Все животные у нас в студгородке слегка с приветом. То ли близость Соснового Бора (там атомная электростанция) сказывается, то ли питание своеобразное, то ли воздух здесь такой, а может, от людей заражаются. Раз слышал, как ворона прокричала вполне внятно, на ритм боевого клича физфака: “Кар, кар, кар-кар-кар”. Ну, ворона, может, со стадиона залетела. А с кошками-то что творится?! Ладно бродячие. У них жизнь трудная. Хотя, когда на нас с приятелем с межобщажного перекрытия с диким мявом котяра сиганул (хорошо, промахнулся), нам сильно не по себе стало.
Но моя тихая домашняя кошка сначала на собак начала бросаться (это еще можно понять — извечный антагонизм, то-сё…), а потом корову всерьёз решила задрать. На мясо. Хорошо, у коровы инстинкт самосохранения был развит — когда кошка ей в глотку вцепилась, так рванула, сердечная, со всеми колышками и цепочками, что хозяева её потом полдня ловили.
Один мой приятель тут недавно был до глубины души оскорблен наглым поведением собаки, которая вознамерилась не пускать никого в лифт. Рычит, сволочь, сидя внутри, зубы скалит, и ни с места. Охраняет. Приятель мой всегда быстро соображал. Ах, мол ты так! Друг человека хренов! Так и живи себе на охраняемой территории. Нажал кнопку восьмого этажа, на котором, к слову, двери этого лифта почему-то никогда не открывались.
Уехала, родимая.
Ночью, часа в два, вышел покурить — воет, сирота, в одиночном заключении. Осознала, не иначе. Даже жалко стало, а что сделаешь? Проще собаке объяснить, на какую кнопку нажимать, чем ночью лифтёра найти.
Собака повыла-повыла и притихла...
Утром пол-общаги проснулось от дикого вопля бабушки-лифтёрши. Неизвестно, что ей примерещилось, когда здоровенная чёрная псина, пробуксовывая по линолеуму, с воем ломанулась наружу, только пока бабку откачивали, она все повторяла: