Дисклаймер: Как во всякой уважающей себя байке все имена, факты и события вымышлены, хотя сам рассказ основан на реальных событиях.

Идущие за Солнцем. Из жизни маргинальных групп населения.

Шеф с отвращением посмотрел на мое заявление об отпуске и вздохнул. Подписывать ему эту бумагу не хотелось, но и причины не подписывать он найти не мог - тут я подготовился. Подумав немного, шеф перевел хмурый взгляд на меня и поинтересовался:
- Куда поедете?
-На Алтай, по реке сплавляться, - гордо ответил я.
- Вот скажите мне, почему нормальные люди едут в Турцию, Грецию, Испанию, Таиланд, а вы, взрослый человек, главный конструктор -обязательно в задницу?
- А я представитель маргинальной группы населения!
Шеф поморщился, но заявление подписал.
Вот так я и попал на Алтай, на реку Катунь. В компании таких же маргиналов и, по мнению большинства «нормальных людей», практически извращенцев и антисоциальных элементов.
Наверное, стоит немного рассказать о моих сопоходниках. Начнём, пожалуй: Адмирал - рост метр восемьдесят, возраст под пятьдесят на тот момент, физик по образованию, системный программист по профессии, астроном по хобби и отличный мужик по жизни; Дядя Женя - гуру водного туризма, человек который был везде, на маршруте тренер-садюга, а вне его душевнейший человек, Алексеич - ещё один гуру в команде, на походы зарабатывает тем, что вбивает высшую математику в тупые головы студентов, обладает тонкой наблюдательностью и едким чувством юмора, известен тем, что был даже там, где не был дядя Женя, самый возрастной в команде; Костик он же Белокурая Бестия - тридцать лет, рост сто девяносто сантиметров, светлые кудрявые волосы, голубые глаза, от взгляда которых барышни теряют волю, инженер-технолог по профессии и герой-любовник по жизни; Карпыч - тридцать лет, вечный студент, специалист по системам безопасности, любитель пива, поспать, Пола Андерсона и творчества группы Алиса; Ни кита, Илья N1 Илья N2 - студенты-физики, отличные ребята; Борис - тоже студент, но работает рекламщиком, скалолаз но тут решил пойти на воду, генератор креатива, в походе создал фолк-группу Алтайская Крапива; Маша - дочь Адмирала, язык что бритва, в походах с трёх лет, прекрасно играет на гитаре, устойчива к чарам Костика, поступила в университет и, что характерно, на прикладную физику. Ну, и ваш покорный слуга - прозвище Гномик, тридцать лет на тот момент, хемингуэевская борода, рост метр восемьдесят, по жизни и профессии инженер-строитель.
Вопрос, что есть норма и отклонение от неё сейчас отчего-то не на шутку озадачивает общественность. Вот и в Интернете на многих площадках ведутся разговоры на эту тему. Правда, дискуссия при этом почему-то все время скатывается к одному-единственному аспекту: допустимости половых перверсий, хотя на самом деле он гораздо обширнее и столь узкими рамками не исчерпывается. Хотя, как сказать, конечно...
Когда катамаран-четверка проходит без гребца серьёзные пороги на совсем не ласковой речке, как экипаж Адмирала в этом походе, то ощущения испытываешь иной раз близкие к половым... Но про это - дальше.
А начиналось все почти нормально... Ну, нормально в том смысле, в котором это понимает ненормальное турье вообще и водники в частности. Сначала электричка до Москвы, перебежка со всем барахлом с Ленинградского на Казанский вокзал, сражение с проводниками, почти четверо суток в плацкарте до Казахстана с девятичасовой стоянкой в Барнауле. Вот только Дядя Женя сошёл с маршрута ещё в Усть-Каменогорске - камни в почках, будь они неладны. Хорошо, что у него там родственники, так что Дядю Женю оперативно стабилизировали и отправили домой. А мы двинулись в сторону гор на видавшем виде пазике.
Сначала наш автобус неспешно катил через степь, потом на пароме перебирался через Бухтарминское водохранилище, а потом начал забираться на Алтай.
К границе Катон-Карагайского национального парка откуда начиналась пешая часть заброски, мы добрались в 23:00. Ага, самое время чтобы заверить пропуска в заповедник и получить отметку о пересечении границы у пограничников. Мы-то думали, что погранцы всегда на месте. И представитель заповедника. Ну, сказали нам так когда мы пропуска в заповедник и разрешение на пересечение границы получали. В любое время! Щаззз! Два раза!
