"Национализм
- [...] проявления психологии
национального
превосходства, национального
антагонизма, идеи национальной
замкнутости".
Такое определение
национализма дается в Словаре
русского языка С. И.
Ожегова.
Мне довелось слышать в
разговорах с людьми и другие
определения, от одних:
национализм - это любовь к
своему народу, к своей
культуре, к своему
духовному наследию, к своему
Отечеству, к своему языку и
образу жизни; от
других: национализм - это
ненависть и нетерпимость к
другим народам, к их
культуре, языку, образу жизни,
религии. Но не происходит ли
здесь подмены
понятий, которая вводит в
заблуждение людей, слабо
разбирающихся в
определениях?
Ведь есть же еще и понятие
"национальность" -
ощущение своей принадлежности
к определенной исторически
сложившейся устойчивой
общности людей,
образующейся в процессе
формирования общности их
территории, экономических
связей, языка, особенностей
культуры и духовного облика. И
есть совершенно
четко определяющееся понятие
"патриотизм": это любовь к
своей
национальности, к своему
Отечеству, к своему народу и
языку, желание
сохранить свою национальность
в процессе исторического
развития
человечества. Советский
энциклопедический словарь так
трактует понятие
"патриотизм" (от греч. patris
- родина): "любовь к родине,
[...]
противоположен национализму, а
также космополитизму".
Как видно из определения, ни
ненависть к другим
национальностям, ни
патологическая уверенность в
исключительности своей нации
(а именно это и
включает в себя понятие
"национализм") не
относятся к числу признаков
патриотизма. Перефразируя
Маяковского, можно сказать: мы
говорим
"патриотизм",
подразумеваем "любовь", мы
говорим "национализм",
подразумеваем
"ненависть".
Понятие национализма
подразумевает психологическую
установку на проявление
национального превосходства,
антагонизма (нетерпимости) к
несвоему,
установку на кастовость,
национальную замкнутость,
недопустимость смешения
своей крови с чужой. А любовь к
своей Родине, решимость
сохранить свои
обычаи (обычаи предков),
сохранить свой язык, свою
исторически сложившуюся
территорию, не испытывая при
этом ненависти к другим
народам, - это не
национализм, а совершенно
здоровое и понятное чувство
национального
само-сознания, ощущение своей
принадлежности к определенной
нации, гордость
за свой народ, то есть
патриотизм.
Можно возразить, что понятие
"национализм" содержит в
себе любовь к своему и
ненависть к чужому. Но,
во-первых, где та грань, которая
разделяет "свое" и
"чужое"? Ведь любой
антинационалист, даже если он
одной национальности со
своими идеологическими
противниками, с их точки зрения
будет "чужим", не
чувствующим своей
национальной крови. Во-вторых,
даже если национализм
подразумевает установку
"любя свое, ненавижу
чужое", то патриотизм
предусматривает не только
любовь к своему, но и уважение к
чужому.
В статье "Naciisma esperantismo
eblas!"
("Националистический
эсперантизм
возможен!"), опубликованной в
печатном органе Российского
народного движения
за международный язык
эсперанто "PREM-bulteno" N 2
(5) (апрель 1998 года),
говорится о так называемом
"здоровом" и
"больном" национализме и
предлагается пропагандировать
эсперанто среди
"здоровых" националистов.
Исходя из вышеизложенной точки
зрения на понятие
национализма,
национальности и патриотизма,
берусь утверждать, что не может
существовать
такого деления, ибо, что
"здоровый", что
"больной", национализм
остается
национализмом, и ключевым
словом в его определении
остается слово
"ненависть".
"Здоровый" национализм,
проявления которого
описываются в
упомянутой статье, - это, судя
по всему, патриотизм,
ключевым словом в
определении которого является
"любовь". Нельзя смешивать
эти понятия, сбивая
с толку тех читателей, которые
не очень разбираются в
терминах и могут легко
подменить одно понятие другим.
Кстати, в эсперанто слова
"отец" (patro),
"патриотизм" (patriotismo),
"Родина", "Отечество"
(Patrio) - однокоренные.
