Аналитика, эссе, интервью в Русском Журнале / Сумерки просвещения

Мы продолжаем учить детей литературе и, видимо, никогда от этого не откажемся. Хотя бы потому, что боимся - наши дети не засмеются, когда мы скажем: "Что, с Пушкиным на дружеской ноге?", и не кивнут с пониманием, когда в качестве аргумента в споре мы воскликнем: "Кто меня судьей поставил?" Мы хотим, чтобы и дети наши, и внуки сохранили общий с нами язык и общие с нашими нравственные понятия, которые крепко настояны на великой русской литературе. И потому нам очень трудно смириться с выпадением из программ по литературе произведений, которые так многое сказали когда-то своим первым читателям и так много значат для нас.

Конечно, кто же спорит, замечательно было бы, если бы дети все хорошее прочитали, поняли и полюбили. И эстетическое воспитание бы осуществилось, и патриотическое, и научная картина мира закрепилась бы в сознании - ведь мы хотим историко-литературный курс изучать, чтобы все писатели и книги укладывались в уме и сердце в хронологическом порядке.

Да только люди, которые имеют дело с детьми, знают, что мечта эта недостижимая. Чем же тогда поступиться? Научностью? Нравственностью? Полнотой? И действительно ли литературное образование, избавившись от лишнего груза, сможет понравиться обществу? Ученые, педагоги и чиновники спорят, какую задачу записать в стандарте как главную при изучении литературы в школе. Люди постарше рассказывают о том, что времена пришли в умаление и теперь с литературой все плохо, а раньше было хорошо. А тем временем, не дожидаясь момента, когда новая Дума примет таки стандарт или министр добьется права принять его самолично, без Думы (отчего-то на ум приходит, неясно, кстати или нет, очередная цитата: "Без думы, полноте смущаться" - это Чацкий Софье говорит, - напомню на всякий случай), учителя учат и ученики учатся литературе. Ежедневно.

Мне представилась любопытная возможность ознакомиться с результатами этого процесса во многих школах нашей страны. Дело в том, что уже двадцать шесть раз в Москве и некоторых других городах России проводится Ломоносовский турнир - многопредметные соревнования для школьников. Свои аудитории для турнира ежегодно предоставляют МГУ и еще несколько московских вузов и школ, некоторые школы Оренбурга, Самары, Санкт-Петербурга. Участие в этих соревнованиях не требует никаких предварительных действий; любой школьник может прийти в одно из мест проведения турнира, решить, в каких конкурсах он хочет участвовать, взять задание по избранному предмету и сидеть над ним сколько захочется, хоть до закрытия - или, если покажется скучно или слишком трудно, уйти и попытать счастья в соревнованиях по другим предметам. Турнир этот - мероприятие довольно демократичное еще и по качеству заданий - они по возможности должны быть забавными и не слишком трудоемкими - гораздо проще олимпиадного уровня, и по количеству раздаваемых наград - " за успешное выступление на конкурсе по предмету" или "за успешное выступление на конкурсе по многоборью".

Три года я составляла задания для конкурса по литературе, а потом вместе с помощниками-студентами проверяла работы. В этом году в конкурсе по литературе приняло участие чуть больше 1 800 человек. Понятно, что среди них могло не оказаться самых литературных детей страны - все-таки турнир традиционно привлекает прежде всего конкурсами по математике и естественным наукам, а литература появилась в его программе недавно. Однако задания выполняли далеко не самые слабые ученики не худших городских школ. И писали они в надежде на приз и без всякого страха плохой отметки - писали, как, думали они, нужно писать о литературе.

Рассмотрим лишь один пример. В качестве первого задания было предложено два стихотворения, о которых сообщалось, что оба написаны в середине XIX века и одно из них сочинено знаменитым русским поэтом, а другое - пародия на него. Называть авторов желательно, но необязательно, главное - определить, какое из стихотворений - пародия, и аргументировать свое решение, а также написать, что такое пародия вообще и какие пародии известны конкурсанту.

Так вот - в 1 600 ответах настоящим, серьезным стихотворением знаменитого русского поэта были признаны 8 строчек Козьмы Пруткова:

Осень. Скучно. Ветер воет.
Мелкий дождь по окнам льет.
Ум тоскует; сердце ноет;
И душа чего-то ждет.

И в бездейственном покое
Нечем скуку мне отвесть...
Я не знаю: что такое?
Хоть бы книжку мне прочесть!