В управлении заповедника к этому времени обнаружился только ночной сторож. На погранпосту не оказалось вообще никого. Впрочем, сторож по своей инициативе вошел в наше положение и вызвал товарища, уполномоченного заверять разрешения, а до его приезда запустил нас в музей заповедника. К часу ночи и к нашему удивлению уполномоченный товарищ прибыл. Первым делом он обрадовался, что мы из Твери и попросил передать привет Мише Кругу лично.
Группа стоически удержалась, чтобы не начать плеваться прямо в уполномоченного, за неимением самого фигуранта. Само-собой, мы рассыпались в благодарностях, пообещали передать привет экспресс-почтой и между делом поинтересовались, где погранцы. Ответ слегка пригасил эмоции от предыдущего инцидента: «Бухают. Пятый день пошел. У их начальника сын родился. Ни погранцы, ни акимат (районная управа) не работают. Начальник поста рождение сына празднует, а аким, (районный голова) его тесть - внука. Когда просохнут, неизвестно».
Боеспособность казахских погранвойск нас волновала мало, зато перспектива ждать, пока у них закончится бухло, сидя на границе, которая «на замке», и ключ потерян, мягко говоря, не воодушевляла.
Впрочем, сильно расстроиться мы не успели. Глядя на наши вытянувшиеся от такого подарка физиономии, уполномоченный радушно посоветовал: «А вы так езжайте. Разгрузитесь на кемпинговой площадке у села. С пограничниками я договорюсь. Мише Кругу привет не забудьте!» Слегка охреневшие от пограничной процедуры, мы с беспокойством ощутили в глубинах наших душ что-то типа признательности к знаменитому земляку.
Наконец, часа в три ночи под проливным дождем в полной темноте поставили палатки прямо в поле. Как выяснилось утром, промахнулись мы во тьме южной ночи не сильно. Кемпинговая площадка располагалась всего-то на двести метров дальше, и все бы ничего, но встали мы на коровьем выгоне. Прямо в этом самом. Правда, эти мелочи очень быстро перестали нас занимать.
Для начала, нашими соседями оказались рериханутые искатели Шамбалы в количестве от ста до двухсот голов - мы их пробовали считать, но у всех получились разные результаты. Они-то нас, собственно, и разбудили своими воплями по случаю восхода, который они приветствовали так истово, словно видели впервые в жизни и планировали докричаться. Прямо до Солнца. В шесть двадцать утра, массаракш!
Не знаю, на что они рассчитывали, но я бы на месте Солнца с такими придурками связываться поостерегся: пробуждение от воплей сектантов в мокрой палатке, плавающей в луже коровьего говна, после двенадцати часов в пазике по горно-степной дороге трудно достаточно полно передать с без мата, так что даже пытаться не буду.
Ладно, поднялись, осмотрелись, дежурные приступили к приготовлению завтрака, а я пошел на Бухтарму, которая протекала метрах в ста пятидесяти от лагеря - справить естественные надобности не посреди поля, а культурно в кустиках, и после этого умыться и почистить зубы. Ну что, пришёл, покурил, посмотрел на то, как журчит по камням речка, и решил что пора.
Только я спустил штаны, принял гордую позу орла и приступил к процессу, как из кустов в метре от меня вывалилась банда шамбалалайцев в белых хламидах, численностью голов в тридцать, предводимая кощееобразным лозоходцем, обильной телесами бабищей и тремя уродами с бубнами. Все стадо подвывало в такт бубнам, а я сидел. Специфика процесса не позволяла мне сменить дислокацию. Вероятно, им тоже. Из чего я сделал законный вывод, что отправление обрядов у этой банды практически приравнивается к процессу дефекации у всего остального человечества, и успокоился. Чего зря переживать? Одним делом заняты...
Для полноты маразма я помахал им туалетной бумагой. Вожди не отреагировали, а остальное стадо вдруг сильно оживилось и стало по очереди приветствовать меня: «Здравствуй, брат! Иди за солнцем!» Клянусь, так оригинально я в жизни не гадил!
Постанывая от хохота, я доплелся до лагеря. Оказалось, так весело покакала половина группы. Надо ли говорить, что на весь поход культовой фразой у нас стало: «Идти за солнцем» (понятно, в каком значении). Дежурные, наслаждаясь рассказом, сожгли овсянку к чертовой матери, но в виду общего слегка очумелого состояния пострадали не сильно - народ великодушно простил им этот косяк.
