Русская оперная певица начала ХХ века. В 1908-1910 гг. в нее был влюблен Блок - и, вдохновленный этим, сочинил один из известных циклов своих стихов, "Кармен".
Принято считать, Блок был златокудрый отрок, и все ему нравилось чахлое, вялое, унылое, бледное и с оттенком педерастии.
С большим изумлением мы видим: на самом деле ему нравились вот такие могучие удалые тети.
(Л.Менделеева, кстати, тоже была вовсе не декадентская фифа, а именно "русская красавица": румяная, статная, с толстой косой...)
***
Вот, например, одно из стихотворений цикла:
Есть демон утра. Дымно-светел он,
Золотокудрый и счастливый.
Как небо, синь струящийся хитон,
Весь - перламутра переливы.
Но как ночною тьмой сквозит лазурь,
Так этот лик сквозит ужасным,
И золото кудрей - червонно-красным,
И голос - рокотом забытым бурь.
24 марта 1914
На взгляд автора этих строк - не более чем напыщенная риторика. Как, впрочем, и остальные стихотворения цикла.
Но в единственной имеющейся у автора этих строк книге стихотворений А.Блока (М., Правда, 1985), в комментариях (Г.Фридлянд), сказано, что "Кармен" - это одна из вершин мировой любовной лирики".
Тут мне остается только замолчать.
Может быть, Г.Фридлянду и правда виднее.
Грустная история про Александра Блока и Любовь Дельмас на пипл.ру
Середина 1980-х: ИПОС АН СССР в Тюмени завелся, Институт Проблем Освоения Севера Академии Наук СССР. А их социологическая лаборатория временно расположилась в университете, студентом которого я в тот момент как раз состоял. Вот в один весенний день я к ним захожу:
- Нельзя ли у вас получить материалы о социальной, возрастной, демографической структуре населения Тюмени?
- А зачем вам эти сведения? Вы вообще - кто такой?
- Да я здешний студент, а сведения мне - низачем, просто так - интересуюсь. Любознательность!
- А вот мы сейчас позвоним, куда надо, вызовем людей, пускай они с вами разберутся, кто вы все-таки такой и почемузакрытые сведения вас интересуют! - ответили мне.
Вот так.
Так вот и жили.
***
Еще пример: есть у меня Демографический энциклопедический словарь - М.: Советская энциклопедия, 1985 - том, форматом и толщиной с том Большой Советской Энциклопедии.
В алфавитном порядке в нем помещены разъяснения демографических терминов и понятий, а также "помещены статейные материалы" о демографической ситуации во всех странах Мира, вплоть до Бурунди и острова Гренада. Для каждой страны приведена "возрастно-половая пирамида" - "по горизонтали откладываются пропорциональные численности (доли) отд. возрастных групп, по вертикали - возраст.
Так вот: для всех стран мира, включая самые экзотические, такая пирамида приведена - кроме одной.
Кроме СССР.
Закрытые данные!
Так что остается только повторить: так вот и жили.
***
Но есть у меня также и подозрение - укрепленное знакомством впоследствии с кое-какими из работников этого ИПОСА, - что столь нервная их реакция на мою попытку узнать какие-то сведения была вызвана вовсе не их заботой о секретности, а тем, что просто - не было у них никаких таких сведений!
Что вся деятельность этого ИПОСа сводилась - как и трех четвертей советских "научных учреждений" - к сидению за столом с 9 до 5, вдумчивому чаепитию, обсуждению просмотренных телепередач, составлению графиков борьбы за дальнейшее повышение, составлению же липовых отчетов о своей социологической деятельности - и т.п. А тут приходит неизвестно кто - и требует продемонстрировать плоды этой деятельности!
Как все-таки жизнь в положительную сторону
Изменяют ничтожные деньги!
Как они заведутся в дому - да хоть сотня! - так сразу проблемы, которые
Изнуряли и жить не давали, они в тысчу раз сразу тише, и меньше,
Сразу жизнь с удивительной интенсивностью
Начинает функционировать,
Сразу бить начинает ключом, сразу делается очень сильной она, -
Сразу, тут же! И, шмыгли не фигли,
Ну вы - простаки! Поверили! Да какой же полководец напишет правду о своих намерениях и планах? Он, конечно, - военная смекалка - в открытой печати будет конечно, помещать исключительно дезинформацию. Поэтому на самом деле все нужно понимать наоборот.
"Суворов говорил: тот не хитер, о ком все говорят: хитер".
Джугашвили
Странные люди какие-то, те, которые говорят, что они патриоты и русские националисты, и при этом - любители Сталина.
Так он же - как раз не русский!
Он же - Джугашвили!
Вся же история сталинизма - это история, как кавказцы покорили Россию - Джугашвили, Берия, Микоян, Орджоникидзе, Кобулов, Гоглидзе, Цанава и проч., и проч. - и тридцать лет куражились над покорным русским быдлом, е@я его в сраку, хвост и гриву!
Кавказцам-то, конечно, есть чем гордиться - поработили великую империю, а потом, беспощадно ее население терроризируя, создали империю и уж совсем невиданных масштабов, - но чем тут гордиться русским?
Это как на зоне у параши опущенные петухи бы хвастали друг другу:
- А наш-то Автандил - вот это настоящий авторитет, вчера одним ударом мне восемь зубов вышиб!
- Во-во, а какие шутки придумывает! Меня сегодня в сраку е& - а при этом другой стороной организма говно есть заставил. Орел!
***
Сейчас такого, дескать, не может повториться. Тогда население было неграмотное, простодушное, не имело информации о мире и истории, его, конечно, легко было дурить. А сейчас, мол, - совсем другое дело.
"Вчера на съезде сидел в 6-м или 7-м ряду. Оглянулся. Борис Пастернак. Я пошел к нему, взял его в передние ряды (рядом со мной было свободное место). Вдруг появляются Каганович, Ворошилов, Андреев, Жданов и Сталин. Что сделалось с залом! А ОН стоял, немного утомленный, задумчивый и величавый. Чувствовалась огромная привычка к власти, сила и в то же время что-то женственное, мягкое. Я оглянулся: у всех были влюбленные, нежные, одухотворенные и смеющиеся лица. Видеть его - просто видеть - для всех нас было счастьем. К нему все время обращалась Демченко. И мы все ревновали, завидовали, - счастливая! Каждый его жест воспринимали с благоговением. Никогда я даже не считал себя способным на такие чувства. Когда ему аплодировали, он вынул часы (серебряные) и показал аудитории с прелестной улыбкой - все мы зашептали: "Часы, часы, он показал часы" - и потом, расходясь, уже возле вешалок вновь вспоминали
об этих часах.
Пастернак шептал мне все время о нем восторженные слова, а я ему, и оба мы в один голос сказали: "Ах, эта Демченко, заслоняет его!" (на минуту).
Домой мы шли вместе с Пастернаком, и оба упивались нашей радостью..."