Привет!
Интересная статья:
Забытые уроки самоуправления.
Прошу обратить внимание на:
1. В организациях трудящихся, построенных по образу и подобию
буржуазного парламентаризма, не могут быть удовлетворительно решены
такие проблемы, как повышение активности "рядовых" членов
организации (совета); оперативное обновление состава выборных органов;
обеспечение подконтрольности выборных органов "рядовым" членам
организации; потребительско-иждивенческое отношение к выборным
активистам ("мы тебя избрали, мы тебе доверяем - ты и работай, защищай
нас"); защита выборных активистов от произвола администрации и властей
и от соблазна "представителей" перейти на их сторону.
2. Современные электронные средства связи позволяют
функционировать "перевернутой" пирамиде власти с достаточной скоростью
движения информации в ней по всем каналам, даже на мировом уровне.
3. Социальные субъекты (советы),состоящие из рядовых членов, являются
идинственным источником власти без передачи полномочий по принятию
властных решений, даже и выборным органам совета, которые занимаются
только исполнением принятых решений (конкретных поручений).
4. Социальные субъекты (советы) направляют своих представителей только
для доведения своего решения и согласования совместных действий.
Г.Я.Ракитская,
доктор экономических наук
Забытые уроки первой русской революции
Какое значение имеет для нас исторический опыт первой русской
революции? Может ли быть он полезен российским трудящимся в
современных условиях?
Приходится констатировать, что сегодня, к сожалению, исключено или, по
меньшей мере, крайне затруднено прямое извлечение практических уроков
из положительного и негативного опыта революционного прошлого - не
только первой, но и двух других революций в России начала ХХ века. Но
не потому, что существенным образом изменились социально-экономические
условия жизни и проблемы трудящихся и опыт столетней давности просто
устарел. Нынешнее положение и жизненно важные проблемы трудящихся как
раз принципиально (по сути) не отличаются от начала прошлого века.
Главная причина невостребованности социальной практикой революционного
опыта предшествующих поколений - отсутствие в современной России
сколько-нибудь широкого классово самостоятельного движения
эксплуатируемых трудящихся. Другими словами, в стране нет
общественного субъекта, способного воспринять прошлый опыт борьбы
трудящихся, извлечь из него уроки.
Неспособность осмыслить опыт прошлого и практически воспользоваться им
коренится при этом не в интеллектуальной неразвитости трудящихся, а в
отсутствии у них такого минимального уровня политической
организованности и политической активности, который предполагает нужду
в реальном знании основных событий своей собственной истории. В
противном случае современные российские трудящиеся уже извлекли бы
уроки хотя бы из четвертой русской революции (1989-1991 гг.), т.е. из
событий, участниками или созерцателями которых они только что были.
За время существования в СССР казарменного (фашистского типа) режима
была утеряна вся накопленная ранее трудящимися культура коллективного
сопротивления, не говоря уже о культуре действительно классовой
борьбы. Казарменный режим подавлял любые формы несанкционированной
властями социальной активности. Режим целенаправленно формировал (и
сформировал) не активных граждан, способных сохранить и развить
прежние традиции солидарных совместных действий для отстаивания своих
интересов, а политически пассивную разрозненную массу людей,
задавленных страхом репрессий, утерявших способность к самоорганизации
и совместной борьбе. Строго говоря, в СССР рабочие не были классом в
научно точном смысле этого слова: не были самостоятельным общественным
субъектом, представленным в социально-политической жизни собственными
независимыми организациями и движениями. Некому было поэтому ни по
достоинству оценить, ни критически отнестись к революционному
социальному опыту трудящихся старой Российской империи, некому было
сохранить и развить этот опыт, перенести его в наше время. Не забудем,
что тоталитаризм формирует сознание не просто пассивной массы, но
толпы, нуждающейся не в опоре на уроки массовых народных движений, а в
опоре на вождя (фюрера). Вот это наследие тоталитаризма и сказывается
в современной российской истории чем дальше, тем отчетливее.
