Начальник
Генштаба
Вооруженных
сил России
генерал
армии
Николай
Макаров на
днях заявил:
"Задача,
которая
ставилась, -
построение
профессиональной
армии -
решена не была.
Поэтому было
принято
решение, что
служба по
призыву
должна
остаться в
армии. Более
того, призыв
мы
увеличиваем,
а
контрактную
часть
уменьшаем".
Иными
словами
генерал
Макаров
признал, что
военная
реформа, о
которой так
много говорили
последние
десять лет,
провалилась.
Россия снова
возвращается
к концепции
массовой,
мобилизационной
армии, от
которой
пыталась
уйти, проводя
реформу. Впрочем,
возможно, как
раз наоборот,
не пыталась.
Генералы с
самого
начала
выступили
категорически
против
отказа от
призыва. Когда
же под
давлением
сверху
согласились
на сокращение
сроков
службы
призывников,
принялись
всячески
затягивать и
саботировать
формирование
контрактных
частей. Не
приложило
никаких
усилий здесь
и
политическое
руководство.
Несмотря
на все
разговоры о
необходимости
поднять
престиж
военной
службы, в
этом вопросе
не было
сделано
ничего.
Денежное содержание
контрактников
таково, что
пойти на
контракт
можно только
лишь не имея
вообще
никаких
перспектив
на гражданке.
Даже при
высоком
уровне
безработицы
контрактная
служба
привлекает
очень и очень
немногих, до
такой
степени, что
в ряде частей
командование
чуть ли не
силой
заставляло
призывников
подписывать
контракт по
истечении
полугода
службы.
План-то
выполнять
надо, а как его
выполнить,
если на
вербовочные
пункты не
спешат даже
безработные?
Между
тем, переход
на
одногодичный
срок службы
по призыву при
сохранении
прежней
системы,
когда призывники
занимались
главным
образом не
специальной
подготовкой,
а уборкой
территории,
чисткой
картошки и
хорошо если
не строительством
генеральских
коттеджей, лишил
систему
призыва
вообще
какого бы то ни
было смысла.
Чистку
картошки и
уборку
территории
никто не
отменял,
времени же на
изучение
современной
техники
стало меньше.
В прессе уже
писали о том,
как в одной
части на
Дальнем Востоке
экзамены за
механиков-водителей
сдавали
офицеры.
Парень целый
год
занимался чем
угодно, но
только не
военным
делом, в его
документах
значится
квалификация
механика-водителя
танка, но он
об этом танке
и понятия не
имеет.
Хороший
резервист.
Что уж
говорить о
более
сложных
видах оружия,
хотя со времен Второй
Мировой
войны
военная
техника ушла
далеко
вперед. Такие
рядовые-плохо-обученные
в условиях
современной
войны
годятся только
на пушечное
мясо, как бы
ни цинично
это прозвучало.
Отдельная
статья – это
создание
профессионального
корпуса
младших
командиров,
который так и
не был
создан. Центры
подготовки
при военных
училищах
закрываются,
еще не
открывшись. В
прошлом году
министерство
обороны
приостановило
набор в шести
таких
центрах.
Образовательный
уровень
претендентов
на
сержантские
лычки
оказался не
просто
низким, а
катастрофически
низким. Более
половины
обнаружили
полное
незнание
простейшей
арифметики.
Это было бы
еще ничего,
если бы дело
происходило
в начале XX века,
когда в
Русской
Императорской
армии унтер-офицером
мог стать
любой более
или менее
грамотный и
сообразительный
солдат. Но в
начале XXI века
требования и
к солдатам
стали выше,
тем более к
командному
составу, пусть
и младшему.
С
другой
стороны,
опять же
покажите мне
парня,
который
знает не
только
арифметику,
но и алгебру,
и согласиться
при этом два
года учиться,
чтобы потом оказаться
в казарме
минимум на
пять лет, при полном
отсутствии
перспектив
служебного
роста.
Гораздо
проще, в
крайнем
случае (если
все-таки
загребут)
перекантоваться
в этой
казарме
всего год, а
потом
поступить в более
серьезное
учебное
заведение
или наняться
водителем
трамвая,
который
зарабатывать
больше чем
сержант.
Только
теперь, по прошествии
почти десяти
лет так
называемой
реформы, заговорили
о
необходимости
расширения
линейки
сержантских
званий. О том,
что сержант,
это даже не
первый
помощник
офицера, а первый
и главный учитель
и
воспитатель
для солдата.
Вспомнили,
что сержантский
корпус в тех
же США, к
примеру, это
основа армии,
но опять
таки дальше
разговоров
дело не
пошло.
Что
творится на
флоте после
сокращения
сроков
службы по
призыву даже
представить
трудно. Не
даром в ВМФ
срок этот
всегда был
больше чем на
суше.
Требования
по уровню
необходимой
подготовки
там (даже на
надводных
кораблях, что
говорить об
атомных
подводных
лодках) к рядовому
составу
значительно
выше сухопутной
армии.
Флотское
командование
пообещало
призывников
на корабли не
направлять,
используя их
только в
береговых
частях.
Служба в них
мало чем
отличается от
службы в
какой-нибудь
мотострелковой
или танковой
части в
смысле
покраски
заборов и
травы взеленый
цвет перед
приездом
какой-нибудь многозвездной
шишки. О
подготовке в
такой
ситуации
резерва для
ВМФ опять
таки
говорить не
приходится.
Отмена
института мичманов
(как и
прапорщиков
на суше)
лишает флот
целой
категории
квалифицированных
специалистов.
Если прапора
на должности
старшины
роты или
начальника
склада ГСМ
еще можно заменить
сержантом, то
мичмана-специалиста
старшиной
при нынешнем
уровне их
подготовки
заменить
нельзя.
Должности
мичманов придется
замещать
офицерами и
постоянно, потому
что офицер
(если он не
полный дебил)
имеет свойство
расти в
звании, и
капитан-лейтенант
на должности
мичмана
выглядит
странновато.
Конечно
такая
реформа,
которая
сводится, по
сути,
исключительно
к
переименованию
воинских
званий и
переодеванию
в униформу от
Юдашкина,
не могла не
провалиться.
Может быть
этого и
добивались
носители
больших звезд
на погонах?
Но если так,
как
говориться,
куда
смотрело
политические
руководство?
Неужели с
самого
начала не
было понятно,
что реформа
только ради
реформы не
имеет никакого
смысла? Тогда
уж лучше было
бы никакой рефомы
вообще не
проводить,
если в
результате
вооруженные
силы пришли к
такому же
состоянию, в
каком
находились
десять лет
назад.