У психологически отягощенного
националистическими
проблемами индивида
эсперанто вызовет
естественное отторжение в виде
негативной реакции уже хотя
бы на неродной латинский
алфавит, на слова, написанные
на <нерусском> языке,
не говоря уж о "внутренних
идеалах" эсперанто -
взаимном уважении наций,
дружбе и т. д. Индивида со
здоровой установкой на
патриотизм, напротив,
международный язык не
оттолкнет - подсознательно он
понимает, что эсперанто
не грозит вторжением в его
национальную среду, в его
национальное сознание и
подсознание. Этот индивид не
начнет патологический поиск
чего-то
враждебного, направленного
против его национальных
чувств, что якобы несет в
себе латинский алфавит.
Идеи эсперанто прекрасно
сочетаются с идеями
патриотизма, дополняя любовь к
своей стране, к своему народу
уважением к другим народам и
пониманием их
интересов, что позволяет
интересы своей нации
осуществлять с учетом
интересов других наций. Если бы
такая подсознательная
психологическая
установка имелась у
большинства населения нашей
планеты, не было бы
многочисленных кровопролитных
захватнических войн.
У каждого эсперантиста есть
своя Родина, на любых встречах
эсперантистов
участники перечисляются с
непременным указанием, из
какой они страны.
Эсперантисты не
рассматриваются в отрыве от
своего государства, от своей
Родины, и каждый эсперантист
ощущает себя принадлежащим к
определенной
национальности, то есть
причисляет себя к общности
людей, связанных единым с
рождения языком, общностью
религии, культуры, территории,
и параллельно, а
не в противовес, он ощущает в
себе и принадлежность к
сообществу
эсперантистов, то есть людей,
также объединенных общностью
единого, второго
для всех них языка - языка
эсперанто, культуры, созданной
на основе этого
международного языка, идеей
взаимного уважения наций,
заложенной в основе
эсперанто.
Отвечая на вопрос, заданный в "PREM-bulteno",
возможен ли
националистический
эсперантизм, абсолютно
однозначно отвечу: нет. Но
возможен, и это абсолютно
нормально и происходит в
каждой стране, эсперантизм
национальный, когда
любовь к своему отечеству не
сочетается с ксенофобией,
ненавистью ко всему
чужому.
Создатель международного
языка эсперанто Л. Заменгоф
чувствовал, однако, что
для создания гуманистического
общества недостаточно идеалов,
заключенных в
идее общего нейтрального
языка. Какая идея несет в себе
то духовное начало,
которое поможет остановить
сползание к ненависти и не
допустить повторения
печального пути Югославии и
многих других стран, прошедших
через геноцид?
Безусловно, многие скажут, что
такое духовное начало несет в
себе
религиозная идея. При этом
каждый будет говорить, что
гуманистической
направленностью и истинной
духовностью обладает именно та
религия, которую
исповедует сам отвечающий.
Отношения между различными
религиями очень
напряженные, да это и понятно,
потому что каждая из них
претендует на
абсолютную истинность. Таким
образом, получается, что
религиозная идея сама
является подпиткой для
раздувания вражды, потому что
имеет под собой ту же
психологическую основу, что и
националистическая идея -
группоцентризм,
когда хороши и полезны только
члены своей группы, а все
другие - враги.
Такая психологическая основа
религии наглядно видна всем:
многолетняя вражда
католиков и протестантов в
Северной Ирландии,
воинствующий ислам на южных
окраинах России, негативное
отношение русской
православной церкви ко всем
другим религиям на территории
России (если не явное, то
скрытое) и т. д.
Но все же, несмотря на это,
многие отмечают положительное
влияние Слова
Божия - именно не религии,
разделяющей людей на
православных, католиков,
протестантов, свидетелей
Иеговы и прочие религиозные
группировки, а Слова
Божия, то есть информации,
через которую Бог обращается
конкретно к душе
каждого человека - к тебе, ко
мне, а не к массам. Тогда
исчезает и "стадное
чувство", разрушается
психологическая установка на
группоцентризм.
Л. Заменгоф создал свою,
нейтральную религию -
гиллелизм, в которой
попытался отказаться от
привязки к группированию по
религиозному принципу и
объединить все главное, что
заложено в Слове Божием, в
некую "общую"
религию, три принципа которой
мог бы разделить любой человек.