А стихотворение А.Фета "Непогода - осень - куришь", соответственно, было сочтено пародией.

Самые распространенные аргументы такие: "Во втором стихотворении меньше слов высокого стиля, поэтому я полагаю, что оно является пародией". Или: "В первом стихотворении используются более поэтичные, возвышенные слова, а во втором к высоким качествам приплетаются бытовые дела". Или даже: Во втором стихотворении автор использует гастрономические детали, унижающие чувства автора 1-го ст. (видимо, это "дымящийся стакан остывающего чаю" - больше ни в каких словах стихотворения Фета невозможно усмотреть "гастрономическую деталь"). Есть и более цветистые доказательства:

От первого стихотворения у меня возникли ассоциации с Пушкиным. Мне кажется, что оно возникло более художественным выражением своих мыслей, автор мог быть человеком, привыкнувшим вращаться в высшем свете, и он соответственно изъясняется.

Мне кажется, автором первого стихотворения является А.С. Пушкин, и называется оно "Осень".

Я считаю, что первое стихотворение создал Пушкин во время ссылки, т.к. он только и делал, что читал (т.к. был изолирован от общества). Пародий на известных авторов я не знаю, потому что я читаю в основном только оригиналы.

Стихотворение "Непогода - осень - куришь" является пародией, так как в этом произведении автор пытается показать свою нелюбовь к осени; ему скучно в это время года, любое занятие кажется неинтересным. И написано оно с усмешкой.

Сделав выбор, конкурсанты считают необходимым похвалить "настоящее" стихотворение по всем правилам - и за содержание, и за форму (демонстрируя успехи и этического, и эстетического воспитания):

Первое стихотворение кажется мне более лаконичным и правильно построенным. Оно передает гораздо больше информации и несет в себе гораздо больше мыслей, чувств, желаний. Оно оставляет след в душе, заставляет задуматься, в то время как второе лишь создает отблеск того, что могло бы быть.

Автор стихотворения использует красочные олицетворения: "ум тоскует", "сердце ноет", создающие картину печального, томного, скучного настроения.

А некоторые школьники проявили и готовность искать общественно-политический подтекст в стихотворении Фета, на таких условиях они согласны признать его "настоящим":

Если учесть время, в которое оно было написано (серед. XIX в.), т.е. где-то после восстания декабристов, то в строках этого произведения можно увидеть некоторые аллегории, представляющие состояние людей того времени. "Над дымящимся стаканом остывающего чаю... - т.е. точка кипения (восстание) уже пройдена и настроения и возмущения постепенно успокаиваются и наблюдаются уже с холодной головой.

Итак, мы вправе предположить, что 7/8 не худших наших учеников представляют себе поэзию как "один ненужный ком", набор непонятных строчек, состоящих из штампов, написанных высоким стилем и без живых интонаций; но ее положено хвалить - таким же высоким штилем, штампами - и искать в ней общественно-политическое содержание.

Можно подумать, что я отобрала самые курьезные высказывания, а смешные нелепости неизбежны при любом качестве преподавания - мы не боги. Но в том-то все и дело, что это не самые курьезные, а самые массовые суждения. Курьезы другие (тоже, к сожалению, достаточно массовые): второе стихотворение - пародия, потому что там встречается ненормативная лексика (чертовщина лезет в голову, часы болтают нестерпимо), потому что там идет речь о курении - вредной привычке, потому что оно написано позже, чем оригинал, а в XIX веке не курили; оригинал написал Блок, а пародию - Пушкин. Смешно? Грустно? Но и обнадеживающе.

Дети наши отлично обучаемы. Они усвоили, пусть и в нелепом виде, то, чему мы их научили. Напирали на художественные средства - получаем "красочные олицетворения" и даже одну "синекдотическую метонимию" ("душа чего-то ждет"!). Поощряли словоблудие - читаем по поводу и без повода:

Иногда, прочитав очередное стихотворение, например Марины Цветаевой, так и тянет сесть за стол, расчеркать несчастный листок бумаги по данному поводу. Под впечатлением уже чего-то написанного ранее в нас возникают мысли, разбуженные прочитанным, и, несомненно, хочется тоже высказаться по этому поводу, излить все, что встало с ног на голову внутри, на единственного, безмолвного и терпеливого слушателя - бумагу.

