Рассылка закрыта
При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Новости издательства "Livebook"" на которую и рекомендуем вам подписаться.
Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.
Книжные новости в Русском Журнале Книжные новости в Русском Журнале
Книжные новости в Русском ЖурналеСегодня в выпуске 24.03.2006 Шлем Мамбрина
Арцыбашев М.П. Записки писателя. Дьявол. Не Записки в строгом смысле слова, а коллекция страстных публицистических текстов. Арцыбашев М.П. Записки писателя (1907-1927). Дьявол / Сост., вступ. статья и примеч. Т.Ф. Прокопов. - М.: НПК "Интелвак", 2006. - 796 с. Когда в 1927 году, не дотянув год до своего пятидесятилетия, он скончался в далекой и близкой Варшаве, красный журнал "Огонек" опубликовал его портрет c подписью: "За границей умер М.П.Арцыбашев. Вряд ли кто-нибудь из русской читающей публики горевал о смерти этого столь знаменитого в свое время русского беллетриста ". Но публика не забыла Арцыбашева, добрым словом помянули его и Дмитрий Философов, и Гиппиус, и Мережковский, и Горький с Куприным
"Русский журнал" уже касался этой серии издательства "Интелвак", в исполнении того же Прокопова, в ней в 2004 году выходили: Философов Д.В. "Загадки русской культуры" и Злобин В.А. "Тяжелая душа". Обширные "Записки писателя" Арцыбашева - это публиковавшиеся в течение всей жизни газетно-журнальные очерки и статьи. И, по мнению публикаторов, едва ли не затмевающие неистовство романа "Санин" (1907) - основного произведения Арцыбашева, принесшего ему такую известность, которой позавидовал бы любой современный писатель. ! Еще бы - этот эпохальный труд был оценен самим Толстым, писавш! им в сво ем дневнике 1909 года: " У Арцыбашева работает - и самобытно - мысль, чего нет ни у Горького, ни у Андреева". А вот другая запись: "Этот человек очень талантливый и самобытно мыслящий, хотя великая самоуверенность мешает правильной работе мысли". Двусмысленность последнего комплимента Прокопов комментировать не рискнул. Это, конечно, не Записки в строгом смысле слова, а коллекция страстных публицистических текстов. При всем обилии тем в Записках Арцыбашева чувствуется какая-то однострунность и тяжелая вынужденность пафоса - опять обманутая Россия, проклятые большевики, сумасшедший тиран Ленин, черный хлеб чужбины, великий в своей непонятости Толстой и проч., и проч. Причем Арцыбашев, казалось бы, и сам все прекрасно понимает! Из статьи "Завоевания революции", о братьях эмигрантах: "Но те, кто ныне «далече»? Как ошпаренные тараканы рассыпались они по всему свету, забились во все заграничные щели и, глубокомысленно поводя! ощипанными усиками, думают горькую думу: «Что же это такое? Неужели же мы в самом деле были только идиотами, ничего не предвидели и не понимали?»" (с. 244). Такая точка зрения уязвима во всех отношениях. Если я такой же идиот, как все, то чего стоят мои "Записки"? Ничего! Но если я не такой идиот и к ошпаренным тараканам никак не принадлежу, то эта позиция не только морально сомнительна (в силу своей высокомерности), но и рефлексивно не точна (все идут не в ногу, один Рабинович идет в ногу!). Но даже если представить, что единственно верно марширующий Арцыбашев понял все русские бездны XX века, то чего стоит этот историософский заупокой заключительного размышления: "В то самое время, как русский народ находится в состоянии глубокого падения, в то время, как на нас с жалостью и презрением смотрят культурные народы Европы, достижения нашей культуры приемлются миром как величайшие достижения. < > В русском творчестве есть нечто т! акое, что давно утрачено и позабыто Западом и без чего вся жиз! нь челов еческая превращается в бездушную спекуляцию, в механический процесс. Это нечто есть духовность" (с. 406-407). И т.д. и т.д. Это ли не уроки русской революции, террора, всеобщего одичания и проч.? Милое дело! Мы, конечно, в полной исторической заднице, но зато (ах, это милое утешительное русское словечко "зато"!) творчества и духовности у нас по-прежнему навалом. И тогда, когда самое время было спросить, и не историю и русский народ, а самого себя: "Что со мной было не так?", Арцыбашев продолжает думать за русский народ, историю, большевистский переворот, не понимая, что в свое время каждый в отдельности выбрал то, что случилось со всеми, пожертвовал собой ради всеобщего и жалкое интеллигентское горло драл за перемены, ужаснувшие потом И не друг ли Петр Пильский вспоминал: "В ту пору (выхода романа "Санин", которому автор придавал чуть ли не всемирно-историческое значение. - Г.