Вот что писал
по этому поводу сам Заменгоф:
"Гиллелизм не
представляет собой какую-либо
секту или реформированный
иудаизм, так как фундаментом
ему служит не какая-нибудь
существующая уже
религия, измененная в духе и по
произволу той или иной горсти
людей, а
только тот природный разум и то
природное религиозное чувство,
которые общи
всем людям. По идее своей
религия гиллелитов существует
с незапамятных
времен в сердцах всех людей.
Вся сущность ее заключена в
следующих трех
пунктах:
1. Мы признаем существование
Высшей Силы, управляющей миром,
и Силу эту мы
называем Богом. Атеисты могут
называть эту Силу Природой.
2. Законы свои Бог вложил в
сердце каждого человека под
формою Совести;
послушайся поэтому голоса
совести своей, ибо это есть
никогда не умолкающий
голос Бога.
3. Сущность всех законов, данных
нам Богом, выражается формулой:
"Поступай с
другими так, как бы ты хотел,
чтобы другие поступали с тобою,
и не делай
никогда ни явно, ни тайно таких
поступков, о которых твой
внутренний голос
говорит тебе, что они Богу не
нравятся".
...Это должно абсолютно и
навсегда отделить вопрос
религиозный от вопросов
национальных и искоренить,
наконец, то прискорбное
явление, которое мы
замечаем во всех существующих
религиях и которое принесло
уже так много
несчастий человечеству и так
изуродовало суть религий, - а
именно: что
каждая религия, благодаря
богослужебному языку, связала
себя с какой-нибудь
одной или несколькими нациями,
сделалась неразрывно
национальною
принадлежностью определенных
народов, служит
низменно-эгоистическим
интересам этих народов и
вместо любви и истины сеет и
поддерживает только
обособленность и ненависть.
...Для устранения
межнациональной вражды нужно
принять не только общий язык,
но и всеобщие основы этики,
иначе говоря, - религию в лучшем
смысле этого
слова, основанную
исключительно на сердце и
разуме человечества".
Но эти простые и понятные
положения новой религии
потерялись во множестве
других религий, и попытка
создать не только общий язык,
но и общую религию,
основанную на этих простых
принципах, потерпела неудачу -
новая религия
растворилась во множестве
других и не была расценена как
"общая" религия.
Почти во всех странах
есть сейчас организации или
клубы эсперантистов.
Имеются и международные
организации, деятельность
которых обширна и
разнообразна. На эсперанто
издаются книги и журналы,
проводят международные
встречи, ведут радиопередачи,
ставят спектакли, а иногда и
объясняются в
любви. Страницы эсперанто есть
в интернете.
Во время Первой мировой войны
эсперанто-организации
нейтральных стран
старались помочь
эсперантистам в странах,
участвовавших в войне,
например,
наладив пересылку
международных писем.
В Советском Союзе существовала
крупная организация - Союз
эсперантистов
Советских Республик (СЭСР).
Издавались книги и журналы,
велись
радиопередачи, в
"Ленинградской правде"
даже был уголок эсперантиста.
Но
наступил 1937 год, и под кровавое
колесо репрессий попали и
советские
эсперантисты. Были арестованы,
а затем расстреляны почти все
руководители
СЭСРа, было арестовано более 30
тысяч рядовых эсперантистов.
Вернулись
немногие. В 1956 году, когда
начинался мой путь в эсперанто,
я познакомилась
с некоторыми старыми
эсперантистами, пережившими
арест, лагерь и ссылку.
Среди вернувшихся
"оттуда" был и артист
Московского театра им.
Ленинского
Комсомола Николай Рытьков. Это
был очень талантливый артист,
исполнявший в
театре главные роли,
замеченный Станиславским. Но
он был эсперантистом и не
избежал ареста. Вот как в одном
из интервью, данном в 1968 году в
Лондоне,
он рассказывал о своем аресте:
"Это случилось в ночь с 21 на 22
марта 1938
года. После спектакля я еще не
спал. Мы с женой читали
переписку Флобера:
Послышался звонок в дверь.
Вломились офицер и солдаты
НКВД, закричали "Руки
вверх!", обыскали меня, но не
нашли никакого оружия. После
этого начался
обыск, который продолжался
пять часов. Они искали какие-то
шпионские
материалы. Неужели они сами
верили этому? Они обыскали
огромный сундук с
моими письмами, полученными
из-за границы, и забрали с собой
почти все. Меня
отвезли в главную тюрьму -
Лубянку.
