Знаем ли мы украинскую ночь?
Нет, мы не знаем украинской ночи.
В.Маяковский
"ДОЛГ УКРАИНЕ"

"ФАНТАЗЕР" МИХАИЛ СЛАБЧЕНКО
Юрий ШАПОВАЛ, профессор, доктор исторических наук

      Именно так - "фантазером" - назвала как-то Михаила Елисеевича Слабченко, известного украинского ученого-историка, Наталья Полонская-Василенко. Она имела в виду то, что академик был погружен в свою внутреннюю жизнь, нередко не понимал (а может и не хотел понимать) реалии жизни. Однако кажется мне, что его можно назвать "фантазером" и в несколько другом смысле.

      "УКРАИНИЗАТОР" ОДЕССЫ
      "Преданный патриот и фактически тот, кто "Вольный город Адесу", эту твердыню московской экспансии, своей и своих товарищей неутомимой деятельностью превратил в твердыню украинской политической акции и сыграл первостепенную роль в популяризации и в выучивании украинского "Черноморья" и украинского, а не московского "Юга". Если сегодня Одесса украинский город, то прежде всего мы должны благодарить Михаила Слабченко и его единомышленников, которые первыми украинизировали Одессу и которую так боялся потерять московский мещанин, в свое время так твердо ею овладевавший. Но тот мещанин бесповоротно-таки ее потерял, как и Харьков. Одесса и Харьков были крепкими гнездами московского мещанина, но в Харькове был украинский историк-академик Багалий, а потом - Хвылевой, а в Одессе - Михаил Слабченко".
      Вот этими словами Семена Пидгайного, автора книги "Украинская интеллигенция на Соловках", весьма точно передана та роль академика Михаила Слабченко в создании центра украиноведения в Одессе. Однако сначала - несколько слов о жизненном пути. Он родился 9 июля 1882 года на Нерубайских хуторах возле Одессы. Вот что он сам вспоминал: "Семья была большая, нищета еще больше. Мы вечно полуголодали. Поэтому папа очень рано втянули меня в каменщицкую работу… Учили меня сначала дома, потом в начальной школе, где не проходило дня, чтобы учитель и учительница не назвали бы учеников "глупыми хохлятами", "тупыми и ленивыми хохлами", "хохлацкими мазницами".
      Это он запомнит на всю жизнь и никогда с его стороны не будет пощады тем, кто каким-либо образом будет унижать значение украинского слова, культуры, традиций. Впрочем, в значительной степени это определялось еще и особенностями его характера - въедливого, ироничного. Именно за это его исключили из духовной семинарии, а вот Новороссийский (Одесский) университет он закончил, хотя и не без приключений, поскольку за неуплату за обучение его отчислили, а потом восстановили в студенческих рядах. Причем учился на историко-филологическом и юридическом факультетах.
      Еще накануне поступления в университет (учиться он начал в 1903 г.) Слабченко женился, а в 1904 году у него родился сын Тарас, который по примеру отца станет историком. С первой женой Людмилой Ивановной он развелся в 1926 году, а его второй женой стала его бывшая студентка Инна Пятницкая.
      Довольно рано Слабченко проявил себя как ученый. Уже в 1909 году была напечатана его монография "Малорусский полк в административном отношении" и эта книга стала заметным явлением. Кстати, у Слабченко были способности не только ученого. Он рисовал, по некоторым сведениям, писал музыку, стихи, новеллы, рассказы, небольшие повести, портреты и короткие биографии своих друзей, которые любил им зачитывать. Печатался в периодике, его перу принадлежит несколько языковедческих исследований и очерков, обзоров художественной жизни, театральных рецензий и тому подобное.
      Однако несомненно главной "фантазией" его жизни стало "украинизаторское" дело. Еще в студенческие годы у него установились контакты с известными учеными-украинистами - Николаем Сумцовым, Дмитрием Багалием, Михаилом Грушевским, хотя с последним (по его инициативе) отношения внезапно были разорваны, что в 1920-е годы приведет к вражде двух академиков.
      Первые (неудачные) попытки создать в Новороссийском (Одесском) университете кафедру украинской истории предпринимались в 1906-1907 годах. Они связаны с деятельностью Александра Грушевского, брата М. Грушевского, и студенческой украинской общины, одним из лидеров которой был как раз Слабченко. В 1918 году он возобновил эти усилия, используя опыт, приобретенный в дореволюционных научных обществах (прежде всего в Одесском библиографическом обществе). Его коллегами в этом деле сперва были П. Клепатский, М. Гордиевский, а в 20-е годы - В. Герасименко, К. Копержинский, А. Музычка и некоторые другие украиноведы-одесситы. Бурные события гражданской войны не дали возможности довести это дело до логического завершения.