А.) Арцыбашев искренно мнил себя революционером! духа, смелым свергателем старой морали, называл себя анархистом-индивидуалистом. И над Арцыбашевым в ту пору были сильны соблазны Нищше" (с. 735). Ну вот и дособлазнялся! При чем тут Ленин и сволочи большевики? Один жанр великого предшественника Арцыбашев точно имел в виду - "Дневник писателя" Достоевского, но его высоты и общественной изощренности достичь, понятное дело, не мог. Он как раз страшно выигрывает, забывая о великом гражданском пафосе и предаваясь бесконечной иронии, как, например, в очерке "Красно-бурые соболи" (одном из лучших в его "Записках"): "Первыми соболями, которых удалось словить большевикам, были матерые, пушистые звери - Максим Горький и Валерий Брюсов. Один был эстетом, другой ярым врагом большеви! зма, но они раньше других последовали благодетельному примеру ! товарища Ленина - покаялись в своих ошибках и переметнули хвосты налево. Но горе в том, что Брюсов как-то уж чересчур быстро стал линять, а Горький оказался даже вовсе и не соболем, а просто скунсом, у которых, как известно, есть одна неприятная специфическая особенность " (с. 212). Сам том состоит из трех частей: троечные "Записки писателя" (1907-1919; 1923-1925; 1925-1927), трагический фарс в 4-х действиях с прологом и эпилогом "Дьявол" и - "Современники о М.П.Арцыбашеве" (П.Коган, З.Гиппиус, А.Куприн, Е.Агафонов, П.Пильский). Он несомненно имеет историко-литературное значение и найдет свое (пусть и скромное) место в истории эмигрантской мысли. Но мысль эта уж больно неказиста. Муравник Майя. Розовый дом: вспоминая, что было - М.: Аграф, 2006. - 256 с. Еще одни эмигрантские мемуары, но уже нашего времени - конца ХХ века. Очевидец - ! из разряда пишущих редакторов, а потому это хорошо причесанная проза того незабвенного советского сора, нивелировочные ухватки которого неизживаемы, несмотря на сорокалетнее пребывание автора на чужбине и довольно бурное участие в эмигрантской прессе. Пикантность дамских мемуаров полуприкрыта тривиальной серостью, залихватским стебом и вчерашними сплетнями. Журналистка Майя Муравник какое-то время после окончания МГУ проработала редактором в отделе поэзии издательства "Советский писатель", вышла замуж за коллекционера Александра Глезера, а в 1975 году семья вынуждена была эмигрировать. Затем, если следовать за текстом, - развод, смена работ и заработков, комедийная обездоленность и опереточная борьба за выживание в Париже. Но журналистка всегда ведет дневники, и вот из них вылупливается "мемуарная" (как говорил один поэт - "мема-урновая") галерея портретов - совписовские чинуши и гонимые поэты, нонконформистский художественный букет и великие м! узыканты, диссиденты, знаменитости и французские буржуа. Длинн! ый ряд б албесов, пьяниц и бабников. Выбор на любой вкус и цвет - от розовой иронии до черного юмора. Как было заведено в прежних высокопоставленных ателье, к индпошивовскому изделию мемуаристки прилагается издательский ("аграфовский") редактор и написано учтивое предуведомление. Кроме того, книга поддержана информационным спонсором - радиостанцией "Эхо Москвы". Прежде чем перейти к прекраснодушному предисловию, заглянем в более широкий информационный ресурс и получим аттестацию Майи Муравник из рук злоязычного оппонента, Сергея Довлатова. В письме к Людмиле Штерн он обращается к ее матери: "Хочу поблагодарить Вас за отповедь Майе Муравник в связи с ее бреднями о Маяковском. Все публикации такого рода основаны на хамском стремлении навязать большому человеку параметры собственной личности, востребовать от него соответствия нашим, как правило - убогим моделям, беззастенчиво взятым за! образец. Маяковский, например, следуя эмигрантским критериям, должен был написать похабные частушки о Ленине, распространить их в самиздате, затем попросить политического убежища во Франции и оттуда по западному радио героически критиковать советскую власть. Майя (которую я давно и хорошо знаю с плохой стороны) никогда не поймет, что Маяковский служил не советской власти, а своему огромному пластическому дару, служил неправильно, ложно, и решился на такую для себя меру наказания, каковой не потребовал бы для него ни один из самых железных оппонентов... < > Бич эмиграции - приниженность, неполноценность и холуйство, и Вы оказались первым человеком, отчитавшим холуев резко и без церемоний, дабы отбить у них охоту к осквернению монументов, что на языке цивилизованных народов называется вандализмом. Ваш С.