Служба Рассылок Городского Кота

Новый проект С.Кузнецова
http://russ.ru/netcult/kuznet

Проект: девяностые
http://russ.ru/netcult/nasnet/00-05-11.html#90

Смерть и новые коммуникации

(Ключевые слова: смерть, e-mail, internet, судьба)

 Когда-то давно был у меня приятель-однокурсник по имени, скажем, Саша. Альпинист.
Еще до института он учился в одной из известных московских спецшкол и потому я довольно
неплохо знал его одноклассников. В этой истории участвуют трое: некто Зябликов (http://russ.ru/netcult/nasnet/person8.html),
все это время живший в Москве; Беликов (http://russ.ru/netcult/nasnet/person10.html),
живший в середине девяностых в Варшаве, и Лена Краснова, жившая в Канаде. И вот где-то
году в 1996 Краснова приезжает в Москву, встречается с Зябликовым, они вспоминают
школьные годы, перебирают знакомых и выясняют, что Саша как раз в горах и вернуться
должен уже после того, как Лена улетит в свою Канаду. Жалко, мол, что не увиделись,
но не в последний же раз...

 Но накануне ее отлета, Зябликов внезапно узнает, что Саша разбился в горах. Он понимает,
что не может про это Лене сказать, и решает сделать вот что. Он знает, что Лена собирается
домой через Варшаву, где в аэропорту ее должен встретить Беликов. Зябликов шлет ему
e-mail с печальным известием и просит сообщить об этом Лене. Послав письмо, едет
в Шереметьево и провожает девушку на самолет Москва-Варшава.

 Лена улетела, а Зябликов вдруг подумал о причудах современных технологий. Она, мол,
еще только летит, а он уже знает, что за новость ее ждет в Варшаве, поскольку э-почта
летает куда быстрей самолета.

 И эта мысль его как-то взволновала.

 И взволновала она его так, что, когда Лена через год снова прилетела в Москву, он
решил ее высказать. Так и сказал:

 - Знаешь, когда ты улетела, я долго думал о том, что ты еще не знаешь, но вот скоро
узнаешь...

 - Что узнаю? - спросила Лена

 - Ну, что Саша разбился

 - Как разбился? Когда?

 Выяснилось, что Беликов поехал в аэропорт, не заезжая в офис, и прочел зябликовский
e-mail, когда Лена уже улетела дальше в свою Канаду.

 Так вот получилось, что именно Зябликов ей все и рассказал.

 Если бы я сам не знал всех участников этой истории, то подумал бы, что это переработка
старой притчи о неотвратимости судьбы.

  *

 Неутомимый Н.Колпий продолжает присылать свои истории, объединяя их по две. На этот
раз дуплет называется "Народный хоккей".

Народный хоккей

1

 Подвозил меня один... Обстоятельно рассказывал, как его десятилетний сын занимается
хоккеем - по сути, профессионально. А в конце рассказа - философское обобщение:

 - Все равно в НХЛ или просто за границу только самые талантливые пробиваются. Тупым
- никакая дыхалка, никакая физика не поможет. Но если тут, - и он постучал себя по
кумполу, - есть хоть что-нибудь - уже можно в высшей лиге играть или там за банк.

 Я удивился.

 - Как это за банк?

 И мужик поведал, что у крупных банков есть свои хоккейные команды. Игроки получают
по полторы-две штуки баксов. Разговор, замечу, происходил весной 99-го.

 - А как же кризис? - недоумевал я.

 - А что им кризис. Банк остался - значит, и команда осталась. Вот и играют между
собой. Хозяева бабки друг против друга поставят и сидят, переживают...

 С тех пор ничто не может вытравить из моего сознания навязчивой картины.