      В августе 1923-го была создана Одесская комиссия краеведения при Всеукраинской академии наук (ВУАН), которая de-facto выполняла функции филиала Всеукраинской академии наук. Слабченко избрали председателем социально-исторической секции. В марте 1926 года в Одессе было создано при ВУАН Одесское научное общество, которое дало возможность осуществить давнюю мечту Слабченко. Благодаря неутомимому труду, исключительной энергии и авторитету ученого социально-историческая секция Одесского научного общества при ВУАН стала центром исследования украинской истории и экономики.
      Сам Слабченко в своих автобиографических заметках записал: "В высшей школе давление на украинский язык было таким, что решались читать по-украински только я и Музычка. Очевидно, думалось мне, это происходит исключительно от нашей малой национальной сознательности и культурности. Значит, национальное украинское дело только в наших же украинских руках". Эта мысль и тешила, и вдохновляла Слабченко на реализацию его "украинизаторских" фантазий.
      Социально-историческая секция наладила деловые отношения с академическими учреждениями - Исторической секцией, комиссиями по изучению истории западно-русского и украинского права, археографической и так далее. Слабченко разработал целый ряд планов по изданию и исследованию богатейшего наследия одесских архивов и библиотек. Важно и то, что секция стала руководящим центром по объединению усилий государственных и общественных научных учреждений, широких кругов общественности Одессы по изучению украинской истории и культуры.
      Наконец, в Одесском научном обществе при ВУАН под руководством Слабченко была подготовлена когорта молодых исследователей украинской истории и культуры. Содействовало этому то, что социально-историческая секция в 1927- 1930 годах издала пять номеров своего печатного органа - "Записок". В них публиковались работы учеников Слабченко, а сам он выполнял функции редактора и спонсора. "Записки" были одобрительно встречены научной общественностью и убедительно засвидетельствовали, что в Одессе успешно идет формирование центра украиноведческих исследований.
      По оценке компетентных исследователей, секция под руководством Слабченко стала заметным явлением в научной и культурной жизни Одессы. В частности, члены секции были ядром социально-исторической секции Одесского научного общества, преподавали историю Украины на украинском языке (последнее имело для Одессы особое значение), выступали с научно-популярными лекциями и статьями, помогали Одесской государственной научной библиотеке в составлении каталога "Ucrainica" и обработке ее рукописных фондов и так далее.
      "Где бы я ни был, - напишет впоследствии сам Слабченко, - в каких бы условиях не находился, я всегда служил науке. И кое-что для науки я сделал. Я заложил фундамент для истории украинского права периода гетманщины, я открыл экономическую историю Украины, я построил новую историю Украины. Что хуже, что лучше, с большими или меньшими ошибками, но это было мною сделано".

      ОТ "УКРАИНИЗАТОРА" ДО "КОНТРРЕВОЛЮЦИОНЕРА"
      Процитированные выше слова являются бесспорным доказательством заслуг Слабченко перед наукой, его примечательной роли в условиях политики "украинизации", проводившейся после ХII съезда РКП(б). Однако эти сами вышепроцитированные слова объясняют, почему, когда началась фабрикация дела "Союза освобождения Украины" ("СОУ") ученый был обречен на то, чтобы оказаться среди тех украинских интеллектуалов, которых объявили носителями "украинского буржуазного национализма".
      Поэтому не случайно среди 250 томов дела "СОУ" есть и дело академика Михаила Слабченко. Именно его "драматурги" из тогдашнего ГПУ УССР сделали лидером "одесского филиала" (в который были включены также его сын Тарас Слабченко и преподаватель одесских индустриального и мельничного техникумов Кирилл Панченко-Чаленко).
      В обвинительном заключении, которое на основе материалов предварительного следствия подписали начальник секретного отдела ГПУ УССР Валерий Горожанин и начальник II отдела Борис Козельский, среди прочего читаем: "...Привлечены к участию в организации "СОУ" - Слабченко Михаил - членами центра "СОУ" С.А. Ефремовым и А. В. Никовским, а Слабченко Тарас и Панченко-Чаленко - Слабченко Михаилом и А. Никовским по директиве центра "СОУ" и под непосредственным руководством Михаила Слабченко организовали в Одессе филиал "СОУ", где в течение 1926-1929 гг. осуществляли организационную деятельность в соответствии с программой и задачами "СОУ"... Признали себя виновными".