Мы погрызли горелую овсянку, собрали лагерь, и вожди двинулись в деревню за заранее заказанными лошадьми и проводниками. Остальная группа курила, разлагалась и пела под гитару песни похабного содержания, когда в пределах досягаемости оказывались шамбалалайцы. На гитаре играла семнадцатилетняя дочь адмирала, что предавало особую пикантность происходящему.
Вернулись наши вожди грустные. Местная лошадиная мафия вместо заранее согласованных двух тысяч тенге за лошадь (около пятисот рублей на тот момент) заломила две тысячи четыреста, и не тенге, а рублей.
На такой наглый шантаж мы сдаться не могли и направили лошадьлеггеров в пешее эротическое с подробным описанием дороги, после чего единогласно постановили перейти сразу ко второму главному российскому вопросу - «Что делать?», для чего собрали большое камлание. Пешком не вариант - поджимает время, а пилить сорок километров по грунтовому серпантину с набором высоты больше километра только до границы на перевале, причем, самый легкий рюкзак в группе тянул под пятьдесят килограммов, да еще железо и весла катамаранов. Мой рюкзак, к примеру, на Казанском вокзале потянул на семьдесят кило.
После же границы нам предстояло шлепать со всем этим добром ещё около двадцати километров (потом оказалось, что шестнадцать), через еще один маленький перевальчик (набор высоты метров сто пятьдесят, но крутенько). А под такой нагрузкой на двух с небольшим тысячах, чтоб вы знали, к неподготовленным людям уже начинает приходить горняшка. А мы, таки, не альпинисты.
Словом, загрустили. Но делать нечего, надо шевелить булками -и группа рассредоточилась и стала прочесывать окрестности на предмет выявления наличных средств передвижения, которые можно будет временно экспроприировать в свою пользу за хоть сколько-то приемлемую сумму. Выяснилось, что имеется бортовой Урал, но он сейчас недоступен, ибо уехал как раз на озеро Язевое (куда нам надо, на самую границу) вывозить поваленные ураганом деревья. А с ним убыли единственные русские жители деревни. Остались казахи и алтайцы - та самая лошадиная мафия, массаракш!
Выхода особого впереди не маячило, собирались уже засылать гонцов в более цивилизованные места за транспортом, но тут я и Костик, прогуливаясь по окрестностям, вдруг услышал, что где-то вдалеке призывно урчит двигатель. Нет, туристический бог Парамошка однозначно хранит турье: мы с Костиком резвыми слониками метнулись от лагеря до дороги и тормознули роскошнейший трактор Беларусь, пилотируемый двумя выдающимися представителями казахского народа, облаченными в мундиры егерей заповедника. Но самым роскошным оказалось то, что к трактору была прицеплена металлическая арба ОЧЕНЬ ВНУШИТЕЛЬНЫХ РАЗМЕРОВ.
- Здравствуйте, о достойнейшие стражи природы! - издалека зашли мы, - Не подскажете ли бедным туристам, куда направляется сия шайтан-машина волшебная механическая арба?
- На озеро Язевое, - ответили стражи, глядя на нас добрыми глазами механических феев из волшебной туристической сказки.
- О достойнейшие, да продлит аллах ваши дни, - хором возгласили мы, - не явите ли вы свое милосердие и не позволите ли несчастным паломникам из нищенствующего Ордена Рюкзака и Весла вознестись на этой волшебной арбе к священным берегам сего озера?
- А вас много? - вопросили неподкупные стражи.
- Одиннадцать, о достойнейшие, - поддергивая штаны, ответили мы с Костиком. - Но у каждого из нас есть облачение нашего Ордена типа рюкзак офигенный.
- Наш долг помочь правоверным паломникам, - ответствовали стражи и где-то над их головами блеснули нимбы, а за плечами обозначились белые крылья, не менее шести на каждого. - Шестьсот со всех и мухой залезайте.
- Да благословит вас аллах! - взвизгнули мы с Костиком, отсчитывая дирхемы, и только после этого по глазам благородных стражей мы поняли, что они имели в виду 600 тенге, а не рублей, которые мы им дали, массаракш!
Впрочем, учитывая, что сия сумма полагалась за всех, а не с носа, мы не пожалели о жертве, возложенной на их алтарь: через деревню группа проезжала, дружно насвистывая марш "Полковник буги"* и показывая местным лошадиным мафиози знак "Victory". Ну и еще кое-какие интернациональные жесты.

Продолжение следует.

* "Полковник буги" - музыка с которой начинается фильм "Мост через реку Квай"