 Дворец спорта. Искусственный лед сияет в прожекторах дневного света. Снаружи - жаркая
осень 98-го, обалдевшая страна дружно держит обморочную паузу. А здесь, на льду,
без всяких пауз рубятся вольнонаемные гладиаторы. Трибуны пусты, но в симметричных
VIP-ложах двое упитанных мужчин в дорогих костюмах с замиранием сердца следят: чья
возьмет...А может быть, эти двое мужчин сидят в одной ложе. Перед ними детская настольная
игра: плоские жестяные человечки с клюшками лихо носятся по своим желобкам. И когда
один из банкиров закатывает другому пластмассовый кружок в пластмассовый же коробочек
- внизу, на льду, настоящая шайба влетает в сетку, вспыхивает красная лампочка и
судья - штатный сотрудник третьего, нейтрального, банка - дает свисток. Тогда в здании
на другом конце Москвы распахиваются массивные двери, больше похожие на крепостные
ворота и обезумевший вкладчик, не верящий своему счастью, получает доступ к заряженному
банкомату.


2

 Давным-давно, еще в восьмидесятых, сидел на дне рождения у друга с торцевой стороны
длинного узкого стола. Был я тогда унылым юношей. А с другого торца сидела девушка
Люда - бойкая, шумная. Полная мне противоположность. Периодически упираясь взглядом
в мою скучающе-отсутствующую физиономию, она задорно восклицала: "Не спать!"
Празднование, меж тем, катилось своим чередом. Перевалило далеко за полночь. Я сидел
ровно в той же позиции. А вот противоположная Люда начала явно клевать носом. И тут-то
я наконец развеселился, выкрикивая через равные промежутки времени: "Не спать!
Не спать!"

 Недавно - на дне рождения все того же друга - мы с Людой встретились после десятилетнего
перерыва. Поцеловались, сказали: "Не спать!" Потом Люда представила своего
мужа. Мы с ним разговорились на спортивные темы. Я упомянул, что раз в неделю играю
в футбол в зале.

 - А в хоккей? - спросил он.

 Я пожал плечами - слишком уж все громоздко, да и опыта маловато.

 - А вот у меня друзья есть, - сказал муж Люды, - они фанаты. Нашли дворец спорта,
арендуют площадку, играют. Еле влезли в расписание. До шести утра все забито.

 Я не верил. Но он настаивал.

 - Точно: до шести утра. Там основные арендаторы - ГИБДД и таможня.

 Принято считать, что ночная жизнь Москвы 90-х - это рейв, драйв и текила-бум. Еще,
пожалуй, боулинг. Но хоккей? Сухие щелчки шайбы, бешеные скорости, трезвый азарт...
Гаишник, берущий на бедро таможенника в глухой предрассветный час... Разве мог я
представить себе такое? Разве писал об этом профильный журнал "Не спать!"?

 А почему я в итоге так безоговорочно поверил в рассказ нового знакомого?.. А потому
что службы - военизированные: у них вахты, смены... При определенном графике дежурства
можно и в самое мертвое время вволю рассекать на коньках, а вовсе не спать!

Берите пример с Н.Колпия! Шлите свои истории о девяностых годах!

kuznet@russ.ru
Избранные места

 У Джека Лондона есть рассказ...

 Нет, не так. Начать надо бы с того, что сказать о том, что меня давно волнует одна
тема. Она - не на раз и не на два, но заявить ее можно и сегодня. Вкратце дело сводится
вот к чему.

 Много лет назад те, кому сейчас за тридцать, были маленькие и жили в Советском Союзе.
Помимо очевидных политических следствий это имело несколько культурных - например,
то, что вся современная развлекательная литература оказывалась закрытой для нас (неразвлекательная
тоже, но это отдельный разговор). Иными словами, в семидесятые мы читали фантастику
пятидесятых годов - если вообще не довоенную. А в начальной школе - масскульт начала
века или даже конца прошлого. Детективов, например, фактически не было. Зато было
множество всего, что напереводили в двадцатые-тридцатые. Отсюда тема связи времен,
мостика, перекинувшегося от эпохи декаданса к семидесятым-восьмидесятым-девяностым.