Оживление российского общества в конце 1980-х - начале 1990-х годов
сулило надежду на восстановление "связи времен" в развитии культуры
социального действия трудящихся, на возрождение культуры
организованной классовой борьбы. Такую надежду вселяла
антитоталитарная (общедемократическая) направленность четвертой
русской революции. Ее главные завоевания - новые правовые нормы
буржуазно-демократического характера - открывали, казалось бы, простор
для развития социальной и политической активности трудящихся.
Однако в ходе и в результате шоковых глобализационных реформ новой
власти в опережающем режиме пошли процессы разрушения производства,
нарастания открытой и скрытой безработицы, процессы социальной
деградации общества и люмпенизации трудящихся. Самой настоятельной для
большинства стала (и остается до сих пор) не потребность объединиться
для борьбы за достойную жизнь, за демократические и действительно
социалистические (последовательно гуманистические) ценности и цели, а
потребность приспособиться к новым условиям, чтобы биологически
выжить. Тем самым возможности самоорганизации трудящихся, появившиеся
благодаря политическим достижениям антитоталитарной революции, на деле
были заблокированы. Не успев толком начаться, прервался процесс
превращения разрозненной массы трудящихся и эксплуатируемых в класс
(говоря словами К.Маркса, в "класс для себя") - сознательно
самоорганизованную социальную силу, действующую активно и
самостоятельно, на основе собственной идеологии и стратегии.
Ни новые, ни (тем более) старые профсоюзы не смогли выдвинуть и не
выдвигают до сих пор собственных ясных целей и программ в противовес
государственной социально-экономической политике. Профсоюзы постоянно
запаздывают с осознанием сути происходящего, демонстрируют невысокий
уровень претензий и осторожность выдвигаемых требований, когда все же
решаются на организацию коллективных действий.
С начала 1990-х годов много раз возникали и сейчас постоянно возникают
обстоятельства, требующие и достойные общеклассовой политической
борьбы трудящихся - согласованных повсеместных выступлений,
общероссийских политических стачек, мощного внепарламентского давления
на власти и капитал.
Однако ни шоковые реформы в целом, ни принятие нового Трудового
кодекса, ни введение единого социального налога и проекты его снижения
не вызвали реального сопротивления трудящихся.
Митинги, демонстрации, пикеты, забастовки, даже "рельсовые войны" и
голодовки стали в России обычным явлением. Но все это (исключая разве
что пикет 1998 г.), как правило, не выходит за пределы локальных
конфликтов, причем конфликтов по преимуществу из-за невыплат
заработной платы. Очевидна, казалось бы, неприемлемость для трудящихся
нового тура социальных реформ, задуманного и осуществляемого
федеральными властями с 2000 г., - реформ, которые делают обвальным
рост и без того чрезмерных социальных рисков безработицы, нищеты,
бездомности, безземельности, опускания трудящихся на "социальное дно".
Но и эти реформы не наталкиваются на сколько-нибудь действенное
сопротивление - ни на многомиллионные уличные выступления, ни на
серьезные забастовки в ключевых звеньях хозяйства.
Массовые акции, особенно в последние годы, организуются фактически
лишь с одобрения и под контролем, а то и по инициативе властей,
проходят под красивыми, но расплывчатыми общими лозунгами.
Дополнением, выпускающим пары и сеющим иллюзии в среде трудящихся,
служат телевизионные дебаты между "дежурными" политиками, причем
дебаты, как правило, по частным вопросам.
Профсоюзная борьба в России (как и гражданское сопротивление в целом)
носит очаговый, эпизодический и, за редким исключением,
протестно-оборонительный характер. От такого сопротивления до
целенаправленной наступательной борьбы на основе собственной классовой
идеологии и стратегии - дистанция огромного размера.
В постсоветской России как не было, так и нет ни одной влиятельной
политической организации, выросшей "снизу" - из рабочего, профсоюзного
или социальных движений. Партии, заявляющие себя защитниками трудового
народа, не имеют реального политического веса, а чаще просто лукавят.
Новейшие попытки провозгласить партии для представительства профсоюзов
на политическом уровне рождают декоративные, недемократические по
своему устройству и недолговечные структуры под деляческую задачу
прорыва узких групп лиц в депутатские кресла.
