("ВОЙНА И МИР"… и ПАРА ФРАЗ)

(Продолжение; начало - выпуск 195 от 30.7.03 и далее…)

Попав к себе в квартиру, Пьер слегка оторопел. Такой чистоты и уюта он не видел с первых дней пребывания на квадратных метрах полезной жилплощади, полученной в дар от добровольного дядюшки. Даже трубы полотенцесушителя в ванной приняли исходное положение. Лишь случайно заглянув в новое зеркало, удобно расположившееся на стене под отутюженной бабой, Пьер обнаружил уже знакомую задницу с заплывшими глазами и опухшим носом. Он с омерзением сплюнул в оригинал и окончательно утвердился в своём решении ехать на войну.

Андрей не возражал. Так спокойней. Его назначили начальником эшелона, а в подчинённые определили представителей штабов всех родов, видов и подвидов войск. Представители были старше по званию и возрасту. Андрей немного робел. Впервые ему довелось такое. А тут Пьер под рукой. Было на кого облокотиться в трудную минуту, и Андрей не возражал. А Пьеру за счастье. Надо пройти реабилитационный период после тесного общения с Толяном. Да и перегруженный возлияниями организм потребовал передышки.

Любая война начинается со станции погрузки. Не явилась исключением и "война Пьера". Сортировочная станция, где должен был формироваться гуманитарный эшелон литера "Г", находилась за пределами столицы. Добрались на армейском транспорте. Без приключений и непредвиденных обстоятельств, сэкономив полчаса расчётного времени. Обстоятельства поджидали на самой станции.

"Начальник воинского эшелона литера "Г". Пройдите к начальнику станции. Начальник воинского эшелона литера "Г". Пройдите к начальнику станции", - передали громкоговорящие динамики. Андрей прошёл, оставив Пьера: "Ты тут погуляй пока". Пьер погулял. Сначала у формируемого состава, а потом всё дальше и дальше. Станция была большая, многорельсовая. Нагромождение вагонов ограничивало видимость и затрудняло маневренность. Майское солнце, железнодорожная пыль и с детства знакомый запах шпал инициировали жажду обезвоженного организма.

Внезапно из-под колёс близлежащего состава возникло две взъерошенных головы с чайником, но без бабы. За ними медленно появилось и прочее. "Поильцы!" - обрадовался Пьер и ласково улыбнулся мужикам. Мужики не обрадовались, заслонив своими худенькими телами довольно-таки пузатый чайник. Их чёрные лица, вплоть до декольте, воинственно заблестели белыми зубами, безобидно слившимися с остальным загаром типа "майка".

В голове состава литера "Г" собрался военный совет убывающих представителей. Представители импульсивно размахивали руками и что-то бурно обсуждали. Андрей молчал. На его мужественном лице играли желваки, обозначая напряжённую работу мысли. Начальник станции погрузки довёл до его сведения, что в людском (пассажирском) вагоне, предназначенном под штабной, обнаружены спирохеты-возбудители инфекционной болезни SARS и другие неопознанные стафилококки типа "эрозии-юбочки" и "инфузории-тапочки".

По предписанию Генерального Штаба на договорной основе, МПС должна была поставить для гуманитарного эшелона "вагон людской - один, международного класса". Исполнительное, но ещё не реструктурированное, МПС поставило один вагон международного класса "Пекин - Москва", но министерство санэпидемнадзора выявило и приняло меры.

Другого свободного вагона этого класса не было. Но выход был. Два. Или задержать отправку литерного эшелона на месяц, в связи с проводимыми санитарно-экологическими мероприятиями, или поставить под штабной вагон товарный (теплушку) и произвести отправку согласно графику. Вот этот вопрос и дебатировался в обезглавленной голове состава. Пьер остановился невдалеке и выжидал, вникая в суть происходящего.

Поиграв желваками, Андрей, не взирая на чины и ранги, принял первое в соей жизни командирское решение: "Мы посоветовались, и я решил. Поедем в теплушке". Счастливый перестук колёс грузового состава, разудало промчавшегося по соседним путям, заглушил недовольный гул собравшихся. Приказы не обсуждаются…

После согласований, увязок и утрусок, через двое суток на третьи (в ночь), эшелон "Г" (гуманитарный) был готов к отправке. Расставив посты и обустроив личный состав караульной роты на ночлег, к импровизированному из армейских ящиков столу под керосиновую лампу "Летучая мышь" стали стекаться утомлённые военные всех рангов и возрастов, со всех щелей и углов. От зелёного лейтенанта до убелённого полковника. Генералов не было. Нехитрые домашние припасы раскладывались не по правилам сервировки, а по прибытию. И у всех с собой было.

