"Война за войной. Ужас,
тысячами убитые. Это что ж за война такая и что за миротворцы там стоят? Если
бы их не было, то еще было бы больше или как? Или наоборот меньше? Бедные люди,
бедные оболваненные люди с трех сторон палят друг в друга, без серьёзных личных
причин… на эмоциях или за деньги. Мир, на деле, так непрочен, хрупок.
Достаточно идиотского решения одного-трех венценосных и мир рассыпается, как
карточный домик.
В Турции в 1915 году тоже было
тихо. Дружили, чай пили вместе, дети росли в одном дворе, потом немножко
пропаганды, немножко обвинений в бедах страны, чуть-чуть подозрений в
нелояльности, неназойливое, но регулярное напоминание о зажиточности и
учёности... и вот уже общество наэлектризовано и готово взорваться. Находится
маньяк, проливающий первую кровь и вор, снимающий с руки убитого первое кольцо
- всё! Это на годы. Война, ненависть, жажда мщения… все пакостное в человеке
выползает наружу. Не дай Бог! И за Украину страшно. Мозгов у вождей нет, а
делить мир и сферы влияния - самый момент. Дипломатии тоже нет, одни избалованные
"европами" красавцы в дорогих костюмах. Грустно, как сказал бы Пётр
Петрович… а это ж сколько уже, как его не стало? Сколько воды утекло? Много,
мало… год, два… пять? А ничего не изменилось, убивали и продолжают убивать… вот
только в душе какой-то прутик обломился, ослабив жизни стерженёк. В нашем
пожилом возрасте время на дни считают: день прошёл и ладно, а годы… какие наши
годы?" Инна Анатольевна Лопатова, не взирая на обуреваемые чувства и мысли
общеполитического негодования, добросовестно и самоотверженно заступила на
очередное дежурство. Из министерства социальной защиты и здравоохранения
законопослушных граждан цидулка руководящая пришла после пару-тройки случаев
самовозгорания нескольких пансионатов для сирот преклонного возраста,
культивируемых в независимых друг от друга очагах. Мол, усилить, повысить… и
впредь не допускать! В богадельне, в которой Инесса имела честь, всё так и
сделали. Всё легковоспламеняющееся вывезли (по домам), в просмотровой комнате
красного уголка программы "Давай поженимся!" и в кабинете директора
электропроводку сменили, во всех других помещениях - расхитили и обесточили.
Курительные принадлежности изъяли и запретили. Распорядок дня втиснули в
календарный промежуток: восход солнца (подъём) - заход солнца (отбой).
Инна Анатольевна, расписавшись в
журнале "сдал-принял" и расположившись поудобней на производственном
месте, грустно втянула в себя микс из кислого амбре сегодняшнего меню пищеблока
и обнадеживающего дуновения открытой форточки. Разноцветная клумба с
доминирующей сладостью запаха петуний, лесной аромат зелени, дыхание согбенных
от небывалого урожая рябин и прохладный хрустальный воздух непрогретого утра
обволакивали уродливые изъяны окружающей атмосферы, утверждая: "Жизнь на
Земле есть!"
В центре этой дворовой идиллии
доисторическим сфинксом восседала достопримечательность заведения мать Д'Жанна.
Старухе хватало радостных дней. Любви ей хватало и ласки. Не признавала
актёрских ролей, судьбе не строила глазки. С горных вершин сквозь цветенье
долин счастье стекалось ручьями… Время пришло, эпоха седин, и "долговые
ямы"…
Подставив теплу выдающиеся из-под
халата кости, Д'Жанна грелась на солнышке, наблюдая за старшеньким, который
весело резвился в кустах с новенькой, типа "Посредством маразма, дойдём до
оргазма", пытаясь отыскать искомый оргазм в этих самых кустах. Или в
новенькой...
Нежно мурлыча под нос
колыбельную, мимо по аллейке прошла младшенькая, старательно баюкая свёрточек
из одеяльца. "Наконец-то все вместе - лениво подумала Д'Жанна - этак лет
через десяточек и внуков подвезут, вся семья в сборе будет".
Последние двадцать лет из
девяносто трёх прожитых Д'Жанна в этом доме живёт. Младшенькая инициативу
проявила, старшенький поддержал. Сначала нарасхват была: “Мама к нам! Мама к
нам!” А как занемогла малость, сюда определили. "Вам и тут не скучно
будет. Пообщаетесь, взаимопонимание найдёте…" Пообвыклась. Дети подъехали.