Неудивительно, что сейчас так же, как и в советские времена, уроки
прошлой борьбы трудящихся, профсоюзный и разнообразный
партийно-политический (не только большевистский) опыт оказываются
ненужными, невостребованными. Ни к революции 1905-1907 гг., ни к
революциям 1917 года не возникает никаких вопросов со стороны все еще
зародышевого демократического движения трудящихся. А социалистического
движения нет в современной России даже и в зародыше.
В то же время процессы обнищания, деклассирования трудящихся,
люмпенизации населения привели к росту влияния, особенно на молодежь,
идеологий, близких к фашизму, неонацизму, расизму. Приходится
констатировать рост шовинистических настроений, возрождение и
закрепление имперских стереотипов массового сознания в среде
трудящихся и обывателей, смыкающихся с имперским характером политики
федеральных властей. В этих условиях у все большей части рабочих
возникает интерес не к опыту общедемократических или социалистических
движений и революций, а к опыту итальянского фашизма, гитлеровского
нацизма и сталинской контрреволюции.
Нынешнее состояние самоорганизации и социальной активности трудящихся,
далекое от классовой самоорганизации и классовой борьбы, не дает
никаких оснований для того, чтобы прогнозировать практический интерес
к целям, способам борьбы, тупикам и достижениям рабочего движения во
времена его зарождения в царской России и, тем более, во времена его
революционных подъемов.
В этих условиях изучение революционной отечественной истории неизбежно
превращается в академическое (научно-исследовательское) занятие.
Наука, ориентированная на обслуживание интересов и борьбы трудящихся,
отвечает сегодня на вопросы, которые еще не заданы социальной
практикой трудящихся. Наука дает заготовки впрок.
Итак, чем ценен может быть трудящимся, поднявшимся на реальное
организованное сопротивление, на классовую борьбу, опыт первой русской
революции? Остановлюсь только на одном ценном порождении этой
революции - на советах.
Опыт советов начала ХХ века (до их превращения после Октябрьской
революции в органы, маскирующие диктатуру правящей партии), - это,
во-первых, опыт народного контроля за действиями властей и капитала.
Это, во-вторых, опыт создания и деятельности параллельной народной
власти - власти трудящихся, действующей одновременно с органами власти
господствующего класса.
Это, в-третьих, опыт осуществления власти принципиально иного типа,
нежели буржуазно-демократическая и тоталитарная (диктатурная), -
власти народно-демократической.
Это, в-четвертых, самый первоначальный опыт демократической
организации пространства жизни трудящихся.
В 1905 г. в России возникли выборные Советы рабочих депутатов и Советы
крестьянских депутатов, а после Февральской революции 1917 г.
образовалась сеть Советов рабочих и солдатских депутатов. Именно
двоевластие обеспечило мирное, без гражданской войны отстранение от
власти Временного правительства. В ходе четвертой русской революции
трудящиеся "вспомнили" опыт создания структур своей параллельной
власти и народного контроля: в шахтерских регионах в 1989-90 гг.
создавались и реально действовали как вторая власть рабочие комитеты,
были организованы и контролировали выполнение соглашений с
правительством рабочие комиссии.
Создание трудящимися структур параллельной власти
народно-демократического типа (типа первоначальных советов) -
закономерность в периоды подъемов рабочего движения. Сегодня есть
полный ответ на вопрос о принципах организации народно-демократической
власти. Эти принципы выявила история и российского, и зарубежного
рабочего движения. Они обобщаются в понятии "перевернутая" пирамида
власти. Перевернутая - по сравнению с властной пирамидой и
буржуазно-парламентской демократии, и тоталитаризма.
Буржуазно-парламентская демократия на словах признает источником
власти народ. На деле же она не приемлет реального влияния народа
("электората") на позицию парламентариев после выборов, превращает
голос депутата в дефицитный дорогой товар на рынке голосов в пользу
тех или иных законопроектов. Избиратели передают парламентариям
полномочия по принятию властных решений. Принципиально то, что
парламентарии могут по собственному усмотрению (или по усмотрению
своих партий) выполнять или не выполнять предвыборные платформы, на
которые ориентировались избиратели, отдавая им свои голоса. "Мы их
выбрали, а они нами командуют" - вот суть парламентарной демократии.