Ставили во главу угла патриотизм - и вот отклики:

Точно я не знаю авторов (пародий на "Гарри Поттера" и "Властелина колец" - Н.Ш.), но подобные мысли витают в головах русских патриотов с дальних времен.

Или: Так, например, пародией является иностранная сказка "Белоснежка и семь гномов" на сказку Пушкина "Спящая красавица и семь богатырей".

Приучаем искать в литературе мораль и обличение пороков - и можем гордиться результатом:

Детей эти переклички могут научить жить лучше, уметь ценить не только материальное благо, но и духовные, моральные ценности. Взрослые же, прочитав эти переклички, поймут, что жили неправильно, поступали не всегда честно и справедливо.

Возможно, в виде сторожей представлены чиновники, правительство, собственники, а в виде зверей, угнетаемых ими, представлены крепостные крестьяне, беднота городов. Детям они дают те самые основы правильного поведения и честности. Взрослым людям взгляд на происходящее в их мире.

Функции этих перекличек: а) доказательство неизменности жизненных устоев, правил и ценностей, б) воспевание произведений русских классиков, которым удалось обличить общественные пороки и воспеть положительные стороны жизни общества. Таким образом, К.И. Чуковский приучает детей мыслить по-взрослому, а взрослых - мыслить масштабнее, уметь ассоциировать одно событие с другим и т.п.

Я считаю, что эти словесные и ритмические переклички со "взрослой" русской поэзией, а еще лучше, с реальной жизнью некоторых взрослых, показывают взрослым перспективы такого образа жизни, а детей предостерегают от этой ужасной дорожки, причем автор не называет какого-то конкретного человека, он как бы подразумевает его в образе рептилии, крокодила. А так как рептилии еще жили задолго до появления человека на земле, то я думаю, что автор хочет показать нам, как долго человечество борется со своими пороками, и до сих пор никак оно не может их изгнать из своей жизни.

(Правда же, даже упоминание о рептилии не поможет догадаться, что это ответы на вопрос о сказке К. Чуковского "Крокодил": какие ритмические переклички с "взрослой" поэзией можно заметить в приведенных отрывках и что они могут дать детям и взрослым читателям?)

Один из проверявших работы, студент-историк, сначала ужасался, потом смеялся и наконец сказал: "А вообще-то ничего удивительного. Нормальный школьник, не отпетый хулиган и двоечник, а благополучный, так понимает про литературу в школе: надо все время писать и говорить, что ты знаешь, что такое хорошо и что такое плохо, ругать эгоистов и угнетателей, хвалить добрых и героев. А если учитель умный и ты хочешь ему понравиться, надо умничать и оригинальничать, сочинять свое небанальное мнение. И то и другое, понятное дело, никакого отношения к литературе не имеет. Я сам такой был, пока не поучился в гуманитарном классе".

Обидно, но, кажется, недалеко от истины. Дети научаются говорить и писать слова, которых мы от них ждем, а для этого совершенно не нужно и даже вредно читать то, о чем им предстоит высказываться, и размышлять над изучаемыми книжками, хотя мы и требуем "знания текста".

А вот читать мы их не учим или плохо, недостаточно учим. Даже нехудожественный текст нашим ученикам с трудом дается, поэтому они пропускают ключевые слова в заданиях и на вопрос о ритмических перекличках с взрослой поэзией отвечают:

Первый отрывок - Евгений Онегин, второй - Вишневый сад, четвертый - Война и мир. Или даже: Напоминает гоголевское "Муму".

Может быть, если разрешить детям включать при разговоре про литературу здравый смысл, они и без наших усилий смогут больше понять, как тот пятиклассник (т.е. человек, еще не обремененный литературным образованием), что дал на первый вопрос такой лаконичный, но правильный ответ: Мне кажется, что пародия стихотворение #1, а оригинал - #2. Потому что #1 более скучное и маленькое.

А если еще и учить - честно читать, видеть и понимать слова, слышать интонацию ("последняя строка как бы все перечеркивает и внезапно делает ситуацию комичной", - так написала о пародии московская десятиклассница), ритм и стилистическую окраску ("это своеобразная головоломка, сложная задачка с красивым решением..., такие намеки расширяют круг читателей книги, поскольку она становится интересна не только детям, но и взрослым, которые, понимая эти намеки, получают от чтения огромное удовольствие" - из ответа другой московской школьницы на второй вопрос)... - какие перспективы открываются перед нами...