Было пять часов пополудни угрюмого декабрьского дня. Густая тьма охватывала тихую улицу, наполненную звоном оледеневших веток. Вот и желанное тепло своего дома. Никого нет, но ждет записка: «Загляните на сайт http://way.to/dom просил профессор N.»
Что-то срочное, думаю я. Но решаю сначала выпить чаю — меня знобит, надсадно болит зуб.
Набираю логин, прошу профессора N. Спокойный, исполненный доброжелательности мужской, голос говорит, что такого здесь нет. Представляюсь.
— Это он просил позвонить мне.
— А кто вы? — без особого интереса спрашиваю я.— Жлобчен Бурчеев. — отвечает человек, — медицинский психолог. Хочу написать с вами книгу.
— Замечательно, — говорю я — но только не сейчас. Начинается грипп и болит зуб.
— О, это пустяки, — говорит он, — это можно быстро поправить.
Я ведь занимаюсь не только консультированием, сейчас к вам приеду.
— Спасибо,— с недоверием говорю я, —
не стоит беспокоиться, — но адрес сообщаю...
Через полчаса открываю дверь высокому человеку в... маске. Человек не стар и не молод, «маска» состоит из длинных, ухоженных волос, бороды и очков с дымчатыми стеклами. Приступаем к беседе. Стараясь сохранить здравый смысл, спрашиваю затруднял ли себя мой гость какимнибудь образованием? О, да, говорит он и перечисляет дипломы, все больше технические. Но главное — стажировался, проходил обучение и делал научную работу в Военномедицинской академии в славном городе Ленинграде. Меня,
однако, знобит все больше, щека распухает на глазах.
— О, да вы совсем плохи, — замечает гость и решительно отставляет в сторону чашку с кофе.
— Над вами высокое небо — говорит он, — очень высокое и синее. И солнце — пронзительное, яркое, мартовское. Самый длинный и горячий его луч, золотой луч, падает на макушку, проходит голову, плечи, спину, достигает ног и уходит в землю...
Он говорит, сидя напротив, еще чтото. Неожиданно для себя самой я распрямляюсь, в спине появляется тепло, легчает голова, глаза открываются шире, и я вижу, как собеседник открывает спортивную сумку. На столе появляются два сафьяновых, изумрудного цвета футляра. Из меньшего он извлекает; прибор, который попискивает, когда прикасается к моим рукам. Потом открывает большой футляр, чтобы достать оттуда еще одно изящнейших очертаний устройство, напоминающее
вытянутый в длину окуляр бинокля. На его конце мерцает красная точка. Он водит ею по лбу, по щекам, вдоль крыльев носа — мне становится легче дышать. Потом направляет прибор в ту точку на щеке, под которой больной зуб — боль утихает. — Что это? — спрашиваю я. — Медицинский лазер, — говорит он и прячет футляры в сумку. — Мы напишем с вами книгу о том, как жить здоровыми.
Отчего бы и нет, думаю я, провожая гостя. Если каждой мысли — по Сеченову — соответствует сокращение определенной группы мышц, то почему бы правильным мыслям не лечить нас?
Человек уходит, а я, размышляя таким образом, засыпаю, чтобы наутро проснуться вполне здоровой. И всерьез полагаю, что все вчерашнее мне приснилось.
Но нет, на столе документы о приборе — разрешен и рекомендован Российской академией медицинских наук.
Должно быть, появился новый социальный тип — странствующие консультанты - мастера своего дела. Раньше они носили в дорожной суме травы и амулеты, теперь — медицинский лазер с автономным питанием. Чтобы можно было помочь всегда и везде — в самолете, в горах, в подводной лодке и высоко в горах. Вот и дома он оказался не лишним.
Себя надо любить, — среди всего прочего сказал мне человек, мгновенно вылечивший и грипп, и зубную боль. Но в нашем сегодняшнем бытии любить себя както не принято, и вроде бы противоречит главной идее христианства. Не принято, отвечал он, потому что все помнят первую часть заповеди — «возлюби ближнего своего», но забывают вторую — «как самого себя».
Он учит любить себя, что само по себе отторгает недуги. А может, и правда пора учиться? Может быть, медицина обучения — это и есть новая элитарная медицина, обращающаяся к глубинным душевным проблемам человека, находящим приют в виде недугов в его собственном теле?
Возможно, именно это имея в виду блаженной памяти философ украинского просвещения Григорий Савич Сковорода, когда говорил: «Не измерив себя прежде всего, какую пользу извлечешь из знания меры в других существах?»