Буржуазно-парламентская демократия нуждается в референдумах по
важнейшим вопросам, чтобы заставить парламентариев считаться с волей
большинства избирателей. Это один из необходимых механизмов,
предотвращающих существенные деформации буржуазной демократии.
В тоталитарных системах командиров над народом не выбирают. Они
водружаются на вершину властной пирамиды либо при помощи лжевыборов,
либо и вовсе без них.
В "перевернутой" пирамиде народ действительно (а не на бумаге)
является единственным источником власти. Властные полномочия не
передаются избранным командирам и не узурпируются ими без выборов.
Органы народно-демократической власти формируются из людей, которые
имеют полномочия лишь представлять в обсуждениях, голосованиях и
согласованиях позиции тех социальных субъектов, которые их
делегировали (трудовых коллективов, территориальных и иных социальных
общностей, социально-профессиональных и других общественных
организаций и пр.). Иначе говоря, делегаты действуют на основе и в
рамках императивного мандата (обязывающего наказа), а отступление от
мандата недействительно без ратификации "вверху", т.е. теми, кто их
делегировал. Императивность мандата предполагает и право на
немедленный отзыв делегата в любой момент, а не по истечении заранее
установленного срока полномочий.
Главное в механизме народно-демократической власти (коллективного
демократического самоуправления) может быть описано следующим образом.
а) Все властные решения принципиального (в том числе законодательного)
характера принимаются теми социальными субъектами, деятельность
которых должна затем регламентироваться этими решениями. Полная
подконтрольность этим социальным субъектам их делегатов-представителей
обеспечивается императивностью делегатских мандатов (обязывающим
характером наказов).
б) Принципиальные властные решения принимаются путем согласования
позиций, представленных в императивных мандатах делегатов. Процедура
согласования позиций предполагает обращение делегата к тем, кто его
делегировал, всякий раз, когда встает вопрос о необходимости изменить
содержание мандата (наказа).
в) Управленческий аппарат функционирует лишь как исполнитель
принципиальных властных решений.
г) Социальные субъекты (непосредственно или в лице своих делегатов),
коллективно принимающие решения, действуют как представители всего
народа, поскольку они не нарушают, а соблюдают и проводят в жизнь
законы, ранее принятые делегатами, представляющими все множество
социальных субъектов, составляющих народ.
д) В "больших" социальных системах (общество в целом, регионы, большие
трудовые коллективы и пр.) отправление функций народно-демократической
власти строится как многоступенчатая процедура:
формируется пирамида органов (советов);
каждая следующая ступень этой пирамиды (кроме первой) формируется из
делегатов органов (советов) предыдущей ступени (например, региональный
совет - из делегатов советов трудовых коллективов и советов жителей
территорий, входящих в регион).
е) Императивность мандатов делегатов обеспечивает функционирование
всей системы советов как практически постоянно действующего
многоступенчатого референдума. Именно поэтому народно-демократическая
(действительно советская) власть не нуждается в проведении специальных
референдумов по отдельным вопросам.
Важно отметить, что современные электронные средства связи позволяют
функционировать "перевернутой" пирамиде власти с достаточной скоростью
движения информации в ней по всем каналам, причем функционировать не
только в масштабах предприятия, региона, страны, но и в мировом
масштабе. Тем самым снимается главный довод критиков такой системы
власти - ее неповоротливость, невозможность быстрого принятия решений.
Замечу попутно, что противники советской формы власти, доказывая ее
неповоротливость, берут для доказательства мелкие, частные, текущие
вопросы и спрашивают, есть ли смысл собираться всем народом, чтобы
решить, пора ли подметать пол или починить забор. Нет, конечно, смысла
отвечать на критику такого рода.
Организация государственной власти на принципах народной (советской)
демократии - это стратегический ориентир трудящихся и эксплуатируемых.
Однако освоение, использование и развитие (в ходе применения) этих
принципов чрезвычайно важно для демократизации внутренней жизни
организаций и движений трудящихся, действующих в рамках
капиталистического общества, - профсоюзов и других организаций, в том
числе политических организаций партийного характера. Конечно, по
сравнению с казарменным централизмом, на принципах которого были
организованы и КПСС, и профсоюзы в СССР, парламентарная демократия -
огромный прогресс.
