Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Потому что круглая Земля.

  Все выпуски  

Потому что круглая Земля.


Потому что круглая Земля

Выпуск №171. 10 мая 2006 г.

Каждый день - обновления на сайте WWW.ERMANOK.NET

К читателю


Здравствуйте, друзья!


В городах, где я бывал...
"Севастополь литературный" (ок-ние)


МИХАИЛ ЛЕЗИНСКИЙ

А. Т. ТВАРДОВСКИЙ (1910-1971)

В начале февраля 1958 года группа писателей, — Иван Нехода, Петр Дорошко, Тихон Семушкин и Александр Твардовский, — приехали в Севастополь.
Стоит ли говорить, что вместительный зал Дома офицеров был переполнен?
А потом, после многих выступлений иа кораблях Черноморского флота, писателей повели знакомиться с достопримечательностями города.
А нужно ли было Александру Трифоновичу знакомиться с Панорамой обороны Севастополя, с Малаховым курганом и Графской пристанью?.. Ему нужно было не знакомиться, а сравнивать с тем, что он видел в далеком 1928 году. Именно тридцать лет тому назад поэт не только посетил Севастополь, но и провел в нем многие месяцы. И тогда, в период страшной безработицы, когда газеты пестрели вот такими сообщениями:
«КТО ПОЛУЧИТ РАБОТУ:
Севастопольское посредбюро имеет спрос на 9 июля на следующую рабсилу: токарь, 2 машинистки, 2 маляра, 15 землекопов, 2 печника, чернорабочий...
ЗАВТРА ПОЛУЧАТ ПОСОБИЯ:
безработные, фамилии которых начинаются буквой: «а».
«Маяк Коммуны», 8 июля 1928 г.»
Александр Твардовский все-таки нашел себе работу, стал «агентом по доставке экскурсантов с моря и суши».
Тогда же, в 1928 году, Александром Твардовским были написаны первые «Севастопольские стихи», так и не увидевшие свет при жизни поэта. Вот они:

Белый домик, белый городок,
Белые дымящиеся стежки.
Как далек, немыслимо далек
Ровный край ячменя и картошки.
Воздух, горьковатый, как миндаль,
День, как море — полон и просторен.
Никогда, никто мне не повторит
Ни строкой, ни краской эту даль.
Над узором этих мелких строк
Я сижу у низкого окошка...
Белый домик, белый городок,
Белые дымящиеся стежки...

В них, в этих юношеских опытах, есть и первая даль поэта, совершившего «с целью изучения жизни и быта» — марафонское путешествие с командировочным удостоверением, подписанным Михаилом Исаковским ио маршруту: Смоленск- Брянск-Орел-Курск-Харьков-Симферополь-Севастополь.
В Севастополе Александр. Твардовский работал агентом на «Экскурсионной базе Наркомпроса».
Не знаю, сколько бы времени прожил в нашем городе Александр Трифонович, если б не «раздалбывающая» статья, появившаяся в газете «Маяк Коммуны». Весь обличительный пафос статьи состоял в вопросе: «Могут ли не работники Наркомпроса работать в заведениях, принадлежащих Наркомпросу?» И вывод, сделанный газетой, был однозначным: «Не могут!». И Твардовского уволили.
Думаю, что в свой последний приезд в морской город зла на севастопольцев Александр Твардовский за этот газетный выпад не держал. Во всяком случае, когда мы — группа членов городского литературного объединения — ему об этом напомнили, Твардовский рассмеялся и сказал:
— А вы, однако, злопамятные!..

Я. В. СМЕЛЯКОВ (1912/13 ? - 1972)