      Архивные документы свидетельствуют, что Слабченко был одним из немногих, кто сразу же признал свою вину (кроме него это сделали с самого начала член коллегии адвокатов, юрисконсульт "Молочар союза" Зиновий Моргулис и научный сотрудник ВУАН Владимир Страшкевич). Остальные обвиняемые сначала отвергали свою причастность к какой-либо контрреволюционной деятельности, в частности к "СОУ", отстаивая свою лояльность к советской власти. В своей покаянной записке Слабченко вполне в стиле своих фантазий спрашивал: "Откуда же мы, "СОУ", взялись? Мы - исторические дезертиры. Мы - порождение кризиса роста и расцвета пролетарской государственности". Откуда взялись такие покаянные "фантазии"? Почему 47-летний академик так быстро признал "грехи", которых не совершал?
      Дело в том, что бригада следователей удачно применила индивидуальные методы шантажа к каждому из обвиняемых в участии в "СОУ". За месяц до ареста Слабченко - 20 декабря 1929 года был арестован его сын Тарас, преподаватель рабфака Одесского мединститута и Одесского рабочего университета, секретарь Одесского научного общества при ВУАН. Кстати, Тарас Слабченко, как и писательница Людмила Старицкая-Черняхивская, сначала показали, что узнали о "СОУ" из сообщений в прессе. Арест сына, как свидетельствуют документы следственного дела, и оказался тем рычагом, с помощью которого следствие сравнительно легко добывало из Слабченко необходимые признания.
      19 января 1930 года начальник 1 отделения секретного отдела ГПУ УССР Виктор Блюман подписал постановление "о привлечении к ответственности и об избрании мер пресечения" в отношении Слабченко. 20 января академик был уже под стражей и в этот же день начались допросы. Обратимся к протоколу того же 20 января. Слабченко вспоминает, как приблизительно в апреле 1926 года его посетил Андрей Никовский, научный сотрудник ВУАН, а в прошлом влиятельный политический деятель.
      Пересказывая свой разговор с Никовским, Слабченко отмечает: "Из сказанного наметилась канва для разработки программы будущей организации... В моей же хате, тут же за столом, намечена была та программа. Вот основные черты его: а) Украина превратится в мелкобуржуазное государство; б) она идет на доучку к капитализму западноевропейского или американского типа; в) превращается она в страну фермеров, которые живут долгосрочной арендой (по австралийскому или новозеландскому образцу 90 годов) на национализированной земле; г) что нужны Украине индустрия и для субсидирования крестьян-фермеров деньги, то очевидно бывшим помещикам таки придется дать деньги в виде откупа; д) придется дать чужестранцам, как то делают большевики, концессии; е) концессии и возвращенные чужестранцам предприятия откроют Украине кредиты за границей; ё) предприятия однако местных бывших (зем.) предпринимателей лучше всего отдать сильно централизованной кооперации типа бывшего централа; ж) т. н. субъективно-публичные права, уже осуществленные большевиками, оставить в полной силе; з) церковь сделать хорошим чиновником нового государства; и) национальности уравнять в правах, дав украинской преимущество; й) интеллигентскую чепуху в виде выборного начала отбросить, заменив ее началом назначения; к) Советы оставить, заменив их так, чтобы в них крестьяне имели преимущество на периферии, а в городах повернув в консей французского типа; л) в осуществлении этой программы участвуют все укр. партии, как то было в Нац. Союзе. Вести такую организацию контрреволюционную в Одессе и Одесщине должен был я. Но организация должна была быть всеукраинской и во главе ее должен был стать человек, преданный украинской государственной идее и с чистым именем, как вот академик Ефремов".
      Как свидетельствуют документы, дальнейшие допросы были только расшифровкой, подтверждением, расширением этой версии создания "СОУ" и его филиалов. Чрезвычайно удивительно (и грустно) читать то, как Слабченко старательно выискивал признаки своей "вредительской" деятельности. Например, он показал, что "мной не в одной мере преподавался курс истории Украины… Так, я старательно отмежевывал историю древнего (раннефеодального) периода Украины от русской; доказывал, что история Московии началась несравненно позже нашей и напирал на слово "Украина" еще во времена IX-XI столетий…"
      На допросе 29 января 1930 года Слабченко наконец произносит то, чего от него ждали: "Организация заведена была года 1926 в моем жилище. В состав ее я наметил проф. Герасименко, Гордиевского, Копержинского и своего сына. Двух последних, впрочем, имел на особом счету, поскольку Копержинского очень мало знал, а у сына даже не спрашивал его согласия - у меня от сына не было тайн и он молчаливо стал нашим членом". Вот такая фантазия: сделал сына "контрреволюционером", даже не сообщая ему об этом.