Однако в организациях трудящихся, построенных по образу и подобию
буржуазного парламентаризма, не могут быть удовлетворительно решены
такие проблемы, как оперативное обновление состава выборных органов;
обеспечение подконтрольности выборных органов "рядовым" членам
организации; потребительско-иждивенческое отношение к выборным
активистам ("мы тебя избрали, мы тебе доверяем - ты и работай, защищай
нас"); защита выборных активистов от произвола администрации и властей
и от соблазна перейти на их сторону.
Но самая главная и постоянная проблема - повышение активности основной
массы рядовых членов организации в исполнении решений выборных
органов. Она не может быть решена ни альтернативными выборами, ни
практикой регулярных отчетов руководящих органов перед рядовыми
членами, ни коллегиальностью принятия решений, ни регулярностью общих
собраний (конференций, съездов) и т.п.
При использовании принципов народной (советской) демократии проблемы
внутренней жизни организаций и движений трудящихся ставятся и решаются
существенно иначе, чем все перечисленные выше. Так, проблема отрыва
выборных органов ("лидеров") от рядовых членов в советах вообще не
может возникнуть, поскольку активисты работают на основе императивного
мандата и могут быть переизбраны (отозваны) в любой момент.
Существенно сужается поле, на котором может произрастать иждивенческое
отношение к лидерам. От произвола и давления со стороны администрации
и властей выборные активисты защищены тем, что лишь "озвучивают"
решения членов организации. Императивность мандатов выборных
активистов в их контактах с властями, с администрацией предприятий
защищает организацию от опасности соглашательского (предательского)
поведения активистов.
И, наконец, проблема повышения активности рядовых членов организации.
Те, кто озабочен сегодня пассивностью, например, рядовых членов
профсоюза, забывают, что речь идет, как правило, об исполнительской
пассивности, причем о пассивности в исполнении чужих решений.
Руководство профсоюза ожидает от рядовых членов по сути не активной
позиции, а послушности. "Перевернутая" пирамида привлекает к принятию
основных решений всех членов организации. Полноценное участие в
принятии решений существенно повышает вероятность их исполнения,
поскольку исполнять надо не чужие решения, а свои собственные. Это
формирует и ответственное отношение к принятию решений.
На активности послушных и социально апатичных массовое демократическое
рабочее и профсоюзное движение не поднимется никогда, даже его зачатки
и островки рассосутся. А на чем может подняться? На культивировании в
массе трудящихся, в трудовых коллективах, в каждом трудящемся чувства
собственного человеческого и гражданского достоинства, готовности к
солидарным действиям не по решению профкома или парткома и призыву
профорга или парторга, а сознательно. Сознательно - значит в силу
понимания связанности своих интересов с интересами и действиями
товарища, коллектива, класса и понимания неизбежности и плодотворности
классовых выступлений и наступлений на эксплуататора, на всю
эксплуататорскую систему.
Революционный подъем рабочего движения в 1905-1907 гг. дает нам уроки
человеческого и гражданского достоинства трудящихся. Он дает нам и
уроки порождения таких новых форм жизнедеятельности класса, которые
позволяют и в период спадов движения сохранять, накапливать, развивать
и "из рук в руки" передавать следующим поколениям демократический
опыт, рожденный революциями.
Собственное, на принципах народной (советской) демократии построенное
пространство жизни трудящихся классов в рамках буржуазного общества -
это такой опыт трудящихся, который может стать гарантией от
казарменных перерождений целей и методов преобразования общества, если
в будущем политическая революция передаст трудящимся классам власть в
обществе и в хозяйстве.
Именно с таких позиций представляется плодотворным осмысление уроков
первой русской революции. Но пока они - забытые уроки. Пока наука,
ориентированная на обслуживание интересов и борьбы трудящихся, дает
заготовки впрок, которые, возможно, и не пригодятся, если российское
общество продолжит свой, по большому счету, бесконфликтный дрейф в
сторону политической диктатуры на периферии капиталистического мира.
20 октября 2004 г.
Елена