На встречу с Ярославом Васильевичем Смеляковым собралось сразу два литературных объединения: флотское и городское. Ярослав Смеляков сам пожелал встретиться с современной пишущей молодежью.
Говорили, что он нелюдим, старается больше находиться в одиночестве. Но, чтобы там ни говорили, а к молодежи он тянулся всегда. И именно Ярослав Смеляков возглавил первый поэтический конкурс, объявленный «Комсомольской правдой», победителями которого оказались и севастопольцы: первую премию за цикл «Стихи о моих товарищах» получил Валентин Вологдин (Варламов), врач космической медицины, только что переведенный из Севастопольского военного гарнизона в Звездный городок; премию получило и «Письмо любимой» Олега Сирицына. Но были и севастопольцы-поэты, участвующие в конкурсе, которые не были отмечены знаками внимания: премий несколько, а в конкурсе участвовало четырнадцать тысяч человек!
Собрались в конференц-зале газеты «Флаг Родины», За столом — трое: Ярослав Смеляков, Сергей Васильевич Смирнов и Афанасий Красовский — представитель севастопольских поэтических сил.
Ярослав Смеляков — не любитель длинных вступительных лекций.
— Давайте перейдем к стихам. И будем непримиримы к недостаткам. Кто смелый? Выходи!
Афанасию Красовскому смелости не занимать, он стал читать свои стихи первым. Но, скажем прямо, выбрал для чтения не лучшие , не отлежавшиеся еще в письменном столе.
Беспощадный Смеляков только поморщился и уклонился от их разбора, сказав при этом:
— Афанасий Степанович — старый поэт и я предлагаю его не критиковать. Ограничимся прослушиванием...
После Афанасия Красовского выступил Олег Сирицын (его стихи, отмеченные Ярославом Смеляковым и удостоенные премии, только что были опубликованы в сборнике «Алые паруса" — издание библиотеки «Комсомольская правда», Москва, 1962 г.).
Олег окончил чтение и его стихи изрядно пощипали не только члены двух литературных объединений, но и Ярослав Смеляков вкупе с Сергеем Смирновым. Не спасло и то, что литературную премию в Москве ему вручал Смеляков лично.
— Ре-бя-та , — развел руками Ярослав Васильевич, — со всеми так! Сегодня я пишу хорошие стихи — меня хвалят, завтра плохие — и меня ругают, ничего не случилось, ребята!..
Лукавил Ярослав Смеляков: и за хорошие стихи ему изрядно влетало, а плохих он просто не писал!..
А потом выступил Ваня Тучков — наша севастопольская знаменитость, автор многих поэтических книг. В будущем! Тогда у него не было ни единого сборничка. Тучков прочел стихотворение «Руки»:

Нет, я не согласен с поговоркой,
Что глаза, мол, зеркало души...

— Ты скажи, — повернулся Смеляков к Смирнову, — хорошие стихи!
Молодой, необстрелянный, ершистый Иван Тучков вдруг сказал :
— Вот вы, Ярослав Васильевич, сейчас хвалите «Руки», а когда они попали к вам в руки в письменном виде, вы их зарубили! На корню!
Смеляков вначале внимательно всмотрелся в рассерженного паренька, а потом улыбнулся.
— Меня твое название рассердило! Ну прямо из себя вывело! Я, когда отбирал стихи, то твои, Ваня, «Руки» были седьмыми или восьмыми. Понимаешь, восьмые «Руки»!.. Да что они, штампами мыслят!? Но ты не унывай, Тучков, пусть в твоей жизни это будет последнее горе, увидят еще свет твои «Руки» — было это в далеком 1962 году.

В. М. ШУКШИН (1929-1974)