"Военные тоже пьют", - с отвращением подумал Пьер. Но отвращение его было скоропалительным. Военные пили с чувством, с толком… и толковали о чём-то, о своём, мозгов не пропивая. С умом пили. Приноровился и Пьер.

Адресовались они к друг другу не по званиям, а по именам (к молодым) и отчествам (к взрослым). Лишь к одному Андрею обращались не иначе, как "Командир".

• Поехали, - сказал Андрей. Все выпили… и поезд тронулся.
• Командир. Вот ты мне лучше скажи, что у вас там, в генеральном себе думают? Не знаю как кто, а я уже устал эту армию реформировать. Расчёты, перерасчёты, укрупнённые, усреднённые. И потом всё назад и по новой! Десять лет реформирую, а всё никак. На пенсию хочу. Не отпускают. Неизвестно, говорят, какой вариант за основу примут из сотен, тобой созданных. Ты уйдёшь, говорят, а кто расхлёбывать будет? Так и умру при исполнении.
• Ты, Егорыч, не ерничай. Генеральный штаб обобщает и в Министерство передаёт, а там профессионал ошибки (орфографические) проверяет и направляет на согласование. Согласование проходит и упирается в финансирование. А финансирование не пробьёшь, вот и возвращается на доработку.
• А всё потому, что чёткой доктрины нет. Со всеми дружим, против кого - не известно, а "против всех", как это у нас сейчас модно, специалистов не хватает. Вот потому и ракеты наши не стратегические, а галактические. Направлены в соседнюю галактику, с которой пока договорённостей нет.
• Ты, Федя, агрессию при себе оставь. Поживёшь с моё - пригодится. Каждый баран должен отвечать за свои яйца. И до той поры, пока все это не поймут, будут у нас и галактические ракеты, и одноразовые солдаты. Ты при Паше ещё не служил, но, наверное, помнишь. "Мерседесом" жуиры перестройки его окрестили. Толковый мужик был, и знал, что хочет. И концепция у него была, и доктрина, и Ичкерию б одним полком десантников усмирил, как и обещал, но не давали ему. Я в той колонне, которую в одном из "пусть-мартанов" жгли бутылками с горючей смесью "безоружные чеченские женщины" в базарный день, волей случая жив остался. Приказ не стрелять, не давить… - строго-настрого. И маршрут нам указали пролегающий в часы пик сквозь этот базар. Вот и соображай.
• Иваныч прав. Если ты крестьянин, то должен пахать, если строитель - строить, если генерал, то боевую готовность ковать. Вон Тракторист Сергеевич, в шестнадцать лет орден Красного Знамени за пахоту получил. Представляешь, сколько бы он за свою жизнь полезной площади перепахал, если бы с правильного пути не сбился? А Лебедь?! Отличный генерал, я его знал. Наши штабы рядом были. В политику втравили и… А Дудаев? Руцкой? В Афгане вместе летали. Соколы! А кто сейчас? Один - неопознанный труп, другой - политический. Политработник Юшенков куда лез и зачем? Генерал Рохлин?..
• Ты хочешь сказать, что если человек один раз в жизни определился, то больше ничего и пробовать не надо?
• Нет, почему. Результат должен быть положительным. А если нет, то отойди в сторонку и не дёргайся. Здесь как у врачей: "Не навреди!" Но лучше делать то, что умеешь. Возьми, к примеру, нашего разведчика. Агент влияния. Четвёртый год в тылу врага работает и ещё на один срок пойдёт. Вроде, кардинальных изменений нет, но общество стабилизировалось: на рельсах никто не сидит, касками по асфальту стучать перестали…
• Третий тост, мужики…

Третий - военные пили молча и стоя. "За тех, кто не с нами…" Несмотря на мерные раскачивания и внезапные подпрыгивания вагона, ни одна капля на пол не пролилась. Закусывали тоже молча. Закусил и Пьер. У него появилось какое-то навязчивое ощущение присутствия в салоне Анны Павловой за "горячим". Но в салоне теплушки было как-то проще и свободней.

"Тот только солнце любит смело, в ком чувство жизни вечно, кто речи хитро не двоит, чья мысль ясна, чьё прямо слово, чей дух свободен и открыт" (А. Аксаков).

(без зла, без умысла, без задней мысли…)

Святой Илья, который жниво зажинает… Илот, который в Древней Спарте возделывал поля (но был без прав, утеряны права)... Иван, не помнящий родства… И Серый Волк: "Иван - царевич?" В умах на царстве "есмь" Пелевин… Пафос сегодня не звучит. Струна поэта не звенит, и не напишет он о том, что будут чтить (в смысле читать) сейчас… потом.