
Суфийская притча от Навои
| Некий странник,
блаженный и верный причудам, Признан был за Меджнуна господнего людом. Ибо думы о Боге смиренно любил он, Думать думы те нощно и денно любил он. Что ни слово — то к Богу вопрос или зов. Сам давал и ответ — из божественных слов. Как-то раз по весне, в тихий вечер пригожий Ехал он, направляясь к обители божьей. В изнурении плоти, измученный телом, Ехал он на осле, от невзгод ослабелом. Тьма настала, и небо грозило дождём. «Что ж, — подумал он, — ехать нельзя, подождём!» Он увидел остатки жилища в пустыне И сказал: «Позаботься, господь, о скотине!» И, оставив осла, он под сенью развалин Прикорнул, набежавшей дремотою свален. Он прилёг, взяв под голову глиняный ком, А осла он оставил пастись под дождём. И едва он заснул, как весенняя туча Зашумела дождём, и быстра, и летуча. И развалины ливнем захлёстывать стало, И дремоту с безумного мигом согнало. И, вскочив, он пристроился дождь переждать, А едва дождь утих — он в дорогу опять. Вышел он посмотреть, где пасётся скотина, Глядь — а на поле нет об осле и помина. И запала в Меджнуна лихая тревога, И корить он во гневе стал Господа Бога: «Лишь недавно тебе поручил я осла, Хороша ж твоя воля к раденью была! Если люди бы в гости к тебе не стремились, На скотине пробиться пустынями силясь, Ты, наверно бы, не был таким нерадивым И беспечным в своём небреженье ленивом! Мне осла постеречь за позор ты сочёл, Тёмной ночью напрасным дозор ты сочёл!» Так ворчал тот Меджнун и метался в досаде, Распаляясь осла запропавшего ради. Вдруг ударила молния пламенным блеском И весь мир просветила в сверкании резком. Глядь — поодаль спокойно пасётся осел. Мордой тыча в колючки, он по полю брёл. И чудак был так рад, что забыл всю тревогу, Он осла оседлал и пустился в дорогу. И оставил он грубости, глядя с опаской, И припал ко всевышнему с доброю лаской: «О творец, ты — душа моя в плоти моей! Хочешь — сто моих душ, словно жертву, убей. Так уж вышло, ты бросил осла без пригляда. Упустил, не связав ему шею, как надо. И меня растравило в смятенье жестоком, И с досады дал волю я гневным упрёкам. Раз тебе я вручил для присмотра осла, Возвратить его — чья же забота была? В нераденье своём мне осла не сберёг ты, Но, увидев мой гнев, сразу мне и помог ты. |
