"Болтун, - непроизвольно
шевельнулось в подкорке головного мозга старорежимного директора пистонного
завода, - болтун находка для шпиона…"
-Здравствуйте,
фрекен Бельменштейн! - весело не кивнул, а как-то профессионально крутанул
головой по сторонам директор, мол, никого из посторонних? и ввалился в
служебную кандейку.
-Здравствуй,
Жопа Новый Год, приходи на ёлку!
-Ну вот тебе на
тебе. Я тут решил вас в ЧОП реструктуировать…
-Чо б чо?
-Чо чо?
-Ты мать твою
не забижай, а то я тебе… Чо б чо?
-Так я ж
сказал. ЧОП! ЧОП - это, мама, частное охранное предприятие. Оформим аренду
помещения, заключим договор…
-Ладно, чего уж
там. Делай, как сказал, раз надо. Твоя мать женщина продвинутая и современную
инновацию понимает правильно.
Когда-то в давнем прошлом
хроническая двоечница, а затем всю жизнь стахановка пистонного труда и
домоправительница с характером, с жёстким характером, фрекен Бельменштейн,
можно сказать, была второй из семи гномов, оставшихся верно служить
"Белоснежке". Все остальные, осуществляющие на этой огроменной
территории бурную кипучую деятельность, были арендаторами.
Непосредственное отношение к
отечественным производителям имели лишь арендаторы горячего цеха, производящие
импортное мороженое, и сотрудники общепитовского предприятия "Балабушки у
бабушки", арендующие бывшую заводскую столовую и производящие обеды
(завтраки, ужины и корпоративные вечеринки - под заказ). Остальные торговали.
Крупно, мелко, рознично, оптом, вразнос…
Административный корпус был отдан
в аренду под офисы мелкому и среднему бизнесу, а обширный застойный газон перед
ним - городской юношеской футбольной команде "Кожаный Мяч" (летом) и
детской хоккейной "Деревянная Клюшка" (зимой).
Само заводоуправление вольготно
расположилось в бывшей трансформаторной будке и состояло из самого директора,
счетовода Барышкина и секретарши Фенечки. Барышкин непосредственно осуществлял
хозяйственно-финансовую деятельность, поддерживал делопроизводство и тесные
контакты со всеми фискальными органами в светлую. Мартын Делапутыч - втёмную.
Фенечка сидела на телефонах, осуществляя связь с общественностью, руководством
и … с кем придётся. Окончив шестимесячные курсы "Секс по телефону"
при бывшем Доме Пионеров, она справлялась со своими обязанностями виртуозно и с
изюминкой.
Мартын Делапутыч, заполучив
незаурядные способности, как умственные, так и в художественной
самодеятельности, от покойного папы Делапута и жёсткий нрав от здравствующей
мамы, добросовестно претворял в жизнь вышедшую в 1991 году на государственный
уровень программу "Всё вокруг народное - всё вокруг моё!" с маленьким
фамильным уклоном "и нашим, и вашим".
Хозяевам "Белоснежки"
(и бывшим, и теперешним в одном флаконе) шёл установленный процент дивидендов
перечислением, под неусыпным контролем официальных надзирающих и карающих
органов (чем оные и пробавлялись). А Мартын довольствовался живым… под
неусыпным оком камер наружного наблюдения, мамаши на пульте и ВОХРовцев
(будущих ЧОПовцев) в непосредственном контакте. Народ проверенный,не подведёт…
Махай как с Армии уволился, так
сразу на завод и пришёл. В ВОХР. Под самый занавес социализма пришёл. Не сам
пришёл. Мать Мартына привела. Они в одном классе учились, но он тогда внимания
на неё не обращал - она двоечница, он троечник, - а на пенсию вышел, обратил.
Стахановка! Пока огляделся, пока туда-сюда и кончился ВОХР. И завод кончился
вместе с советской властью. А новой власти как бы ещё и нет, но и старая вроде
бы как ещё не совсем. Расплывчатое указание прорабов перестройки "Всё, что
не запрещено, можно", вытеснилось конкретной установкой вождей
бесчинствующей охлократии "Берите, сколько унесёте". И брали, и
неплохо брали соответствующие должности предержащие.
Завод постепенно в рынок
разбазаривали. На обширной территории режимного завода появились какие-то
тёмные личности… да и светлые не отставали. Оборудование уходило вагонами,
готовая продукция и сырьё стратегических запасов пароходами, машины сами из
дальних рейсов не возвращались, ручная кладь выносилась обездоленным
пролетариатом, как неофициально, так и в счёт погашения заработанной платы.
Настрелял пистонов на всю семью и живи как хочешь. И всё это легитимно, на
законных основаниях, с письменного одобрения профильного министерства и резко
переметнувшихся в демократию бывших партийных лидеров.
Мартына почти на пустом месте
оставили. Но и ему перепало… последнюю фуру загрузить. Дело под вечер, персонал
малочисленный: Махай и два его собутыльника на договорной основе. Загрузили.
Фура метров двадцать по заводскому двору проехала и как сквозь землю провалилась.
Не вся. Крыша кабины на поверхности красуется… как лужа на Красной площади
перед парадом. Мартын растерялся, а Махай нет. Принял командование на себя…
сотоварищи. Разработали план эвакуации:
лаги, подставки, крепи.
Сообразно ситуации,
троса, канаты, цепи… вытащили
"репку"…
"Я земля! Я своих посылаю…
питомцев..."
Спустились. Авиабомбы на
стеллажах...
Под ними ещё два этажа!
"…раззудись плечо!
Развернись душа!"
Мины… снаряды…
-В органы надо!
- испугался Мартын.
-Не надо,
проблем не оберёшься, - охладил его рвение бывалый Махай, и обернулся за
поддержкой к одноклассникам.
-К утру
управимся, только говори, что делать и как, - не сробели те.
Управились. Ранним утром
подземный арсенал упокоился на дне заброшенного песчаного карьера необжитого
ещё загорода и старшина инженерно-сапёрной роты Махай приступил к исполнению по
прямому предназначению…
К бомбам отрыл канавку.
Ветошь туда, солярку.
Вылез: "Ховайсь за
бугор!"
"Огонь!" - вот и весь
разговор!
После взрыва в котлован спустились. Осмотрелись. Сработало
всё по высшему разряду… Вдруг столб воды из-под земли?!?!?! Потом уже пришла
догадка: под тонким слоем отработанной земли артезианская дремала складка.
Короче обошлось. Обсушились… и снаружи, и вовнутрь не пожалели, а за
проявленный героизм, мужество, смекалку и преданность делу, которому служишь,
взял Мартын всех собутыльников к себе на службу… и ни разу об этом не пожалел.
(продолжение следует)
Best regards
МИР
ВАШЕМУ МАЗЕРБОРДУ!
Все авторские права защищены… вашей порядочностью.