      Отдельно в деле было обращено внимание на отношения Слабченко и Грушевского. Причем первый, вспоминая, как именно об этом его расспрашивал Сергей Ефремов, убеждал его, что "слухи не имеют под собой оснований". "С М. Грушевским, - настаивал Слабченко, - у меня не было согласия в исторической науке почти ни по одному вопросу. Я язвительно критиковал его и тем самым подсекал его авторитет". Что правда, то правда.
      Нет сомнений в том, что настроен Слабченко был типично для того слоя украинских интеллектуалов, которые критически воспринимали большевистскую власть. Другое дело заключается в том, что он не делал того, что ему приписали. 27 января 1930 года прокурор ГПУ УССР Лев Крайний подготовил на имя уже упомянутого Блюмана предложение о предъявлении Слабченко обвинения, 31 января это было сделано. 21 февраля академик получил копию обвинительного заключения по своему делу.
      Несколько раньше, 7 февраля 1930 г., Слабченко, в соответствии с законами тоталитарного общества, покаялся, написав собственноручно показания. "Мы, - писал он, в частности, - боялись сгореть в огне революции, забыв, что революция расчищает путь для новых порядков. Из нас, укр. интеллигенции, много историков, но все мы экзамен по истории в пролетарской революции не сдали".
      Однако раскаяние не помогло. Слабченко попал на скамью подсудимых по делу "СОУ" (процесс проходил в марте- апреле 1930 года в стенах Харьковского оперного театра, за что получил от современников название "театр в театре") и был осужден на 6 лет лишения свободы с поражением в правах на 2 года. Отбывание срока в Ярославском политизоляторе и на Соловках, в ужасном Саватеевском изоляторе, сломали теперь уже бывшего академика (его исключили из ВУАН). И если в харьковской тюрьме, где он находился до декабря 1930 года, он еще работал и с помощью присланных академиком Дмитрием Яворницким материалов писал статьи "Січова пушкаря" и "Запорозька культура", то накануне освобождения из Соловков у него были совсем другие мысли. "Замученный и поседевший, - вспоминал Семен Пидгайный, - он не проявил никакого восхищения будущей свободой, поскольку знал, что перед ним стелется нелегкий путь "спецпоселенца" в каком-то глухом закутке Карелии или Сибири". Так оно и произошло.
      После освобождения в январе 1936 года Слабченко работал в городе Кировске Ленинградской области, в тресте "Апатит" бухгалтером. Он даже смог приехать к сыну, внучке и невестке, которые жили в городе Первомайске (современная Николаевская область). "Большой террор" 1936-1938 годов принес новую трагедию: в октябре 1937-го расстреляли сына Тараса, осудили невестку, а самого Слабченко еще на 10 лет лишили свободы. В 1942 году в "Историческом журнале" появился последний печатный труд ученого - небольшая заметка "Проложное сообщение в предлетописной Руси".
      Однако академик не погиб. Он был на Колыме, в Уфе, Йошкар-Оле, а с 1944 года поселился под Астраханью. Он пережил и "ежовщину", и военное лихолетье, и в конечном счете был освобожден. После лишений в Астраханском крае в 1947 году он вернулся в Украину, где узнал о смерти второй жены и сына Бориса во время нацистской оккупации Одессы.
      Конечно, на нем лежало клеймо "врага" и "националиста", а потому неудачей закончились попытки Слабченко устроиться на работу в Киеве и Одессе. Сойдясь с первой женой, он поселился в городе Первомайске и некоторое время учительствовал. Среди старожилов города и до сих пор живет добрая память о нем. Однако вскоре его как "агента международного империализма" выгнали с работы и оставили без средств к существованию. Упокоился украинский академик 27 ноября 1952 года. Место его погребения остается неизвестным.
      В августе 1989 года Верховный Суд УССР реабилитировал Михаила Слабченко по делу "СОУ", а в марте 1990-го общее собрание Академии наук УССР восстановило его в составе академии. Постепенно происходит "реабилитация" и его научного наследия. Правдивая, объективная ее оценка, как и правда о характере, человеческих качествах, об обстоятельствах, в которых был репрессирован Михаил Слабченко, дадут возможность создать полнокровное его жизнеописание, четче понять его место среди других незаурядных личностей Украины ХХ века.
      …Рассказывают, что умер Слабченко просто на улице, идя через железнодорожный переход. Он упал, к нему подбежали люди и услышали такие его последние слова: "Боже, умирает ни за что украинский академик". Трудно сказать, было ли так на самом деле. Возможно, это "фантазии" прохожих. Впрочем, это уже и не имеет особого значения.

      (Опубликовано в газете "День", № 68, 16.04.2005 г.).

• Страница рассылки
• Архив рассылки
• Написать письмо автору рассылки