Он подошел к началу склона и остановился. Красиво. Неглубокая зеленая котловина. Рощи. Сады. Озерцо в центре. На той стороне желтеют стены старой крепости. Там село. До темноты он как раз успеет. Хотя, чем больше селение тем труднее найти ночлег. Может быть, лучше вот эта деревенька, что сразу у подножия склона. Он сел прямо на траву и, глядя вниз, задумался. Три двора. Ну, можно сказать что пять. Хотя вот эти откровенно дачников. А эти три обычные. Два двора оказались нормальными. Семьи. Много детей. А на третьем никого, кроме одинокой женщины он не заметил. Скорее всего, если спрашивать о ночи, то все равно пошлют к ней.      

      У первого по дороге дома на завалинке сидел старик и курил. Человек подошел и поздоровался: - Здравствуй, папаша! - Здравствуй. А тебе чего надо? - Ищу, где бы можно на ночь остановиться. Не подскажешь? Старик внимательно посмотрел на него. Задумался. Наконец ответил: - Разве что у вдовы. А то больше и не у кого. Иди к ней. Он поблагодарил и пошел дальше. Указанный двор на первый взгляд ничем не отличался от прочих. Такой же небольшой дом, сложенные из местного известняка амбар и ворота на двор. Распахнутые. Только во дворе никого кроме женщины, загоняющей птицу на ночь в курятник не было. - Простите! - воскликнул он и добавил, когда она повернулась к нему, - Здравствуйте! Я ищу, где можно было бы переночевать.      Она выпрямилась и критично осмотрела его:- И чего ты умеешь, постоялец?      - Как чего? Пахать, косить, ебать - браво начал он, но смешался под ее насмешливо-ироничным взглядом, - в общем чего понадобится.      - Ты вот чего, - решила она, - там на заднем дворе козлы, пила и бревна. Напилишь, нарубишь. И поговорим.     

      В доме оказалось чисто и уютно. Надрывались за окном сверчки, руки гудели от работы а по всему телу разливалось необыкновенное тепло от чая. Она смотрела все с той же насмешкой, но уходить не  хотелось. Да и с дровами еще работы и работы. Сейчас же хотелось не вставать со скрипящего стула, пить чашку за чашкой, и забыть про дорогу на завтра.     

      - Чего, постоялец, не ушел?- Как видишь. Помочь решил.Она критично осмотрела уже наколотые дрова и пожала плечами:- Ну давай. Только сначала скотину бы помог выгнать.    

      Этим вечером за столом сиделось еще уютнее. Да и насмешливость хозяйки приуменьшилась. Когда поели, она убрала со стола, налила ему вторую чашку чая, а сама села напротив и положила подбородок на   руки. Смотрела она долго и внимательно, почти не мигая. И когда он уже почти допил вдруг спросила:      - Через неделю сенокос. Поможешь?     

      На дворе надрывался сверчок. Громко тикали часы. В темноте дом казался еще меньше, но оттого уютней. Позади тяжелый день и теперь можно просто лежать и смотреть в темноту. Приятно было расслабить  мышцы. Приятно очистить перед сном голову от мыслей. И приятно чувствовать тяжесть ее головы на груди.- Ну что, пока не уходишь? - прошептала она.

      Фраза неприятно резанула слух, нарушив гармонию сверчка и часов в уютной темноте. Он вздохнул. Но надо отвечать.- Пока нет, - он помолчал и добавил, - пока не прогонишь.    

      Он заглянул под крышку и широко улыбнулся.- Уже решила выкопать?- Да, решила копнуть с краешку. Вроде нормально, а?  Он положил распаренные картофелины на тарелку, полил маслом, попробовал. И с наслаждением протянул:      - Хорош-шо-о!     Потом посмотрел на нее и не без гордости проговорил:   - Самостоятельная. Все сама. Хоть бы мне сказала.   - И скажу, - заявила она, разламывая ложкой картофелину пополам, - яблоки уже падают. Там в сарае пресс. Завтра посмотришь?

      Они посмотрели в глаза друг другу и улыбнулись.  - Знаешь, - тихо сказала она, - у меня будет ребенок.  Он замер, не донеся вилку до рта.  - Точно?      - Конечно. Не ожидал?  - Нет, - он положил вилку, нахмурился, - О чем ты думала?   - Чем ты? - она вздернула брови и отправила в рот очередную ложку. - О ребенке. Ты же не станешь рожать?!    - А ты что, этого не хочешь?!     

      Хлопнула дверь. Она положила ложку на стол и почувствовала на глазах слезы. Непрошеные. Нежеланные. Она всхлипывая принялась их размазывать по лицу, и нечаянно натолкнулась взглядом на его рюкзак. Тот так и стоял в углу за кроватью, где он оставил его, как пришел. И улыбнулась.    

      За спиной горели окна дома. Вокруг оглушительно скрипели сверчки. И не думалось. Остались только глухое раздражение и саднящее от крика горло. Надо уходить. Отсюда надо уходить.     

      Он стоял у калитки и смотрел на домик.    В свете заката домик казался еще меньше. Еще беззащитней. В курятнике шумели птицы. Ветер шелестел кроной яблонь за домом. Значит птицу она уже загнала. И теперь она.    Она. И он понял как соскучился за эти два дня. Но подойти все не решался.  В задумчивости так и не заметил, как отворилась створка ворот двора, как вышла она.  Она взмахнула бровями, нахмурилась и пошла на него. Ты извини, - прошептал он, - я.  - Ты. Ты. - она грозно подошла, но вдруг обняла его и тесно прижалась, только повторяла, - Ты. Ты.     

      Сидя наверху и рассматривая котловину в свете заходящего солнца, он покачал головой. Потом еще раз поглядел вниз. Красиво. Только надо идти. До села у желтой крепости еще идти и идти. А в большом селении не так-то просто найти ночлег.     

     . Егор Фомин

26.08.2002г