 Множество вещей, ставших "модными" в девяностые, уходят корнями в книжки,
которые мы читали в детстве. Мы - это, скажем, Пелевин, Вербицкий, Эпштейн и я...
Довольно разные люди сегодня, но книжки, подозреваю, читали одни и те же. Скажем,
из Герберта Уэллса, Александра Грина или Джека Лондона можно было извлечь первые
представления о психоделии, анархизме, терроризме, конспирологии и прочих разных
вещах. В другой раз я, может быть, заведу раздел "Листая старые страницы",
где и буду комментировать наиболее интересные случаи прорастания книг, написанных
почти сто лет назад, в культурную реальность девяностых - но пока, дабы не перегружать
НасНет ностальгическими мотивами, воздержусь.

 После этого предисловия вернусь к Джеку Лондону. Так же, как и другие перечисленные
выше авторы, он был куда многогранней десятка хрестоматийных рассказов про "зов
предков", "жажду жизни" и "смока и малыша". Один из наиболее
запомнившихся мне текстов назывался "Тропой ложных солнц", который начинался
с того, что двое героев рассматривали иллюстрированный журнал. Один из них говорил,
что не понимает всего этого:

 - Вот, мол, два человека. Один выстрелил в другого, а тот падает. Кто хороший, кто
плохой? Почему стрелял? К чему это вообще все?

 Второй, рассказчик, объяснил ему, что картина - это как вид в окне. Идешь вечером
и заглядываешь в окно. Видишь картинку: ребенок в кроватке, заплаканная женщина,
врач в дверях - и что-то понимаешь. Ты не знаешь, чем болен ребенок, не знаешь, кто
эта женщина, - но все чувства, испытываемые ими, ты ощущаешь. Растроганный собеседник
в ответ рассказывает историю из своей жизни, которая как раз и есть картина без начала
и конца (Она-то и называется "Тропой ложных солнц").

 Но меня сейчас интересует метафора окна. Вряд ли благодаря Биллу Гейтсу слово это
оказалось тесно связано с компьютерами. Монитор - наше окно в мир (опять же есть
тема "окна как зеркала", но я не буду отвлекаться). И открываемые в нем
"окна" - уже окна второго порядка. Но тем не менее не приходится удивляться,
что, заглянув по какой-то ссылке, внезапно чувствуешь себя как раз этим самым...
подглядевшим в окно. Нечто без начала и конца, но с ощутимым впечатлением.

 Последний раз я испытал это чувство, когда зашел по ссылке, присланной мне коллегой
по РЖ Ильей Овчинниковым.

 Вот она: http://litera.ru/poezdki/

 Первый абзац сразу вносит ясность:


Дорогие друзья - учителя, ученики и выпускники гимназии # 1567, а также все остальные!
На этом сайте размещается все, что имеет отношение к истории наших славных поездок
- как прошлых, так и будущих: описания, воспоминания, дневники, фотографии и тому
подобное.


Понятно, что все перечисленное - вещи не так чтобы интимные, но предназначенные для
узкого круга. Дневники, описания, воспоминания... Некое "в поисках утраченного
времени", предпринятое без прустовской дотошности и таланта, скорее, в расчете
на тех, кто может вспомнить то же самое - или напомнить забытое.

 Вот, скажем, из описания путешествия в Италию в марте 1991 года:


 Вспоминаю, как где-то под вечер девушки из 10 "В" Юля Лидерман и Ася Бонч-Осмоловская
устроили в купе лежачий канкан по мотивам спектакля "Женитьба гусара".
Я забился в угол и считал, что попал в притон, а Артур Клява утверждал, что эту сцену
надо снимать для фильма "Казанова".


 Понятно, что желательно хотя бы представлять, как выглядели в десятом классе Юля
Л и Ася Б.-О. (родственница известного художника и Бонч-Бруневича?) - может, они
были пухленькие с толстенными ногами, а может, напротив, худощавые, с длинными и
красивыми. Может, Артур Клява был завзятым Дон Жуаном, а может - скромным мальчиком,
впервые поцеловавшимся в двадцать лет? Может, он был влюблен в одну из них? Может
быть - в обеих? Может быть, влюблен был рассказчик? Ну и так далее...

