ВЫПУСК 73
БОГАТСТВО И ПРОЦВЕТАНИЕ В ИСТОРИИ НАРОДОВ РОССИИ – XII
Даже беглого знакомства с древней историей славян достаточно, чтобы понять, какое значение в жизни этого народа имели отношения с кочевниками. Причём здесь идёт речь не о веках, а о тысячелетиях. Волей судьбы восточные славяне были лишены того покоя и чувства собственной защищённости, которые были счастливым спутником становления многих других наций и народностей. Конечно, практически ни один народ на земле не развивался в абсолютной изоляции от сил зла, которые принимали форму нашествия иноплеменников. Однако
в случае с нашими предками мы имели постоянный прессинг, полностью избавиться от которого удалось сравнительно недавно (интересно, но факт: последний набег крымских татар на Россию произошёл в XVIII в.; почти сразу же после этого Крым был присоединён к российской империи, и только после этого мы смогли начать полноценное освоение южнорусских степей; конечно, набеги степняков в XVI-XVIII вв. были редкими и не имели тех разрушительных последствий, как скажем, во времена татаро-монголов или половцев). Таким образом,
национальный характер предков современных русских, украинцев и белорусов формировался в постоянной борьбе со Степью и с её обитателями. Причём большая часть этого трудного времени пришлась на период, если так можно выразиться, детства и отрочества нации. А впечатления, полученные в такой период, во многом определяют характер народа на последующие века. Отсюда в нашем национальном характере некоторая угрюмость и пренебрежение к материальным удобствам и благам. Действительно, зачем копить земные сокровища, когда
придёт степняк и всё заберёт себе. Лучше накапливать нетленные богатства на небесах; ни печенег, ни татарин их не расхитит. Из долгого соседства со Степью и наша русская удаль – размахнись рука, раззудись плечо. Отсюда и страсть к путешествиям, к быстрой езде, к разбою и грабежу. Вот она, степная вольница. Для многих поколений русских людей было так: уж лучше год пожить в степи, подышать её диким, пьянящим воздухом, чем десять лет горбить спину и работать на барина.
Резюмируя основную идею первых двенадцати выпусков рассылки, озаглавленных «Богатство и процветание в истории народов России», я хочу отметить следующее: мы с вами выделили два фактора, которые во многом определили отношение нашего народа к идее процветания и благополучия. Во-первых, неохватные размеры территории, запредельные природные богатства, суровый климат плюс многовековое соседство с Великой Степью. Однако при написании следовавших один за другим выпусков рассылки меня не покидало ощущение того, что
только этими двумя факторами нельзя объяснить тот трагический путь, который проделала на мировой арене наша цивилизация. Здесь что-то не то … Есть ещё какие-то скрытые от глаз исследователей моменты, которые повлияли и на наш национальный характер и на судьбу народа.
Я родился и вырос в России, и с рождения я слышу постоянные разговоры о нашей русской бестолковости, неумении обустроить свою жизнь, о разгильдяйстве, безалаберности, неорганизованности и т.д. Ещё будучи школьником, в 80-е годы, я устал от всех этих разговоров безмерно. Хотя говорящие были абсолютно правы: не было школьного мероприятия, которое бы прошло организованно и по плану. Кругозор мой тогда был узок, однако когда я вышел из школьного возраста, то узнал, что и в остальных сферах нашей жизни дела обстояли
не лучше. Вся надежда была на перестройку, потом на демократические и экономические реформы.
К моменту окончания вуза, а это был 1993 г., я уже прекрасно понимал, что долгожданные реформы идут хаотично и без какого бы то ни было разумного плана, умножая и без того значительный хаос в обществе. Покойный ныне профессор Юрий Михайлович Черкасов, который преподавал у нас в Государственной академии управления системный анализ и заведовал кафедрой информатики (кто знает, академия управления расположена в Москве около станции метро «Выхино»). Как-то раз на лекции он сказал примерно следующее:
– Довелось мне тут попариться в бане с высокими особами. Сидим мы на одной полке с экономистом Василием Селюниным (в то время он был одним из идеологов реформирования экономики – прим. К.Ц.). Я его спрашиваю: какая у вас целевая функция? А он мне отвечает: рынок.
Здесь мне хотелось бы сделать необходимое пояснение. Как практический организатор производства и руководитель с большим стажем работы, Юрий Михайлович прекрасно понимал, что перед началом любых реформ должна быть определена цель этих реформ. Рынок не может быть целью реорганизации, так как это одно из возможных состояний реформируемой системы, но не цель. В настоящее время ситуация к лучшему не изменилась. Президент страны, Владимир Владимирович Путин пару лет назад сформулировал следующую цель экономического
развития страны: удвоение ВВП к 2010 году. Здесь мы опять имеем путаницу. Рост ВВП – это просто динамика одного из показателей развития страны. Рост ВВП автоматически не ведёт к росту благосостояния населения. Нефтяные и газовые цены могут улететь в поднебесье, ВВП увеличится в три раза, однако количество нищих и обездоленных от этого не уменьшится. Совершенно очевидно, что рост ВВП должен быть увязан с ростом доходов населения, причём всех имущественных слоёв, с улучшением состояния окружающей среды, с решением
межнациональных проблем, и так далее.