Он был писателем, актером, режиссером. Он был матросом Балтийского и Черноморского флотов. Был и его не стало . Смерть если и прибавила Шукшину известности, то только на самую малость. В то время, когда вокруг живого Шукшина велись разноречивые споры, зачастую его упрекали во всех смертных грехах, народ — мы с вами! — уже принял его, признал, вобрал в себя. Принял как своего писателя, понял мудрую простоту его рассказов и мужественную художественную точность. После смерти Василия Макаровича Шукшина в печати промелькнуло сообщение, что будучи матросом Черноморского флота, он « плавал по морям».
«По морям» Василий Шукшин не плавал. Служба его протекала в Севастополе, на суше. Морякам, видимо, очень хотелось, чтобы их считали бывалыми «морскими волками». Меня заинтересовал «севастопольский период» и я начал литературное расследование. И в этом мне помог журналист и писатель Анатолий Марета.
У меня (и у Анатолия Мареты! ) хранится много писем от матери писателя Марии Сергеевны Шукшиной-Куксенок и они дополняют биографию Шукшина. Есть множество писем от его товарищей по службе.
Вспоминает мичман запаса B.C. Жупына: «С Васей Шукшиным я познакомился в группе радиотелеграфистов. Нам, молодым, в апреле 1951 года была присвоена квалификация специалистов третьего класса, а Васе — второго класса, он получил звание старший матрос и был назначен на должность командира отделения. А прибыл Василий Макарович в Севастополь после окончания радиокурсов. И служил в группе Василия Ермилова».
Из письма Н.Ф. Шмакова я узнал, что Василий Матвеевич Ермилов был дружен с Шукшиным и в годы службы, и тогда, когда Шукшин стал уже известным актером и писателем. Ермилов и стал прообразом Пашки Колокольчикова из фильма «Живет такой парень».
Н.Ф. Шмаков был командиром отделения, в котором служил в Севастополе Василий Шукшин.
Из воспоминаний Н. Ф . Шмакова: «Шукшин выделялся среди сослуживцев и характером, В общении с товарищами был краток, пустословия не любил. Много читал, посещал Морскую библиотеку, а вот писал ли что-либо, сказать не могу. Может и пробовал в те годы, но мы об этом не знали. Вообще иногда говорили, что наш Вася далеко пойдет, но никто, конечно, и не догадывался, в каком направлении разовьется его самобытный талант».
Сослуживец Василия Шукшина Валентин Мерзликин вспоминает: «Я знал тогда то, чего многие из наших не знали: он пишет! Что он мечтает стать писателем и актером... Наконец, что он разучивает «Гамлета». Он читал мне СВОИ три первых рассказа: «Разыгрались же кони в поле», «Двое в телеге», а название третьего — не помню».
Это же подтверждает и B.C. Жупына:«В редкие часы отдыха Вася любил уединяться и, насколько позволяло время, писал. Вначале никто не обращал внимания на то, чем занят матрос. Но со временем пошли разговоры: Шукшин «заболел писательством». Доверившись, Вася читал мне короткие рассказики, зарисовки, наброски. Писал о себе, о своих односельчанах. Прочитав пару маленьких рассказов, он никогда не спрашивал мнения о них. Но такие моменты доверительного чтения были исключительно редкими. Слушать его было удивительно приятно. Мне нравился его спокойный голос с этаким характерным для него цоканьем или причмокиванием левой частью губ».
Значит, Шукшин начал писать в матросские годы. И «Гамлета» разучивал. И, быть может, в мыслях он числил себя актером и режиссером. Не зря ведь многие его сослуживцы вспоминают, что матроса Шукшина звали и «писателем», «поэтом», «артистом». И невдомек многим было, до чего точно его называли!
Первые актерские и режиссерские пробы Василий Макарович делал в Матросском клубе, одно время даже руководил драматическим кружком.
На Черноморском флоте, а служил он в районе Максимовой дачи — пригород Севастополя, Шукшина окружали прекрасные товарищи, отношения были искренние и добросердечные. Он был равный среди равных. Здесь Василий Макарович задолго до высшего кинематографического образования окончил «матросский университет» плюс наивысшие курсы дружбы и сердечной доброжелательности.
Друзья-товарищи старшего матроса Василия Шукшина не забыли и о его матери. Мария Сергеевна писала мне: «У меня много моряков, его друзей с флота. Все пишут хорошо, со всего Советского Союза, как будто все в одном кругу сидели, все знают, что Вася народ любил...»
Летом 1977 года черноморские моряки выслали Марии Сергеевне в Бийск бескозырку. Какой это был для матери подарок! «Большое спасибо вам за бескозырку. Поплакала я над ней, приставила к бескозырке рубашку матросскую, суконную... Вот бы приставить еще к ним головушку дитёныша милого... Большой поклон всему Военно-Морскому флоту от матери Василия Макаровича!»

А. А. ГАЛИЧ (1918-1977)

Рассматриваю фотографию. Старую. 1958 год. Сделал ее Вадим Докин на творческом семинаре Севастопольского литературного объединения.
Мы, молодежь, мечтающая стать литераторами, — сидим на редакционных диванах, а они — наши маститые критики — Алексей Малин, Владимир Вихров, Афанасий Красовский, Григорий Пятков, Юрий Збанацкий — за столом, стоящим в центре залы. И еще один человек за столом — Александр Галич.
Да, да, тот самый Александр Галич приехал с группой крымских и киевских литераторов, чтобы помочь начинающим прозаикам и поэтам обрести голос. Александр Галич приехал в свой любимый город.
Я не оговорился, Галич сам назвал Севастополь «Первый город, живущий в памяти...»

Я не вспомню, клянусь,
Я и в первые годы не вспомню,
Севастопольский берег,
Почти небывалую пыль,
И таинственный спуск
В херсонесскую каменоломню,
И на детской матроске
Эллады певучую пыль.