Я и представить себе не мог,
проходя мимо этого страшного
дома, какие адские
пытки совершаются там. Прежде
всего поражал вид заключенных.
Они мертвенно
бледны, с синяками под глазами,
совершенно измученные,
обезумевшие. Я
подумал, что они виновны, а я
попал сюда по ошибке, но затем
все это пережил
и я. И у меня были синяки под
глазами, и я, спортсмен, много
раз падал в
обморок во время допросов. Меня
обливали холодной водой и
продолжали допрос.
От меня требовали, чтобы я
назвал своих сообщников и
рассказал о моей
шпионской деятельности.
Каждому арестованному
эсперантисту было предъявлено
обвинение в том, что он
является активным членом
международной шпионской
организации, которая на
территории СССР скрывалась под
именем СЭСР.
Я все отрицал и ничего не
подписал, и был подвергнут
жестоким пыткам."
Пережив восемь лет заключения
в лагере на Колыме и десять лет
ссылки в
Норильске, Николай Рытьков в 1956
году вернулся в Москву и,
продолжая
артистическую деятельность, в
то же время очень активно
включился в работу
по восстановлению
эсперантисткого движения в
СССР.
В фашистской Германии
репрессии против
эсперантистов начались еще
раньше,
чем в СССР.
Профессор Ульрих Линс из
города Кёльна проделал
огромную работу, исследуя
историю репрессий против
эсперантистов в разных
странах. Результатом этой
работы стала книга "Опасный
язык" (около 600 страниц).
Первое издание этой
кни-ги появилось в
издательстве "Прогресс"
на языке эсперанто в 1990 году. А
недавно в Москве в
издательстве "Impeto" вышел
русский перевод. Вот что
рассказывает профессор Линс о
преследованиях эсперантистов
в Германии.
После Первой мировой войны
эсперанто в Германии получило
поддержку
государства. Но
распространение эсперанто
среди рабочих вызвало
негативное
отношение буржуазии.
Национал-социалисты считали,
что эсперантисты
занимаются делом, отвлекающим
от истинного патриотизма. Они
называли
эсперанто языком евреев и
коммунистов, и даже Гитлер
писал об этом в своей
книге "Mein Kampf", еще до
прихода к власти. После того
как Гитлер стал
главой германского
государства, был запрещен
Интернационал
пролетариев-эсперантистов,
арестованы многие активисты,
но продолжала свою
деятельность Германская
эсперанто-ассоциация (ГЭА). Ее
руководство старалось
приспособиться к идеологии
фашизма, и часто на страницах
журнала "Германский
Эсперантист" появлялись
статьи с самооправданием в
ответ на критику со
стороны национал-социалистов.
От каждого руководителя группы
на местах
требовалось письменное
подтверждение, что он не еврей,
не симпатизирует
марксизму и будет
информировать власти об
антигосударственных
элементах.
Позже возникла даже нацистская
эсперанто-организация, которая
повела атаку
на ГЭА, требуя, чтобы та приняла
в своем уставе "проарийский
параграф", в
соответствии с которым евреи
должны были быть исключены из
организации.
После некоторого
сопротивления ГЭА уступила
этим требованиям, и в 1935 году
было объявлено, что членами ГЭА
могут быть только немцы.
С 1935 года в прессе началась
усиленная антиэсперантская
кампания.
Последовал приказ Бормана,
заместителя Гитлера, не
разрешающий членам
национал-социалистической
партии участвовать в
эсперантских группах. Была
также запрещена ГЭА, несмотря
на ее стремление
приспособиться к режиму.
В странах, оккупированных
Германией, и в
странах-союзниках Германии
деятельность эсперантистов
была ограничена или запрещена.
Это касалось
Австрии, Чехословакии, Франции,
Норвегии, Бельгии, Голландии,
Дании,
Португалии, Испании, Италии,
Венгрии, Болгарии.
Следует отметить, что немало
эсперантистов участвовало в
подпольной
антигитлеровской борьбе.
Например, в Дании немецкий
солдат-эсперантист
провел секретную телефонную
линию из немецкого штаба в дом
одного из датских
эсперантистов. Это дало
возможность прослушивать
разговоры и предупреждать
датских евреев о готовящейся
депортации. Многие
эсперантисты были
арестованы, заключены в
концлагеря. Обо всем этом
рассказано в книге
Ульриха Линса.
