Все убеждены, и скорее всего правильно, что на съемках всему голова режиссер.
Кто бы спорил. Но я вот уже 35 лет наблюдаю, как "делается кино", и
пришел к выводу: главный Бог здесь - стеклянный глаз кинокамеры. И все обслуживают
именно его. Потому что, как бы слаженно ни работал коллектив, какие бы задумки
ни вынашивал режиссер - конечным результатом будет пленка, на которой все запечатлено.
Вообще, когда человек впервые попадает на съемочную площадку, первое его впечатление,
что он перенесся в какой-то ирреальный, перевернутый мир. Хотя на самом деле здесь
действует слаженный, достаточно четко работающий механизм. Главное - запустить,
сдвинуть всю эту махину, заставить людей работать в одной неразрывной цепочке.
Иногда маленький штришок, не особенно-то и заметный, играет решающую роль.
Снимаем сцену под Красноярском. Холм, лес, машина валит деревья. Отрепетировали,
приготовились, запустили камеру. Все идет прекрасно. Кроме одного. От машины должен
валить дым (несовершенство техники начала века), и он действительно повалил, но
только совершенно в другом месте. Весь день подготовки псу под хвост.
Или еще: Олегу Меньшикову (играет одну из главных ролей) два французских гримера
(профессионалы высочайшего класса) "делают лицо" ссыльного юнкера. Получился
этакий симпатичный геолог, советский парень 60-х годов. Пришлось Никите Михалкову
вызывать из Москвы свою любимую гримершу Ларису Авдюшко. Опять потерянное время.
Но зато из ее рук "вышел" потрясающе интересный человек. (Будете смотреть
фильм, обратите внимание.)
Наблюдая за съемками, я всегда удивлялся одному странному факту. В какие бы
передряги мы ни попадали (мы - это и актеры, и "обслуга"), никогда не
болели, не простужались. Как во время войны насморка не бывает. Прилетели в Красноярск
легко одетыми (синоптики наобещали расчудесную погоду), но ударили морозы. Две
недели зуб на зуб не попадал - и ничего.
По ходу действия картины актерам приходилось в полуобнаженном виде валяться
в снегу, ходить босиком, на Алексея Петренко (играет генерала) на крепком морозе
выливали ведра воды. Кстати, он сам придумал для своего героя такой способ выхода
из запоя. Правда, после первого дубля, когда его уже растерли спиртом, и он принял
рюмочку коньяку, Алексей очень надеялся, что второго не будет. Но, увы, пришлось
еще несколько раз терпеть ледяной душ.
Когда-то кинематограф называли Великий Немой. Он уже давно заговорил, запел,
а с развитием научного прогресса его можно смело назвать Великим Обманщиком. Настолько
бывают разительны несоответствия того, что зритель видит в кадре, с тем, что остается
за ним. На экране разыгрывается трагедия, зрители рыдают. Актер произносит душещипательный
текст, но сидит при этом на половинке крупа лошади, сделанном из папье-маше, и
со стороны выглядит потрясающе смешно. (Это я вспомнил "Ватерлоо", сцену
поражения Наполеона.) На съемках "Сибирского цирюльника" есть момент
совершенно противоположный. В общем-то спокойная, правда, не без юмора, сцена.
Генерал-Петренко сидит в кресле, правая рука на подлокотнике, даже пальцами шевелит.
Ничего особенного. И только мы знаем, что рука актера в гипсе, который, конечно
же, зрителям не виден. Можно только представить, как болела его сломанная рука.
Вообще, на съемках Петренко доставалось. По ходу действия фильма генерал влюбился.
Но он был лыс, ужасно этого стеснялся, а потому носил парик. И вот одна парочка
(ну, проходимцев - не проходимцев, посмотрите фильм, сами разберетесь) предложила
генералу следующее: есть корова, которая, ежели полижет голову, так волосы и вырастут.
Доставили корову. Красавицу, умницу, кстати, прекрасную "актрису" чешского
происхождения (павильонные съемки проходили в студии "Баррандов", Чехия),
снявшуюся во многих фильмах. Так вот, снимается эпизод. Красавица своим огромным
шершавым языком с удовольствием проехалась по лысине Петренко, предварительно
смоченной соленой водой. (Соль для коров - огромное лакомство, да к тому же, как
еще заставить животное лизать чью-то там голову.) "Ой, - сказал Петренко,
- это что, щетка для обуви?" После этих слов умница, видимо, приняв голову
актера за круг соли, вонзила в нее зубы.
На какие только ухищрения не идет Великий Обманщик!
Вот в комнату вбежал юнкер. Подразумевается, что дыхание у него должно быть сбито.
Потому актер подхватывает на руки костюмершу и принимается приседать. Все. Дыхание
нарушено. И запыхавшись, актер влетает в кадр.
Некоторые эпизоды потребовали поистине гениальных выдумок. Юнкера фехтуют.
Юнкера на дуэли. Юнкера на балу танцуют с барышнями. И операторы не бегают с камерами
вокруг шустрых юнкеров, а пристроили камеры на круглые рельсы, что дает возможность
действие показывать во всех ракурсах.
А вот оживленная московская улица начала века. Не торопясь, движется конка
(кто запамятовал, напоминаю - это трамвай, который тащат лошади, отсюда, собственно,
и название). И зрители не увидят, что вместо резвых гнедых запряжены крепкие парни
из массовки. Следующий кадр: в Москве разгар лета, июль, жара кошмарная, на небе
ни облачка, а на нашей площадке - проливной дождь. Целый день мы мокнем, месим
грязь.
И еще о моем любимом актере Петренко. Играть запойного, конечно, сложно, да
еще при этом хрустеть рюмками! (Был, знаете ли, когда-то высший пилотаж у русских
пропойц - выпил и рюмкой закусил.) Так вот, Петренко пришлось сжевать рюмок семь,
ну, конечно, они были сделаны по особому рецепту, даже сахаром подслащены, чтобы
не так противно жевать.
Так как в фильме снимались наряду с нашими и иностранные актеры, у меня была
прекрасная возможность сделать сравнение. Мое мнение - наши выше всех по мастерству
и лучше всех по общению, характеру. Марина Неелова играет труднейшую роль. Ее
персонаж и смешной, и трагический. Она не боится выглядеть некрасивой, немолодой.
Моментально входит в образ. На глазах преображается. Только вот стояли все, травили
анекдоты, смеялись, и вдруг команда "Мотор!" - и происходит чудо. На
площадке уже не Марина Неелова, а мать, сраженная трагическим известием: ее сын
отправлен на каторгу. И что удивительно, актрисе никто и ничто не мешало. А ведь
вокруг находится множество народу. И не из любопытства, а по роду своей работы.
Костюмерша, гример, реквизитор, помощник режиссера, да и сам режиссер. А когда
снимали Джулию Ормонд (английская актриса, игравшая авантюристку, влюбленную,
мать-одиночку), то тут уж все службы с площадки убирали. Оставались только режиссер
и оператор. Однажды, не выдержав, я спросил у переводчика: может, ты спросишь
у девушки, а не мешает ли ей сама камера? У них просто другая школа, Джулия приходила
на съемку, тщательно выучив текст, зная мизансцену. И все. Никаких там импровизаций
перед камерой, выдумок. Отработала, и уж дело режиссера, принимать или нет ее
работу. Никите иногда приходилось по два часа объяснять ей, что он хотел бы, чтобы
она сделала.
Ваши отклики по рассылке Вы можете направить по адресу igor-bin@mail.ru. Присылайте свои истории (с
указанием источника), смешные будут обязательно опубликованы.