В теории систем и системном анализе – предмете, который нам преподавал профессор Черкасов, есть такое понятие – целевая функция. Это такая функция (рентабельность, прибыль и т.п.) которая максимизируется, или напротив, минимизируется при реорганизации какой-либо системы управления. Наше государство – СССР, потом Российская Федерация – это тоже система управления, правда, очень сложная. Но и она должна иметь какую-то целевую функцию. Иначе мы будем иметь реформы ради реформ. Кажется, вроде, что мы куда-то движемся,
но на самом деле ходим по кругу. Отсутствие цели приводит к отсутствию плана. А отсутствие плана приводит к хаосу, развалу и деградации системы.
Возвращаясь к реалиям сегодняшнего дня, хочется отметить, что чисто теоретически, максимизация валового внутреннего продукта, конечно же, может выступать в роли целевой функции. Однако тут же следует такое количество оговорок и дополнений, которое практически сводит на нет такую цель. Действительно, на какой ресурсной базе мы будем удваивать валовой внутренний продукт? На той, что имеется сейчас, и которая стремительно иссякает? Ведь строительство новых заводов и фабрик, работающих на конечного потребителя внутри
страны и/или на экспорт, сопряжено с резким увеличением потребления невозобновляемых ресурсов. Или, если мы хотим удвоить ВВП, то нам нужно многократно увеличить добычу и экспорт тех же полезных ископаемых. Может быть, тогда нужно подумать о новых источниках энергии, и именно эта функция должны быть целевой?
Давайте посмотрим на эту проблему с другой стороны. В последние годы ВВП страны растёт, но лучше ли от этого стало жить? В городах всё большее количество людей испытывает сильные психофизиологические нагрузки, темп жизни становится слишком стремительным, и это негативным образом отражается на здоровье – люди заболевают тяжёлыми болезнями и умирают раньше времени. В деревне, наоборот, темп жизни неторопливый, а нагрузок, как впрочем, и нормальной работы, совсем нет, однако организм деревенских жителей также
испытывает запредельные перегрузки – от почти беспрерывного пьянства, что положительно на здоровье, как вы сами понимаете, не сказывается. Пьют и в городах, но всё-таки реже и не так методично: наиболее сознательные из горожан понимают, что методическое пьянство выбивает из колеи надёжно, крепко, и чтобы наверстать упущенное, потом всё равно придётся напрягаться выше сил. Несознательные же горожане уподобляются жителям деревень. Однако городским хуже: при вдыхании отравленного городского воздуха спирт в организме
усваивается куда труднее, чем при вдыхании свежих ветров села.
Из вышесказанного следует, что при удвоении ВВП темп жизни в городе станет ещё стремительней, а в деревне вообще сократится до микроскопических величин. И то, и то обстоятельство неблагоприятным образом скажется на здоровье граждан. Так зачем же добиваться увеличения производимого продукта, если это влечёт за собой вымирание народа? Резонов можно приводить ещё много, но даже вышеприведённых достаточно, чтобы понять: нужно чётко сформулировать цель движения.
По старой привычке общество смотрит наверх: не замаячит ли там какой-то намёк на правильный курс? Но наверху пока ничего не маячит. Недавно заведующий кафедрой экономико-математического моделирования российского университета дружбы народов, профессор Владимир Михайлович Матюшок опубликовал книгу, которая называется «Проблемы стратегии экономического развития России в условиях глобализации». Эпиграфом к этой работе послужили слова римского философа Сенеки: «Когда человек не знает, к какой пристани он держит путь,
для него ни один ветер не будет попутным». На обложке книги нарисован погасший маяк, на который накатываются огромные волны. Скрытый символизм оформления становится понятным, когда мы вспомним, что маяк должен светить, у кораблей должна быть цель. А бесцельное плавание по морю – это уже, простите, удел корабля дураков. Или философов-гедонистов, для которых счастье состоит просто в самом процессе.
Однако тут не так всё просто. Может быть, думал я, всё-таки есть у нашего общества ну хоть какая-то цель. Ну не может быть цели вообще. Наверное, думал я, всё-таки цель есть, но какая-то тайная. По своей натуре я не гедонист, а труднист, да вдобавок ещё интеллигент и социал-демократ («социал-демократом», например, называет меня Валерий Владимирович Гаевский, а что это за человек – вы и так знаете – это мой компаньон по образовательному бизнесу, товарищ и друг, ветеран трёх войн: англо-бурской, русско-турецкой
и русско-японской; он ругает меня за мой покладистый характер и за социал-демократические привычки – мол, имею я такую тенденцию – сговариваться с представителями крупной буржуазии). А до интеллигентов и социал-демократов многие простые вещи, понятные тому же жителю деревни, доходят с трудом, и не сразу. Так и до меня, лет пятнадцать спустя после начала экономических реформ, наконец-то дошло, что это только на первый взгляд у нашего общества нет цели. А если внимательнее присмотреться – то есть. И что же это
за цель?