Довлатов". (Комментарий поясняет, что М.Муравник просто-напросто воспользовалась повествованием пожилой дамы и без разрешения огласила его в прессе, исказ! ив смысл услышанного. Дама ответила на эту публикацию довольно! резкой статьей.) Ну, в конце концов, Довлатов защищает давно почившего поэта Маяковского, и у него свои счеты с эмиграцией и "юмористическими" текстами, ею порождаемыми. Современный читатель имеет право выслушивать голоса любого сорта и свежести, читать воспоминания "плохих" и "хороших" сторон, сам принимать судебные соломоновы решения, сортировать авторов и навешивать ярлыки (если ему это угодно). Мы же хотим поговорить о специфическом историзме соуса, под которым подана книга воспоминаний Муравник. Специалистка по гротеску Э.Мороз (одна из составителей сорокатомной антологии сатиры и юмора современности!) в своем вступительном слове к "Розовому дому" сообщает: "Майя познакомилась (и вышла за него замуж) с поэтом-переводчиком с языков народов СССР (по подстрочникам) Александром Глезером, вскорости ставшим коллек! ционером и пропагандистом неофициальной живописи, а также устроителем ее выставок, получивших скандальную известность: выставки на шоссе Энтузиастов; прогремевшей на весь мир «Бульдозерной»; выставки под открытым небом в Измайловском парке; затем в одном из павильонов ВДНХ. Однако благословенное время «оттепели» окончилось довольно быстро. Поворотным моментом стал арест и суд над А.Синявским и Ю.Даниэлем, затем введение советских войск в Чехословакию. Начиналась новая эпоха - наступало время диссидентства. Глезер продолжал свою бурную деятельность, хотя с выставками было покончено. < > Глезер оказался на грани посадки. < > Родину они покинули 15 февраля 1975 года, в день рождения Майи" (с. 4). Не будем вдаваться в этические предпосылки и платформы коллекционерского "псевдодиссидентства" - и без того его участники нескончаемо ведут друг с другом вялотекущую войну. Посмотрим только на даты, поче! му-то не названные Э.Мороз. Так называемая "бульдозерная ! выставка " - 15 сентября 1974-го. Отъезд семьи Глезеров - 15 февраля 1975-го, то есть через пять месяцев, которых только-только хватило, чтобы "вывезти" (диппочтой) собственную коллекцию на Запад. Остальные выставки Глезер просто технически и физически не мог устраивать (например, павильон ВДНХ "Пчеловодство" - вернисаж 20 февраля 1975 года). Но и это ерунда по сравнению с датами, которые зачем-то приплетены к печальной истории семьи Глезер-Муравник, бурная "правозащитная" деятельность которой, оказывается, закончилась вместе с благословенным временем "оттепели". Ведь эти-то даты известны всем: судебный процесс А.Д.Синявского и Ю.М.Даниэля - 1966-й; позорный ввод войск в Чехословакию - август 1968-го. Законный вопрос: для кого создаются передергивания и умолчания, зачем эта шутовская эквилибристика датами? И насколько эти упражнения влияют на веру читателя в информационное поле собственно мемуаров, задача которых, как заявлено в заглавии к! ниги, - "вспоминать что было"? Возможно, подобные манипуляции предполагают перевод бытовых сплетенных быличек и телефонного трепа в ранг кафкианского гротеска, в трагическую историю борьбы с режимом. Так или иначе - не получилось, книга осталась на постном середняцком уровне женского бытописательства. P.S. Особая благодарность - магазину "Фаланстер", предоставившему для обзора мемуарные книги.Подробнее Поиск по РЖ Приглашаем Вас принять участие в дискуссиях РЖ © Русский Журнал. Перепечатка только по согласованию с редакцией. Подписывайтесь на регулярное получение материалов Русского Журнала по e-mail. Пишите в Русский Журнал. |
В избранное | ||