 Подобные вопросы обычно возникают при чтении исторических документов (типа тех,
что хранятся в архивах в разделе "неизвестные пишут неизвестным"). Интернет
присваивает статус подобного документа любому напечатанному в сети воспоминанию -
и от этого события личной жизни еще быстрее становятся историей, потому что история
начинается тогда, когда твои личные документы читают посторонние люди.

 Ощущение, описанное выше - подглядывание в окно за незнакомыми людьми, - было бы
еще сильнее, если бы люди были совсем незнакомые. Так, я хотя бы знаю Овчинникова
или его учителя Э.Безносова (одного из первых публикаторов Бродского в России), а
попади я на аналогичные записки учеников какой-нибудь владивостокской гимназии? Ну,
прибережем это до другого случая... Читатели могут присылать мне ссылки на подобного
рода архивы - школьные тексты, воспоминания, фотографии (один из самых известных
проектов подобного рода принадлежит Вербицкому, про другой - Зеленоградский - я уже
как-то говорил).

 Иногда, впрочем, посещает мысль о том, что мир так мал, что не будет такого ресурса,
где не обнаружились бы знакомые. Так, завершая чтение "Наших поездок",
я наткнулся на чудесный абзац:


 Поезд отходил в 2 часа ночи, так что пару часов таки пришлось провести на вокзале.
Как сейчас помню вздох Феди Павлова, известного ныне журналиста и тусовщика: "Эх,
был бы здесь Данилкин..." "И что бы было?" - спросили Федю. "Как
что? - удивился Федя. - Я бы его бил". Над демонстративной "враждой"
Левы Данилкина (ныне также известного журналиста) и Феди Павлова веселилась в то
время вся школа.


Я тоже повеселился. Мало того, что я знаю обоих героев этого абзаца, так еще две
недели назад на пляже в Сочи сам Данилкин рассказывал мне о своей "демонстративной
вражде" с ФПА - нынешним гл. ред. журнала "Молоток" и основателем
упомянутого Encolpius'ом журнала "Не спать!"

(Спрошенный по телефону о приведенном выше абзаце Федя ответил, что все было наоборот,
и Данилкин был его старше на два года и как раз его третировал... короче, абзац может
обрасти комментариями, показаниями очевидцев и домыслами. История, одним словом).


Обратная связь

 Пришло два письма по поводу таинственных чеков, принимавшихся в магазинах начала
девяностых. м14 (medved_14@hotmail.com)
считает, что речь шла о чеках "Россия", введенных ЦБ в 1991 и отмененных
в конце 1992. Андрей М. предполагает, что, по-видимому, имелись в виду "personal
checks, на которых вы пишете сумму прописью, и ее затем снимает магазин с вашего
счета... если не заколебется это делать". Первая версия представляется лично
мне более убедительной.


Впечатления

 Решил написать собственное впечатление. Жанр не совсем выдержан, но записать хочется,
а больше приткнуть некуда:


 На днях заснул в метро и мне приснились стихи. Помню только одну строчку, причем,
помню, что во сне ее мучительно сочинял: "разжижает наши жилы, расширяет нашу
жизнь". Речь шла, разумеется, о смерти, и слово "расширяет" означало
"придает перспективу", "раздвигает за положенные ей пределы".
"Разжижает наши жилы" означало, кажется, процесс гниения.

 Само собой, в бодрствующем виде я стихов не пишу.


 Впечатления от читателей несколько более определенные. Так, Антон (ulloi@beep.ru)
пишет:

Когда я иду из дома на работу, почти каждый день, значит - я вижу щит, на котором
между изображением ХХС и Памятника Петру над некоторой символической речкой написано
"За Веру и Отечество". Иногда на этом месте появляется другая реклама -
вот было нечто вроде шампанского "Русская Серия" - а потом снова Памятник
и Храм. Это, наверное, новая рекламная технология - безусловный патриот должен реагировать
на русскую серию игристых вин столь же радостно, как на символы (чего, чего символы
ХХС и ППП - ну скажите мне).

Все могут и дальше слать мне свои впечатления и переживания, воспользовавшись формой
снизу:

kuznet@russ.ru