Существует еще фотография (опубликована в газете «Слава Севастополя» 6 мая 1989 года), связавшая навечно Александра Галича с нашим городом: на снимке—под зеленым деревом, возле крыльца маленький мальчик со своей бабушкой. Мальчик в матроске и есть Саша Галич.
В своем автобиографическом очерке Александр Галич писал:
«...Запахи Севастополя — первого города, живущего в моей памяти, — были летними: мокрые и теплые камушки, соленая морская вода в нефтяных разводах и гниющие на берегу водоросли, сладковатый запах пыльной акации, которая росла в вашем дворе...»
Цепкие воспоминания детства. Не вспоминает ли он сейчас дороги и тропинки севастопольские, слушая наши рассказы и стихи?..
Разве узнаешь! Ровным голосом указывает Александр Галич на недостатки, коих предостаточно в наших опусах, и морщится, услышав декламацию молодой и начинающей, но уже в годах поэтессы:
Я помню смерть невинного солдата. Осколками которого рвала граната...
Мы смотрим на Александра Галича и завидуем его судьбе, не зная ее. И не знаем еще, что умрет он далеко от Севастополя, в иноземных краях. Похоронят его на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, что недалеко от Парижа.

ДЖАННИ РОДАРИ (1920 - 1981)

Декабрьская погода 1963 года выдалась не из лучших севастопольских: то дождь, мелкий, противнющий, то — ветер колючий, несущий колючие кристаллики льдинок... А этот писатель, этот итальянец, привыкший в своем Риме к жаркой погоде, даже улыбался, подставляя свое сухощавое лицо порывам «нордического» ветра.
На родине этого человека звали Джованни, но нам он был известен под именем Джанни Родари. Это был, пожалуй, единственный писатель из иностранцев, которого по-настоящему знали и детвора, и взрослые. И не было ничего удивительного в том, что два дня — 22 и 23 декабря Дворец пионеров, в котором по вечерам выступал Джанни Родари, был переполнен взрослыми, хотя он приехал только для того, чтобы пообщаться с ребятами. Дети сидели на коленях у своих родителей. Даже старшеклассники

Так обойду я
Все страны на свете
Детям скажу я:
— Здравствуйте, дети!
Белые, желтые, красные, черные,
Дети степные, лесные и горные...
Каков бы ни был волос ваших цвет,
Детям мира — привет.

И это были не просто очередные стихотворные строчки, а программа жизни писателя. И, выполняя самому себе выданное задание, приехал Джанни Родари в Советский Союз, — тогда мы были едины! — а, приехав в Союз, он просто не мог не побывать в Севастополе.

*****

Обрываю свое короткое путешествие по моему литературному Севастополю, Именно, обрываю, а не заканчиваю, — о многих достойных именах я даже не упомянул: не написал о Борисе Савинкове и Александре Перегудове, об Ольге Берггольц и о Вере Кетлинской, о Степане Скитальце и об Андре Жиде, о Василии Субботине и Николае Криванчикове, о Константине Симонове и Петре Сажине и о многих, о многих, — этот список мог бы быть продолжен еще не одной сотней имен, в стихах, рассказах, романах и пьесах которых живет и дышит Севастополь. И в свое оправдание я могу сказать: еще не вечер! И о многих мною уже написано, осталось дело за малым, — издать. Но обо всех написать не под силу одному человеку. Только совместными усилиями моих товарящей по литературному цеху мы сможем с приблизительной точностью нарисовать ИСТИННЫЙ литературный портрет Севастополя.


Интересные ссылки

1.Чтоб вы так жили!
Все, о чем я собираюсь рассказать в этой рассылке - правда. Это истории из моей жизни. Когда-то они были просто моей жизнью. Теперь стали историей. Кому-то они покажутся неинтересными. Кому-то наивными. Кое-кого, надеюсь - заинтересуют. Но это не все. Ведь и у вас случалось в жизни что-то интересное. Пишите, я с удовольствием все опубликую. И это еще не все. Одни истории приедаются. Пусть будет юмор, что-то необычное. И, конечно, ваши письма найдут здесь достойное место. И это еще не все...

2.Мастера и шедевры.
Интересные рассказы о выдающихся художниках - от Древнего Египта до наших дней. Об их жизни и творчестве, о картинах и тех, кто на них изображен.
По книге И. Долгополова "Мастера и шедевры".
Для истинных любителей искусства.


Каждый день - обновления на сайте WWW.ERMANOK.NET

Здоровья и благополучия!
Ваш ЯКОВ

Моя почта


Рассылки Subscribe.Ru
Потому что круглая земля.
Архив рассылки "Потому что круглая Земля"


В избранное