Автор романа “Похороните меня за плинтусом” — о своей новой книге, Ролане Быкове, маме и семейной жизни. 

Этого человека отличает постоянство вкусов: он всегда любил рок, хэви-метал, крутые мужские боевики, триллеры, пробирающие насквозь. И сейчас он не изменяет себе. Открыто, без прикрас — как образно сказала однажды его мать, “сдирая с себя кожу” — пишет новую, отчасти автобиографичную книгу. Пытается достичь высот в режиссерской профессии, снимая “беспокойное” кино. И с каждым днем обретает мудрость семьянина, встретив, наконец после долгих поисков свою вторую половинку...


«Чучело» — это же библейская притча

— Павел, хочу начать с прошлого: помню, как в свое время меня потряс фильм «Чучело» вашего отчима Ролана Быкова, с тех пор редко когда я получала столь сильные впечатления от кино... 

— Вообще, кино, к сожалению, устаревает слишком быстро — уже лет через десять оно становится неактуальным. А «Чучело», думаю, является исключением — это скорее вечная классика. Картина ведь совсем не детская. Там просто на примере отношений ребят подросткового возраста показывается глобальная история про предательство, искупление...

У меня сохранились тетради Ролана Антоновича, где видно, что он сознательно закладывал в ленту библейскую структуру: приходит Миссия с некой идеей, его отвергают, он гоним, его распинают, он воскресает и оставляет после себя учение. Смотрите: в классе появляется новая девочка, готовая пожертвовать собой за ближнего — это ее учение. Тут же она становится гонима, потом идет на костер, затем происходит ее второе пришествие, уже обритой, после чего она уезжает и оставляет картину, словно икону, как свой образ...

Получилась такая детская притча. Именно поэтому она и воздействует столь мощно. Еще дело ведь не в ремесле — в абстрактной кинематографической форме, — а в конкретном ее наполнении, в том, как у Быкова получилось заставить такое количество нас, детей, быть абсолютно естественными на площадке. И для него не существовало второстепенных персонажей... Этот человек в полной степени обладал даром заряжать людей азартом, горением.

— С исполнительницей главной роли, Кристиной Орбакайте, вы тогда много общались? С ней было легко работать на площадке?

— Кристина и ребенком была очень талантливой. Но довольно замкнутой. Возможно, она не испытывала желания общаться с нами из-за того, что была младше всех: наш основной состав — шестиклассники, семиклассники, а она училась в пятом классе — колоссальная разница в то время, поэтому, насколько я помню, она держалась особняком. Наш тусовочный костяк — Шмакова, Марина Мартанова, две близняшки из массовки, Соня Быкова (однофамилица), Лохматый, Рыжий, Валька и пр. — был озабочен организацией дискотек, веселых вечеринок до поздней ночи, а Кристина в этом участвовала редко... Но, кстати, кино — удивительная штука: люди сходятся на определенном проекте, потом могут еще где-то вместе поработать (на площадке царит ощущение вечной дружбы!), но вне съемочных будней судьба их разбрасывает. А если и встретимся — говорить можем только на одну тему — о кино, и дружеские посиделки в итоге выливаются в «рабочее совещание»...

— Читала, что Ролан Антонович воспитывал вас чудесным образом: когда вы подростком возвращались домой поздно ночью, он не кричал, а лишь укорял спокойными словами: «Ты теряешь стартовые позиции». Что он имел в виду?

— То, что если человек в девятнадцать лет валяет дурака, не учится ставить перед собой ясные цели и потом достигать их, то в двадцать пять вдруг выясняется, что учиться этому уже поздно — надо активно действовать, а человек не готов. Это, знаете, как с плаванием: можно на обучение потратить год, два. Но настает момент, когда все равно, как ты плаваешь, просто надо плыть — по-любому: хоть «по-собачьи», коряво... А мог бы — быстро и красиво (брассом, кролем).

«Вот у Санаева какие тараканы в голове!»

— Свое детство в доме деда и бабки вы подробно описали в книге «Похороните меня за плинтусом», за которую вас отметили молодежной премией «Триумф»... Судя по роману, вы были ребенком неспортивным, созерцателем, исследователем... Сильно с тех пор поменялись?

— Ну, уж про созерцателя и исследователя не знаю... А вот спортом я сильно увлекся. Несколько раз в неделю хожу заниматься в тренажерный зал, полюбил горные лыжи... В принципе я существенно изменился. Допустим, лет до 33 я был типичным экстравертом: мне нравилось заполнять собой пространство, привлекать внимание, но неожиданно что-то произошло, и я резко превратился в интроверта. Теперь частенько, оказываясь в компании, могу просидеть весь вечер молча в углу. То есть мне перестало быть интересным тратить свои эмоции на какие-то представления. Правда, иногда овладевает кураж, и я с удовольствием развлекаю окружающих.

— Известно, что ваше новое произведение будет называться «Хроники раздолбая», — когда оно увидит свет?

— Надеюсь, в будущем году. Сроки затянулись, так как книга получается в три раза толще, чем я предполагал изначально. В новом романе тоже есть автобиографические ситуации, но только изложение уже не от первого лица, а от третьего. И героев значительно больше.

— Литературные способности в вас ведь открыл Ролан Быков? Чтобы завоевать его авторитет, вы, пятнадцатилетним, писали и этюд про сувенирную черепашку из ракушек, и зарисовку про портрет Мейерхольда, висящий дома на стене...

— Ну да, согласен. Если бы я не чувствовал, что с помощью этого занятия могу завоевать его расположение, то наверняка даже не подумал бы писать.

— Сценарный факультет ВГИКа возник вполне логично?

— Верно, этому способствовало множество факторов. Во-первых, несмотря на то, что у меня был актерский опыт, благодаря детству у бабушки я накопил кучу комплексов и совсем не ощущал себя центром Вселенной, а у прирожденного актера обязательно должна быть подобная внутренняя звездность. Одним словом, потребности идти на сцену у меня не было. Тем более не нравилось, что из двенадцати съемочных часов в день ты реально работаешь всего часа два, а остальные болтаешься, ешь бутерброды и общаешься с коллегами. В шкуре актера на площадке я ощущал какую-то катастрофическую потерю времени, поэтому поступил на сценарный факультет. После его окончания сразу написал книжку, а сценарии пошли уже позже...

— К слову, никогда не сожалели, что вытащили личное на всеобщее обозрение? Или именно в этом, вы считаете, и есть писательская задача?

— Нет. Я просто излагал историю, так как считал ее очень интересной и не мог допустить, чтобы она осталась во мне. Когда сомневался, стоит ли писать какие-то вещи, честно себе отвечал: «Без них роман будет слабее!» И ответственность перед произведением не позволила сделать рукопись хуже... Цели заработать не ставил, да и вообще странно мне было рассчитывать на какую-то прибыль. Хотя на признание, конечно, надеялся.

Кстати, с новой книгой тоже иногда гложут сомнения: думаю, напишу вот это (и неважно, придумал я это или нет) — все решат, что это из биографии, и скажут: «Вот у Санаева какие тараканы в голове!»

— Ну, считается, что люди творческие имеют право быть экстравагантными... А в реальной жизни вы нуждаетесь в яркой драматургии?

— Нет, поверьте, мне ее вполне хватило. Теперь мне приятно спокойно наслаждаться жизнью. Не в смысле гедонизма (когда удовольствие является главной добродетелью и целью существования, — «РД»), а — делать то, к чему душа лежит.

— Но производите впечатление человека, совсем не чуждого любви к комфорту... Любопытно, насколько вы «материалист»?

— В разумной степени. Например, когда получил от журнала «Октябрь» за публикацию моей книги гонорар в размере тысячи долларов, то всю сумму тут же прогулял с друзьями в Риге. Правильно, между прочим, сделал — сейчас есть что вспомнить (улыбается). Для юноши это вполне здоровая практика. А потом, в эпоху, когда фильмы у нас не снимались, я ради денег занялся переводом западных лент. При таком режиме у меня был постоянный приток каких-то средств плюс свободное время для сочинения сценариев на будущее.

— Простите, английский на такой уровень вы вывели еще в школе или в институте?

— После института Роман Антонович отправил меня на четыре месяца учиться в Америку, с пожеланием освоить язык и, если понравится в стране, поступать в Калифорнийский университет, на отделение кинематографии. Но если бы он меня отправил сразу в солнечную Калифорнию, а он выбрал сумрачный Бостон. Я постоянно впадал там в тоску. Наконец, решил: «Раз уж здесь я точно не останусь, надо придумать себе дело на Родине». Каждый день я стал брать в видеопрокате по два фильма и смотрел их внимательно, пытаясь перевести смысл каждой фразы. Вернувшись в Москву, занялся этим серьезно, получал неплохие деньги и... спускал их почти все на питье-гуляние в клубах! Видимо, хотелось наверстать упущенное в те годы, что я сидел затворником в четырех стенах и писал книгу. Откладывать тогда ничего не получалось, хотелось жить на полную катушку сегодняшним днем. Больше того, когда я знал, что заработанные деньги пойдут не на гулянку, — доставались они в разы тяжелее! Помню, чуть ли не выл, когда мне нужно было перевести четыре фильма, чтобы купить глушитель для своего подержанного «Опеля»...

— В настоящее время у вас «игрушки» дороже... Передвигаетесь по городу на новом «БМВ»...

— Ну, я же не зря в свободное от переводов время писал сценарии и снимал короткометражки... Девять лет, которые я на это потратил, принесли свои плоды! Сейчас я, конечно, деньги на «выпить-погулять» не выбрасываю. Стараюсь тратить разумно. Если у меня есть мобильный телефон, который меня устраивает, мне могут сто раз показать рекламу более продвинутого аппарата, я его все равно не куплю. Основные траты в последнее время приходились на путешествия. За эти два года мы с женой проехали по миру столько, сколько я за всю жизнь до этого не ездил.

— А с мамой, известной актрисой Еленой Санаевой, как часто вы видитесь?

— Где-то раза два в неделю... Но не по расписанию, а как получается. И что мне в ней нравится, так это то, что она до сих пор не растеряла любопытство, ребяческую способность радоваться каждому новому дню, живо реагировать на все интересное... Ребенка во мне в разы меньше.

— Не могу не спросить, когда вы почувствовали в себе режиссерский потенциал?

— С режиссурой все получилось случайно: я никогда не представлял себя в режиссерском кресле, не думал что смогу управлять большим количеством людей... Не получал специального образования. За то, что я стал этим заниматься, я могу благодарить одного человека — своего школьного товарища Сашу Марягина (отец которого режиссер Леонид Марягин снял «Вас ожидает гражданка Никанорова» с Гундаревой и преподавал во ВГИКе).

Саша захотел учиться режиссуре и попросил своего отца взять его на курс. А тот ответил: зачем? Режиссуре можно научиться, только снимая кино. Раньше нужно было идти во ВГИК, чтобы получить доступ к технической базе — вооружиться камерой, монтажной, звуковым цехом. А сейчас есть видеокамера и компьютер. Хочешь научиться снимать — бери да снимай. Глядишь, что-то получится. Режиссером может быть каждый, кто не доказал обратного.

Саша пришел ко мне и попросил написать ему простой короткометражный сценарий. Я ему написал и подумал: может, мне тоже попробовать поснимать? Так все началось... На первых порах натерпелся столько, что был готов отказаться от всяческой режиссуры вообще. Но постепенно появлялись новые проекты. Один мой видеопилот — двадцать минут «как бы фильма» (кино очень любительское, но бодрое) — увидели в Госкино и решили выделить мне пятьсот тысяч на дебют. Я написал «Последний уик-энд», но запуска пришлось дожидаться год и за это время снял в Литве короткометражку «Каунасский блюз». Это была полная авантюра! Уговорить сниматься Донатаса Баниониса и других известных актеров, в то время как съемочная группа состояла из меня и двух братьев-операторов, которые до этого работали исключительно на свадьбах...

— Вам по духу близок экшн, современный триллер, боевик, а вовсе не мелодрамы или классические романы?

— Разумеется. Я не люблю смотреть старые фильмы — мне они кажутся слишком затянутыми, хочется их ускорить. Для меня высший уровень в кино — это Кэмерон, Спилберг, Кристофер Нолан, Дарен Аронофски. Сам я в профессии хочу приблизиться к уровню качественного американского кино категории А. И в России можно сейчас вполне снять такую картину.

Вначале Алена меня побаивалась

— Знаю, что вы с женой Аленой мечтаете о троих детях. Каким вам видится их детство?

— Хороший вопрос. Я точно знаю, как поступать не хочу, — приведу пример: приезжают родители с ребенком в гости к друзьям на дачу. Взрослые сидят за столом, беседуют, ребенок носится по саду, рвет с клумбы цветочек, приносит его, восторженный, перепачканный, маме и папе, а они, игнорируя посыл любви, немедленно начинают его ругать за то, что грязный, неаккуратный и пр. Я постараюсь правильно считывать сигналы, которые будут посылать мне мои дети. Буду пытаться быть не диктатором, а другом. Жестко одергивать ребенка надо лишь тогда, когда он действительно шалит, пытаясь проверить родителей на прочность. К сожалению, часто взрослые ругают детей ради собственного самоутверждения.

— Существует теория, что мы повторяем судьбу родителей... Смотрите: у вас с женой тоже большая разница в возрасте, как у Ролана и Елены, и вы тоже встретили ее довольно поздно, после того, как уже искали везде, в том числе и в Интернете... Получается, у вас тот же случай, когда ловелас в одночасье превращается в примерного семьянина. Быков же очень красиво говорил вашей маме: «Тебя Бог создал специально для меня»...

— Да, было такое...Но я бы не стал проводить параллели с родителями. Интереснее другое — как все-таки своего человека «найти».

Просто ждать его или активно искать? Я этот вопрос задавал однажды священнику, потому что сам сомневался: вдруг из-за того, что я активно ищу, желаемая половина от меня как бы «убегает». Священник сказал очень мудрые слова: «Если вы активный человек и не можете сидеть сложа руки, ищите, если вам так легче. Но более правильный путь — просто делать себя лучше, и в какой-то миг вы усовершенствуетесь именно для этой встречи». Все так и произошло. Искал бы я или не искал — встреча все равно произошла ровно тогда, когда было нужно. Я закончил съемки «На игре», пришел через неделю с товарищем в кафе и увидел Алену...

— И сразу поняли, что это ваша женщина?

— Я визуал, для меня внешность необычайно важна. И, конечно, в первый миг я среагировал на внешность. Но разумеется, из-за одной только внешности я бы жениться не стал. За пару встреч я почувствовал, насколько эта девушка добрый, чистый, отзывчивый, абсолютно неиспорченный человек, что в наши дни крайняя редкость. Обнаружив это, я просто не мог к ней относиться несерьезно. А вот общение у нас в первое время было чуть-чуть натянутым. Как потом выяснилось, Алена меня поначалу побаивалась, закрывалась... Может быть, я ее подавлял немного... И все равно я каким-то шестым чувство угадывал, что это мой человек, и надо сделать ей предложение. Спустя полгода после знакомства мы поехали отдыхать на Кипр, и там я загадал, что если она согласится на предложение сразу, то это действительно судьба, а не «ошибка связи». И она, к счастью, сразу согласилась. А потенциал общения, скрытый до этого, в полной мере проявился лишь спустя год после свадьбы. С каждым месяцем нам становилось все интереснее и интереснее друг с другом. Появились общие шутки, совместные воспоминания, наш собственный, понятный только нам язык, то есть те эмоциональные вещи, которые объединяют.

— А кто Алена по специальности?

— Недавно она закончила институт, получила диплом преподавателя русского языка и литературы, но по-прежнему трудится профессиональной моделью — ей нравится, и высшее образование ей в этом только помогает. Думаете, диплом филолога не может помочь модели? Еще как может: у нее становится совершенно другое выражение глаз.

— На вашем примере можно демонстрировать, как любовь идет на компромиссы: вы были строгим педантом, а теперь, сами признаетесь, вас совсем не раздражает «творческий беспорядок», который иной раз супруга может устроить в доме...

— Между прочим, еще Ролан Антонович переживал по этому поводу и как-то жаловался одному психологу, что его жутко раздражает беспорядок в доме. На что психолог мудро ответил: «Ну, вы решите один раз и навсегда, что для вас важнее — жена или порядок в квартире?!»

— Получается, ваша мама и жена похожи?

— Удивительно, но Алена в самом деле напоминает мою маму в молодости. По характеру они разные, но Алена, как и моя мама, — верный друг, соратник и муза. А то, что кофточки, сумочки и туфли иногда по дому разбросаны — я на это не реагирую вообще. У меня есть кабинет, и там уж все лежит на своих местах. При этом я прекрасно отдаю себе отчет, что в скором времени, когда появятся дети, беспорядка только прибавится, и надо с этим обстоятельством смириться.

— А насколько вы сами пригодны к хозяйству?

— Стопроцентно. Я же долго жил один, поэтому могу все: и готовить, и даже замок врезать, если очень надо.

СПРАВКА 

Санаев Павел Владимирович, писатель, сценарист, режиссер. Родился 16 августа 1969 года, в Москве. Дедушка — народный артист СССР, актер театра и кино В.В.Санаев, мама — актриса Е.В.Санаева, отчим — народный артист СССР, актер и режиссер Р.А.Быков. Окончил ВГИК. Как актер снялся в лентах: “Первая утрата”, “Чучело”, “Три светильника”, “Зонтик для новобрачных”. В качестве сценариста и режиссера работал над картинами: “Каунасский блюз”, “Последний уик-энд” (триллер), “Нулевой километр” (мелодрама, триллер), “На игре” и “На игре-2. Новый уровень” (боевик, приключения, режиссерская версия киноленты получила 10 призов на различных фестивалях в США, в Китае “Игра” собрала $3 млн., став самым кассовым российским фильмом в зарубежном прокате). Автор романа “Похороните меня за плинтусом”. Женат, супруга Алена — модель.

Автор текста Елена Грибкова

Уважаемый читатель, спасибо, что вы с нами. Может быть вам будет интересна еще одна наша рассылка "Мужской и женский взгляд за чашечкой кофе"?!

Сегодня мы знакомим вас с очередным специалистом из нашего творческого каталога Павел Яковлев. Художник. Ярославль, Россия. В нашем каталоге, вы найдете разных специалистов со всех концов планеты.