Что там с другой стороны Георгий Тарасович додумать не успел. Громко ударил бубен и, откуда ни возьмись, всё свободное пространство между столиками занял сводный женский хор "Ай-нэ-нэ" гастролирующего на американских джипах табора "Ехал цыган на коне верхом".

Под песни и пляски самобытного народа свободного мира вышколенная официантка одноимённого заведения широко и добротно развитой общепитовской сети "От вашего столика нашему!" неслышно, на подушечках босоногих стоп тридцать седьмого размера, подкралась к оглушённому песнопением и уже почти откушавшему коммивояжеру Шевченко.

Она мягко и профессионально выставила счёт, кофе и наполовину зачехлённую левую грудь, молниеносным движением обеих рук собрала использованную раннее посуду, в том числе и пустой графинчик от ста грамм, мило улыбнулась многообещающей славянской улыбкой и как сквозь землю провалилась.

"Работники общепита должны возбуждать у посетителей аппетит, а не мочеполовые органы!" - как-то неприязненно подумал ей вслед Георгий Тарасович. Чётко, по-военному, выпил чашечку горячего кофе, беспристрастно ознакомился с графой "итого" принесенного на блюдечке счёта, выложил указанную сумму плюс 10% сверху (общепринятый тариф за качественное обслуживание, не зависящий от самого качества), незлобно ущипнул проплывающую мимо солистку за цветастую юбку и совершенно случайно столкнулся на выходе с Епитимьей Евграфовной, бережно прижимающей к груди три разноцветные розы…

Она смотрела сквозь него, сквозь снующих посетителей, сквозь пляшущий хор, сквозь непрозрачные стены и табачную дымку куража завсегдатаев. Она смотрела далеко… на много лет назад. Епитимья не узнала Георгия, а Георгий Тарасович торопился на поезд…

Лебёдушкой из русской народной сказки подплыла Епитимья Евграфовна к совершенно случайному столику, который только что освободил Георгий Тарасович, присела на краешек стула и вынырнувшей из ниоткуда официантке с уже зачехлённой грудью сделала небрежно ручкой и заказ: "Фальшивого зайца в грибном соусе, пожалуйста, и сто грамм бургундского терпкого". Больше официантка для неё не существовала. Продолжая нежно прижимать розы к груди, Епитимья самоотверженно предалась пьянящему бездумью и предполагаемому наслажденью, которое стало доступным в результате долгой борьбы и блестящей победы… с собой и над собой.

"Конечно! Женская внутренняя разумность с мужской никак несравнима! "Что хочет женщина, то хочет Бог!" Кто сказал? Мужчина сказал! Для чего сказал? Чтобы добиться от женщины того, чего сам хотел… на тот момент. А она, дура, поверила. Эмансипацию себе придумала, права… Ну, и? Да взять хотя бы этих активисток из политики. Разве это женщины? Правда, вокруг них тоже не мужики, а сплошные депутаты. Такая ночью приснится, и сразу вскочишь. Нет, не частично, а весь как есть. Вытянешься по стойке смирно и старый новый гимн Сергея Михалкова на мотив "Варшавянки" запоёшь. Без слов. И пусть они не обижаются, но где в них мать, сестра, жена, женщина, в конце-то концов? Мягкая, хрупкая, приветливая, ласковая… всегда!!!"

• А ты?
• Прикусил…

Чей-то громкий диалог, перешедший на тихий шёпот, отвлёк Георгия Тарасовича от вечерних размышлений на сытый желудок. Заслушав заспанный доклад железнодорожной дикторши: "“Граждане пассажиры! Если вы заметили бесхозные сумки или неопознанные предметы, немедленно сообщите… не вступайте в связь с незнакомыми… не пейте, не ешьте… не забывайте… Отправление поезда №… откладывается до утра… понедельника… начала месяца…" - Георгий Тарасович принял к сведению. Это был его поезд.

Все авторские права защищены… вашей порядочностью.