Внуки привезли. Сначала старшенького, а потом и младшенькую. Старшенький
ничего, а младшенькая умишком тронулась. Переживала сильно. Потом забеременела
через неделю и дня через три родила. Вот и носит свой свёрточек. Переродить
решила, что ли. То, что родил, не переродишь, а что посеял, то пожнёшь... Когда
гоним и нелюдим, не так уж одиноко. Кукуешь чередом своим… и к Богу раньше
срока. Когда любим, необходим и домочадцы рядом, завидуешь: "А Бог-тос ним. К тебе он как-то задом…"
"Завтракать!" -
аппетитным голосом дежурной медсестры прозвучала ежедневная команда радости
жизни, прервав размышления старой Д'Жанны. В доме-интернате
"Василёк"для престарелых (и
их семей) всё было по распорядку. И завтрак тоже. Смерть не приходит, жизни
нет, подъём - отбой, а между ними трафарет...
За забором "Василька"
продолжали искать общенациональную идею и способы предотвращения развития
событий пожароопасно вспыхнувшей новой горячей точки. "Санта Барбара"
втиснулась в историю народных масс, как идеология переходного периода и не
соответствовала истинно национальной. На смену опостылевшему "Человек
человеку друг товарищ и брат" застойного коммунистического интерната для
престарелых, выкристаллизовывалось новое - "Каждый выживает в
одиночку"…
В городском парке из рукотворной
трубы лениво истекал источник, щедро отдавая свои минеральные воды населению
прилегающей территории. Прохлада окружающей листвы гостеприимно усаживала всех
желающих на рядом сваленные стволы вековых дубов. Накапливалась очередь.
Тяжёлый комариный зуд провоцировал лёгкое почёсывание. Откуда-то из недр
жаждущих масс, зарождался диспут. И поскольку средний возраст очереди был за
60, говорили не о сексе, говорили о жизни...
Жизнь - это последняя мечта на
пути к смерти, но когда в жизни нет жизни - это не жизнь, а раздирание своего
прошлого в жалобах на настоящее и в страхе за будущее:
-…мы-то своё
пожили, за внуков обидно, как дальше жить будут…. В магазин зайдёшь, пенсии на
посмотреть только и хватит… с огородов кушаем, как козлы, а здоровье на пахать
кончается…
-…народ у нас
недружный. Взял бы каждый попакетику с
дерьмом и бросил бы им за забор, чтобы знали, как мы тут живём…
-…я с пенсии на
смерть откладываю, под процент, на другую книжку, а они мне говорят, чтоб
дефлорацию какую-то заполнил, налог на прибыль, говорят... Прибыль на смерть,
мать их понимаешь. Ветеран я отечественный, написал губернатору, а оттуда
обратно в эту налоговую, "по месту жительства" переслали. Из налоговой
мне депешку на четырёх листах, через полгода: "…согласно со статьёй
такой-то… пункта такого… указа разэтакого… в дополнение к инструкции… всё
правильно", - а я ни бельмеса. Ёкатьих так…
-А потому как
губернатор-то давно уж как не руководить. Молодка у него, под Москвой живёть.
Он с ней на кворумы всякие по заграницам ездить. А у нас только по телевизеру…
Старческое брюзжанье, складно
смешиваясь с комариным жужжаньем, отдавало привычным свербежом... а
в парке культуры и отдыха было как всегда. Культуры не было. Отдых был. Не
гармонирующие с окружающей действительностью фантики, пластиковые бутылки,
окурки, измятые баночки и поношенные презервативы подчёркивали отсутствие
культуры и присутствие отдыха. На аттракцион "Чёртово колесо"
возросшая потребность намного превышала пропускную способность.
Счастливые обладатели билетов,
отрываясь ввысь от бренного бытия, наполнялись торжеством вознесения,
возвышенно переполняясь головокружительным дурманом. Добравшись до заветной
высоты, публика была на седьмом… или ещё каком небе. Весь Мир у ног и люди -
черви!Озираясь по сторонам, наслаждаясь
высотой занятого положения и ликуя от осознания собственного величия они, не
замечая, теряли занятую высоту… Пора выходить. Очередь подпирала.
Следующий…а вокруг фантики, пластиковые
бутылки, окурки, измятые баночки, поношенные презервативы. Колесо жизни…
чёртово... "Лучше быть, чем казаться… Лучше быть способным, чем
быть…"
(продолжение следует)
УВАЖАЕМЫЕ
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ!
Фотоматериал к
публикуемым событиям можно посмотреть здесь: