Виртуально Я

Публикации авторов самиздата. Новости, обсуждения, комментарии

Содержание выпуска.

1. Антип Ушкин. НАШ САМОЛЁТ.
2. Лиана Ди Лиани. Песня заката
3. Макс Роуд. Когда Марина спит.
4. Николай Манацков. Таёжный вальс.
5. Надежда Камзулина. Короткий разговор о вечном.
6. Николай Углов. Деревенское кино.
7. Николай Таранцов. Разговоры о смысле жизни за чашечкой чая.

Антип Ушкин. НАШ САМОЛЁТ.

мудрец, малец и патриот летели на борту...

«ну, всё, пипец!» - сказал пилот и выпрыгнул из ТУ...

увы, но мир несправедлив, реальность такова,

что, если пассажира - три, то парашюта - два!

«что делать? кто добро возьмёт?» - задумались друзья:

мудрец, малец... А патриот воскликнул гордо: «Я!

Я нужен Родине своей, в отличие от вас!»

и парашют схватил скорей, и крысой скрылся с глаз...

«ну, что же - вымолвил мудрец - немало я пожил,

бери-ка парашют, малец, живи и не тужи»

«и ты бери, ведь их же - два! - малец ему сказал, -

поскольку патриот-болван

рюкзак мой в спешке взял!»

Лиана Ди Лиани. Песня заката

Это целый роман, который никак на сможет уместиться в рассылке. Поэтому, только небольшая часть первой главы.

Глядя на подъезжающую телегу управителя, Иви выпрямилась, потирая затекшую спину. Посевное время подходило к концу, и пока муж трудился на господских полях, она вручную обихаживала их собственный, не бог весть какой надел.

- Садись в телегу, - вместо приветствия буркнул управитель. Ему тоже в посевную пору была дорога каждая минута, и крюк к дому Гастона и Иви не улучшил настроения.

- Случилось что? - поинтересовалась Иви, припрятав мотыгу в кусты и без пререканий подходя к телеге.

- Велено в замок доставить, - тоном показывая, что все остальное его не касается, ответил управитель.

Молча, забравшись в телегу, Иви облокотилась на настил руками, давая спине передышку. Знает ли Гастон, что ее забрали в замок, подумала она. Не знает сейчас, так узнает к вечеру и намнет ей бока. Совсем как во вторую брачную ночь, когда крепко саданув в живот вернувшуюся из замка новобрачную, мрачно предупредил: «Не потерплю господского подарочка». И бил ежевечерне до первой женской крови, пока не убедился, что право господской первой ночи обошлось без «подарочка». Только вот и своих деток за два года, прожитых вместе, у них тоже не появилось.

Гастон был не так уж плох для Иви, во всяком случае, она к нему довольно быстро притерпелась, лелея надежду на уют собственного семейного очага. Бить ее, он больше не бил, работать им обоим приходилось не больше и не меньше, чем прочим, да и понимать друг друга, они уже научились без слов.

Только вчера успела порадоваться, что все вроде хорошо, и нате вам, как сглазила.

Иви не была в замке с той самой приснопамятной первой брачной ночи. И искренне надеялась, что больше не придется. Надеялась, но умом понимала, - зря.

Вот и сейчас, пока телега грохотала по опущенному подъездному мосту, Иви вглядывалась в узкие окошки донжона в безуспешной попытке понять - что им может быть нужно от нее?

- Иви, никак ты? - неверяще-радостно окликнула ее Мартина, как всегда, шествовавшая по двору с большой корзиной, прижатой к костлявому бедру.

- Я, - Иви соскочила с телеги и подошла к кухарке. - Что нового-то?

Старая подруга сразу поняла смысл вопроса.

- Госпожа Аликс пожаловала.

Так ее вызвали из-за приезда господской дочки? У Иви чуть-чуть отлегло от сердца. От госпожи Аликс она хорошего не ждала, но все же... может и обойдется.

Мартина взялась проводить ее к госпоже, и они вместе зашагали по узким замковым лестницам и коридорам.

Госпожу Аликс Иви не видела давно - сама она почти два года не бывала в замке, а дочка барона де Вуазена год назад вышла замуж за графа де Ге, победившего в турнире, устроенном бароном специально для этой цели, и увезшего жену в далекий Лангедок.

Замужество пошло ей на пользу, отметила Иви. Во всяком случае, госпожа Аликс стала еще холенее и изнеженнее, а ее наряды и драгоценности - еще богаче.

- Сабо сними и подойди, - брезгливо поморщившись, велела она Иви. Но Иви и свои ноги сочла недостаточно чистыми для такого яркого, диковинного гобелена, что по желанию госпожи расстелили прямо на соломе, покрывавшей пол, поэтому, разувшись, бочком обогнула восточное чудо.

Макс Роуд. Когда Марина спит.

- Девушка, осторожнее! - чья-то сильная рука спела схватить в Марину в тот момент, когда она уже была готова упасть, бегом бросившись по скользкому асфальту к подошедшему на остановку автобусу.

- Спасибо! - Она оглянулась на своего спасителя: коричневая дубленка с волчьим воротником, под ней чёрный деловой костюм, белая рубашка, красный галстук, хорошо начищенные ботинки, приятное, хотя и довольно крупное лицо с располагающим выражением, тёмные, немного вьющиеся волосы — красивый мужчина.

- Эй! - подняв руку, он привлёк к себе внимание водителя автобуса. - Подождите, уважаемый! Идите, девушка - он без вас не уедет.

- Спасибо, - вновь повторила Марина, но сделав пару шагов, остановилась. - Ой!

- Что такое? - спросил он.

- Извините... пусть он едет. Кажется, я все же слегка вывернула ногу. Сейчас... я немножко посижу, а там и следующий подъедет.

- Вам помочь? - он вновь взял её под руку.

- Н-ничего, я справлюсь.

Несмотря на её возражения, незнакомец довел Марину до остановки и бережно помог присесть, перед этим заботливо протерев рукой мокрую лавку.

- Спасибо! - ещё раз повторила она, и поставив рядом сумку, потёрла ноющее колено. - Ох уж эти дворники! Снег-то они убирают, а вместо него остаётся голый лёд. А ещё каблуки эти...

- Сильно болит? - мужчина внимательно, с явным интересом, посмотрел на Марину, которая, хотя и выглядела ровно на свои двадцать семь, но была весьма и весьма симпатичной.

- Нет, пройдёт. Я несколько лет назад травмировала эту ногу, теперь её лучше поберечь, но вот иногда случаются и такие неожиданности.

- Понятно, - мужчина осмотрелся. - А вам куда ехать? Может быть, я даже смогу вас подвезти. У меня машина тут неподалёку.

- Да не надо, - Марина привстала, пробуя больную ногу. - Мне всего лишь до метро. Тут три остановки.

- А я через пять минут вернусь, - пообещал незнакомец. - Подождите меня, пожалуйста. Я теперь чувствую за вас ответственность, а для меня это многое значит. Подождёте?

- Ну, хорошо, - Марина впервые улыбнулась. - Если вы настаиваете...

- Больше! Я умоляю!

Незнакомец оказался пунктуален — ровно через пять минут к остановке подъехал длинный черный седан. Мужчина хотел было выйти, чтобы открыть даме дверь, но требовательный сигнал подъехавшего сзади автобуса заставил его лишь торопливо открыть боковое стекло и махнуть Марине рукой:

- Садитесь!

Продолжение смотрите на сайте.

Николай Манацков. Таёжный вальс.

Караваном седым облака

Уплывают в далекие дали:

Значит - снова в дорогу, пока

От романтики мы не устали.

Пахнет солнцем разбуженный лес

И смолою мохнатые ели -

Не прожить нам без этих чудес,

Как весной без звенящей капели!

Из-за стайки кудрявых берез

Нагадает кукушка на старость

Перестуки вагонных колес,

От нелегких маршрутов усталость.

И в тяжелых, сырых сапогах

Лабиринтами троп неизвестных

Из походов несём в рюкзаках

Запах дыма и новые песни.

Над рекой гаснут искры костра,

Растворяясь в остатках заката,

Спят в палатках своих до утра,

Утомленные за день, ребята.

Снятся им звездопадов дожди

И туман над тайгой голубою,

А рассвет, что встаёт впереди -

Их в дорогу зовёт за собою.

Слушайте и смотрите автрское исполнение на сайте.

Надежда Камзулина. Короткий разговор о вечном.

- Кто вам сказал, что вы умрёте?

- Не сомневайтесь, так и есть.

- Я думал глупость не в почёте!

- Какая пафосная речь!

- Но, Боже мой! Вы, что ж, не в курсе?

Я, в самом деле, не пойму?

- Какие пышные ресурсы!

Пожалуй, я у вас займу.

- Да перестаньте, в самом деле!

Смерть лишь божественный урок.

- Скорей здесь дело в нашей вере,

Не каждому поёт сверчок.

- Так вы прагматик? Или циник?

Что до меня, я – фаталист.

- Вы перепутали, я физик,

А вы, уж точно “реалист”.

- Послушайте, причём тут вера?

Душа бессмертна, вечен круг.

- Мне видится в словах подмена,

Смерть либо враг нам, либо друг.

- Я не согласен с утверждением,

Мы к совершенству держим путь.

- Науке нужно подтверждение,

Средневековье не вернуть.

- Ну хорошо! Тогда скажите,

Откуда этот мир возник?

- Вы любопытство утолите,

Когда наступит светлый миг.

- Прошу прощенья, я растерян,

Что вы имеете в виду?

- Ответ в истории затерян,

Уж, извините, я пойду.

- Но доказательства не скроешь,

Я сам там был и видел свет!

- Вот так всю жизнь, ты землю роешь,

А выскочкам дают билет!

Короче, я в научной сфере,

Лишь в этом храме я адепт.

- Воздастся нам по нашей вере,

Я понял – смертны вы, я нет!

Николай Углов. Деревенское кино.

В 1950 году в нашей глухой сибирской деревне произошло невероятное событие. В небе раздался гул и вскоре над селом показался двукрылый самолёт. Это было для всех неслыханное явление – никто никогда здесь не видел самолёта. Вся деревня замерла от неожиданности, все бросили свои дела и задрали головы в небо, где кружил самолёт. Он пролетел низко-низко раз десять, всполошив всех собак, ребятишек и взрослых. Все гадали: а вдруг сядет? Мы метались по деревне туда-сюда, гадая, куда он может приземлиться. И он, действительно, сел на стерню недалеко от нас на другом берегу реки на ровном поле. Не знаю, что его привело к нам. Может кого – то отвозили на срочную операцию, возможно, прилетел большой начальник, а может, была какая-нибудь неисправность. Мы помчались, крича, к самолёту:

- Ура! Самолёт сел! Вот это да! Здорово!

Собралась вся деревня – мужики, бабы, дети. Из кабинки выпрыгнул, затянутый в кожу, улыбающийся молодой белозубый лётчик:

- Здорово были, люди! Как деревня называется? Вдовино? Эк, куда меня занесло! Невесты красивые есть у вас? Ну ладно, посмотрите самолёт. А, может, молочка попить дадите?

Двукрылый гигант очаровал всех. Все трогали колёса, крылья, обшивку корпуса, винт. Лётчик, напившись молока, сказал:

- Кто хочет посмотреть кабину, залазьте на крыло.

Мы с другом одними из первых очутились у кабины. Афанасий тараторит:

- Боже мой, сколько непонятных приборов! Смотри, Колька, и во второй кабине уйма приборов! Вот умный лётчик! Полубог… И как он разбирается в них? Какой смелый лётчик, по небу летает! Вот это техника! Фу ты! Наша полундра по сравнению с этим гигантом ерунда!

Через некоторое время лётчик, приветливо попрощавшись с людьми, взлетел. Мы ещё долго смотрели ему вслед и рассуждали о чудо – технике. Потрясённый, я сказал Афоньке:

- Ты знаешь? Я выучусь обязательно на лётчика… Какая у него интересная жизнь. Я представляю, как с воздуха ему интересно наблюдать за нами, за коровами, собаками. Мы для него там все козявки. А камни как интересно бы кидать в пруд или Шегарку оттуда? Представляешь?

Афанасий, погрустнев, тихо ответил:

- Надо быть умным, чтобы стать лётчиком. Нет, я не смогу… Да и ты тоже.

Неожиданный прилёт самолёта оставил в моём сердце навсегда след. Я твёрдо решил добиваться поставленной цели – стать лётчиком!

Я очень полюбил кино, которое только что вошло в нашу жизнь. А директор Микрюков, зная это, старался перед приездом кинопередвижки в село подловить меня на каком-нибудь нарушении дисциплины, и лишить просмотра картины. Фильм привозили очень редко - раз в месяц, и вся деревня обычно собиралась на него. Фильм крутили весь день. Кино показывали в клубе, который был рядом с мостом через реку. Клуб представлял собой бревенчатое здание с высоким крыльцом и тесовой крышей. Посреди зала, вмещавшего до ста человек, стоял небольшой бильярд с маленькими металлическими гладкими шарами. Около него вечно толпились взрослые ребята с цигарками в зубах и лихо сдвинутыми набекрень кепками. Вечно что – то спорят, шумят и громче всех Колька Пасён. Вдоль стен стоят лавки, на которых сидят и щёлкают семечки девки. Шушукаются, смеются, игриво поглядывая на ребят. Пасён берёт кий, стряхивает пепел на бархат стола и громко басит:

- А ну, разбойнички - мазилы! Посмотрите, как играют настоящие мужики!

Прицеливается в середину, бьёт лихо. Лампа под потолком вздрагивает и коптит. Шар перелетает через борт и катится под ноги завизжавших девок. Пасён тут как тут – бросается под ноги девок, норовя залезть им под юбки:

- А ну, девоньки! Куда спрятали мой шарик? Ой, как вам не стыдно, куда его запрятали…

Щипает разбегающихся девчат. Он хмельной - видно хватанул стакан первача у бабки Зайчихи. Заведующий клубом Петька Гуров утихомиривает всех, возвращая девок в клуб, и приглашая Пасёна продолжить игру. Он сам тоже навеселе, хромовые сапоги в гармошку надраены ваксой до блеска, пшеничный чуб рвётся из под лакированного козырька фуражки.

На время сеанса бильярдный стол отодвигался в угол, расставлялись рядами лавки. Гур-косой (так мы его звали) становился у входа и начинал по билетам пускать в зал народ. На сцену - помост из зала, была деревянная лестница в пять ступеней. На сцене натягивалась простынь – экран готов. А напротив неё устанавливался жужжащий аппарат. Электроэнергии в то время ещё не было, и поэтому аппарат крутили вручную. Гуров пускал без билета в зал пятерых здоровых ребят, которые должны были крутить - вертеть по очереди ручку киноаппарата. Чтобы ребята в темноте зала не разбежались на скамейки, Петька отнимал у них шапки, а по окончании сеанса отдавал. Крутит парень ручку – мелькают кадры. Закрутит чуть быстрее – забегают, засуетятся люди на экране. Свист, топот в зале:

- Куда скачешь, дурак! Остановись, чуть помедленнее!

Или наоборот, устал какой – нибудь очередной парень, стал медленнее крутить ручку и на экране гаснет свет, и еле шевелятся люди. Опять гвалт, крик:

- Киномеханика на мыло! Где он? Почему не смотрит за пацанами?

А механик с Гуровым квасят самогон в подсобке…

Так вот, директор за какой-нибудь проступок лишал меня и ещё нескольких ребят очередного просмотра фильма. Это было самым страшным наказанием для нас. Микрюков стоял при входе в клуб, и строго следил, чтобы не пускали в зал проштрафившихся ребят. Но кроме нас, в деревне у доброй четверти ребят просто не было этих несчастных двадцати копеек на билет. Колька Пасён нашёл выход, как попасть в клуб бесплатно. Он с тыльной стороны клуба под сценой выдолбил и выбил два трухлявых нижних бревна. Когда сеанс начинался, в эту дырку по очереди начинали залазить ребятишки. Все сосредотачивались под сценой, и затем незаметно - в темноте, выскакивали из-под деревянной лестницы прямо в зал. Выскочишь, когда перебой в свете или происходит замена частей - и сразу на первом ряду очутишься, который всегда был полупустой. Этим лазом я пользовался пять лет, так что всё моё детское кино было бесплатным…

Что только не делал Гуров Петька, чтобы закрыть этот бесплатный канал – всё было безрезультативно! На месте сгнивших брёвен поставили новые чурки. Пасён со своей компанией выбили другие. Заделали опять новыми брёвнами – под них сделали подкоп. Затем забили, обшили досками лестницу на сцену – выбили доски в другом месте. Тогда Петька у входа – подкопа устроил туалет, и мы частенько влезали руками-ногами в дерьмо, проклиная «вонючего Гура». Хорошо помню. Стемнело, народ закончил галдеть, затрещал движок, начинаем быстро, по очереди лезть снаружи под клуб. У входа вроде всё нормально, лезу дальше по мягкому сухому грунту между деревянными столбиками, держащими пол сцены. Вдруг пятерня провалилась во что – то мягкое и сразу завоняло. Взвоешь от досады:

- Угодил! Сволочь, Гур! Раскидал лопатой своё говно от входа под всей сценой!

Сбоку хохочут громко над тобой. Это Пасён с дружками светятся цигарками в темноте. Дым коромыслом! Скорее в зал, а то задохнёшься. Руку брезгливо вытираешь о столбики и сухую землю. Попались кадры потемнее – пулей вылетаешь из-под лестницы и на первую лавку! Ну, слава Богу, проскочил!

Как – то лишил меня директор просмотра кино, но я не унывал. Всё равно, думаю, посмотрю! Шёл интереснейший фильм - «Свадьба с приданным», а в первом ряду сидел Микрюков, и трудно было проскочить мимо него. Злюсь, сижу у выхода, выглядываю из-под лестницы, дрожу от возбуждения. В зале народ хохочет, а вверху на сцене заливается Курочкин:

Обо мне все люди скажут: сердцем чист и неспесив.

Или я в масштабах ваших недостаточно красив?

Начали менять первую часть, потемнело, выскочил - угодил в лапы дирику! Схватил за руки, вывел из клуба, через минуту я опять под лестницей. Выскакиваю во второй раз - опять узрел Микрюков, выловил, больно схватил за ухо и вывел. Ну, думаю, не тут-то было! Не на того напал – всё равно посмотрю фильм! В третий раз проскочил, прокувыркался на четвереньках, и ползком в зал, затих под скамейками где-то в середине. Выглядываю из-за спин, смотрю кино и радуюсь. Вдруг директор встаёт с первого ряда, прерывает фильм, зажигает две лампы «десятилинейки», и вышагивает по рядам, высматривая меня. Я забился под лавку между чьих-то сапог и вдруг грубые сильные мужские руки отрывают меня от пола. От досады заорал, заревел, мотаю руками и ногами, вырываюсь изо всех сил, а красный от злости Микрюков тащит меня из рядов. И никто не заступится, никто не возмущается, наконец, что прервали кино. Все смотрят, чем это кончится? Мелькнуло испуганное лицо матери и растерянное отчима, но и они боятся за меня заступиться. От отчаяния заревел ещё громче:

- Пустите! Что я вам сделал? Чего вы ко мне привязались? Люди! Заступитесь за меня!

Да где там! Кто заступится? Все дрожат и боятся власти. А Микрюк ещё больше разошёлся, рассвирепел. Как даванёт меня своими стальными ручищами - аж у меня рёбра хрустнули, и сдавило дыхание! Я замолчал от боли и испуга. А он открыл двери клуба и как швырнёт меня прямо на землю – я и потерял сознание! Выскочила в слезах мать и отчим, что-то запоздало кричат вслед директору. Все втроём пошли домой. Так и не посмотрели фильм! Я всхлипываю, мать плачет, переругались с Филиппом. Самим видно, стыдно, что не заступились за меня, не дали отпор Микрюкову!...

Николай Таранцов. Разговоры о смысле жизни за чашечкой чая.

Роман Вирджинии Вулф «Ночь и день».

Книга о поиске себя и обретении себя, о любви, о времени, об искусстве, о Лондоне,/немножко/. и о всевозможных мелочах слагающих не только жизнь, но и счастье в жизни.

Виржиния Вулф, английская писательница и литературный критик, бесспорный классик модернистской литературы, /такое течение в искусстве, которое пытается разорвать старое и создать новое, а в итоге выводит старое на более качественный уровень/. Очень требовательный к себе автор, /по многу раз переписывала свои книги/, в один из моментов обострения душевной болезни в состоянии глубокой депрессии покончила жизнь самоубийством, /утонула в реке/.

Буквально в двух словах, сюжет книги. Главная героиня Кэтрин Хилбери, молодая светская девушка, потомственный литератор. В неё влюблён, точнее познакомившись влюбляется начинающий адвокат Ральф Дэнем,, который можно сказать просто теряет голову от любви, но есть один нюанс Ральфа любит Мэри. Такой вот английский любовный треугольник, но не совсем то и треугольник, потому, как Кэтрин никого не любит, а пытается найти себя в этом мире.

События романа текут медленно, одно событие перетекает в другое, герои ходят, пьют чай, о чём-то говорят, конечно это важно, /для них важно/, но со стороны не покидает ощущение бессмысленности. Бессмысленности слов, поступков, порывов души, всё смывается временем, в никуда, и мы смываемся временем. Хочется то много, и счастья хочется личного, и смысл в жизни своей найти, а оно одно с другим не вяжется. А ещё все мы разные, у каждого свои пути, и пересечения этих путей совершенно не значат, что у нас одинаковые направления движения. Конечный результат, возможно, но конечный результат исходя из чего. Из того что хочется, или из того, что получится. Ты живи, на разрыв аорты, а там посмотрим, что получится.

«Разве не очевидно, что всем нам приходится чем-то жертвовать? Что толку это отрицать, какой смысл с этим бороться? Так было, и так будет всегда. У нас нет денег и никогда не будет. И наш идеал – тянуть лямку изо дня в день, пока не упадём замертво, впрочем, таков удел многих, если подумать».

Вирджиния Вулф «Ночь и день»

Да, и грустно и безрадостно, и так узнаваемо, что выть хочется. Кажется ну, что тебе надо, ан нет, нет того. Потом годы проходят, став старше, понимаешь, был глуп, просто по молодости был глуп. Ну метался по жизни, ну искал чего-то, романтика, она только по молодости романтика, к старости, она меняет название, упущенные возможности.

Этого всего в романе вроде бы как и нет, или есть но глубоко, между строк, потому как есть эти мысли возникшие после, мысли, возникшие в процессе соотношения, когда невольно примеряешь на себя ситуацию, и видишь даже не параллели а полное соответствие сторон.

Я не знаю может дело в эволюции развития личности, или в возрастных каких кризисах, или в спиральном развитии общества, /в смысле всё повторяется, человек веками наступает на одни грабли/, но главное не это. Я предвижу возражения, конечно счастье, личное счастье это очень важно, и смысл жизни очень важно, но тут разговор немного о другом.

«Главное в жизни это красота и добродетель, а остальное не в счёт. Но иногда мне кажется, что они сделали больше, чем мы, они были, и это главное. Они, как корабли, величавые корабли, идущие своим курсом, никого не пихая и не толкая, не переживая, как мы, из-за каждого пустяка, - годые корабли под белыми парусами»

Вирджиния Вулф «Ночь и день»

Тут разговор об искусстве, о самопожертвовании во имя искусства, /ибо не положив на алтарь искусства душу, не вдохнёшь в своё детище жизнь/, а не вдохнёшь жизнь, кто тебе поверит. А души-то на всё не хватит, тут либо счастье, /где-то рядом со счастьем смысл/, либо вырви из груди сердце, вместе с душой и, /как горьковский Данко/, веди. Иными словами, сперва, сам стань, а только потом, что то сможешь, /сказать/. Искусство не терпит фальши.

«Стихи должен писать каждый».

Вирджиния Вулф «Ночь и день»

Иными словами, красоту должен видеть каждый. Красоту внешнюю, /физическую/, и красоту внутреннюю, /духовную/. К сожалению не все видят, и не все догадываются о её существовании.

Вот собственно и всё про Кэтрин Хилбери, и так я понимаю жизнь на примере Кэтрин Хилбери. Об остальных героях романа, много не скажешь, все они неплохие люди, но слишком уж приземлены, слишком уж вросли в серую массу, слишком уж из этого мира. Человеческого мира.

Вернёмся к началу, к любви которая, по-английски, Ральф любит Кэтрин, Мэри любит Ральфа, а Кэтрин, которая обручена с Уильямом, /они старые друзья и всё такое/…

Кэтрин любит разговоры о смысле жизни под чашечку чая.

Потому как иногда даже пустые разговоры дают направление к очень даже серьёзным размышлениям о жизни.